Шатерников:
Кто бы впервые ни дал Амуру образ ребенка,
Можешь ли ты не назвать дивным его мастерство?
Первый ведь он увидал, что влюбленный живет безрассудно,
Ради пустейших забот блага большие губя.
Он не напрасно снабдил его крыльями, ветра быстрее,
И с человечьей душой бога заставил летать;
Право же, носимся мы всю жизнь по изменчивым волнам,
Завтра, сегодня, вчера - вечно бушуют ветра.
Он по заслугам вложил заостренные стрелы в ручонки
И за плечами стрелка критский колчан привязал;
Мальчик нас ранит в тот миг, как не видим беспечно врага мы.
Из-под ударов его цел не уходит никто.
Стрелы сидят уж во мне, во мне и ребяческий образ,
Только сдается, что он крылья свои потерял, -
Так как из груди моей, увы, никогда не умчится
И бесконечно ведет войны в крови у меня.
Молви, какая корысть селиться в сердцах иссушенных?
Стрелы в другого мечи, если ты стыд не забыл.
Яд этот лучше испытать тебе над новичками:
Муки терплю ведь не я - жалкая тень лишь моя.
Если погубишь ее, кто сложит такие напевы
(Резвою музой моей слава велика твоя),
Кто так прославит чело, и пальцы, и черные очи
Девушки, кто воспоет мягкую поступь ее?
|
|
Propertius
QVICVMQVE ille fuit, puerum qui pinxit Amorem,
nonne putas miras hunc habuisse manus?
is primum vidit sine sensu vivere amantis,
et levibus curis magna perire bona.
idem non frustra ventosas addidit alas,
fecit et humano corde volare deum:
scilicet alterna quoniam iactamur in unda,
nostraque non ullis permanet aura locis.
et merito hamatis manus est armata sagittis,
et pharetra ex umero Cnosia utroque iacet:
ante ferit quoniam, tuti quam cernimus hostem,
nec quisquam ex illo vulnere sanus abit.
in me tela manent, manet et puerilis imago:
sed certe pennas perdidit ille suas;
evolat heu nostro quoniam de pectore nusquam,
assiduusque meo sanguine bella gerit.
quid tibi iucundum est siccis habitare medullis?
si pudor est, alio traice tela una!
intactos isto satius temptare veneno:
non ego, sed tenuis vapulat umbra mea.
quam si perdideris, quis erit qui talia cantet,
(haec mea Musa levis gloria magna tua est),
qui caput et digitos et lumina nigra puellae,
et canat ut soleant molliter ire pedes?
|
|
