Глава I. Попъ
Широкая дороженька,
Березками обставлена,
Далеко протянулася,
Песчана и глуха.
По сторонамъ дороженьки
Идутъ холмы пологіе,
Съ полями, съ сѣнокосами,
А чаще съ неудобною,
Заброшенной землей;
Стоятъ деревни старыя,
Стоять деревни новыя,
У рѣчекъ, у прудовъ...
Лѣса, луга поемные,
Ручьи и рѣки русскіе
Весною хороши.
Но вы, поля весеннія!
На ваши всходы бѣдные
Не весело глядѣть!
„Не даромъ въ зиму долгую
(Толкуютъ наши странники)
Снѣгъ каждый день валилъ.
Пришла весна — сказался снѣгъ!
Онъ смиренъ до поры:
Летитъ — молчитъ, лежитъ — молчитъ
Когда умретъ, тогда реветъ.
Вода — куда ни глянь!
Поля совсѣмъ затоплены,
Навозъ возить — дороги нѣтъ,
А время ужъ не раннее —
Подходитъ мѣсяцъ май!"
Не любо и на старыя,
Больнѣй того на новыя
Деревни имъ глядѣть.
Ой, избы, избы новыя!
Нарядны вы, да строить васъ
Не лишняя копѣечка,
А кровная бѣда!
Съ утра встрѣчались странникамъ
Все больше люди малые:
Свой братъ крестьянинъ-лапотникъ,
Мастеровые, нищіе,
Солдаты, ямщики.
У нищихъ, у солдатиковъ
Не спрашивали странники,
Какъ имъ — легко ли, трудно ли
Живется на Руси?
Солдаты шиломъ брѣются,
Солдаты дымомъ грѣются,
Какое счастье тутъ?...
Ужъ день клонился къ вечеру,
Идутъ путемъ-дорогою,
На встрѣчу ѣдетъ попъ.
Крестьяне сняли шапочки,
Низенько поклонилися,
Повыстроились въ рядъ
И мерину саврасому
Загородили путь.
Священникъ поднялъ голову,
Глядѣлъ, глазами спрашивалъ:
Чего они хотятъ?
— Небось! мы не грабители!
Сказалъ попу Лука.
(Лука — мужикъ присадистый
Съ широкой бородищею,
Упрямъ, рѣчистъ и глупъ.
Лука похожъ на мельницу:
Однимъ не птица мельница,
Что ́ какъ ни машетъ крыльями,
Небось, не полетитъ).
— Мы мужики степенные,
Изъ временнообязанныхъ,
Уѣзда Терпигорева,
Пустопорожней волости
Окольныхъ деревень:
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горѣлова, Неѣлова,
Неурожайка-тожъ.
Идемъ по дѣлу важному:
У насъ забота есть,
Такая ли заботушка,
Что изъ домовъ повыжила,
Съ работой раздружила насъ,
Отбила отъ ѣды.
Ты дай намъ слово вѣрное
На нашу рѣчь мужицкую
Безъ смѣху и безъ хитрости,
По совѣсти, по разуму.
По правдѣ отвѣчать;
Не то съ своей заботушкой
Къ другому мы пойдемъ...
— „Даю вамъ слово вѣрное:
Коли вы дѣло спросите,
Безъ смѣху и безъ хитрости,
По правдѣ и по разуму,
Какъ должно отвѣчать,
Аминь!..."
— Спасибо. Слушай-же!
Идя путемъ-дорогою,
Сошлись мы невзначай;
Сошлися и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Романъ сказалъ: помѣщику,
Демьянъ сказалъ: чиновнику,
А я сказалъ: попу.
Купчинѣ толстопузому.
Сказали братья Губины,
Иванъ я Митродоръ.
Пахомъ сказалъ: свѣтлѣйшему,
Вельможному боярину,
Министру государеву,
А Провъ сказалъ: царю...
Мужикъ, что быкъ: втемяшится
Въ башку какая блажь —
Коломъ ее оттудова
Не выбьешь: какъ ни спорили,
Не согласились мы!
Поспоривши — повздорили,
Повздоривши — подралися,
Подравшися — одумали:
Не расходиться врозь,
Въ домишки не ворочаться,
Не видѣться ни съ женами,
Ни съ малыми ребятами,
Ни съ стариками старыми,
Покуда спору нашему
Рѣшенья не найдемъ,
Покуда не довѣдаемъ
Какъ ни на есть, — доподлинно:
Кому жить любо-весело,
Вольготно, на Руси?
Скажи-жъ
ты намъ по-божески:
Сладка ли жизнь поповская?
Ты кáкъ — вольготно, счастливо
Живешь, честной отецъ?...
Потупился, задумался,
Въ телѣжкѣ сидя попъ,
И молвилъ: „Православные!
Роптать на Бога грѣхъ,
Несу мой крестъ съ терпѣніемъ,
Живу... а кáкъ? Послушайте!
Скажу вамъ правду-истину,
А вы крестьянскимъ разумомъ
Смекайте!"
— Начинай!
„В Въ чемъ счастіе по вашему?
Покой, богатство, честь,
Не такъ ли, други милые?"
Они сказали „такъ"...
„Теперь посмотримъ, братія,
Каковъ попу покой?
Начать, признаться, надо бы
Почти съ рожденья самаго,
Какъ достается грамота
Поповскому сынку,
Какой цѣной поповичемъ
Священство покупается,
Да лучше помолчимъ!
.......................................
.......................................
Дороги наши трудныя;
Приходъ у насъ большой.
Болящій, умирающій,
Рождающійся въ міръ
Не избираютъ времени:
Въ жнитво и въ сѣнокосъ,
Въ глухую ночь осеннюю,
Зимой, въ морозы лютые
И въ половодье вешнее
Иди — куда зовутъ!
Идешь безотговорочно.
И пусть бы только косточки
Ломалися одни,
Нѣтъ! всякій разъ намается,
Переболитъ душа.
Не вѣрьте, православные,
Привычвѣ есть предѣлъ:
Нѣтъ сердца выносящаго
Безъ нѣкоего трепета
Предсмертное хрипѣніе,
Надгробное рыданіе,
Сиротскую печаль!
Аминь!... Теперь подумайте,
Каковъ попу покой?..."
Крестьяне мало думали,
Давъ отдохнуть священнику,
Они съ поклономъ молвили:
— Чтó скажешь намъ еще?
„Теперь посмотримъ, братія,
Каковъ попу почетъ?
Задача щекотливая,
Не прогнѣвить бы васъ?...
„Скажите, православные,
Кого вы называете
Породой жеребячьею?
Чуръ! отвѣчать на спросъ!"
Крестьяне позамялися,
Молчатъ — и попъ молчитъ...
„Съ кѣмъ встрѣчи вы боитеся,
Идя путемъ-дорогою?
Чуръ! отвѣчать на спросъ!"
Крехтятъ, переминаются.
Молчатъ!
„О комъ слагаете
Вы сказки балагурныя,
И пѣсни непристойныя,
И всякую хулу?...
„Мать попадью степенную,
Попову дочь безвинную,
Семинариста всякаго —
Какъ чествуете вы?
„Кому въ догонъ, злорадствуя,
Кричите: гогого?...
Потупились ребятушки,
Молчатъ — и попъ молчитъ...
Крестьяне думу думали,
А попъ широкой шляпою
Въ лицо себѣ помахивалъ
Да на небо глядѣлъ.
Весной, что внуки малые,
Съ румянымъ солнцемъ-дѣдушкой
Играютъ облака:
Вотъ правая сторонушка
Одной сплошною тучею
Покрылась — затуманилась,
Стемнѣла и заплакала:
Рядами нити сѣрыя
Повисли до земли.
А ближе , надъ крестьянами,
Изъ небольшихъ, разорванныхъ,
Веселыхъ облачковъ
Смѣется солнце красное,
Какъ дѣвка изъ сноповъ.
Но туча передвинулась,
Попъ шляпой накрывается,
Быть сильному дождю.
А правая сторонушка
Уже свѣтла и радостна,
Тамъ дождь перестаетъ.
Не дождь, тамъ чудо божіе:
Тамъ съ золотыми нитками
Развѣшаны мотки...
„Не сами... по родителямъ
Мы такъ-то"...
братья Губины
Сказали наконецъ.
И прочіе поддакнули:
„Не сами, по родителямъ!"
А попъ сказалъ: „Аминь!
Простите, православные!
Не въ осужденье ближняго,
А по желанью вашему
Я правду вамъ сказалъ.
Таковъ почетъ священнику
Въ крестьянствѣ. А помѣщики..."
— Ты мимо ихъ, помѣщиковъ!
Извѣстны намъ они!
„Теперь посмотримъ, братія,
Откудова богачество
Поповское идетъ?...
Во время недалекое
Имперія российская
Дворянскими усадьбами
Была полнымъ-полна.
И жили тамъ помѣщики,
Владѣльцы именитые,
Какихъ теперь ужъ нѣтъ!
Плодилися и множились
И намъ давали жить.
Чтó свадебъ тамъ игралося,
Чтó дѣтокъ нарождалося
На даровыхъ хлѣбахъ!
Хоть часто крутонравные,
Однако, доброхотные
То были господа,
Прихода не чуждалися:
У насъ они вѣнчалися,
У насъ крестили дѣтушекъ,
Къ намъ приходили каяться,
Мы отпѣвали ихъ.
А если и случалося,
Что жилъ помѣщикъ въ городѣ,
Такъ умирать навѣрное
Въ деревню пріѣзжалъ.
Коли умретъ нечаянно,
И тутъ накажетъ накрѣпко
Въ приходѣ схоронить.
Глядишь, ко храму сельскому,
На колесницѣ траурной,
Въ шесть лошадей наслѣдники
Покойника везутъ —
Попу поправка добрая,
Мірянамъ праздникъ праздникомъ...
А нынѣ ужъ не то!
Какъ племя іудейское,
Разсѣялись помѣщики
По дальней чужеземщинѣ
И по Руси родной.
Теперь ужъ не до гордости
Лежать въ родномъ владѣніи,
Рядкомъ съ отцами, съ дѣдами;
Да и владѣнья многія
Барышникамъ пошли.
Ой, холеныя косточки
Россійскія, дворянскія!
Гдѣ вы не позакопаны?
Въ какой землѣ васъ нѣтъ?...
„Потомъ, статья... раскольники...
Не грѣшенъ, не живился я
Съ раскольниковъ ничѣмъ.
По счастью, нужды не было:
Въ моемъ приходѣ числится
Живущихъ въ православіи
Двѣ трети прихожанъ.
А есть такія волости,
Гдѣ сплошь почти раскольники,
Такъ тутъ какъ быть попу?
„Все въ мірѣ перемѣнчиво,
Прейдетъ и самый міръ...
Законы, прежде строгіе
Къ раскольникамъ. смягчилися,
А съ ними и поповскому
Доходу матъ пришелъ.
Перевелись помѣщики,
Въ усадьбахъ не живутъ они,
И умирать на старости
Уже не ѣдутъ къ намъ.
Богатыя помѣщицы,
Старушки богомольныя,
Которыя повымерли,
Который пристроились
Вблизи монастырей.
Никто теперь подрясника
Попу не подаритъ!
Никто не вышьетъ воздуховъ...
Живи съ однихъ крестьянъ,
Сбирай мірскія гривенки
Да пироги по праздникамъ,
Да яйца о святой.
Крестьянинъ самъ нуждается
И радъ бы далъ, да нéчего...
„А то еще не всякому
И милъ крестьянскій грошь.
Угоды наши скудныя,
Пески, болота, мхи,
Скотинка ходитъ въ проголодь,
Родится хлѣбъ самъ-другъ,
А если и раздобрится
Сыра земля-кормилица,
Такъ новая бѣда:
Дѣваться съ хлѣбомъ некуда!
Припретъ нужда, продашь его
За сущую бездѣлицу,
А тамъ — неурожай!
Тогда плати въ тридорога,
Скотинку продавай.
Молитесь, православные!
Грозитъ бѣда великая
И въ нынѣшнемъ году:
Зима стояла лютая,
Весна стоитъ дождливая,
Давно бы сѣять надобно,
А на поляхъ — вода!
Умилосердись, Господи!
Пошли крутую радугу
На наши небеса! [1]
(Снявъ шляпу, пастырь крестится
И слушатели тожъ).
„Деревни наши бѣдныя,
А въ нихъ крестьяне хворые
Да женщины печальницы,
Кормилицы, поилицы,
Рабыни, богомолицы
И труженицы вѣчныя:
Господь, прибавь имъ силъ!
Съ такихъ трудовъ копѣйками
Живиться тяжело!
Случается, къ недужному
Придешь: не умирающій,
Страшна семья крестьянская
Въ тотъ часъ, какъ ей приходится
Кормильца потерять!
Напутствуешь усопшаго
И поддержать въ оставшихся
По мѣрѣ силъ стараешься
Духъ бодръ! А тутъ къ тебѣ
Старуха, мать покойника,
Глядь, тянется съ костлявою,
Мозолистой рукой.
Душа переворотится,
Какъ звякнутъ въ этой рученькѣ
Два мѣдныхъ пятака!
Конечно, дѣло чистое —
За требу воздаяніе;
Не брать — такъ нёчѣмъ жить,
Да слово утѣшенія
Замретъ на языкѣ,
И словно какъ обиженный
Уйдешь домой... Аминь..."
Покончилъ рѣчь — и мерина
Хлестнулъ легонько попъ.
Крестьяне разступилися,
Низенько поклонилися,
Конь медленно побрелъ.
А шестеро товарищей,
Какъ будто сговорилися,
Накинулись съ упреками,
Съ отборной крупной руганью
На бѣднаго Луку.
— Что взялъ? башка упрямая!
Дубина деревенская!
Туда же лѣзетъ въ споръ!
Дворяне колокольные —
Попы живутъ по-княжески.
Идутъ подъ небо самое
Поповы терема,
Гудитъ попова вотчина —
Колокола горластые —
На цѣлый божій міръ.
Три года я, робятушки,
Жилъ у попа въ работникахъ:
Малина — не житье!
Попова каша съ маслицомъ,
Поповъ пирогъ — съ начинкою,
Поповы щи — съ снѣткомъ!
Жена попова толстая,
Попова дочка бѣлая,
Попова лошадь жирная,
Пчела попова сытая,
Какъ колоколъ гудётъ!
Ну, вотъ тебѣ хваленое,
Поповское житье!
Чего оралъ, куражился?
На драку лѣзъ, анаѳема?
Не тѣмъ ли думалъ взять,
Что борода лопатою?
Такъ съ бородой козелъ
Гулялъ по свѣту ранѣе,
Чѣмъ праотецъ Адамъ,
А дуракомъ считается
И по сей часъ козелъ!...
Лука стоялъ, помалчивалъ,
Боялся, не наклали бы
Товарищи въ бока.
Оно бы такъ и сталося,
Да къ счастію крестьянина
Дорога позагнулася —
Лицо попово строгое
Явилось на бугрѣ...
