1899 править
М. А. ЗАГУЛЯЕВЪ. править
КОРОЛЕВА АННА ЯРОСЛАВНА. править
За исключеніемъ пролога, вся драма «Королева Анна Ярославна» написана на средне-вѣковомъ французскомъ языкѣ, только съ небольшою примѣсью русскихъ разговоровъ между Анною, Димитріемъ Ингоревичемъ, грекомъ Геракліемъ и Еленой Гостомысловноп. Это — трудъ чисто диллетантскій, такъ какъ пьесу мою нельзя поставить ни на одной сценѣ и даже напечатать съ шансами на успѣхъ ни въ Россіи, ни во Франціи.
5 января 1899 года.
С.-Петербургъ.
Ярославъ, великій князь кіевскій.
Анна Ярославна, его дочь.
Елена Гостомысловна, приближенная княжны Анны.
Димитрій Ингоревичъ, стольникъ Ярославовъ.
Гюгъ д’Аттиньи, посолъ французскаго короля Генриха І-го.
Жильберта д’Аттиньи, его сестра.
Арнольдъ, аббатъ Клерваллонекій, второй посолъ Генриха І-го. Гераклій, ученый грекъ.
Свѣтозаръ, архимагиръ Ярослава.
Бояре, дружинники.
СЦЕНА I. править
А все сомнѣнье беретъ, друже Гераклій, не соромно ли будетъ выдать Анну за этого Геприка! Вѣдь не Богъ вѣсть какой онъ волостель. И государство его не велико, да и рода онъ не древле-царскаго, всего внукомъ дворецкому послѣдняго Карловинга приходится. Дщерь же наша любимая Володиміру Великому правнукой будетъ, да и по матери — самъ же твердишь — царей Македонскихъ отрасль.
Положимъ, что и такъ, государь, но все же онъ король доподлинный, державецъ непререкаемый и мнится мнѣ, смиренному, что въ свойство съ нимъ вступить стыда тебѣ не будетъ.
Не великъ и почетъ! Норгскіе конунги тоже поди королями величаются и слывутъ, а что въ томъ толку! Разбойныхъ дружинъ водители, все едино, что коганы половецкіе, либо печенѣжскіе…
То-жъ да не то, государь великій княже! У Генрика-короля своя отчина и дѣдина найдется, да и стольный градъ его только Риму да Византіи, какъ старшимъ, челомъ бьетъ.
А по чьей милости онъ въ этомъ стольномъ градѣ сидитъ? Кабы не дукъ норманскій, не видать бы ему Парижа, какъ ушей своихъ . Къ тому же и папёжникъ онъ, правой каеолической вѣры почитай что отщепенецъ.
Хоть и папёжникъ, а благочестенъ! Оттого и деспоину Анну въ супруги поять хощетъ, что между ближними княжнами съ единокровной побрачиться опасается, памятуя, сколь много изъ-за такого супружества родитель его, король Робертъ, горя принялъ. Нѣтъ, княже, Генрикъ женихъ совсѣмъ подходящій, коли только деспоинѣ Аннѣ итти за него не противно.
Анна что! Молода она и лестно ей, поди, что изъ такихъ далекихъ странъ сватовъ по ней засылаютъ. Тоже и послы Генриковы, сладкорѣчивы вѣдь они! Чудесъ нашей отроковицѣ про Парижъ-градъ насказали, а она и вѣритъ.
И все же, государь, съ Генрикомъ породнясь, ты своей державной чести не умалишь, а польза оттого будетъ не малая. Не гоже великому князю Кіевскому совсѣмъ въ сторонѣ отъ другихъ владыкъ вѣнценосныхъ стоять. У насъ же въ Византіи, самъ вѣдаешь, жениховъ для деспоины Анны не отыщется.
Можетъ и правъ ты, а все еще подумать надо. Вотъ ужо потолкую еще съ Димитріемъ-стольникомъ, благо онъ въ тѣхъ странахъ побывалъ и мною за пристава къ посламъ Генриковымъ наряженъ… Вели-ко архимагиру его и пословъ тѣхъ ко мнѣ позвать.
Слушаю государь, великій княже! [уходитъ, навстрѣчу ему идетъ княжна Анна].
Исполла ите деспоина!
Исполла ите деспоина!
СЦЕНА II. править
Здравъ буди, государь отче!
И ты здравстуй, чадо любимое. За дѣломъ какимъ пришла или такъ просто родителя повидать захотѣлося?
Свѣтлыя очи государя-отца всегда мнѣ видѣть отрада, но въ сей день точно что совѣта твоего простъ прихожу.
А о чемъ совѣтъ, дочка дорогая?
Да вотъ смутили меня владыко Фотій да сестра Евфросинія. Корятъ, зачѣмъ я въ мою школу для отроковицъ, что на Крещатикѣ устроена, Евтихія-эллина въ учителя посадила.
Чѣмъ же Евтихій имъ не угоденъ? Мудростію въ Византіи кажись не со вчерашняго дня онъ славенъ.
А владыко Фотій говоритъ, что онъ въ Александріи, у тамошнихъ философовъ и риторовъ обучаясь, вѣру Христову на мерзостныя таинства языческія промѣнялъ.
Не въ свое дѣло владыка суется! Гераклій. поди, не менѣе его къ церкви приверженъ и въ наукѣ богословской умудренъ, а сколько разъ онъ мнѣ говорилъ, что таинства, въ Елевзисѣ и въ Дельфахъ въ былые годы справляемыя, ничего противнаго нашей вѣрѣ святой не имѣютъ, понеже, какъ и она, о Богѣ единомъ и міра Искупителѣ провозвѣщаютъ. Скажи владыкѣ, по моей волѣ и моему государеву приказу, ты Евтихія въ учителя поставила, а Евфросиньѣ повѣдай — родитель-де гнѣвается, что отъ княжескаго сана волею отрекшись и образъ ангельскій пріявши, въ дѣла наши мірскія мѣшаться она продолжаетъ. Черницѣ, молъ, такъ поступать не пригоже и духовному ея сану игуменіи невмѣстно.
Много благодарствую, государь-родитель! Съ Евтихіемъ было бы мнѣ разстаться куда какъ горестно. Очень ужъ онъ учитель хорошій. Здравъ буди. [Хочетъ уйти].
Куда же ты, чадо любимое? Повремени. Приходъ твой къ мѣсту вышелъ. Сейчасъ сюда послы Геприковы съ Димитріемъ-стольникомъ будутъ. Позвать я ихъ велѣлъ.
Не ладнѣе-ли мнѣ въ такомъ концѣ уйдти, государь?
Это же зачѣмъ? Въ Парижѣ-градѣ дѣвицы, слыхалъ я отъ добрыхъ молодцевъ, не хоронятся. Коли королевою фряжскою сдѣлаться желаешь, такъ отнонѣ къ тамошнему обычаю привыкать надо.
Ну такъ я… останусь…
Такъ-то лучше! А вотъ и послы идутъ.
СЦЕНА III. править
Великій государь! По волѣ твоей державной, послы короля Геприка Фряжскаго, челомъ тебѣ бьютъ!
Миръ и привѣтъ посланцамъ моего родича молодшаго Генрика! Позвалъ я васъ, господа честные, на тотъ конецъ, чтобы еще разъ выслушать, чего король Генрикъ у великаго князя Кіевскаго проситъ. Вѣщайте!
Государъ, велики кніазъ…
Постой Киръ д’Аттиньи! Ты хотя по русському говорить и обученъ, а прямо съ государемъ, великимъ княземъ вести разговоръ тебѣ все-таки не подобаетъ. Приставъ на то къ вамъ наряженъ — къ нему рѣчь обращай. Такъ искони, отъ Володимира Великаго на Руси ведется!
Коли надобно — изволь! [обращаясь къ Димитрію Ингоревичу]. Adonc faites à sèavoir au seigneur votre maître que les envoyés du très Jiault et très puissant roy Henri de France auront grande liesse et vif empressement d’obéir aux ordres de sa Seigneurie[1].
Государь, великій князь! Послы превысокаго и великомощнаго короля Генрика фряжскаго, съ радостію несказанною и поспѣшностію великою твоихъ приказовъ слушать готовы.
Скажи имъ, Димитрій, что допрежъ моего согласія на бракъ дочери нашей княжны Анны съ королемъ ихъ Генрикомъ, знать намъ потребно, правду-ли въ Византіи сказывали: первымъ мѣстомъ, что Генрикъ-король на престолъ фряжскій помимо законнаго престолонаслѣдца Гоберта, пособничествомъ дука Норманскаго посаженъ, а вторымъ мѣстомъ — что допрежъ, чѣмъ къ нашей дщери любезной сватовъ засылать, онъ съ дукессою туреньскою… какъ звать — позабылъ…
Le duchesse Yvonne…
Да! съ дукессой Ивонной что-ли, помолвленъ былъ.
Государь, великій князь. Хорошо тебѣ. я чаю, вѣдомо, что у насъ въ Византіи сплетень — огородъ не полотый, гоже-ли твоей милости…
Faites à sèavoir messire Dmitri au seigneur votre maître que le roy Henri tint le trône du gent royaume de France de son droit d’hoirie qu’oncque contester ne saurait sous peine d’etre déclaré félon et traître par tout le peuple franèois et que la duchesse Yvonne а tort prétend avoir reèu de ce grand souverain promesse de mariage que ne lui а oucques fait le seigneur susdit[2].
Посолъ говоритъ…
Ладно! и безъ тебя понялъ. Клятвой крестной завѣритъ-ли въ томъ?
Le très révérend père Arnold, abbé de Clervallon est là pour l’affirmer par serment en due forme[3].
In nomine Patres, Filiis et Spiritu Sancto[4].
Ладно ужъ, ладно! За княжной Анной теперь рѣчь! Что скажешь, дщерь дорогая.
Государь-отче! Приказа твоего родительскаго ослушаться не смѣю, да, правду молвить, и не желаю. Коли супружницей короля Генрика ты мнѣ быть повелишь, волю твою державную съ радостію исполнить готова!
Ну, инъ быть по твоему хотѣнію, чадо любимое! [Всталъ съ кресла]. Приставъ Димитріи! Повѣдай честнымъ посламъ короля Геприка, что, на бракосочетаніе его съ дочерью нашего, княжною Анною, согласіе рекомой княжны и наше государево соизволеніе есть. О томъ же, что отъ нашей милости пресвѣтлой невѣстѣ дадено будетъ, и чѣмъ самъ король Генрикъ нареченную свою супругу наградитъ, — Киръ Гераклій съ аввой Клерваллонскимъ пусть-де уговоръ держатъ, понеже нашему сану великокняжескому и автократорскому о томъ рѣчи вести не вмѣстно.
Mon très hault et très puissant seigneur et maître, le grand duc Iaroslaw de Kiew, à la requête empressée du roy Henri de France daigne acquiescer de l’aveu pt volonté de très haulte et puissante dame Anne, duchesse de Kiew. Pour questions de dotance, tant de la part de mondit seigneur grand duc, que du sire roy Henri, за Seigneurie Sérénissime se rapporte au mutuel accord de son Eminence Héracluis et de messire Arnold, abbé de Clervallon[5].
Veuillez messire exprimer au seigneur votre maître de la part de notre suzerain et roy[6]…
Ладно ужь, ладно витязь честной! Говорить на вашемъ языкѣ романскомъ я не гораздъ, а понимать — все понимаю. По чину довлѣющу дѣло справлено, можно теперь и по сердцу говорить… Комтуръ Гюгъ Аттиньскій! Даю тебѣ мое государево разрѣшеніе съ княжной Анной нонѣ рѣчь изъ устъ въ уста вести.
За честъ великую, государъ, шеломъ біу! Государиніа кніажна…
Parlons votre langue, preux et gentil chevalier. Le très révérend abbé de Clervallon point ignorer ne doit ce qui entre nous sera dit[7].
Aux ordres gracieux de ma future dame et souveraine je dois pleine et entière obédience… Adonc, de par le roy mon maître je vous somme et recquiers. dame et duchesse Anne de Kiew, de déclarer ici que votre consentement est librement acquis à la volonté de votre très liault et très puissant père[8].
Point ne me dole de faire ainsi que vous dites messire. Moult déduit et grande liesse aurai à devenir épouse et conjointe du seigneur Henri, roy de France et cette mienne réponse vous charge de lui faire asèavoir en toute fiance et sécurité de ma ducale parole[9].
И слово наше, Аннино и мое, навсегду крѣпко пребудетъ [вставая]. Ну, господа послы, и ты Киръ Гераклій, и ты приставъ Димитрій, памятуйте, что союзъ брачный безъ веселія не идетъ, и что, по завѣту дѣда моего достославнаго, Володимира Великаго: «Руси веселіе есть пити» [хлопая въ ладоши]. Архимагиръ Свѣтозаръ! [Свѣтозаръ появляется въ дверяхъ]. Въ стольной палатѣ всякія питія и брашна скорой рукой изготовь. Великій князь Кіевскій помолвку дщери своей любимой княжны Анны съ королемъ Генрикомъ фряжскимъ праздновать поволилъ!
СЦЕНА IV. править
Скорой рукой дѣло сдѣлалось! Довольна, государыня-княжна?
А тебѣ зачѣмъ то знать, приставъ пословъ фряжскихъ?
Да хоть бы затѣмъ, что при тѣхъ самыхъ послахъ велѣніемъ государя-родителя твоего, состою. Вотъ ужб комтуръ Гюгъ да авва Робертъ спрашивать учнутъ, что имъ королю Генрику отписать надлежитъ!.. Такъ чтобъ имъ отвѣтъ держать по правдѣ истинной — должность вѣдь моя такая.
Коли за этимъ, такъ скажу, пожалуй. Всѣмъ сердцемъ довольна!
А что на чужбину далекую изъ отчаго дома, да изъ святой земли русськой ѣхать придется, это тебя, княжна, не сомущаетъ?
Съизмалу къ той разлукѣ меня готовили. Дщери великаго князя Кіевскаго — либо замужъ за дальняго державца выходить, либо въ монастырѣ, подобно сестрѣ Евфросиніи, свою молодость и красу погребсти… Ну, а я въ монастырь не хочу!
Ужъ будто другой доли и взаправду, княжна, не отъищется?
Это ты о чемъ? Старое вспомянуть что-ли хочешь? Было оно, да быльемъ порасло, Димитріи Ингоревичъ! Подросткомъ будучи, дѣвчонкой несмышленною, могла княжна кіевская твои рѣчи медовыя выслушивать, а теперь иное время настало. Ты же самъ, изъ дальнихъ земель вернувшись, да о тамошнихъ порядкахъ сказываючи, повѣдалъ мнѣ о свычаяхъ и обычаяхъ иноземныхъ. Отъ тебя вѣдь узнала впервые, что въ сёмьяхъ волостельскихъ за стыдъ и соромъ великій тамъ считается, коли дщери государевы съ мужами ихъ отцамъ подвластными подъ вѣнецъ святой становятся. Коли ты отъ мечтаній былыхъ не отсталъ, что же, государь Димитрій, замѣстъ того, чтобы въ пристава посольскія становиться, не пошелъ ты славы и власти искать на Раа-рѣку, въ хозары нечестивые или въ Тмутаракань благодатную, откудова наши вольницы кіевскія столько богачества за каждый набѣгъ волочатъ?.. Коли бы выбирать пришлось межъ коганомъ хазарскимъ или ханомъ Тмутороканскимъ и королемъ Генрикомъ… я, можетъ быть, еще и подумала бы.
Не бери грѣха на-душу, Анна Ярославна. Кто, какъ не ты сама, меня отъ помысловъ такихъ отвратила? Памятую и о сю пору, какъ ты надъ потѣхами бранными, да надъ удалью молодецкою насмѣхалася, приговаривавши: «силой и туръ рогатый, да медвѣдь косматый похвалиться можетъ, а наука письменная одного человѣка достояніе»… Не для чего другого, какъ тебѣ въ угоду, я въ ту пауку пошелъ и годы мои молодые на нее потратилъ. И не правду молвишь, что когана хазарскаго королю Генрику ты бы пожалуй предпочла! Съ издѣтства самаго повадка у тебя водилась на Парижъградъ очи и думы стремить. Мало-ли у насъ въ стольномъ Кіевѣ волостелей со повзморья здѣшняго, да съ Раа-рѣки перебывало, а ни на одного изъ нихъ очей вскинуть и на мысль тебѣ не пришло. Знаючи, что изъ Византіи ждать тебѣ некого, дальше на Закатъ помыслы ты устремляла. Былое то дѣло, пролитаго въ сосудъ не вернешь, а ужъ, коли правду молвить, такъ я и въ латины зачѣмъ пошелъ, какъ не въ чаяніи, что въ тамошнихъ свычаяхъ и обычаяхъ средство милымъ тебѣ стать обрѣту?
А коли такъ, почто не вернулся оттуда дукомъ какимъ или же въ иномъ санѣ верховномъ мечомъ да копьемъ съ боя добытымъ? Не безпримѣрное дѣло это было бы! Коли съ латины бы не поладилъ, въ чехи и моравы почто не пошелъ? Одного вѣдь съ нами корня словеньскаго тѣ народы… Эхъ, да что слова на вѣтеръ пускать, Димитрій Ингоревичъ! Ты свое время и счастье по доброй волѣ упустилъ и выпала мнѣ часть иная, а части той чураться нонѣ, почитай княжнѣ Аннѣ уже и поздно!
Я вѣдь я не неволю тебя на то, Анна Ярославна. О томъ, какъ легко мнѣ тебя снаряжать подъ вѣнецъ съ державцемъ фряжскимъ — знаютъ только грудь, да подоплека, да ночи мои безсонныя; но кровь славяно русськая не понапрасну въ жилахъ моихъ течетъ. Также какъ и ты, иду я отъ рода древляго варяжскаго и твоимъ подобно, праотцы мои народомъ новогородскимъ призваны были порядокъ водворять въ великой и обильной землѣ русськой. Въ краяхъ чужеземныхъ побывавъ, смекнулъ я, давно уже смекнулъ, какая польза великая произойдти можетъ отъ союза по крови и по духу промежъ двухъ странъ предѣльныхъ нашего міра христіанскаго. Пусть король Генрикъ и папёжникъ будетъ, все же въ одного съ нами Христа онъ вѣруетъ и кресту живоносному поклоняется. Промежъ его землею и нашею тьмы-тьмами засѣли его и наши враги, что славянъ зарубежныхъ съѣсть хотятъ и на богатыя пажити ихъ, да на вертограды фряжскія съиздавна зарятся. Стражу неусыпную и промежъ собой во всемъ согласную, съ двухъ боковъ той алчной челяди устроить — дѣло святое и великое! Коли союзъ твой брачный съ Генрикомъ-королемъ помочь тому дѣлу можетъ, я тебѣ земно челомъ поклонюсь, единой только милости пытаючи. Позволь за тобою въ Парижъ-градъ слѣдовать. Авось еще пригожусь тебѣ, на чужбинѣ далекой.
Коли не лжешь, такъ правду молвишь! Почему и не взять тебя въ приспѣшники и слуги вѣрные будущей королевѣ фряжской — и мнѣ польза и тебѣ выходитъ не во вредъ, да и боярышнѣ Жильбертѣ Аттиньской подарокъ хорошій выдетъ. Не даромъ она на тебя, какъ встрѣтитесь, взоры умильные мещетъ.
А хоть бы и такъ, государыня-княжна! Боярышня Жильберта не царскаго рода и мнѣ, смиренному, очи на неё воздымать не заказано. На всякъ конецъ продерзости въ томъ куда меньше, чѣмъ въ помыслахъ тайныхъ брата ея родимаго, комтура Гюга.
Это ты еще о чемъ? Не знаете что-ль, что мессиръ д’Аттиньи здѣсь отъ имени моего державнаго суженаго, короля Генрика и слово молвитъ и весь обычай свой посольскій держитъ!
Такъ-то оно такъ, да ужъ дюже усердно должность свою посольскую онъ исправляетъ. Ино-мѣсто, какъ этого соловья фряжскаго послушать, — нѣтъ нѣтъ, да и почудится, что не отъ имени короля Генрика, а за свой страхъ и счетъ онъ рѣчи любовныя съ тобой держитъ, княжна, втихомолку отъ родителя твоего державнаго…
Думать ты воленъ что хочешь, сударь Димитрій Ингоревичъ, да мнѣ только про тѣ думы знать не пристало и не охота. А взять тебя съ собою въ Парижъ-градъ — такъ и быть, изволь, возьму!
И за то благодарствую, государыня-княжна! [смотря въ боковую дверь]. А пока что — на пиръ обручальный итти будь готова. Отъ князя великаго посланцы сюда за тобою идутъ.
СЦЕНА V. править
Деспоина Анна! Родитель и государь твой, повелѣть тебѣ изволилъ на пиръ обручальный съ замѣстникомъ будущаго твоего державнаго супруга, короля Генрика, обычнымъ уставомъ итти!
Messire Dimitri! Veuillez faire asèavoir а gente dame et duchesse Анна, qu’en conformité des us et coutumes de notre pays de France, l’honneur insigne de mettre sa main auguste dans icelle du représentant du roi Henri revient en ce jour il sa très humble servante, dame et comtesse Gilberte d’Attigny, ici présente[10].
Et à la vieille coutume franèoise me conformer est grand déduit. Voci ma dextre [протягивая правую руку] gente damoiselle[11].
Moultes excuses à ma dame et maîtresse il me faut faire. D’après la coutume franèoise la fiancée est menée à l’autel, comme aux fianèailles, donnant la sénestre à son futur époux et seigneur ains qu'à celui qui momentanément le remplace[12] [обращаясь къ Еленѣ Гостомысловнѣ]. А ты, дѣвка, слѣдомъ за мной иди, мѣста францужанкѣ не уступаючи. [Жильберта хочетъ итти немедленно за Анной, но Елена Гостомысловна грубо ее отталкиваетъ и слѣдуетъ за княжною, которая съ Гюгомъ и Еленой удаляются, предшествуемые Геракліемъ}.
Adonc qu’il soit fait comme le dites [подавая лѣвую руку Гюгу д’Аттиньи]. Marchons, messire comte, et que le Seigneur Dieu nous ait en за sainte garde[13].
СЦЕНА VI. править
Жильберта д’Аттиньи и Димитрій.
Que veut dire ceci messire Dimitri?[14]
Prenez patience gente comtesse. De la courtoisie et urbanité du beau pays de France point ne sont instruites nos dames de Kiew. Des faèons de la damoiselle Hélène vous prendrez revanche à Paris[15].
Et me promettez-vous de m’у aider, gentil chevalier?[16].
Ayez fiance en votre dévoué serviteur, dame Gilberte. Point ne faillirai à la promesse donnée[17].
Sous peine de félonie insigne je garde cette présente promesse messire et, en foi d’elle, vais prendre ma place au festin d’accordailles[18]. [Уходитъ].
СЦЕНА VII. править
«Прошлаго не вернешь» молвила княжна. Съ перваго облика можетъ оно и такъ, да только вѣдь и я парень не промашный! Въ Парижѣ-градѣ виднѣе будетъ — простымъ-ли приспѣшникомъ и покорнымъ рабомъ будущей королевы фряжской сужено мнѣ остаться или посреди народа пноземнаго другая доля мнѣ выпадетъ… Не Анна, такъ Жильберта эта чернокудрая, да черноглазая на долю доброму молодцу достанется. Даромъ отъ помысловъ давнихъ и потайныхъ, я, видитъ Спасъ Нерукотворный, ни за что не откажусь! [Уходить. За сценой трубы, бряцанье оружіемъ и крики народной толпы].
Здравы и живы бывайте, государь, великій князь и государыня-княжна Анна Ярославна!
Здравъ и живъ буди, нашъ зять нареченный король Генрикъ фряжскій!
Здравъ и живъ буди, король Генрикъ фряжскій!
- ↑ Въ такомъ случаѣ, повѣдайте вашему государю, что, послы великаго и могущественаго короля Генриха французскаго, съ радостію и поспѣшностію веліими исполнятъ волю его высокомощіи.
- ↑ Сообщите, господинъ Дмитрій, вашему государю и повелителю, что король Генрихъ на престолѣ прекраснаго королевства французскаго сидитъ по своему праву наслѣдія, котораго никто оспаривать не осмѣлится подъ страхомъ обвиненія въ измѣнѣ и что герцогиня Ивонна ложно утверждаетъ, будто сей великій государь обѣщаніе побрачиться съ нею ей далъ.
- ↑ Преподобный отецъ Арнольдъ, аббатъ клервалонскій, здѣсь находится для обряда клятвы.
- ↑ Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
- ↑ Димитрій повторяетъ слово въ слово, сказанное Ярославомъ.
- ↑ Благоволите, сударь, выразить вашему государю и повелителю отъ имени вашего державца и короля…
- ↑ Будемъ говорить на вашемъ языкѣ рыцарь храбрый и честной. Преподобный аббатъ Клерваллонскій знать долженъ о томъ, что промежъ насъ сказано будетъ.
- ↑ Милостивымъ повелѣніямъ моей будущей государыни-королевы полнымъ повиновеніемъ я обязанъ, а по сему, именемъ короля-государя моего, прошу и требую государыня-княжна Авна, чтобы вы объявили здѣсь, что свободно даете согласіе ваше, на волю вашимъ державнымъ и могущественнымъ родителемъ выраженную.
- ↑ Не огорчительно мнѣ ваше требованіе, сударь, исполнить. Съ великимъ удовольствіемъ и радостью великою стану супругою вѣнчаною государя Генрика, короля французскаго, а сей мой отвѣтъ поручаю ему передать крѣпко въ мое слово княжеское вѣруя.
- ↑ Господинъ Димитрій! Благоволите сообщить государынѣ-княжнѣ Аннѣ, что, согласно съ свычами и обычаями нашей страны французской, честь велика" — руку ея царственную въ руку намѣстника короля Генрика сегодня положить, принадлежитъ ея рабѣ смиренной, боярышнѣ и графинѣ Жильбертѣ д’Аттиньи, здѣсь стоящей.
- ↑ И старому обычаю французскому мнѣ послѣдовать — великое ликованіе. Вотъ моя десная, прекрасная дѣвица.
- ↑ Много извиненій государынѣ и повелительницѣ моей приношу. По французскому обычаю невѣсту къ алтарю и на обрученье ея будущій супругъ и господинъ, равно какъ и его замѣстникъ, за шую ведетъ.
- ↑ Такъ будь по вашему. Идемъ, господинъ графъ, и да Господь Богъ насъ святою охраною своею осѣнитъ.
- ↑ Что это значитъ, господинъ Димитрій?
- ↑ Потерпите, прекрасная графиня. Французскому вѣжеству и учтивству паши кіевскія боярыни не обучены. За обращеніе боярышни Елены вы ей въ Парижѣ отплатите.
- ↑ А обѣщаете-ли мнѣ въ томъ помочь, рыцарь доблестный?
- ↑ Положитесь на вашего проданнаго слугу, госпожа Жильберта, слову данному не измѣню.
- ↑ Подъ страхомъ обмана недостойнаго, наше обѣщаніе, сударь, отъ васъ принимаю, и вѣря, ему, иду занять мое мѣсто на пиру сговорномъ.