Так как в первой книге изложено не столько положительное понятие о справедливости, сколько отрицательное; то Главкон и Адимант, — защитники несправедливости, требуют, чтобы Сократ представил достаточные основания, по которым справедливость должна быть предметом любви сама по себе, независимо от соединенной с нею пользы. P. 357 — 367 E. Тогда Сократ, похвалив их за ревность и заметив, что они для того-то и защищают несправедливость, что хотят отчетливее узнать этот предмет, приступает к исследованию природы справедливости и несправедливости, с намерением указать потом пользу той и другой. P. 367 E — 368 A. Но справедливость может проявляться как в отдельных лицах, так и в целом государстве; поэтому, чтобы лучше рассмотреть её природу, надобно прежде решить вопрос: что такое она в недре государства? — и решить, смотря на государство только рождающееся, чтобы вместе с тем видеть и рождение справедливости. P. 368 A — 369 A. Итак в следующем теперь рассуждении Сократ предполагает как бы создать государство, ради усмотрения, с чего оно начинается. Государство рождается, говорит, от недостаточности человека самого для себя; так что каждое неделимое имеет нужду в помощи другого. Стало быть, прежде всего необходимо знать, что нужно человеку, чтобы он жил. Для жизни, во-первых, нужна пища, без которой поддерживать существование невозможно; потом нужны: — жилище и одежда, чтобы защитить тело от стужи и зноя; кроме того для удовлетворения телесным его нуждам требуется и многое другое. Поэтому государство, если смотреть на то, что ему существенно необходимо, должно состоять из земледельцев, плотников, ткачей, кожевников и многих других мастеров, которых занятия и искусства обязаны поддерживать жизнь граждан. Все такие мастера будут каждый делать свое дело — с тем, чтобы своими занятиями помогать друг другу; и в самых этих делах их можно уже будет заметить начало справедливости и несправедливости. P. 369 A — 372 A. Но развитие их еще более обнаруживается в способах жизни людей, вступающих в общежитие. Ведь и при нарочитой простоте жизни, нужны многие вещи, служащие к её изяществу и украшению. Посему необходимо, чтобы мало-помалу родились роскошь и нега, хотя это, конечно, есть уже признак государства испорченного. А отсюда произойдет то, что представится нужда во многих художниках, которые своими занятиями будут удовлетворять не необходимым потребностям, а удобствам жизни, — и число граждан от того естественно увеличится. Но с увеличением их, для легчайшего удовлетворения желаниям всех, придется вести войны с пограничными государствами; а при этом понадобится сословие воинов, без которого безопасность и благосостояние общества обеспечены быть не могут. Прочим же гражданам заниматься воинскими делами неудобно; ибо тогда как всякий из них занимается собственным своим делом, у них не будет ни возможности, ни способности успешно вести войну. P. 372 A — 374 D. Но чем важнее и благодетельнее обязанность тех, которые должны охранять государство, тем нужнее особенная внимательность при выборе их, чтобы, то есть, для этой цели предпочитаемы были люди, по природе и свойствам, весьма годные для ведения войны. К числу их надобно относить тех, которые одарены остротою чувств, быстротою ног, крепостию сил и некоторою горячностью души. P. 374 D — 375 E. А это потребует великой заботливости и осторожности. Так как требующаяся здесь сила и горячность души легко может переродиться в дерзость в отношении к прочим гражданам; то надобно всячески стараться давать воинам такое воспитание, посредством которого в них с теми добродетелями совмещались бы — кротость и любовь к мудрости. Тело их надобно развивать гимнастикою, а душу — музыкою. К музыке прежде всего относятся разного рода речи. Из речей одни — истинные, а другие исполнены лжи и обмана. Этих последних надобно всячески беречься, как бы не заразили они детских душ, особенно если будут обаять их пустыми рассказами поэтов. Посему из поэтов надобно старательно избирать те сказания, которые могут быть переданы детям, не вредя чувству честности; наполненные же ложью нужно отвергать и всячески скрывать. Сюда относится многое, что рассказано Омиром, Исиодом и иными поэтами, которые приписали богам такие дела, какие вовсе не достойны божественной природы. Они говорят, например, что Уран и Кронос постыдно лишены царства, что боги нередко совершают дела самые бесчестные и питают сильную друг к другу вражду. При выборе рассказов для чтения детям, надобно иметь в виду то, чтобы они помогали пробуждению, развитию и укреплению добродетели. Итак требуется, чтобы Бог описываем был в них таким, каков Он действительно, то есть добрым; требуется также, чтобы Он не выставлялся как обморочиватель, принимающий разные виды, тогда как природа его проста, — по высоте и превосходству добродетели, не подлежит никаким переменам. Да и нечестиво думать, будто Бог принимает разные образы, чтобы обманывать людей; потому что Он — высочайшая истина, чуждая всякой лжи. P. 375 E — 383 E.