Унтер-офицер германской армии Бернгард Фабер бодро уехал на войну против России. Это было в августе и он, начиная свой дневник, занес в него слова о самочувствии: «Проснулся я бодрым и окрепшим. Готовлюсь попрощаться ненадолго с матерью, сестрой и родным городом. Приказ гласит — в маршевый батальон 1065, предназначенный для отправки на Восток». Потом Бернгард Фабер сел в поезд и поехал в Россию. На Ростовском плацдарме его убили. К нам в руки попал его дневник. О нем стоит рассказать.
В первые недели и месяцы войны мы читали немало дневников пленных и убитых солдат и офицеров. Раньше их писал всякий отправлявшийся на Восточный фронт. Война с Россией сулила быструю победу, и кто же не воспользуется случаем запечатлеть свое участие в этой скорой и легкой войне? Сейчас немцев убивают гораздо больше, чем в начале войны, а дневников стало меньше. Меньше пишут. Не до этого. Чересчур тяжелой и долгой оказалась эта война с Россией.
Шли месяцы. Мажорный тон первых записей Бернгарда Фабера постепенно менялся. Бравый унтер-офицер переходит на минор. Он начинает тосковать. Оказывается, война с Россией совсем не такая легкая и короткая штука. Он уже понял, что попрощался с семьей надолго. «Весь день сильный артиллерийский огонь». «Русская артиллерия ураганным огнем обстреливает все насквозь».
Но мир совсем не красив. «Сильный понос заставил меня ночью несколько раз подняться». «Нахожу у себя вшей и блох. Что же будет дальше?». «Болят все кости». «Русские стреляют, бомбят, атакуют. Не дают спать, мешают высушить постиранное белье». И снова о вшах. О холоде. О похоронах товарищей. О больших потерях. Опять о вшах. Опять о потерях. О смерти. О дожде.
И вот уже вовсе нет ни одной спокойной нотки в дневнике Бернгарда Фабера. Он уже не думает о победе. Он мечтает о спасении. Он дрожит за свою жизнь. Крушение надежд. Потеря присутствия духа. Это уже не человек, это манекен, опустошенный солдат, чувствующий костлявую руку смерти, содрогающийся от ее холодного дыхания. «Русские начали наступать. Сильный минометный и артиллерийский огонь. Пехота также начала активно действовать. Я как можно скорее зарылся. Русские продвигаются. Они в пятистах метрах от нас. Прямо ужасно! Я уже считаю, что прощаюсь с жизнью». И вскоре после этой битвы: «Сперва воодушевление и много огня, но после первого удара падаем духом и теряем надежду и веру в наше дело. Дует холодный ветер. Сегодня воскресенье. На родине день отдыха. Мне кажется, что слышу звон колоколов, а конца войны все нет. Если на других фронтах переживают то, что переживаем мы — вкус к этому скоро потеряется». Не помогает Фаберу ликер, который он покупает в день получки, не радует его картежная игра — заметки о картах густо пестрят по всему дневнику. С каждым днем становится все труднее и опаснее. Смерть уже не только впереди, она подстерегает сзади, слева, справа: «В Таганроге стреляют со всех сторон, изо всех углов».
Последнюю запись Бернгард Фабер сделал под Ростовом: «За ночь стало очень холодно. С востока дует холодный ветер. Находиться в открытом месте почти невозможно. Большинство машин нельзя сдвинуть с места. Не поворачиваются даже колеса: Несколько месяцев прошло с тех пор, как я стал вести записи. Много горя и страданий и мало радостного я мог в них отметить. Велика была моя надежда, когда я прощался, оставляя родину. Но все теперь разочарованы. Одно лишь желание — вернуться невредимым и еще раз увидеть родину».
Надежда вернуться не сбылась. Отчаянием и безысходностью окрашены записи Фабера. «Все теперь разочарованы». Окружавшие Фабера, как и он сам, потеряли надежду.
спец. корреспондент «Известий».
ЮЖНЫЙ ФРОНТ. 18 декабря.
