Кладбище. править
Какое множество холмовъ смерти вокругъ насъ! Сіи надгробные камни суть не что иное, какъ воспоминанія о жителяхъ города, увѣдомляющія насъ о числѣ лѣтъ, проведенныхъ ими на земли, и указывающія тотъ день, въ который каждому изъ нихъ было сказано: «Твой срокъ пребыванія на земли — кончился.» — О, если бъ я могъ услышать сіе важное наставленіе прежде, нежели придетъ моя внезапная очередь; пока малый холмъ быстро вознесется для меня въ какомъ нибудь неизвѣстномъ уголкѣ земли, покроетъ мракомъ мои кости и тѣло, и сокроетъ отъ солнечнаго свѣта и взоровъ человѣческихъ, доколѣ не прекратится существованіе небесъ.
Быть можетъ, какой нибудь добрый другъ, пережившій меня, начертитъ мое имя и число дней моей жизни, на простомъ камнѣ, безъ всякихъ украшеніи, невозбуждающемъ зависти своею пышностью. Гробница моя воздвигнется посреди другихъ, какъ свѣжій памятникъ тлѣнности природы и времени.
Можетъ быть, какая нибудь дружеская нога посѣтитъ мѣсто моего покоя, и нѣжная слеза ороситъ мой хладный памятникъ. Кто нибудь изъ прежнихъ моихъ знакомыхъ, на моемъ надгробномъ камнѣ почерпнетъ безмолвный урокъ смерти, который уста мои проповѣдовали въ жизни, и если любовь и горесть могутъ проникнуть такъ далеко, то можетъ быть, въ то самое время, когда душа его будетъ таять на влажныхъ рѣсницахъ, и голосъ замретъ, не находя выраженіи для чувства, онъ рукою укажетъ своему сну шпику день моей смерти. — О, сколь торжественъ, сколь ужасенъ день, въ который кончится предназначенное мнѣ земное поприще, и съ нимъ всѣ предначертанія моего сердца, всѣ труды моего слова и пера! —
Помни, безсмертная душа моя, что въ то самое время, когда друзья мои или чуждые странники будутъ попирать землю, сокрывшую прахъ мои, и читать на надгробномъ камнѣ день моего отбытія отсюда, ты, будешь уже, по непреложному и праведному рѣшенію, наслаждаться въ вѣчности наградою за время съ пользою употребленное въ жизни, или страдать продолжительною горестію за злоупотребленіе онаго.