Коза
правитьНачалось это очень невинно. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, какъ-то во время прогулки, Розита спросила меня:
— Папа, ты очень любишь козъ?
Не могу собственно утверждать, чтобы козы особенно восхищали меня; даже среди женщинъ тѣ, которыхъ зовутъ козами, — не самыя красивыя и не самыя привлекательныя. И потому я отвѣтилъ медленно, протяжно, безъ всякаго восторга:
— Гмъ — какъ сказать — смотря по тому — отчего же и нѣтъ?
— А я страшно люблю! — вздохнула Розита; — маленькія козочки, по-моему, прелесть.
«Да, когда онѣ еще маленькія. Вѣдь даже и люди бываютъ прелестны, когда они маленькіе». — Это я подумалъ, но, разумѣется, не сказалъ.
Повидимому, тема была исчерпана.
Садъ у насъ былъ тогда совсѣмъ маленькій; въ немъ правда, росли два-три большихъ развѣсистыхъ дерева, но именно потому трава и кусты разростись не могли…
Нѣсколько мѣсяцевъ спустя мы гуляли съ моей маленькой дочкой въ дивномъ, огромномъ, можно сказать, «царскомъ» паркѣ, котораго не постыдился бы и самый богатый король. Этотъ паркъ былъ словно маленькое княжество: въ немъ были и холмы, и долины, и пруды, и храмы, и луга, и бесѣдки, обвитыя розами.
— Папа, — спрашивала Розита — еслибы человѣкъ, которому принадлежитъ этотъ паркъ, согласился продать его тебѣ — ты бы купилъ его?
— Нѣтъ, — отчеканилъ я, хорошо зная почему.
— А, еслибъ онъ его тебѣ подарилъ — ты бы взялъ?
— Да, — отвѣтилъ я еще опредѣленнѣе. Ложный стыдъ казался мнѣ здѣсь совсѣмъ не у мѣста.
— И я тоже! — съ торжествомъ вскричала Розита. — И знаешь, что бы я тогда сдѣлала?
— Гмъ?
— Я бы купила себѣ такую хорошенькую-хорошенькую маленькую козочку и пустила бы ее пастись на лугу. Вѣдь здѣсь ей было бы достаточно корму? Правда?
— Еще бы!
Наше вниманіе отвлекъ крикъ павлина, распустившаго колесомъ свой пышный хвостъ, и я не дѣлалъ никакихъ усилій вернуться къ прерванному разговору. И Розита, казалось, почувствовала, что на сегодня достаточно. форсировать не слѣдуетъ.
Когда имѣешь дѣтей, надо очень внимательно слѣдить за тѣмъ, что они читаютъ. Я въ этомъ отношеніи сдѣлалъ промахъ, и Розитѣ попала въ руки книжка, въ которой говорилось про козу. Это была «Гейди» Іоганны Спири — премилая исторійка, еслибъ тамъ не говорилось про козу и еслибъ эта коза не называлась вдобавокъ «Снѣжинка». Стоитъ дать имя мысли, чтобы фиксировать ее, прибить гвоздями къ нашей памяти. Теперь и у мечты Розиты было имя: «Снѣжинка»; и теперь эта мечта засѣла въ ней крѣпко.
— Когда я выйду замужъ, вѣдь тогда мнѣ можно будетъ дѣлать все, что я хочу, правда?
Мое молчаніе она приняла за утвердительный отвѣтъ.
--… И если я выйду замужъ за Людвига, я себѣ куплю козочку, и ее буду звать «Снѣжинка». Если я выйду замужъ за Фрица, тогда нельзя, потому что Фрицъ хочетъ, чтобъ у него было трое дѣтокъ; но если я выйду за Людвига — Людвигъ не хочетъ дѣтокъ, и тогда у насъ будетъ коза.
Съ теченіемъ времени срокъ пріобрѣтенія козы постепенно приближался.
— Когда я выросту большая, я куплю себѣ… — и т. д.
- — Когда я не буду больше ходить въ школу и у меня весь день будетъ свободный, я куплю себѣ и т. д.
Старшая сестра Розиты, Герта, съ нѣкотораго времени зарабатываетъ деньги. Это вышло такъ: моя жена и я вполнѣ, согласны въ томъ, что даже сыгранная безъ ошибокъ Бетховенская соната и умѣнье говорить: Commentvous pointez-vous? «I am very glad to see you» и прочія слова, доказывающія вашу образованность, не вполнѣ достаточны для женщины, чтобъ отвоевать свое мѣсто въ жизни. Поэтому каждая изъ нашихъ дочерей должна избрать себѣ опредѣленную профессію, и Герта выбрала домашнее хозяйство, которымъ она живо интересуется. Она поступила въ ученье къ своей матери и должна была начать съ черной работы: съ мытья половъ. Ее окрестили «Минной», стали называть ее на «вы» и платить ей жалованье 50 талеровъ въ годъ; и, помимо того, что она иной разъ позволяетъ себѣ фамильярничать съ «господами» и даже иногда цѣловать «барина», свои обязанности она выполняетъ вполнѣ добросовѣстно.
— Когда я буду такая большая, какъ Герта, — говорила Розита, — я тоже буду служить у васъ и тоже буду зарабатывать деньги, и тогда я куплю себѣ козу. — Она, должно быть, думала, что коза стоитъ нѣсколько тысячъ марокъ, и мы всячески старались не разсѣивать этого благодѣтельнаго заблужденія.
Случалось, Розита мѣняла прямой методъ на косвенный и, обращаясь не къ родителямъ, а къ сестрамъ, начинала имъ разсказывать о козахъ, но, разумѣется, только въ тѣхъ случаяхъ, когда вблизи былъ кто-нибудь изъ родителей. Она въ живѣйшихъ краскахъ описывала жизнь и нравы козъ, ихъ повадки, прыжки, блеяніе — короче говоря: ихъ красоту и волшебную прелесть. Случалось, что при этомъ я подмѣчалъ иногда брошенный на меня снизу вверхъ испытующій взглядъ, который я, впрочемъ, видѣлъ и тогда, когда моя маленькая дочка не смотрѣла на меня, ловя его тѣми глазами, которые у насъ бываютъ на спинѣ.
Незадолго до Рождества у насъ вышла маленькая аванпостная стычка. Розиту спросили: что ей подарить?
— Разумѣется, мнѣ больше всего хочется имѣть козочку, но…
— Но, милочка моя, — воскликнула жена, — какъ же намъ въ городѣ держать козу? Если берешь въ домъ животное, надо же сдѣлать такъ, чтобъ ему было хорошо. А куда же мы его дѣнемъ?
— Гмъ, — задумчиво выговорила, Розита наморщивъ лобикъ, — въ кухнѣ ее, пожалуй, нельзя держать.
— Нѣтъ, — рѣшительно объявила жена — въ кухнѣ козу держать нельзя.
Такимъ образомъ пробный шаръ лопнулъ.
— Бѣдное животное чувствовало бы себя у насъ совсѣмъ нехорошо, — увѣряла жена моя.
Этимъ она попала въ самую точку — въ сердечко Розиты. Нѣтъ, если козѣ у насъ будетъ нехорошо, тогда, разумѣется, не надо ея покупать; это она поняла или, по крайней мѣрѣ, понимала втеченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Дольше вѣдь человѣческое благоразуміе рѣдко выдерживаетъ, потому что за это время успѣваетъ снова пышно разростись сахарный тростникъ желаній.
На несчастье ей попался въ руки «Робинзонъ». У Гейди была только одна коза, а у Робинзона полный островъ дикихъ козъ, изъ которыхъ онъ могъ выбирать себѣ любую. Я убѣжденъ, что бѣдный Робинзонъ, заброшенный судьбою на необитаемый островъ, казался ей изъ всѣхъ людей наиболѣе достойнымъ зависти, такъ какъ насчетъ козъ у него было раздолье.
А затѣмъ я купилъ себѣ дачу и еще прежде, чѣмъ намъ удалось переѣхать въ нее, мы ежедневно ѣздили туда подкрѣпиться видомъ свѣжей неприкрашенной природы, душистыхъ рощъ и изгородей и сочной зелени луговъ, на которыхъ паслись ничѣмъ не прикрытыя коровы. Наконецъ, мы вступили во владѣніе домомъ и довольно большимъ садомъ, въ которомъ были даже четыре болѣе или менѣе обширныхъ лужайки. Теперь, когда Розита говорила со своими сестрами о Гейди и Робинзонѣ, Полифемѣ и прочихъ баловняхъ судьбы, въ ея взглядахъ было что-то буравящее, прожигающее: они проникали сквозь сюртукъ и рубашку и проникали до кожи, какъ солнечные лучи, собранные въ фокусѣ зажигательнаго стекла.
Чтобы положить этому конецъ, мы подарили ей таксу, которую назвали «Мальчикомъ». Для того, чтобы взять въ домъ собаку, ходить за нею и воспитывать ее, у насъ во всякомъ случаѣ достаточно было опыта и педагогическихъ талантовъ. Эта собака, наконецъ, вернула намъ покой. Это звучитъ почти противорѣчиво, но все же это правда — я говорю о душевномъ покоѣ.
Покой этотъ длился годъ и пять мѣсяцевъ. А затѣмъ намъ стало ясно и съ каждымъ днемъ все яснѣе, что это была только отсрочка и что собаки въ зачетъ за козъ идти не могутъ. Больше того: Розита видѣла въ «Мальчикѣ» только уплату процентовъ; самый же вексель по прежнему оставался неоплаченнымъ.
И надо же было на бѣду одному злополучному парню на деревнѣ сказать ей, что онъ могъ бы продать ей молодую козочку за полторы марки.
Розита вихремъ примчалась домой.
— Папочка! мамочка! коза стоитъ всего только полторы марки! У меня цѣлыхъ пять марокъ въ копилкѣ — можно мнѣ купить козочку?
— Милая Розита, дѣло не въ томъ, сколько она стоитъ; полторы марки не жалко, но вѣдь козѣ нужно стойло, нуженъ хорошо устроенный хлѣвъ, а этого у насъ нѣтъ — не строить же его въ саду.
Такимъ образомъ и эта аттака была отбита.
Недѣлю спустя на прогулкѣ она вдругъ заставила меня остановиться.
— Папочка, хотѣлось бы тебѣ имѣть этотъ домъ?
— Даромъ не возьму, — категорически отрѣзалъ я.
Это была такъ называемая «вилла», въ ужасающемъ стилѣ.
— А мнѣ бы очень хотѣлось! — съ тоской вздохнула Розита.
— Да ну? — Я невольно еще разъ взглянулъ на это нелѣпое дѣтище фантазіи каменщика. — Почему?
— Тамъ позади есть хлѣвъ, — выговорила она почти съ благоговѣніемъ.
Рокъ творилъ свое дѣло, словно въ греческой трагедіи. Сосѣдскія дѣти, съ которыми иногда играла Розита, получили въ подарокъ козу.
Это имѣло свою хорошую сторону: когда Розиты не оказывалось ни въ комнатахъ, ни въ саду, мы теперь уже не тревожились: чтобы найти ее, стоило только пойти къ сосѣдской козѣ. Ее приходилось отрывать отъ козы для обѣда и ужина; ее приходилось силой отрывать отъ козы, чтобы тащить въ постель.
Однажды утромъ, за завтракомъ, она начала:
— Папа, а я что-то придумала. Тамъ внизу, въ погребѣ, вѣдь у насъ есть большущій ящикъ для книгъ, правда?
— Да.
— Ну, такъ вотъ: въ него надо только вставить дверь и выйдетъ стойло для козы.
Тутъ у меня лопнуло терпѣнье.
— Розита, — сказалъ я строго, — оставь меня, наконецъ, въ покоѣ съ своей козой; это мнѣ надоѣло. Не будетъ тебѣ козы и баста!
Этого послѣдняго слова мнѣ, пожалуй, не слѣдовало говорить: оно не достаточно серьезно для ультиматума.
Но отказъ послѣдовалъ. Розита не говорила теперь больше ни о стойлѣ, ни о козѣ, ни даже намекомъ, хотя бы съ сестрами. Она притихла, но не казалась ни подавленной, ни печальной, а лишь сосредоточенной въ самой себѣ, полной гордой силы самоотреченія, которое сноситъ неизбѣжное, потому что его надо нести, и вознаграждаетъ себя за утраченныя мірскія радости повышенной внутренней жизнью.
И, можетъ быть, это было и жестоко съ моей стороны, что я отказывалъ ей въ исполненіи ея завѣтнаго желанія. Но ни у жены моей, ни у меня нѣтъ ни склонности, ни привычки къ скотоводству и мы прямо-таки боялись посадить себѣ на шею такое животное. И потомъ, нельзя же исполнять всѣ желанія своихъ дѣтей. И безъ того мы ихъ слишкомъ балуемъ. Для нихъ совсѣмъ не вредно иной разъ съ разбѣгу ткнуться носомъ въ запертую дверь. Жизнь вѣдь будетъ на каждомъ шагу подставлять имъ такія двери. Розита, вынужденная отказаться отъ своего желанія, стала какъ будто старше, степеннѣе; глаза и все ея личико казались теперь болѣе одухотворенными.
Вечеръ мы провели съ женой въ веселомъ обществѣ, вернулись поздно и только стали раздѣваться, чтобы лечь въ постель, какъ замѣтили на ночномъ столикѣ письмо. На конвертѣ было надписано: «Папусѣ и Мамусѣ» рукой Розиты.
"Мои миленькіе, любименькіе, хорошіе папочка и мамочка, очень-очень прошу васъ, подарите вы мнѣ маленькую козочку мнѣ не надо тогда больше никакого подарка ни ко дню рожденія, ни къ Рождеству и я буду такъ страшно стараться по орфографіи, вотъ ты увидишь мамочка когда я выросту большая я буду писать совсѣмъ безъ ошибокъ и стану добрая и умная и совсѣмъ не буду больше ни вспыльчивая, ни сердитая. Я васъ такъ страшно прошу подарите мнѣ козочку; когда мамочка занимается со мною я все время думаю о козѣ.
Тысячу билліоновъ поцѣлуевъ отъ вашей
Ну, что тутъ дальше разсказывать — на слѣдующее утро мы еы разрѣшили купить козу. Результатъ получился совершенно неожиданный. Розита хотѣла было кинуться къ намъ, но неожиданно упала на стулъ и разрыдалась, да какъ!
Мы въ испугѣ бросились къ ней: — Что съ тобою? О чемъ ты плачешь, дѣтка?
— Угу-гу-гу-гу, я такъ рада — я такъ рада, угу-гу-гу-гу..
Надо отдать ей должное — пока она добивалась козы, ни разу она даже не пробовала воздѣйствовать на меня слезами. И теперь всѣ накопившіяся слезы хлынули съ неудержимой силой.
Успокоившись, она тотчасъ же стала сбираться въ дорогу — разыскивать парня, который обѣщалъ ей продать козу за полторы марки. Она разыскала его, и онъ далъ ей торжественное обѣщаніе завтра же привести козу. Если въ эту ночь ей снились луга, то ужь, навѣрное, они были полнымъ-полны козъ.
Насталъ и слѣдующій день, но ни парня, ни козы не было и въ поминѣ. Розита терпѣливо дождалась, пока стемнѣло и тогда сказала: — Навѣрное ему некогда было прійти; онъ, должно быть, завтра придетъ; онъ мнѣ обѣщалъ навѣрное.
Но и на другой день обманщикъ-парень не пришелъ. Розита искала его по всей деревнѣ, нѣсколько часовъ подрядъ, но искала напрасно: а гдѣ онъ живетъ, она впопыхахъ, на радостяхъ, не догадалась спросить. Молча улеглась она въ кроватку; но, когда жена на другой день утромъ разбудила ее, вся ея подушка была мокра отъ слезъ.
— Дѣтка, ты плакала ночью? — спросила ее мать.
— Не знаю, — былъ отвѣтъ. Она, и въ самомъ дѣлѣ, не знала.
Тѣмъ временемъ дворникъ наскоро сколотилъ стойло и принесъ мнѣ вѣсть, что на деревнѣ есть мужикъ, у котораго можно купить козу. Герта, Розита и «Мальчикъ», захвативъ съ собою небольшую телѣжку, отправились за козой — и нашли цѣлое козье царство. А полчаса спустя появился «Мальчикъ» въ качествѣ гонца, бѣжавшій впереди, съ высунутымъ отъ усердія языкомъ, а за нимъ и обѣ дѣвочки, торжественно тащившія за собою въ телѣжкѣ Снѣжинку, и мы торжественно привѣтствовали ея торжественное вступленіе въ домъ — вѣрнѣе: его вступленіе, такъ какъ Снѣжинка былъ козликъ и сталъ называться Снѣжокъ.
Долженъ сознаться, что вскорѣ я уже каялся въ своемъ долгомъ упорствѣ. Бѣлый, какъ снѣгъ, козликъ, дѣйствительно, оказался очаровательнымъ созданьицемъ: Розита надѣла ему на шейку давнымъ-давно уже приготовленный и отложенный про запасъ вышитый ошейничекъ съ крохотнымъ колокольчикомъ, и въ его забавныхъ прыжкахъ была вся очаровательная безпечность юности. И, когда Розита брала козленка къ себѣ на колѣни и поила его молокомъ изъ рожка, а «Мальчикъ» подлизывалъ падавшія на полъ капли, то не только всѣ домашніе сбирались смотрѣть на это священнодѣйствіе, но и прохожіе на улицѣ останавливались въ изумленіи и восклицали: — «Нѣтъ, до чего это очаровательно!» И тогда сердечко Розиты прыгало совсѣмъ какъ козликъ.
Когда же Снѣжокъ, подпрыгивая, разгуливалъ по улицамъ его сопровождала почетная свита изъ двадцати трехъ сосѣдскихъ дѣтей, точно какого-нибудь императора, или короля въ особенности декоративенъ былъ Петеръ Петерсенъ въ формѣ гвардейскихъ кирасиръ, въ шлемѣ и латахъ и съ пальцемъ во рту. Снѣжокъ былъ уличной сенсаціей, гвоздемъ сезона, и вся коллегія дѣтворы изъ двадцати трехъ членовъ въ одинъ голосъ увѣряла, что Снѣжокъ гораздо красивѣе сосѣдской козы, которая тѣмъ временемъ успѣла состариться; и Розита чувствовала себя на вершинѣ счастья.
Однакоже Розитѣ некогда было подолгу играть съ Снѣжкомъ: ежедневно она три-четыре часа занималась съ матерью; кромѣ того она должна была играть на роялѣ, иногда ходить на уроки гимнастики и рисованія; да, и помимо того, ее часто усылали изъ дому съ разными порученіями. Снѣжку, конечно, и во снѣ не снилось молча мириться съ этимъ: онъ нуждался въ обществѣ. Правда, Мальчикъ съ мудрой предусмотрительностью и добротою опытнаго педагога охотно посвящалъ ему все свое время; но Снѣжку нужно было дамское общество. И, какъ только его лишали этого общества, онъ тотчасъ же начиналъ каждыя четыре секунды блеять. Первыя десять минутъ это казалось намъ страшно забавнымъ; вторыя десять минутъ скучнымъ, затѣмъ надоѣдливымъ и, наконецъ, нестерпимымъ. Снѣжокъ росъ, и вмѣстѣ съ нимъ росъ его голосъ. Съ хронометромъ въ рукахъ Я установилъ, что онъ блеялъ по 15 разъ въ минуту, что составитъ въ часъ 900 разъ; въ день, если считать хотя бы по шести часовъ одиночества, — 5.400, а въ недѣлю — 37.800 разъ.
Уроки музыки пришлось прекратить: музицировать подъ такой аккомпаниментъ было, разумѣется, невозможно. Женѣ приходилось со своей ученицей спасаться въ погребъ, у котораго стѣны были такія толстыя, что ихъ не прошибешь и бомбой. Я уходилъ работать въ заднюю комнатку на башнѣ, но тщетно: если физически блеяніе козлика и не могло долетѣть до меня, то внутреннимъ слухомъ я аккуратно каждую четвертую секунду явственно слышалъ жалобное: — мэ-э-э! Три лирическихъ произведенія этой эпохи явились на свѣтъ мертворожденными; романъ вышелъ недоноскомъ, а драма умерла еще въ зародышѣ. Не всегда изъ козлинаго блеянья можно сшить трагедію — въ этомъ я убѣдился раньше, на современныхъ эротическихъ драмахъ.
Но это все была дѣтская забава въ сравненіи съ послѣдующимъ. Настоящее началось только, когда возмутились — и справедливо — сосѣди. Нашъ сосѣдъ слѣва снова вытащилъ грамофонъ, который онъ запаковалъ въ угоду мнѣ, поставилъ его у раскрытаго окна и по десять разъ въ часъ заставлялъ его играть все тотъ же маршъ. Другой сосѣдъ по вечерамъ усиленно палилъ изъ ружья, подготовляясь къ этому цѣлыми днями. Третій, обладавшій младенцемъ съ необычайно развитыми голосовыми средствами, ставилъ дѣтскую колясочку у самаго забора моего сада. Младенецъ кричалъ нѣсколько разнообразнѣе козла, и это разнообразіе временно освѣжало, но постепенно все же пріѣдалось и становилось такимъ докучнымъ, что я въ отчаяніи говорилъ женѣ:
— Мы съ тобой радовались, что не слышимъ больше въ домѣ дѣтскаго крика; но, если все равно возлѣ насъ день-деньской оретъ младенецъ, лучше бы ужъ это былъ нашъ собственный.
— Да, — отвѣтила жена.
Я могъ бы, конечно, ночью завести куда-нибудь козлика и утромъ сказать, что онъ самъ убѣжалъ, но разыгрывать комедію передъ ребенкомъ тяжело и некрасиво. Да этого и не нужно было: Розита и сама понимала, что поведеніе Снѣжка дѣлаетъ его присутствіе въ нашемъ домѣ невозможнымъ. Одна изъ ея подругъ съ радостью изъявила полную готовность получить въ подарокъ Снѣжка — никогда въ жизни еще у меня не было такого прилива щедрости. Немедленно же мы отправили Снѣжка по желѣзной дорогѣ: кто спѣшитъ дать, даетъ вдвойнѣ.
Но, когда сквозь ноябрьскіе туманы вдали замерцала рождественская звѣзда, Розита написала на листкѣ, гдѣ ей предложено было записать свои желанія:
Калейдоскопъ.
Индѣйскій костюмъ.
- * * * * * * Обѣщаніе, что лѣтомъ мнѣ опять позволятъ на 14 дней взять козу.
Семь звѣздочекъ имѣли цѣлью особенно выдвинуть это желаніе.
Въ одномъ я безусловно увѣренъ: этотъ ребенокъ въ своей жизни чего-нибудь да добьется, хоть, можетъ быть, и никогда не научится писать безъ ошибокъ.
И еще одно для меня выяснилось: Розита — женщина. Не будь это само по себѣ установленный фактъ, меня убѣдила бы въ этомъ ея борьба за козу. Я даже колебался: не назвать ли мнѣ эту маленькую исторійку такъ:
«Коза» или «женщина».
Въ Розитѣ есть тѣ спеціально женскія черты, которыя присущи леди Макбетъ, сумѣвшей обойти и покорить своимъ желаніямъ суроваго воина, черты графини Терцкой, способной продырявить сердце Валленштейна, черты Кримгильды, подчинившей себѣ Аттилу. Конечно, у Розиты доброе, мягкое сердечко, не способное подстрекать къ государственной измѣнѣ, къ убійству короля, или Бургундца; но, «формально» говоря, она — та же леди Макбетъ. Разумѣется, ея женская натура еще не достигла полнаго развитія. Еслибъ ее спросили, она сразу искренно созналась бы, что ей страстно хотѣлось имѣть козу. Настоящей женщиной она станетъ только тогда, когда въ отвѣтъ на подобный же вопросъ она уставится на васъ широко раскрытыми глазами, словно онѣмѣвъ отъ изумленія, и черезъ десять секундъ воскликнетъ:
— Я хотѣла имѣть козу? Я? — Да что ты, голубчикъ? Съ чего ты взялъ? Какъ это могло придти тебѣ въ голову!..