Старина об Алёше Поповиче и Катерине Микуличне сохранилась у северных старинщиков в значительном количестве вариантов сравнительно с другими богатырскими песнями.
Причиной этому может быть определённость и романтичность её сюжета.
Приводимый городо-архангельский текст в основных чертах отличий от других вариантов не имеет.
В вольнем было в Новом-городе,
А и жил да был Ермил сударь Васильевич,
У его была жена Катерина Микулишна,
Как уйдёт Ермил да во Божью церькву,
А пойдёт по улицы Олёшинька Попович млад,
На его бабы гледят, дак косяки трешшат;
На его девки глядят, дак кулаки грызут,
А есть посмотрят на Олёшу на Поповича:
У Олёши очи, дак буди соколы,
У Олёши брови, дак буди соболи,
У Олёши лико, дак буди маков цвет,
На Олёши шубоцька дак сто рублей
Иша шляпочка на Олёши, вить хороша дорога,
Иша тросточка у Олёши дак чистого серебра.
А есть посмотрят на повыки богатырские.
Как увидат Олёшу Катенька Микулишна;
Состучала Олёшу во околенки во стекольчаты:
„Гостите-ко к нам да Оликсей сударь.
Моего то Ермила, да его дома нет.
Ушёл Ермил да во Божью церькву.
У меня на столи да самовар кипит;
Во тёплые во ложни кроватоцька стоит
Иша кровать стоит периноцька пуховая“…
На вышке дома Ермила жила девка Федосья которая:
Стояла псалтырь шостинедельнюю
По тому то Ермилову по родителю.
Увидала Федосья Олёшиньку Поповича:
— „Иша какой это кобель на крыльцо бежит?
Иша какой это кобель во кольцо стучит?
Да ино к Катеньки в гости Оликсей сударь!“
Она листовку кинала под высок порог,
Иша она шубоцьку накинет на одно плечо,
Она башмачишка надёрнет на босу ногу…
А прибежала девка да ко Божьей церквы.
Она в церькву-ту скочила — начал не кладёт,
Большому то она не кланеитсе,
Она миру то народу не устыжаитсе.
Сговорит как она да таково слово:
„А и где-ка тут Ермил да Богу молится?
Во своём дому беды не ведает —
У его в дому гостит Олёшинька Попович млад.
А сведён Олёша во покои во особые“.
Как тут Ермил да он из церьквы вон…
Прибежал ко своему да ко подворьицу…
Он шаг шагнул, дак на рундук скочил…
Как во тёмные да во прихожие.
Стречат его Катенька Микулишна
А боса она, нага да без пояса…
Спроговорит как Ермил да таково слово:
Иша што это шубоцька[1] Олёшина висит?
Иша што это шляпоцька Олёшина лежит?
Иша што это тростоцька Олёшина стоит?…
А была ты, Катенька, честна-жона,
А ноне ты б…, курва последняя!“
Как пошёл Ермил во спальнюю во горницу —
На кроватки спит Олёшинька Попович свет.
Ему срубил Ермил да буйну голову.
Примечания
- ↑ Произносить ч как и ц в тексте архангельских старин следует и тогда, когда печатно не соблюдена эта особенность северного говора.