В. Д. Катков
правитьКто истинный защитник свободы и «народных прав»?
правитьсвет, потому что дела их были злы".
Когда иностранный завоеватель желает подчинить себе чужой народ, то есть когда он желает ограничить его свободу во внутренних и внешних делах, умалив таким образом «народные права» на самоопределение, он стремится прежде всего и больше всего поразит власть, управляющую народом. Турки, поразившие греков Византии, упраздняют императорскую греческую власть. То же делают они и с сербами и болгарами. Только убив власть, можно убить свободу народа и умалить его права.
Где нежелательно или невозможно полное подавление самостоятельности и свободы народа, полное нарушение прав его на самоопределение, там прибегают к ослаблению власти путем подчинения ее в важнейших делах решению власти завоевателя. Так создаются вассальные или подвластные государства вроде Египта, Туниса, Бухары, Хивы и пр.
И здесь опять мы видим тесную и неразрывную связь свободы и прав народа с его властью. Гибель Трона влечет за собой и гибель народной самостоятельности. То же относится и к государствам республиканского типа: подчинение народа возможно только путем подчинения себе государственной власти.
Следовательно, народ не может быть ни свободен, ни обладать полнотой прав, если он не в срстоянии защитить и отстоять отечественную государственную власть. Только сильная власть в состоянии сохранить самостоятельность народа: его свободу и его права.
Поэтому каждый народ, чувствующий тяжесть иноземного ига и желающий вернуть свою свободу и свои права, старается прежде всего создать сильную национальную власть. Так, древняя Русь, желая сбросить с себя татарское иго, создает сильную центральную власть: московские единодержавие.
Если собственных сил у народа не хватает на создание народной государственной власти, он старается снискать себе милость и помощь у какого-нибудь другого народа, создавая себе власть при его содействии. Так Италия просит и получает помощь родственной латинской страны — Франции, и создает с ее помощью современную итальянскую королевскую власть. Болгария снискивает себе помощь единоверной и родственной по крови России и создает княжескую, почти независимую, власть, охраняющую ее почти полную свободу и народные права.
Итак, власть и свобода вместе с «народными правами» — это не две враждебные силы, а две силы, которые не могут существовать одна без другой. Нельзя говорить о свободе народа, если у него нет свободной государственной власти, как нельзя говорить о народных правах, если нет государственной власти, которая могла бы защищать их. Равным образом не может существовать и государственная власть, если бы она стала игнорировать свободу народа и его права: такой власти перестали бы повиноваться, и она исчезла бы «как тень и как молва быстротечная».
Ту же тесную и нераздельную связь власти и свободы мы видим и во внутренних делах каждого народа.
Время, когда власть ослаблена, наиболее является вместе с тем и временем, когда наименее защищена не только свобода, но и другие интересы людей. В периоды ослабления власти все дурные элементы общества выплывают на поверхность, все, что искало прежде подполий, пещер, щелей и других убежищ от света, выходит на улицу, врывается в общественную жизнь и развивает грабежи, разбои, убийства, упраздняет не только свободу, но и самую элементарную безопасность и даже право на существование и на плоды своих трудов.
Ужасы ослабления власти во время, например, французской революции или смутного времени у нас в России, с необыкновенной яркостью показывают, как необходима обществу власть, какое это великое благо и какие бедствия связаны с отсутствием твердой и сильной власти. Ни о какой свободе и ни о каких правах отдельных лиц и народа нельзя говорить тогда, когда все решается силой, когда бомбы и пули заменяют всякие аргументы, когда самое слово свобода делается синонимом насилия и поругания основных требований религии и нравственности.
При ослаблении власти «свобода» означает преобладание злого над добрым, корыстолюбивого над нестяжательным, невежественного над знающим, властолюбца над мирным тружеником, наглого человека над скромным, молодого и неопытного над старшим и умудренным жизнью.
В периоды ослабления власти Господь, по словам Исаии (гл. 3, 1-5), отнимает у народа мудрых руководителей и дает ему отроков в начальники, а детей допускает господствовать над ним. Всякая действительная свобода исчезает, так как один угнетается другим, и каждый — ближним своим; юноша нагло превозносится над старцем, и простолюдин — над вельможей…
Крича о свободе и разрушая одновременно закон и власть, люди ждут правосудия, но получают кровопролитие, ждут правды и наследуют вопль (Исаии, V, 7). Основные нравственные понятия в такое время извращаются. «Прогрессивные» люди зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким и сладкое — горьким… они мудры в своих глазах и разумны перед самими собою (Исаии, V, 20, 21).
«Пустые и ложные надежды — у человека безрассудного, и сонные грезы окрыляют глупых», говорится в Библии (Сирах., 34, 1).
И так как безрассудные и глупые получают преобладание в периоды безвластия, вследствие численного своего превосходства над рассудительными и умными, — численного превосходства, обеспеченного всегда за неразумием и невежеством, — то появляются такие нелепые надежды, грезы и учения, которые в конце упраздняют свободу в человеческом обществе и лишают защиты элементарнейшие права человека и народа.
Упраздняется религия и та возвышенная нравственность, которая питает свои корни религией. Дух, как Первопричина, Источник жизни и конечная цель существования, изгоняется отовсюду, признается нереальностью, и место ее занимает «плоть» и «угождение плоти», то есть атеистический материализм, ненаучный, безнравственный, суровый, печальный, бесчеловечный, безнадежный и безжизненный. Необыкновенное развитие получают социалистические учения, построенные на атеизме и материализме; учения, обещающие достижение, без религии и религиозной нравственности, того, что отвергается, как осуществимая цель, наукой и религией… Толпа, всегда невежественная и безрассудная, идет за этими обещаниями и «сонными грезами», губит основные устои нравственности и, в конце концов, еще более ухудшает свое и без того нелегкое положение.
Рушатся опоры народной силы. Хитрое, жестокое и безнравственное еще более одолевает доброе и человечное. Свобода обращается в химеру, а «народные права» поругаются в конец.
Понятно: если нет власти, кто станет защищать более слабого от сильного, честного от бесчестного, скромного от нахала, доброго от злого? Если нет власти, кто будет смотреть за тем, чтобы народу вместо хлеба истинного учения не давали камня губительных лжеучений, а от детей народа не отнимали пищу и не бросали ее псам: корыстолюбцам и недостойным властолюбцам, паразитам и людям без чести и совести?
Без власти страна становится добычей внутренних и внешних врагов, которые не будут церемониться со свободой и правами того народа, который своей кровью и своими трудами и достоянием создал национальное государство.
Какие бы возвышенные цели на словах ни выставляли внутренние и внешние недруги страны, какими бы приятелями, «товарищами», помощниками и покровителями народа ни выставляли они себя, затаенным желанием их всегда будет господство над ним и его эксплуатация в свою пользу.
Друзей по имени у каждого много, но истинных друзей люди приобретают редко и с трудом. «Бери себе человека в друзья только по испытании и не скоро вверяйся ему», — говорит Библия.
Не друг тот, кто расточает достояние наше, возмущает чернь и убивает лучших сынов русского народа. Не друзья нам те инородцы и считающие себя «интеллигентами», которые в дни народного горя и несчастий, в дни поражений и скорби восстали против русского народа и хотят уничтожить самое имя его, подорвав его веру, разорив его отечество и упразднив его историческую власть. Нет им дела в действительности ни до свободы, ни до прав народа, чтобы ни говорили они, какие бы звучные слова ни выкрикивали. О какой свободе может заботится жид, и какие народные права станет защищать он и его друзья и единомышленники?
Человек, у которого деньги — все, у которого, по словам Гоголя (см. «Тарас Бульба», гл. X), вечная мысль о золоте, как червь, обвивает жидовскую его душу, такой человек никогда в действительности не будет думать о свободе народа и о народных правах. Он и его единомышленники всегда останутся врагами народа, как бы ни старались они выставить себя его друзьями, сколько бы они ни говорили о его свободе и правах, а себя называли его защитниками.
О таких-то врагах, прикидывающихся народными друзьями, Библия говорит (Сирах., XII, 10-12): «Не верь врагу твоему во век, ибо как ржавеет медь, так и злоба его: хотя бы он смирился и ходил согнувшись, будь внимателен душой твоею и остерегайся его, и будешь пред ним, как чистое зеркало, и узнаешь, что он не до конца очистился от ржавчины; не ставь его подле себя, чтоб он, низринув тебя, не стал на твое место; не сажай его по правую сторону себя, чтоб он когда-нибудь не стал домогаться твоего седалища, и ты наконец поймешь слова мои и со скорбью вспомнишь о наставлениях моих».
Таким людям выгодно застилать туманом глаза народа и направлять его всякой ложью против единственного и естественного защитника свободы и прав народа — его Государя. Свет истины страшен им, а тьма благодетельна… Не может быть свободы там, где ослаблен закон и обессилена власть, потому что кто же поставит предел разнузданности злых и кто защитит доброго и праведника от козней и насилий злого и нечестивца? Не может быть речи о правах народа там, где разрушено основание всякого права — закон, и где нет крепкой власти для охраны закона и прав.
Все это простые и очевидные истины. Никто не может опровергнуть их… Но есть много людей, наделенных талантом и знаниями, которые, однако, грешат против этих истин: грешат потому, что и самые умные люди несвободны от греха. И они подвержены различным страстям: гордости, властолюбию, корыстолюбию, озлоблению и пр., и под влиянием этих страстей говорят и делают вещи, очевидно дурные и неразумные, гибельные и несправедливые. Самые выдающиеся и заслуженные люди не избавлены от этого греха против света и правды… Талант порождает часто гордость, а гордость непочтение к власти и даже отрицание Божества. И самые даровитые люди не избавлены от человеческой суетности, ибо «подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника» (Премудрость Соломона, XIII, 1). Не чужды даровитые люди и гордости, этого «начала греха» (Сирах., X, 15), первоисточника злоупотребления свободой и возмущения против законной власти: «Начало гордости — удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его… обладаемый гордостью изрыгает мерзость» (Сирах., X, 14, 15) в виде всякой лжи против власти. За эту суетность и эту гордость с даровитых людей будет взыскано строже, чем с других, так как кому много дано, с того много и спросят. Этого возмездия требует Высочайшая Справедливость, «помазавшая Царей на воздаяние».
Это возмездие придет в свое время, так как «всему свое время и время всякой вещи под небом:… время разрушать и время строить», время грешить и время нести воздаяние за свои грехи. «В руке Господа власть над землею, и человека потребного Он во время воздвигнет на ней».
А пока… пока будут твориться беззакония и зверства, будет литься кровь лучших сынов народа во имя будто бы «свободы и народных прав»… Пока… мы скажем этому народу словами его поэта (Шевченко):
Спи ж, повитый жидовою, поки сонце зийде,
Поки твои мали дити на ворога встануть!…
Впервые опубликовано: «Харьковские Губернские Ведомости» № 62 за 1907.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/katkov_v_d/katkov_v_d_kto_istinniy_zachitnik.html