H. ГЛАГОЛЕВ
правитьКАБАЛА
правитьОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
правитьАвтор книжки — тов. Н. ГЛАГОЛЕВ — беспартийный крестьянин Каширского уезда, Московской губ., вступающий в литературу (если не считать его селькорского стажа) впервые.
Это обязывает читателя снисходительно отнестись к имеющимся в книжке недостаткам, наличие которых не мешает ей быть значительной и интересной.
Автор прекрасно знает деревню, нужды крестьянства. Он не наблюдатель спора крестьян «о налоге, и о ситце, и о боге, и о школе, и цене, и коммуне и войне», — он его активный участник.
И этим в большой мере объясняется то, что многие крестьянские собрания и организации, после прочтения вслух рукописи автора, выносили ей одобрительные «приговоры» и резолюции и требовали «побольше таких книг в деревню».
Балалаечка гудет,
К сказке присказка ведет.
По сусекам наскребала,
Замесила, разваляла,
Посадила бабка в печь--
Колобок себе испечь.
Только вымыть стол успела,
Вдруг заслонка заскрипела:
Колобок из печки скок
И пустился наутек!
Бабка — ах, а он к порогу,
Да с порога на дорогу, —
Покатился колобок,
Держит путь свой на восток.
Сквозь леса да сквозь бурьяны,
Через реки-океаны,
Чрез овраги и долы
Докатил до Кабалы:
В Ре Се Фе Се Ре такая
Деревушка есть глухая,
Но оврагу разлеглась…
Вот и сказка началась.
Вся деревня сном объята,
У одной лишь только хаты
Посредине Кабалы
Два окошечка светлы.
Тот был дом заместо клуба,
Люди там точили зубы;
Каждый вечер хата та
Вся народом занята.
Жар… Туман сгущался, капал,
Кто пришел, — садился на-пол,
Свой кисетик доставал
И в беседушку вступал.
И теперь в избе полати
Даже были позаняты;
Как давно уж повелось,
Все собранье собралось.
Поделились разной вестью,
Разговор пошел честь-честью.
А потом вдруг словно бес
В разговор мужицкий влез:
Спор зашел тут о налоге,
И о ситце, и о боге,
И о школе, и цене,
И коммуне, и войне.
Сколько шума, гама, чада!
Тот кричит — попа не надо!
Тот — зачем у нас налог?!
Тот шумит — уж больно плох
Председатель в сельсовете!
Материли все на свете.
Час проходит, — кулаки
В ход пустили мужики.
Тут пошла такая склока!
Получил по шее Фока,
На карачки сел Пахом,
Поднялся кругом содом.
Душно, жарко, словно в бане,
Воздух полон крика, брани, —
Поднесли Захару свеч,
Фомку загнали за печь,
А хозяину Вавиле
Чуть башку не отдавили!
Уж за бороды взялись…
Ну, ребята разошлись!..
Наконец угомонились,
Огляделись, подивились:
— Что за притча? Видно тут
Подшутил над нами шут!
Отдохнули, покурили
И на том постановили:
Чтобы споры разрешить,
Путь в столицу совершить.
— Не читаем мы газету,
И газеты далее нету,
А столица поумней, —
Мы узнаем все у ней!
А Вавила в заключенье
Внес такое предложенье:
Все вопросы перечесть,
У кого какие есть.
— У меня такая дума —
Тут Пахом сказал угрюмо, —
Уж давно смущает бес
Против бога и чудес:
Надо ль верить, аль не верить,
Не пора-ль попа похерить?
— Поплетусь, — сказал Фома, —
С вами тоже не дарма:
Власть Советская крепка ли?
Кабы снова не напали
И помещик, и фашист,
И буржуй-капиталист.
Бородой качает Фока,
Ухмыляется широко:
— У меня в башке возрос
Тож важнеющий вопрос:
Я пойду насчет налога, —
Почему его так много?
Тот доход куда идет,
Антерес меня берет.
Встал Никита:
— Мне б добиться,
Почему цена на ситцы
Несуразно велика,
Недоступна? — А Лука
Молвил:
— Братцы! Вы слыхали, —
Стариков учить начали?
Вот потеха: буки-аз
Всех твердить заставят нас!
Ну, на кой шут, вообче-то,
Значит, грамота нам эта?
За Лукою кум Вавил
Про хозяйство заявил:
Как повесть его ладнее,
Подоходней, поумнее,
А не как до этих пор.
Слово вставил и Егор,
Докурил цыгарку, плюнул
И сказал: — Насчет коммуны:
Что хорошего в ней есть, —
Надо-ль нам в коммуну лезть?
К утру небо побелело,
На востоке закраснело,
Вот и ноченька прошла…
Вся проснулась Кабала.
Лезет солнышко с востока…
— Ну, так что ж, — промолвил Фока,
Уж пора нам в путь итить!..
Бабы стали голосить:
— Ах вы, идолы седые!
Ах, родимцы домовые!
Аль подеялося вам?
Не сидится по домам!
Погодите, мы вам, лешим,
Дома бороды расчешем!
Ишь попутал домовой!
Воротись, Фома, домой!
— Будет, бабы, расходиться!
Обещаем воротиться:
Мы идем не на года…
Взяли сумки? Ну, айда!
— Православные, потребен
На дорогу вам молебен! —
Поп кричит, идя в сарай,
Бабы суют каравай…
— Не забыли самогонку? —
Сват Игнат кричит вдогонку, —
Зашагаете вы с ней
Много, братцы, веселей!
— У Аксиньи, у бобылки
Захватили три бутылки!
— Прощевайте!
— В добрый час!
Вот и скрылися из глаз.
Акулина постояла,
Выть по мужу перестала,
Нос ребятам утерла
Да и в избу повела.
Веселятся Ванька, Катька:
Привезет гостинцев тятька!
— Мне баранку!
— Мне свисток!
— Мне подсолнухов мешок!
— Мне калачик!
— Мне сережки,
Полушалок, полсапожки!
— Мне большие сапоги! —
Расшумелись, хоть беги.
Ветер по полю гуляет,
Мужиков он подгоняет,
А они себе шажком
Подвигаются гуськом —
В направлении к столице
Молчаливой вереницей,
По дороге меж полей,
Словно стая журавлей.
Был февраль, но мало снегу,
Хоть закладывай телегу,
Поле льдом заволокло,
Снег в овраги посмело.
Тяжко на-сердце Никите:
— Братцы, поле-то, глядите —
Снегу нету! Этот год,
Верно, будет недород!
Ветер по полю гуляет,
Мужиков он подгоняет.
Деревеньки там и тут…
Мужики вперед идут.
Вышли звезды, сели вместе,
Словно куры на нашести,
Месяц ерзает меж туч,
Как блоха между онуч.
Идут месяц, идут два ли…
— Что, родимые, устали?
— Как, Пахом, тут не устать!
— Ну, зайдемте ночевал.!
Им ни в чем пока отказу
Не случилося ни разу:
Уж молва про их поход
Далеко ушла вперед.
Идут месяц, идут два ли…
Много нового узнали,
Из вопросов же пока
Разрешили про попа.
Уж нигде порядок древний
Не остался но деревням,
Видно — только Кабала
В темноте одна была.
Всюду школы, избы-клубы,
У попов на полке зубы.
Раскачался старый быт,
Скоро будет позабыт.
Появились октябрята —
Некрещеные ребята,
Комсомолы там и тут,
Как грибы они растут.
И идут учебным шагом
С барабаном, красным флагом
Пионеры-малыши…
Кабала одна в глуши!
И насчет хозяйства много
Набрались они дорогой.
Как-то раз им подошло
На пути зайти в село.
Много сел прошли красивых,
Ну, а это прямо диво!
Рот разинул тут Фома,
И действительно: дома
Все один другого выше,
Все железом крыты крыши,
Над окошками узор
Мужиков ласкает взор.
На дворах пыхтит скотина,
Все сараи и овины
И дворы из кирпича,
Каждый стройный, как свеча.
Что такой: у каждой двери
Псы страшенные, как звери,
И все двери на замки?
Дались диву мужики.
— Братцы! Глянь, — сказал Никита, —
На столбе-то вон прибито
Объявление, должно…
Да понять-то мудрено!
— Мы, ребята, дураками
Простоим до завтра с вами,
Ничего тут не поймем, —
Мрачно вымолвил Пахом.
— Эх, читать мы не умеем,
Бить нас некому по шеям!
Нет, постой! Никак вон гам
Дед идет какой-то к нам!
Эй, отец! Скажи на милость, —
Что такой у вас случилось,
И на кой шут с этих пор
Все ворота на запор?
— Эх, сердешные, обидно:
Им неграмотные, видно, —
В клуб ушли и стар и мал,
Только я вот захворал.
— Ишь ты, дело-то какая!
Вот и вышла запятая!
А хотели-то мы тут
На хозяйствие взглянуть.
— Дело доброе, ребята!
Что ж, пойдем со мною в хату,
Все, что надо, расскажу
И хозяйство покажу.
В хате малость отдохнули,
Сняли лапти, перебули,
Закурили, а Егор
Начинает разговор.
— Сколько, дед, на гражданина
На селе у вас скотины?
Двор у всех, видать, здоров:
Много ль там коней, корон?
— По две лошади, коровы…
Рты разинули-то что вы?
Овцы, штук по пять свиней…
— Дед! Как звать тебя?
— Андрей.
— Дед Андрей! ты нам не врешь ли?
Тут народ хотя и дошлый,
Мужику такую честь
Ни за что не приобресть!
— Что вы, братцы! Очумели?
Что мне врать-то, в самом деле?
Старику такой укор!..
Вот пойдем ко мне на двор!
Вышли. Смотрят — точно, верно!
Тут хозяйство все примерно:
Пара добрых лошадей,
Две коровы, пять свиней,
А в сторонке, под навесом
Подняты оглобли лесом.
Там упряжка в ряд висит,
Сбруя новая горит.
Тут и сеялка, косилка,
Новый плуг и молотилка,
А в амбаре закрома
Полны доверху зерна.
Тут ульи, кадушки, стекла,
В погребах картошка, свекла.
Прямо целая гора,
Много всякого добра!
— Ты б, отец, был в Кабале-то,
Председатель волсовета!
Только что-то тут но так…
Невзначай, ты не кулак?
— Я — крестьянин-середняк, —
Отвечал старик сердито, —
Все своим горбом добыто!
Вас попутал домовой!
Я — крестьянин рядовой!
Снова в хату, а из клуба —
Две невестки, — сняли шубы,
Поклонились мужикам
И уселись по углам.
— Из уезда был оратор,
Нам рассказывал про трактор,
Мужики все там гамят;
Покупать его хотя г.
— Трактор? Что ж такой за штука?
— То додумалась наука!
Пашет вместо лошадей
Та машина — и скорей!
— А во сколько раз, примерно?
— Раз в десяток, уж наверно!
— Дед! промолвил тут Егор,
Замешавшись в разговор, —
В Кабале мы жили волком,
Расскажи хоть ты нам толком,
Как хозяйство приподнять:
Может, сможем перенять.
Дед тут бороду погладил
И такую речь уладил.
Весть хозяйство мудрено:
Знаний требует оно!
А без знаний и труда-то
В кабале нам жить ребята!
В книжке знанья мы берем.
Был у нас и агроном…
Мы тому назад два года
Домекнулись, что дохода
Нам трехполка не дает,
Причиняет лишь расход.
Прежде жили мы без толку,
Да похерили трехполку!
Клевер, жмых да корнеплод
Нам дают теперь доход!
Мы убрали для скотины
Но две тыщи с десятины,
По две тысячи пудов
Самых прибыльных кормов!
Это, братцы, ведь замена
Целой тыщи пудов сена!
У коров большой удой —
И навоз нам даровой.
Получаем очень важный
Мы доход с коровы кажной:
В день по целому ведру!
Провалиться, коли вру!
Тут и стали мы на ноги:
Значит, справили налоги,
Завели свиней, сады,
Стали жить мы хоть куды!
— Дед, — спросил тогда Никита, —
А какая есть защита
Земледельцу от засух,
От червя, жука и мух?
— Есть одна защита только,
Та защита — многополка:
Урожай хлебов одних
Покрывает смерть других.
Коль одни и помирают,
Так другие выживают.
Многополка — это клад, —
С ней не страшен даже град.
Вот трехполка много гаже, —
Зелень там одна и та же;
Разных мошек да червей
Больше водится при ней.
Ну ее, ребята, к шуту!
Помолчал тут дед с минуту,
Костылем ударил о-земь
И спросил: — У вас под озимь
Черный, аль занятый пар?
— Черный, — вымолвил Захар.
— Пар пашите, не дождя
Вы осеннего дождя.
А потом, уже весною,
Сор прочисти бороною.
В эту пору мы под озимь
И навоз па пар вывозим.
Запахал навозом ты, —
Жди осенней пахоты.
Перед севом пропашите,
Только сеять не спешите:
Почва станет оседать —
Может корни оборвать.
Вот за стол уселись длинный,
Щи подали им с свининой.
Съели кашу, глядь — блины
Из печи принесены,
Маслом смазанные густо…
Пироги несут с капустой!
С мужиков уж валит пар,
Тут подали самовар.
Стало жарко, прямо баня!
Сыновья пришли с собранья
Комсомольцы два из них--
Принесли с собою книг.
— Ну, живете вы широко! —
Ухмыляясь, молвил Фока, —
По деревне вашей, дед,
Бедняков, должно, и нет!
А Андрей ему ответом:
— Если хочешь знать об этом,
Бедняков есть много там,
Где народ идет к попам,
Где живет он в одиночку.
Муравьи и те все в кочку
Жмутся в дружную артель,
В одиночку--канитель!
А гляди-тка, сообща-то
Ведь ладнее жить, ребята!
Слабы тонкие пруты,
А сломай-ка веник ты!
Сообща-то могут люди
Семена, товар, орудья,
Подешевле приобресть,
С кулаком борьбу повесть,
Сообща вести запашку,
Бедняку купить коняшку,
Кассу денег накопить,
Коперацию открыть, —
Тут и школа, и читальня,
Кузня, мельница, слесарня.
А захочешь свой товар
На возу везти в базар, —
Настоящую ведь цену
Ржи, овсу, картошке, сену
Но дадут там, — и как пень
Проторчишь у воза день,
Позамерзнешь хуже пса ты.
Дома ждут тебя ребята…
А кулак-то, хитрый чорт,
Облапошит первый сорт.
Ведь не можем, в самом деле,
И продать-то без артели!
А в артели коли пай —
В коперацию катай.
Там получишь, если член ты,
По продаже и проценты,
Все продашь там без хлопот, —
Вот и деньги на расход!
До седьмого пили пота,
Подниматься неохота!
— Братцы, время уходить! —
Стал Никита торопить.
Ветер по полю гуляет,
Мужиков он подгоняет,
А они себе шажком
Подвигаются гуськом —
В направлении к столице
Молчаливой вереницей,
По дорого меж полей,
Словно стая журавлей.
— Целы лапти, не пробиты?
— Целы, дядюшка Никита!
— Ну, ребята, наддавай!
— Кум Фома, не отставай!
Поживешь, а там помрешь…
Ничего не разберешь!
Будешь жить хоть девяносто,
Все вокруг тебя не просто:
Люди ходят на ногах,
Тоже скажем о зверях…
На крылах летают мухи,
Гады ползают на брюхе.
Змей полозит на своем,
Клоп полозит на чужом.
На луну собака лает,
А зачем — никто не знает.
Да еще чудно, что рак
Задом пятится, дурак!
Призадумаешься часто…
Да! А что же наш рассказ-то?
Мужики вперед идут,
В ногу песенку поют.
Как-то раз в дорогу дальню
Мужикам в избу-читальню
Приключилося зайти
Для ночевки на пути.
Смотрят — хата вся набита.
— Вот так фунт, — ворчит Никита, —
Сколько люда, не пролезть!
Даже некуда присесть.
Поглядели, подивились…
Их расспрашивать пустились:
— А куда идете вы?
— Путь мы держим до Москвы!
— Ну, туда теперь немного,
Большаком пойдет дорога.
Вы, видать, издалека?
— С Кабалы, — сказал Лука.
— Путь мы держим на столицу
Расспросить насчет там ситца,
И налога, и цены,
И коммуны, и войны.
За столом тут усмехнулись
Меж собой переглянулись.
— Нам не дивен ваш поход:
Мы тому назад уж год
Тоже были все в потемках,
Тоже баяли: пойдем-ка
Мы в столицу и верней
Сами спросим все у ней.
Ничего не знали толком,
В города глядели волком,
Словно были там враги…
Да протерли нам мозги!
Вышло все таким вот родом:
Дело было прошлым годом,
Выл, как помним, самый сев,
Говорят, — приехал шеф!
Кто, зачем и что такое?
Глядь, — а дело не плохое.
То рабочие, глядим,
Что-то будет? — погодим.
Ну, собрались мы к рабочим.
— Мы, грит, с вами в смычку хочем,
Мы один трудящий класс,
Должен быть союз у нас.
Сговорились, расспросили,
Смозговали, раскусили:
Связь в хозяйстве быть должна, —
Всем нам выгодна она!
В СССР рабочий кажный
Для хозяйства очень важный, —
Друг без друга не моги!
Мы друзья, а не враги!
Вот как это мы поняли,
И работать лучше стали.
Мы-то стары, нас не трожь, —
В деле больше молодежь.
Что нам нужно: хлеба, сольцы…
В деле наши комсомольцы.
Тут поднялись все за раз:
— Комсомольцы — всё у нас!
— Как насчет коператива
Оборудовали живо!
— О лугах-то мы своих
Хлопотали через них!
— Что еще чрез них?.. Постой-ка —
Погорельцам вот постройка…
Сколько собрали для них
На спектаклях на своих!
Все их хлопоты не даром:
Агроном с ветеринаром
Приезжали к нам читать,
Да всего не передать!
Вот за все им и спасибо,
Ведь мы сами не смогли бы!
Через них и наша связь
С этим шефом завелась.
Значит, больше стало света:
Мы читаем, вишь, газеты.
Вон у Тита «Беднота», —
Хороша газета та!
— Лучше «Новая Деревня», —
Из угла промолвил древний,
Но еще живучий дед, —
Там на все тебе ответ!
Хошь и слышу краем уха, —
Хорошо, кусай те муха!
На селе уж огоньки
Позажглись, а мужики
Долго слушали — внимали,
Тут же переночевали,
Утром встали и опять
Принялись они шагать.
Ветер по полю гуляет,
Мужиков он подгоняет,
А они себе шажком
Подвигаются гуськом —
В направлении к столице
Молчаливой вереницей,
По дороге меж полей,
Словно стая журавлей.
Долго шли они, иль мало,
Глядь — Москву уж видно стало,
Всю залитую огнем…
— Ишь, и ночью словно дном! —
Потянулись огороды,
Там и сям торчат заводы…
Вот и улицы, дома…
— Сядем, — выкрикнул Фома.
Посредине тротуара
Все уселись вкруг Захара.
— Вот и кончен долгий путь.
Можно, братцы, отдохнуть!
Сняли сумки, развязали,
Соли, хлебушка достали,
Смотрят — милиционер, —
Палка с боку, револьвер.
— Здесь садиться — не годится,
Не угодно ли пройтиться!
Ишь, расселись на пути:
Ни проехать, ни пройти!
— Мы крестьяне издалека, —
Обратился к нему Фока,
А в Москву пришлося нам
Но своим притти делам,
Относительно налога,
И хозяйствия, и бога.
Порешили мы в пути
Сперва вот куда пойти:
Порешили на могилу
К Ильичу, что дал нам силу
И Советскую дал власть,
Перво-наперво попасть.
Нам сейчас туда нельзя ли?
— Вы туда уж опоздали,
Надо вам в Крестьянский Дом,
На Мясницкой будет он.
На трамвай шестой садитесь,
Через полчаса домчитесь
До Лубянки, — ну, а там
Дом укажет всякий вам.
Стали дальше продвигаться,
Стали больше удивляться:
— Фонари-то, фонари!
А народу — посмотри!
И на всех из моха, шубы,
Бабы чем-то красят губы,
Каблуки-то, каблуки! —
Удивлялись мужики.
Вот итти труднее стало:
Весь народ тут валит валом.
— Може, тута где пожар? —
Потревожился Захар.
— Нет, должно пожара негу:
Все бегут и в ту и в эту!
Дальше — что водоворот!
Мужики раскрыли рот:
Магазины идут, лавки,
И чем дальше — больше давки.
Перейти проулок жуть:
Там задавят, аль сомнут!
Все гудит, стучит, несется,
Весь парод по стенкам жмется.
Мчат машины, рысаки, —
Обалдели мужики!
— Вон катит, — кричит Вавила, —
Без коней нечиста сила!
А трамвай-то — ай, ай, ай!
Фока, Фока, удирай!
Тут совсем пришлось им туго:
Растеряли все друг друга.
Начали перекликать,
Все друг друга стали звать:
— Ахти, батюшки, вы, светы!
Сват Пахомушка! И где ты?
— Эй, Захар! Ау, Егор! —
Словно все попали в бор.
Долго так перекликались
Все, покуда не собрались.
Смотрят — милиционер, —
Палка сбоку, револьвер.
— Проводи нас, сделай милость, —
Мужики ему взмолились, —
Не найдем мы здесь ни зги:
Раскарячились мозги!
Ну и город, ну и город,
Чтоб ему блоху за ворот.
Вот пришли в Крестьянский Дом —
Чистота везде кругом.
Мужиков тут накормили,
Да и в спальню проводили.
Армячок Вавила снял,
Возле стенки разостлал.
— Ну, родимые, устали!
Верст пятьсот мы отмахали!
Расстелили армяки,
Растянулись мужики.
Молодец идет: — Постой-ка!
Дядя, встань с земли — вон койка,
Одеяла, тюфяки! —
Огляделись мужики.
— Тут наш брат, должно, в почете!
Вишь кака о нас забота!
Знамо, мы трудящий класс!
Власть заботится о нас!
— Братцы, — тут сказал Вавила, —
Вишь меня совсем сморило,
Тут хоша и прямо рай, —
Вы балакай, а я бай!
За окном еще не спали,
Говор, звон, машины мчали,
За стеной по мостовой
Тарарахтал ломовой.
На стене часы хрипели,
Мужики давно храпели.
Спят и видят сон такой:
Будто все они домой
Уж вернулись; смотрят — диво!
Как дома-то тут красивы!
А в амбаре закрома
Полны доверху зерна.
В хате окна в белых шторах,
На столе газеты ворох,
За столом сидит жена —
В новый ситец убрана.
Л в окно видать читальню,
Коперацию, слесарню…
Глядь — в избе стоит Игнат.
— Это что ж такое сват?
Что за притча? Что такое
Приключилось с Кабалою?
— Что вы, братцы, в самом деле?
Аль в Москве вы очумели?
Это прежде Кабала
Ей название была,
А теперь не так зовут:
Объявленье видишь тут?
Не высоко и не низко
На столбе висит записка…
А написано-то что ж, —
Не учились--не поймешь!
— Эх, читать мы не умеем,
Бить нас некому по шеям!
Как свою деревню звать,
Мы но можем разузнать!
Сбоку-набок повозились
И опять храпеть пустились.
Лишь под утро сон был плох
С непривычки: нету блох.
А на утро чай попили,
Молодца себе спросили.
Шубу быстро он одел
И повел их в Финотдел.
Дом большой такой да важный,
Весь кирпичный, трехъэтажный!
— Наркомфин, что ль, это?
— Да.
Дверь открылась — и айда!
Прямо лестница большая,
Вся из камня, расписная.
Вот попали в коридор.
Впереди идет Егор.
Вышли в комнату большую,
А за ней еще в другую, —
Здесь чиновники сидят,
Все считают и строчат,
Слева столики рядами,
А за теми за столами
Все-то барышни сидят,
На машинках все стучат
Они пальцем--стук-стук-стуки, —
Это что яс такой за штуки?
— Вам, почтенные, кого?
— Комиссара самого!
— Вы зачем к нему, что надо?
Смотрят — губы все в помаде,
В полъаршина каблуки…
Отвечают мужики:
— Не понять тебе, молодка,
В чем крестьянская заботка!
Укажи-ка лучше нам
Комиссара, где он сам!
— Вон туда, в ту дверь идите,
Там заведущий — спросите.
— Не туда! В ту дверь иди!
Дверь открыли. Впереди
За столом сидит мужчина,
В стороне стоит машина.
— Вам, почтенные, кого?
— Комиссара самого!
— Секретарь я Финотдела.
— Ну так что ж? И это дело!
— Вы зачем и кто такие?
— Мы крестьяне кабальские,
Из деревни Кабала, —
Нас забота доняла
Относительно налога:
Почему его так много,
Почему такой расход
И куда же он идет?
— Чем ходить по белу свету,
Почитали бы газету!
Там нашли б за каждый год
И приходы, и расход.
— Мы читать не обучены,
И слова там все мудрены,
Сами мы верней дойдем, —
Говорит ему Пахом.
— Что ж, извольте, вот и смета
Прошлогоднего бюджета.
Прежде мы сочтем приход
За двадцать четвертый год.
Дай-ка счеты, Спиридонов!
Двести сорок семь мильонов
Дал прямой налог казне.
Подвигайся, дед, ко мне, —
Секретарь кивнул Захару.
— Двести тридцать три с товару,
Это — косвенные. Лес
Сорок пять нам дал в обрез.
От дороги от железной
Всех доходов, друг любезный,
Получили в этот год
Мы шестьсот пятнадцать, — вот,
Тридцать три еще собрали,
Это пошлины нам дали, —
Только хватит на дрова.
Да еще вот двести два
От кредитных операций,
Дальше — от реализаций
Фонда нашего с валютой
Тоже самое в казну-то
Шестьдесят мы взяли семь,
Тоже мало ведь совсем.
— Погоди, голубчик, тута:
Это что же за валюта,
И зачем ее срезать--
Нам не можешь ли сказать?
— То от торга с заграницей
Звонких денег единица.
Слово: реализовать
Значит — ладно торговать.
— Ну, а фон-то, что такое?
Тоже слово не простое!
— Фонд понятнее для вас —
Это золота запас.
С телеграфа, телефона
Взяли сорок два мильона,
Еще восемьдесят шесть
От аренд да ссуды есть.
— Эва, сколько накашляло!
— И эмиссии не мало
Тоже дал нам этот год:
Сто да восемьдесят — вот!
— Это что же за эмись?
Ну и слово, хушь дивись!
— Выпуск денег то, бумажных,
Для расходов очень важных,
Дефициты чтоб покрыть
И баланс восстановить.
Будем класть расхода росты:
Вот по займам девяносто,
На промышленность расход —
Шестьдесят да девять — вот!
Двадцать для коопераций,
А для электрификации
Дали больше — сорок три,
Фонду сорок — вот смотри!
Семьдесят да три, ребята,
Земледелья Наркомату,
На Финансы и Собес
Тоже самое в обрез
Дали восемьдесят три,
Вот на счетах, посмотри!
А на Административный
Без десятка двести с гривной.
Шестьдесят да восемь, — вот, —
Наркомпрос у нас берет,
Тут еще на оборону
Триста восемьдесят с кону,
А на транспорт, гляди — вот:
Без семи пошло семьсот.
А теперь итог не длинный:
Миллиард семьсот с полтиной
Миллиончиков всего.
Вот смотрите на него!
— Ну, за все тебе спасибо,
А теперя только ты бы,
Проводил бы нас к нему —
К комиссару самому!
— Комиссар на заседании,
Ну уж ежели желанье
Вам пройтися к самому,
Так пожалуйте к нему. —
И — вперед, а мужики
Все за ним, как гусаки.
Тут опять заколесили,
Комнат десять проходили,
Коридора три прошли,
К кабинету подошли.
Только в дверь нажали плечи
Комиссар идет навстречу,
Хоть сурьезен очень он,
Сразу видно — но грозен:
Поздоровался по чести,
Усадил на стульях вместе,
Снял очки, уселся сам:
— Что угодно будет вам?
Огляделись: окна в шторах,
На столе бумаги ворох…
Тут Пахомушка встает
И такую речь ведет:
— Мы советские граждане,
Издалеча мы крестьяне —
Из деревни Кабала,
Нас забота доняла
Относительно налога:
Почему ого так много,
Для чего такой расход
И куда же он идет?
Секретарь нам баял тута
Про какую-то валюту,
Да на счетах щелк да щелк,
Ничего но взяли в толк!
— Братцы, ведь на вас налога
Не особенно уж много,
Говорите это зря!
Вот как прежде у царя,
Когда вас трясли, как грушу,
Приходилось вам на душу
По двенадцати рублей, —
Вдвое было тяжелей!
Если б нас сейчас сменила
Власть какая бы ни было,
Все равно налог для вас
Был бы больше, чем у нас.
Если власть свою храните,
То налогом не корите,
С них теперь доход идет
Ведь опять-таки в народ,
Не буржуям, не дворянам,
А рабочим да крестьянам.
— Да уж там какая сласть!
Мы и держимся за власть, —
Тут сказал старик Вавила, —
Без Советов — нам могила!
Мы ведь помним, как была
От буржуев кабала!
Комиссар тогда поднялся,
Объяснять расход принялся.
— Чтоб поднять хотя б немного
Нам на хлебушко цены,
На железные дороги
Мы расходовать должны.
На машины и вагоны,
Телеграфы, телефоны,
Оборону — войско, флот,
Весть приходится расход.
Невозможно без ученья
Нам хозяйство приподнять, —
На отделы Просвещенья
Тоже надо денег дать.
Все, что только в магазине:
Соль и масло, керосин ли,
Гвозди, ситец, коленкор,
Косы, плуги и топор,
Все машины, чтобы веять,
Молотить, пахать и сеять, —
Шахты, фабрики, заводы
Доставляют нам сполна, —
Нам промышленность нужна.
И теперь мы здесь хлопочем,
Чтоб крестьянам и рабочим
Связь свою скорей понять
И друг другу помогать.
За одно вы воевали,
Между вами крепче стали
Связи в жизненной борьбе, —
Ты ему, а он тебе!
Если вам за эти годы
Всем хозяйство развивать,
То и фабрики, заводы,
Будут лучше подавать.
Мы хозяева, ребята,
Не одной своей лишь хаты:
Надо помнить каждый час, —
И другое есть у нас.
Ты и в нем хозяин тоже,
На твое оно похоже,
Только больше на размер —
То хозяйство СССР.
Друг без друга нету мочи
И крестьянам и рабочим.
Вот возьми себе в пример —
Будет, значит, СССР
Вроде как хозяйство наше:
Эта топит, этот пашет,
Тот скотину стережет,
Тот расходу счет ведет,
Учит, если поумнее,
Как хозяйство весть ладнее,
Тот топориком стучит,
Тот уехал что купить…
Все крестьяне, даже Фока,
Призадумались глубоко,
А Фома со стула встал
И такой вопрос задал:
— Власть Советская крепка-ли?
Кабы снова не напали
И помещик, и фашист,
И буржуй-капиталист?
Комиссар тут засмеялся:
— Ты напрасно испугался:
Нам не страшен ни фашист,
Ни буржуй-капиталист.
Это время миновало,
С каждым годом легче стало,
Все рабочие за нас.
Подождем, настанет час —
Весь рабочий люд сольется,
Будем жить одной семьей,
Знамя красное взовьется
Над свободною землей!
А потом насчет кредита
Стал расспрашивать Никита.
Вроде час уже минул.
Мужикам Фома мигнул —
Тут крестьяне распростились
С комиссаром, вниз спустились,
Постояли у ворот,
Поглазели на народ.
— Братцы, — им сказал Никита, —
Ну, теперь куда итти-то?
Побывали там и сям,
Что теперь осталось нам?
О хозяйстве мы узнали,
С комиссаром толковали
Про налог, советску власть…
Вот на фабрику б попасть!
Расспросить насчет бы ситца,
Да домой бы воротиться.
— Знамо дело. Ну, идем!
Вот пришли в Крестьянский Дом,
Пообедали, попили,
Молодца себе спросили.
И повел их молодец
Вот из города — в конец.
Пять некрашеных кирпичных
Корпусов — больших фабричных.
Из трубы огромный дым
Валит облаком густым.
Как пройти куда — спросили,
Двери фабрики открыли,
Коридор они прошли,
В помещение взошли.
Тут их прямо оглушило:
Все машины, как страшила!
Все стучит, гремит, ревет,
Вон хлопок зубцами рвет,
Точно нес, гляди, забрешет!
Рядом — крутится и чешет
Вату зубьями — ай, ай!
Попадешь в нее — прощай!
Там страшенная другая
Сучит нитки, как живая,
Да мотает на катки,
Да пускает их в станки.
А в станке челнок, как мышь, —
Нипочем не уследишь!
Там ползут уж ленты ситца,
Вон и в свертки он вертится.
— Здесь рабочим — дела тьма! —
Посмотрел кругом Фома.
Подошли они к рабочим.
— Кое-что узнать мы хочем, —
Им Никита говорит.
— Вон заведущий стоит,
У прядильной у машины,
Пожилой такой мужчина!
— Ты заведущий?
— Я сам.
Что угодно будет вам?
— Мы пришли сюда добиться,
Почему цена на ситцы
Несуразно велика, —
Говорит ему Лука.
Обносилась вся одежа, —
Ситец сахара дороже!
Почему он так распух:
Тридцать пять копеек, друг?
— Чем ходить по белу свету,
Почитали бы газету,
Ведь в газете каждый год
Помещается отчет!
— Мы читать-то не умеем,
Бить нас некому по шеям!
Тут заведущий позвал
Их в сторонку и начал:
— Чтобы в этом разобраться,
Надо вспомнить с вами, братцы,
Что назад тому лет пять
Нам пришлось переживать;
Как Антанта в эту пору
Напустила белых свору,
Охватила в этот раз
Как кольцом железным нас.
Помнишь, было-то как туго?
Надвигал Деникин с юга,
И Колчак-то, адмирал,
От Урала напирал.
Налезала слева, справа
Генеральская орава,
Вся помещичья орда —
Стары бары-господа.
Захотелось возвратиться
Им на прежние землицы,
Чтобы снова, как и встарь,
Жили: барин, раб и царь.
Чрез урядников бы снова,
Старый суд и станового
Гнуть крестьянина в дугу, —
Но пищал бы, ни гу-гу.
Много в пору ту народу
Поплатилось за свободу,
Да не даром: господа
Разбежались кто куда!
Обожглись — не удалося,
Позапрятать не пришлося
Наши шеи в хомуты:
Все задали лататы!
Но делов понатворили,
Все разграбили, разбили
Черти белые тогда!
Пароходы, поезда,
Уничтожили и склады,
Все поля стоптали гады
И в разруху всю страну
Погрузили в ту войну.
Так успели нам нагадить,
Что пришлось все снова ладить,
Все испортилось, хоть брось,
Дело шло и вкривь и вкось.
— Ну их к шуту, то бандиты!
Вот про ситец речь гони ты,
Али там насчет хлопка, —
Говорит ему Лука, —
Эту самую разруху
Все мы знаем не по слуху,
В девятнадцатом году…
— Я к тому вас и веду:
Речь моя к тому склонилась,
Что откуда приключилась
Несуразная цена:
Все наделала война!
От нее и все невзгоды —
Стали фабрики, заводы…
Ну, а самая беда —
Не ходили поезда.
Приходилось очень туго:
Не везли хлопка нам с юга,
А хлопок-то на полях
Вырастает в тех странах.
Та же там была разруха,
А к тому же и засуха.
Долго были с той страной,
Мы отрезаны войной.
Да и не было подвоза:
Не хватало паровозов,
Нефти, угля не добыть, —
Мы не знали, как и быть.
Вот как это все случилось,
На ценах и отразилось,
И поправить только вот
Мы сумели в этот год.
Все еще недоставало
Нам тогда материала,
Мало было и машин,
Потому-то и аршин
Ситца, али там сатину,
Поднялся чуть не в полтину.
Вот теперь хлопка и льна
Подешевеет цепа;
Если с вами мы захочем
Заодно итти с рабочим
И согласно с Ильичем, —
Ситец будет нипочем.
Постепенно нужно с этим.
Уж смотрите — прошлым летом
Деньги новые ввелись,
Цены хлеба поднялись,
И подвоз налажен всюду.
Скоро ситец, братцы, буду
Вполовину дешевей
Выпускать для вас, ей-ей!
Час спустя — что только было!
Мужиков всех окружила
Тьма рабочих: тыщи две!
— Ты ему, а он тебе —
Вспомнил слово комиссара
Тут Фома, и словно жаром
Охватило его враз,
Защипало правый глаз.
— Братцы, — крикнул он, — граждане!
Издалеча мы крестьяне,
Из деревни Кабала, —
Нас забота пригнала.
Мы держали путь в столицу,
Чтоб разведать тут о ситце,
О хозяйстве и цене.
О налоге и войне.
Про хозяйство мы узнали,
С комиссаром толковали, —
Что в республике доход
Для трудящихся идет,
И что нашего налога
Не особенно уж много.
А намедни комиссар
Два словечка нам сказал:
— Ты ему, а он тебе, —
То запало в сердце мне
Так, товарищи, как клином!
Мы вам хлебушка, а вы нам
Дайте знания, свой труд, —
Вот хотел сказать я тут!
Полились в ответ тут речи!
Мужиков чуть не на плечи
Взяли, в залу повели,
Угощенье принесли…
Все кричат:
— Поможем братцы!
Надо нам за ум приняться!
Сообща итти вперед,
Как сознательный народ!
За радушие к рабочим,
Школу, клуб вам исхлопочем
И орудия пришлем,
За советом всяким ждем!
Коли-ежели случится
По делам каким в столицу,
Будем рады вам, а там
Мы весной с косилкой к вам! —
Пятьдесят рублей собрали,
На гостинцы детям дали!
И в театр свели друзей,
Показали и музей.
Но в каких местах ни были,
Всего больше полюбили
Мужики Крестьянский Дом,
Все бы время жили в нем!
Здесь музей, библиотека,
Зал читальный и аптека.
Если справиться о чем, —
Есть юрист и агроном.
Вот музей, — чего нет только?!
Вон на картах многополка,
Сочтены доходы гут, —
Для хозяйства — каждый пуд.
А с трехполкой для сравненья
На картине два селенья.
Нарисован тут и скот,
Подведен всему расчет.
Рядом в банках видны корни
И хорошие и сорны,
Как мочалки у одних,
Как иголки, у других.
Дальше там висят плакаты:
Виды клевера и мяты,
Как вредителей изгнать,
Как болезнь скота узнать.
А у стенки — молотилка,
Терка клевера, косилка,
Сортировка и плуги…
Все, что нужно — до дуги!
Вот и сеялка, и жнейка, —
Ты за ней с косой успей-ка!
Тут ульи стоят, а там
Злаки, травы по сортам.
— Эх, не знали все мы это!
Сколько лет мы в Кабале-то
Жили, словно дураки! —
Горевали мужики.
Быстро десять дней промчались.
Мужики домой собрались.
Динь-динь-динь, — звенит трамвай.
— Мне до Курского давай!
Бот уже и на вокзале,
И билеты в кассе взяли,
Ду-ду-ду, иду, бу-бу! —
Паровоз кричит в трубу.
Уж стемнело, дело к ночи.
Провожают пять рабочих.
— Через месяц ждите нас:
Будем шефами у вас!
— Не забыли книги?
— Взяли! —
Мужики в окно кричали.
По холмам, долам, мостам
Мчится поезд, — трам-там-там.
Лентой вьется дым летучий,
Мужики все тесной кучей
У окошечка сидят
Меж собою говорят:
— Как приедем, надо, братцы,
Сообща за дело взяться,
Чтобы наша Кабала
Кабалою не была.
Путь в столицу был на руку:
Получили мы науку!
Надыть с нонешней весной
Нам проститься с стариной,
Старину по шее гнать,
Жизнь другую начинать.