Беседуя с «Голосом» о том, что «Голос» получает субсидию, «Московские ведомости» (№ 187, 26 августа), отдают должную дань уважения своему непоколебимому мужеству и своему многострадальному подвижничеству. «Решившись на публичную деятельность, — говорят они, — мы не отступаем ни перед какою враждой; наши мнения могут быть оспариваемы, наше направление может быть порицаемо; нас не пугает никакая клевета и злословие. Едва ли чье-либо имя подвергалось где-нибудь такому злословию, какому подвергалось наше; мы настолько имеем чувство собственного достоинства, что не можем смущаться этим; но, признаемся, мы не желали бы, чтобы направления противные и враждебные нашему получали ход через правительственную поддержку и чтобы мы подвергались поруганию на счет русского Государственного казначейства». — Этот величественный стон «Московских ведомостей», это краткое повествование о выдержанных страданиях, эта мужественная готовность выносить удары судьбы и людей, но только не русского Государственного казначейства — поражают меня так глубоко, что я считаю своею священною обязанностью обратиться немедленно ко всем поэтам русской земли, известным и неизвестным, с убедительною просьбою превратить вышеписанные слова «Московских ведомостей» в героическую поэму, заключающую в себе значительное количество песен или рапсодий. Будущая поэма, под заглавием «Катковиада», должна быть написана по следующему плану, который дали сами же «Московские ведомости».
Рапсодия первая. — «Московские ведомости» решаются на публичную деятельность.
Рапс<одия> 2. — «Московские ведомости» не отступают ни перед какою враждою.
Рапс<одия> 3. — Мнения «Московских ведомостей» оспариваются.
Рапс<одия> 4. — «Московские ведомости» страдают.
Рапс<одия> 5. — Направление «Московск<их> ведомостей» порицается.
Рапс<одия> 6. — «Московские ведомости» страдают.
Рапс<одия> 7. — «Московские ведомости» испытывают клевету и злословие.
Рапс<одия> 8. — «Московские ведомости» не пугаются ни клеветы, ни злословия.
Рапс<одия> 9. — «Московские ведомости» ни на кого не клевещут и никого не злословят.
Рапс<одия> 10. — Имя «Московских ведомостей» подвергается такому злословию, какому едва ли где-нибудь подвергалось чье-либо имя.
Рапс<одия> 11. — «Московские ведомости» ничьего имени не подвергают никакому злословию.
Рапс<одия> 12. — «Московские ведомости» имеют чувство собственного достоинства настолько, то есть на очень много.
Рапс<одия> 13. — «Московские ведомости» не могут смущаться этим, то есть злословием.
Рапс<одия> 14. — «Московские ведомости» не смущаются.
Рапс<одия> 15. — Направления, противные и враждебные «Московским ведомостям», получают ход через правительственную поддержку.
Рапс<одия> 16. — «Московские ведомости» страдают.
Рапс<одия> 17. — «Московские ведомости» не желают этого.
Рапс<одия> 18. — «Московские ведомости» признаются, что они этого не желали бы.
Рапс<одия> 19. — «Московских ведомостей» никто не слушает.
Рапс<одия> 20. — «Московские ведомости» страдают.
Рапс<одия> 21. — «Московские ведомости» подвергаются поруганию на счет русского Государственного казначейства.
Рапс<одия> 22. — «Московские ведомости» никого не подвергают поруганию.
Рапс<одия> 23. — «Московские ведомости» страдают.
Рапс<одия> 24. — «Московские ведомости» не желают этого, то есть подвергаться поруганию на счет русского Государственного казначейства.
Рапс<одия> 25. — «Московские ведомости» признаются, что они этого не желали бы.
Рапс<одия> 26. — Русское Государственное казначейство на признание «Московских ведомостей» не обращает никакого внимания.
Рапс<одия> 27. — «Московские ведомости» оплакивают заблуждения русского Государственного казначейства.
Рапс<одия> 28. — Неблагодарные соотечественники смеются над «Московскими ведомостями».
Рапс<одия> 29. — «Московские ведомости» страдают.
Рапс<одия> 30. — Неблагодарные соотечественники продолжают смеяться.
Рапс<одия> 31. — «Московские ведомости» решаются покинуть публичную деятельность.
Рапс<одия> 32. — Неблагодарные соотечественники их не удерживают.
Рапс<одия> 33. — «Московские ведомости» удаляются с чувством собственного достоинства, которое они имеют настолько, то есть на очень много.
Рапс<одия> 34. — Неблагодарные соотечественники не замечают их удаления.
Рапс<одия> 35. — «Московские ведомости» страдают за сценою.
Рапс<одия> 36. — Русское государственное казначейство коснеет в своих заблуждениях.
Рапс<одия> 37. — «Московские ведомости» предаются забвению.
Спрашиваю вас, милостивые государыни и господа, разве мы не заткнули бы за пояс старика Гомера и тем более Виргилия и Хераскова, если бы у нас нашелся поэт, способный привести в исполнение предлагаемый мною план? Но кто же, кто возьмется за это великое предприятие, кто достоин сделаться его бессмертным исполнителем? — Есть у нас, конечно, певец «Коляски» г. Майков; есть у нас автор «Заметки» князь Вяземский; есть у нас сочинитель некоторого четверостишия г. Тютчев; есть у нас автор «Разлада» г. Полонский; есть у нас даже г. Алмазов, создатель той идеи, что нигилист уважает корову как дальнюю родственницу, — но каждому из них в отдельности «Катковиада» все-таки приходится не по силам.
Плану моему, по всей вероятности, суждено оставаться невыполненным, но даже и голый остов предполагаемой героической поэмы достаточно свидетельствует о том, как велик и кроток г. Катков, как мелки и злобны враги его, как продолжительны и тягостны его прометеевские страдания и как сильно заблуждается русское Государственное казначейство, подвергая на свой счет жестокому поруганию то, что так покорно и настоятельно выпрашивает себе поощрения и прославления.
При сем удобном случае я напомню читателю, что Чичиков в разговоре с генералом Бетрищевым уже давно описал самыми яркими красками, каким образом дальние родственницы нигилистов просят себе поощрения. «Высунет, — говорил Чичиков, — морду и мычит: на, мол, погладь, погладь!» Надо иметь в груди каменное сердце, чтобы устоять против столь убедительного и трогательного приглашения. Отчего, в самом деле, и не погладить? Нам от этого потери никакой не будет, а дальняя родственница долго будет чувствовать себя гордою, веселою и счастливою, ибо корове свойственно наслаждаться коровьим благополучием и испытывать столь же коровьи страданья и волнения. Нигилист, имея в виду свое дальнее родство, должен относится к коровьему миросозерцанию с невозмутимою кротостью и с благодушною родственною терпимостью.