Змѣя къ Крестьянину пришла проситься въ домъ,
Не по-пустому жить безъ дѣла,
Нѣтъ, нянчить у него дѣтей она хотѣла:
Хлѣбъ слаще нажитый трудомъ!
«Я знаю,— говоритъ она,— худую славу,
Которая у васъ, людей, идётъ про Змѣй,
Что всѣ онѣ презлого нраву;
Изъ древности гласитъ молва,
Что благодарности онѣ не знаютъ, 10Что нѣтъ у нихъ ни дружбы, ни родства,
Что даже собственныхъ дѣтей онѣ съѣдаютъ.
Всё это можетъ быть: но я не такова.
Я сроду никого не только не кусала,
Но такъ гнушаюсь зла,
Что жало у себя я вырвать бы дала,
Когда бъ я знала, что жить могу безъ жала;
И, словомъ, я добрѣй всѣхъ Змѣй.
Суди жъ, какъ буду я любить твоихъ дѣтей!»
— «Коль это,— говоритъ Крестьянинъ,— и не ложно, 20Всё мнѣ принять тебя не можно;
Когда примѣръ такой у насъ полюбятъ,
Тогда вползутъ сюда за доброю Змѣёй одной,
Сто злыхъ и всѣхъ дѣтей здѣсь перегубятъ.
Да, кажется, голубушка моя,
И потому съ тобой мнѣ не ужиться,
Что лучшая Змѣя, по мнѣ, ни къ чёрту не годится».
