Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
КАК И ГДЕ НАЙТИ УЧИТЕЛЯ?
правитьНе непременно среди людей отличной учености. Таланты учености не суть таланты учительства. Грановский не был первоклассным ученым; но он был первоклассным наставником и создал талантом своим, но именно талантом учительства, эпоху в истории наших университетов. Напротив, С. М. Соловьёв был первоклассным ученым, но не оставил заметного следа, как передатчик науки. Если мы спустимся в среднюю школу и, наконец, в низшую, мы заметим почти общее явление, что замечательный дар учительства вовсе не совпадает, или совпадает чрезвычайно редко, с дарами собственного теоретического углубления в основы науки. Наблюдая гимназию, наблюдая реальное училище, наблюдая семинарию, мы иногда откроем чрезвычайно влиятельного учителя, каждый урок которого есть живой плод живого вдохновения, и который сам между тем очень немного возвышается над уровнем осведомленности и развитости учеников. Это явление очень поразительное, но его можно наблюдать. Нам приходилось видеть полные классические гимназии, где ученики старших классов хранили благоговейную память об учителе приготовительного класса, т. е. почти их же уровня развитости и знаний, и который навсегда дал им выправку и одушевление ученика на первой же поре их вступления в школу. Мы долго и с удивлением наблюдали одно учебное заведение, где весь состав учителей, университан-- тов не пользовался никаким уважением учеников, и, кажется, не заслуживал этого уважения; и вся прогимназия держалась, в сущности, необыкновенным педагогическим даром тоже учителя приготовительного класса, — семинариста, который никогда не слушал курса педагогики, но у которого вся душа жила интересом к ученикам и интересом к высокой постановке учебного заведения. Без сомнения, всякий, долго вращавшийся в педагогических курсах, наблюдал подобные же факты. Они имеют для себя простое психологическое объяснение. Первый дар учителя — внимание к ученику; это-- го-то первого дара и нет у ученого, первое внимание которого обращено к науке. Таким образом, углы зрения расходятся у учителя по призванию и у ученого по призванию же. Но это — не одно. Талант в науке непременно быстр в движении собственной мысли; он всегда «летит», и это уже его психика, над которой он не властен; а ведь ученик ползет, ведь среди учеников есть слабосильные, забывчивые, несообразительные, которых всех нужно подобрать и сохранить в пути первого научного движения. Вот к этому-то долгу учителя в высокой степени не способен ученый талант, и здесь неоценим человек, который сам, может быть, очень неспособен к науке. Наконец, должно быть нечто родственное в психике учителя и ученика для их обоюдности, их легкости взаимодействия, и, наконец, влиятельности. Это родственное чрезвычайно редко может быть у настоящего ученого, который всегда есть исключение, и у класса учеников, т. е. у толпы учеников, которая, конечно, представляет собою не исключительные, а самые обыкновенные души
Эти соображения, в сущности, чрезвычайно отрадны. Они сразу расширяют, и чрезвычайно расширяют, так сказать, район учительства, ту территорию, с которой, может быть, собран хороший учитель. В настоящее время эта территория чрезвычайно сужена, и учителя просто негде взять, а которых берут — те оказываются никуда не годными. Берут их из лучШиХ кандидатов университета, и назначения на учительские должности происходят по мертвому осмотру диплома. Студент превосходно учился дифференциальному исчислению; значит, он превосходно будет учить арифметике. Нелепость! Может быть, он арифметике вовсе не может учить; а отличный арифметик выбывает сейчас со второго курса факультета — и вот тут-то его и нужно подсмотреть, проверить, и, в случае удачи, подхватить и перенести в гимназию. Кто это может сделать? Окружные инспектора, т. е. которые главным образом «ревизуют гимназии». Что же «ревизовать» заведение, в котором учителя заведомо негодны. Их «ревизуют» этот год — скверно; следующий год — опять скверно. Да и всегда будет скверно, пока на место дурного не будет поставлен хороший учитель. Вот найти и поставить хорошего учителя, а потом хоть не ревизовать его — это и составляет всю и полную задачу должности окружных инспекторов. Хоть роди, а подай учителя. «Да где мне его взять?» — «Поищи». — «Не могу найти». — «Не можешь — ступай вон, другой найдет». Это основное дело, поиска учителей, должно быть поставлено чрезвычайно строго и чрезвычайно ответственно. Может быть, оно вверено или окружным инспекторам, которые, находясь в университетском городе, могут сблизиться с университетом в студенческой его части, и могут наблюдать педагогические дары студентов на пробной их работе в особых причисленных к университету учебных заведениях. Так, студенты-медики не определяются в доктора без клинической подготовки; и такою же «педагогическою клиникою» должна быть для математика и для филолога прикомандированная к университету гимназия. Вторым искателем учителя может быть директор гимназии. Вот тоже совершенно пассивная теперь должность по отношению к учителю.
— «В вашей гимназии ученики почему не учатся?» — «Зачем же вы мне прислали учителей, которые ничему не могут научить?» — вот краткий диалог, который не произносится, но который подразумевается после всякой плачевной ревизии. Из этой системы немощностей гимназия должна выйти. Университет не готовит вовсе учителей, и не имеет этого своею задачею, и не хочет иметь это своею задачею. Университет обращен лицом к науке и ведет учеников своих в ее тонкие и хитрые ходы, в этот таинственный лабиринт знания. В какой-то странной наивности начинают плакаться на университет: «Я ничего не могу, университет на дает мне учителей», — плачет перед министром попечитель; «Мы ничего не можем, вы назначили дурных учителей», — сетуют окружные инспекторы перед попечителем; «Да, я ничего не могу, я неспособен», — отвечает учитель окружному инспектору, «и способности не дали мне ни вы, ни университет, да и вообще никто». И все плачут, и все указывают на университет. — Да оставьте; у университета есть своя задача, но у нас есть также своя, совершенно другая, и вот этой-то другой и своей собственной задачи вы не только не умеете выполнять, но и ничего не сделали, даже просто не подумали, как ее выполнить.
Окружной инспектор должен искать педагогических даров среди студентов университета и среди всего персонала учителей своего округа. В этих семи-девяти губерниях можно поискать и поискать. Нужно иметь талант заглянуть и в семинарию, и в городское училище, и в военную школу. «Ищи, пока не найдешь, а где искать — сам думай». Нужно уметь приноровлять, нужно уметь приготовлять. Идею диплома, как аттестата на учительство, нужно или бросить, или чрезвычайно ограничить. Учитель — такой редкий дар, такой изысканный дар, что хватай и бери его, откуда можно. И, взяв, нужно сберечь его: все недочеты его собственно как чиновника, недочеты в смысле дисциплины или «исправности хождения на должность», могут быть ему прощены. «Только бы ученикам от тебя польза, а уж мы помаемся с тобой» — вот честная постановка дела в учебном округе, который думает об ученике, а не о себе. В помощь ищущему окружному инспектору должен искать учителя и директор гимназии: он должен искать будущего учителя среди учеников гимназии. Так называемое «репетиторство», сильно у нас развитое, есть собственно превосходная и постоянная школа учительства. Замечательно, что лучшими репетиторами вовсе не бывают только первые ученики: так рано талант обучения разделяется с талантом собственного восприятия. Репетиторство есть, одновременно, превосходный способ повторения старого, т. е. в чем особенно хромают посредственные ученики. И вот почему к репетиторству без затруднения можно допускать не только отличных учеников старших классов, но и учеников так себе. Следя за результатами их занятий с учениками младших классов, директор и может здесь высматривать самое раннее проявление педагогических даров, и, отмечая их, сообщать отметки свои окружному инспектору, который, далее, проследит этих учеников в университете.
КОММЕНТАРИИ
правитьГражданин. 1900.13 июля. № 52. С. 2-3. Подпись: Орион.