Рекъ Атлантъ: „Пшеничный колосъ — даръ Венеры, какъ пчела,
Съ высоты Звѣзды Вечерней власть Звѣзды ихъ принесла.“
Даръ блистательной Венеры — нѣжный хлѣбъ и желтый медъ.
И колосья золотятся, и въ лугахъ пчела поетъ.
5 Въ пышноцвѣтной Атлантидѣ, межь садовъ и пирамидъ,
Слышу я, пшеничный колосъ, тамъ въ вѣкахъ, въ вѣкахъ шумитъ.
Вижу я равнины Майи, и Халдейскія поля,
Ширь предгорій Мексиканскихъ, Перу, дышетъ вся Земля.
Тамъ пшеничныя колосья, тяжелѣя, смотрятъ внизъ,
10 Тамъ агавы змѣйно свѣтятъ, желтый свѣтится маисъ.
И они даны, быть-можетъ, намъ небесной вышиной,
Но ржаной, ржаной нашъ колосъ — достовѣрно онъ земной.
Нашъ земной, и мой родной онъ, шелестящій въ тишинѣ,
Между Сѣверныхъ селеній безъ конца поющій мнѣ.
15 О Славянской нашей долѣ, что не красочна въ вѣкахъ,
Но раздольна, и хрустальна въ непочатыхъ родникахъ.
О Славянской нашей думѣ, что идетъ со дна души,
И поетъ, какъ этотъ колосъ, въ храмѣ Воздуха, въ тиши.
Въ безконечныхъ, ровныхъ, скорбныхъ предрѣшеніяхъ судебъ,
20 Темныхъ, да, какъ кладъ подземный, нужныхъ намъ, какъ черный хлѣбъ.
Нужныхъ намъ, какъ шелестящій колосъ, колосъ нашъ ржаной,
Чтобы міръ не разставался съ тайной чарой, намъ родной.
