Конец (Аверченко)
См. также одноимённые страницы.| ← «Специалисты» | Конец | Пуговица → |
| Из сборника «Свинцовые сухари». Опубл.: 1914. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 6. О маленьких — для больших. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2014. — az.lib.ru • Дешевая юмористическая библиотека "Нового Сатирикона" |
Официально была зарегистрирована эта болезнь только тогда — когда она достигла полного развития.
Официальное свидетельство это мы берем из газет, но тут же должны оговориться, что считаем этот источник очень достоверным: в настоящее время наши газеты не лгут.
Именно: «В Варшаве из уст в уста передается забавная версия, в основе которой будто бы лежат найденные германские официальные документы. Согласно этой версии, император Вильгельм обещал своей супруге, императрице Виктории-Августе, сделать ей ко дню рождения подарок из Варшавы. День рождения германской императрицы был 22-го октября. Должно быть эта версия содержит некоторую долю истины, так как одна из берлинских газет на днях поместила напыщенную статью, в которой стояло черным по белому, что германские офицеры в день рождения императрицы пришлют ей поздравление из Варшавы».
Начало болезни нужно отнести к более раннему времени: к началу операций на французском фронте.
— Через две недели, — сообщил своей жене Вильгельм, — я буду обедать в Париже.
Императрица в домашнем быту славилась своей рассудительностью.
— А вдруг не будешь? — призадумавшись, спросила она.
— То есть, как это так не буду? Это мне нравится! Не беспокойся, я так все рассчитал, что комар носу не подточит.
Комар подточил нос.
Через месяц после этого императрица пришла зачем-то к Вильгельму и, между прочим, спросила:
— Пообедал?
— Как… пообедал?
— Да вот, в Париже. Помнишь, ты обещал.
— Видишь ли, милая… я, собственно, конечно… Но тут вышла такая история, что наш фронт, скажем, тут, на реке Марне, Клук зашел сюда, а Жоффр предпринял движение налево и вот, понимаешь…
— Вот видишь, Вилли, как это нехорошо. Ведь ты все-таки король, а не школьный мальчишка, который обещает поколотить товарища. Гляди-ка: ты пообещал обедать в Париже, газеты раззвонили об этом — и что же теперь? Все над тобой смеются. Мне стыдно за тебя, Вилли.
— Да пойми же ты, чудачка, что если бы старик Жоффр не загнул левое крыло за Клука…
— Что ты все на Жоффра сваливаешь… Жоффр ничего никому не обещал и Жоффру не стыдно… А тебе стыдно. Болтаешь, что тебе взбредет на ум. Сколько уже лет ты императором, а все не научился держаться с достоинством. Ты погляди, что только русские газеты об этом пишут, как издеваются над тобой… Ты думаешь, мне не больно?
— Русские газеты!? Я им покажу!.. У нас сегодня которое число?
— Восьмое.
— Ну, так вот что: к двадцать девятому я буду поить свою лошадь в Фонтанке!
— В какой Фонтанке?
— А? Река такая есть. В Петрограде.
— Вилли! Опять?
— Что «опять»? Можешь записать даже: двадцать девятого — твой Вильгельм поит лошадей из Фонтанки!
— Да ведь опять солжешь…
— Я? Солгу? Не таковский я, братец ты мой, чтобы соврать. Пес врет. У меня все рассчитано до последнего винтика. Эй, кто там! Объявите в газетах, что Вильгельм обещал к двадцать девятому напоить свою лошадь из Фонтанки.
— Вилли! Опомнись.
— Отстань!
— Вилли… А какое у нас число?
— Что у тебя календаря нет, что ли? Третье.
— Третье? Так, так. Напоил?
— Чего?
— А лошадь-то. Из Фонтанки.
— Видишь ли. Тут вышла маленькая перемена: немного загнулся фронт, я, конечно, хотел наступить, ну, а там у них обход, я отступил, а они…
— Вилли! Какой позор… И тебе не стыдно мне в глаза смотреть? Ведь у тебя дети взрослые, Вилли…
— Что там «Вилли, да Вилли». Без тебя все знаю. Но я думал, что они оттянут фронт сюда, а они оттянули сюда. Ничего не смыслят в военном деле. А оттяни они фронт туда, я бы им показал! Я бы… Чего ты плачешь?..
— Вилли! Ведь над тобой вся Европа смеется. Мне вчера показали карикатуру в польском журнале…
— Поляки?! Они у меня узнают, эти поляки!.. Постой… Когда день твоего рождения?
— 22-го.
— Ну вот тебе мой такой сказ: 22-го я тебе пришлю из Варшавы такой подарок, что…
— Вилли!! Опять?!
— Чего там «опять»? Раз сказал, значит, так и будет.
— Эй, адъютант, — крикнула императрица в открытую дверь. — Забирайте вашего повелителя. Уведите его. С ним, кажется, припадок.
— Да уверяю тебя, милочка, что тут уж я не ошибусь, у меня все рассчитано. 15-го беру Осовец, 18-го…
— Иди, иди с Богом…
— Ну посмотрите вы на нее: не верит. 19-го я продвинусь…
— Да берите же его, адъютант. Что вы стоите, разиня!?
— 20-го я продвинусь до…
— Пожалуйте, ваше величество. Нехорошо…
— А? Это кто? Адъютант? Здравствуй, адъютант! Скажи, адъютант, что тебе из Пскова прислать?! 6-го мы в Пскове и…
— Ладно, ладно… Идите уж. Там расскажете.
— Видите ли, 21-го я продвинусь до…
— Продвигайте его, адъютант. Пропихивайте в двери… Продвинули?
— Есть.
— Ф-фу!
…Немецкая артиллерия застряла в грязи. Солдаты, крича и надсаживаясь, старались вытащить тяжелые колеса, но постромки только впивались в плечи, а орудия не двигались ни на шаг.
— Над-дай еще!
— Навались! О, черр-рт!
Около пушки неожиданно вырос закутанный в плащ Вильгельм.
— Трудно, ребята? Ничего — 28-го мы, ребята, в Москве будем кушать русские щи.
— Над-дай еще!!
— А 12-го будем в Саратове пить Жигулевское пиво…
— Фриц! Что это тут за фигура бормочет?
— Ослеп, что ли? Это кайзер.
— Мешает только. Отведи его в сторону.
— Слушайте, вы… кайзер. Шли бы вы отсюда, а?
— 21-го в Астрахани я буду есть икру, ребята.
— Ладно, ладно. Слышали. Вот несчастный… Отведите его, ребята. И зачем его пускают сюда?!
— Эй, вы! Ступайте с Богом. Фриц! Сплавь его в третью батарею. Пусть там передадут дальше.
— Куда вы меня тащите?! Торжественно заверяю вас, что 37-го будем в Уфе есть знаменитые пельмени.
— Иди, иди, нечего тебе тут. Не проедайся. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Эй, кто идет? Чей полк?
— 7-й уланский.
— Не возьмете ли кайзера от нас?
— Ну, его! Он нам с утра надоел.
Моросил дождик.