ИТАЛЬЯНЕЦ В КАЛИНОВЕ,
правитьИЛИ ОПЫТ ПЕРЕЛОЖЕНИЯ
правитьХОРОШЕЙ ПРОЗЫ В ДУРНЫЕ СТИХИ
правитьС ПОСРЕДСТВЕННЫМ НАИГРЫШЕМ
правитьРусская театральная пародия XIX — начала XX века
М., «Искусство», 1976
ЛИЦА
правитьСавелий Дикой, комический оперный старик, бас.
Борис, его сын, итальянец.
Кабанова, комическая старуха.
Тихон, угрюмый баритон, Варвара, развеселый контр-альт — ее дети.
Катерина, жена Тихона, темная личность.
Кудряш, солист из хора Молчанова *.
Многочисленная прислуга купчихи Кабановой.
1 См. географию оперных либретто и балетных программ, изд. Стелловского.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
править1 В XVII веке, как известно, русские торговые люди имели прислуги более, чем наибогатейшие помещики в последующие времена; когда торговый человек отлучался куда-нибудь по делам, хотя бы на несколько дней, вся его многочисленная прислуга оплакивала хором разлуку с ним. Положение женщины в то время было самое завидное. И при этакой-то обстановке люди жаловались еще на свою жизнь! (Прим. Н. Соловьева: «Исследования о русском эпосе», «Всем, труд.») Борис, имеющий от автора passe partout на свободные входы и выходы, во всякое время.
Хор женщин
«Уезжает голубчик
На чужую сторонку,
Оставляет голубчик
Дома нас сиротами.
Ах, ахти! гореванье!
Тяжко расставанье» и пр[оч].
Хор муз
(за сценою)
Как из драмы порядочной,
Отразившей как в зеркале,
Быт и «нравы жестокие»
Современного русского
Православного общества,
Ныне ставится опера
Флорентинско-московская,
С кантиленами сладкими,
Со стишками конфектными.
Переносится действие
В отдаленное, древнее
Время князя Пожарского,
Папы Павла четвертого1,
Кардинала Григория
И Козьмы Сухорукова,
Дабы сделать позорище
Римско — Сивцово-вражское
Сколь возможно нелепее.
Ах, ахти, гореванье!
Тяжело расставанье
С здравый смыслом, с поэзией
И с житейскою правдою!
Тяжело превращение
Александра Островского
Из хорошего комика
В театрального гномика,
В либреттиста московского.
1 Прошу не приписывать моему невежеству, что здесь вместо Павла V поставлено Павла IV; это музы, предпочитающие гармонию правде, обмолвились.
Итальянец Борис
(все время держится по правую сторону сцены, подальше от русских)
«И зачем она глядит,
Будто мне любовь сулит.
А целуется с своим
Да и плачет вместе с ним».
«Нет хужо горя — полюбив чужую!»
(Мало подумав.)
Нет! Хуже во сто раз
Для авторских проказ
Одеться итальянцем
И рифмами с изъянцем,
Под наигрыш плохой,
Горланить вздор такой,
Что боже упаси!
До, ре, ми, фа, соль, си!
Кабанова
(Тихону; на голос куплета из водевиля «Кавалерист-девица» *)
Помнишь все, что я сказала?
Тихон
Помню все.
Кабанова
Так говори:
Чтоб старуху уважала.
Тихон
(Катерине)
Уважай ее, смотри!
Кабанова
Чтоб, как мать, меня любила.
Тихон
Ты, как мать, ее люби.
; Кабанова
Никогда мне не грубила.
Тихон
Никогда ей не груби.
Хор
Никогда мне не грубила!
Никогда ей не груби!
; Кабанова
Чтоб в окошко не глядела.
Тихон
Ты в окошко не гляди.
Кабанова
И без дела не сидела.
Тихон
И без дела не сиди.
Кабанова
А теперь, как подобает,
Поклонись мне в ножки ты.
Варвара
(беззаботно)
В десять лет нас занимают
Куклы, пташки и цветы.
Дикой
Постой, брат, я тебе напишу стишки в альбом.
(Пишет и потом поет.)
«Живи в Москве смирнее,
Веди себя скромнее,
Вернися поскорее».
(Отходит, очень довольный.)
Тихон
(Борису, заметив, что сей последний без нужды толчется по сцене)
«Ну, прощай и ты, Борис,
Ты уж лучше, брат, женись».
Катерина быстро подбегает к Тихону и объявляет, что она гибнет. Тихон, не видя в окружающей обстановке никаких признаков «темного царства», видя, напротив того, всеобщее довольство, счастие, веселые лица и праздничные одежды, слыша теплые напутствия пейзан и увриеров * и справедливо полагая, что с пьяненькою комическою свекровью очень нетрудно ладить, спрашивает ее с недоумением: Да что ты?
Катерина сообразив, что ведь на самом деле она дурит, начинает сентиментальничать и поет романс Жуковского «Тоска по милом» *.
Теките струей Вы, слезы горючи, Дубравы дремучи, Тоскуйте со мной.
«Я гибну, я гибну, мне сердце пророчит, Само мое сердце погибели хочет».
Тихон пожимает плечами.
Катерина, видя, что и это не удается и что у счастливого и беззаботного Тихона на уме одна гулянка, так же как у нее одни романсы, предлагает ему, ни с того ни с сего, взять с нее клятву. Когда же Тихон очень основательным речитативом спрашивает: За-а-а-чем же клятв-у-у-у? Катерина, в напускном экстазе, не помня сама, что делает, поет перифразис монолога Репетилова из «Горя от ума» *:
Пускай покинут буду светом,
Пускай умру на месте этом,
Да разразит меня господь!
Тихон
(тоже из «Горе от ума»)
Да полно вздор молоть! *
; (Уходит.)
Хор женщин
; (за сценою)
Уезжает голубчик
На чужую сторонку.
Оставляет голубчик
Дома нас сиротами.
Хор муз
(тоже за сценою)
Оскорбляет голубчик
Нас плохими стихами,
Поступает голубчик
В конкуренты Элькану1.
1 Прим для невежд: г. Элькан — славный либреттист русский.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
правитьВарвара
Чего ты нюни-то распустила?
Катерина
правитьАх, Варвара, ты не понимаешь меня. Тебе бы все петь да плясать, благо тебя по молчановскому песеннику обучали *. Я совершенно особь статья. Все находят, что я какая-то странная. Во всех поступках моих с первой сцены не находят никакого смысла. Вот мне а нужно объяснить, отчего я такая странная. Послушай:
«Бедны ея образы» * — это он обо мне говорит, — потому, что материалы, представляемые ей действительностью, так однообразны; но и с этими скудными средствами ее воображение работает неутомимо и уносит ее в новый мир, тихий и светлый. Не обряды занимают ее в церкви: она совсем и не слышит, что там поют и читают; у нее в душе иная музыка, иные видения, для нее служба кончается неприметно, как будто в одну секунду. Ее занимают деревья, странно нарисованные на образах, и она воображает себе целую страну садов, где все такие деревья и все это цветет, благоухает, все полно райского пения. А то увидит она в солнечный день, как «из купола светлый такой столб вниз идет» и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вот она уже видит, «будто ангелы в этом столбе летают и поют». Иногда представляется ей — отчего бы и ей не летать? И когда на горе стоит, то так ее и тянет лететь: вот так бы разбежалась, подняла руки, да и полетела. Она странная, сумасбродная, с точки зрения окружающих; но это потому, что она никак не может принять в себя их воззрения и наклонности".
Видишь: это все я должна объяснить руладами. Вот слушай. (Поет.)
«Бывало я резвилась и шутила
Да распевала песенки порой…
Любила я в церквах молиться богу,
Или в саду, между цветов живых.
Во сне я часто ангелов видала,
И райские деревья, и цветы.
Теперь не то».
Варвара
Правда, что не то! Даже не похоже нисколько.
Катерина
Сама знаю, что не похоже. Вот слушай:
«Во сне меня все кто-то обнимает,
Зовет с собой, целует и ласкает».
Опять-таки не то! Совсем не то!
Варвара
Да ты чего хочешь-то?
Катерина
правитьАх, боже мой! Я хочу, чтобы всем стало понятно, отчего я отдаюсь Борису, отчего я пугаюсь грозы, геены и пр[оч]?.. Ведь не барышня же я слабонервная, в самом деле. Ах! Какая тоска! Уж лучше бы, право, если бы Сан Леон переложил все мои монологи в пируэты и кабриоли! Легче бы мне было их откалывать, чем петь рифмы несообразные.
Варвара
правитьДа тебе зачем нужно все такое, чувствительное?
Катерина
правитьКак зачем? Ничего ты не понимаешь. (Подает ей книгу.) Прочти вот сама, что здесь пишет о моем характере Добролюбов * — том 3, «Луч света в темном царстве», стр. 496 и последующие, от слов «прежде всего» до «литературные судьи».
Варвара
(швыряет книгу)
править
Поди ты к чорту со своим Добролюбовым и литературными судьями! Нешто не понимаешь, что теперь никому нет дела до твоего Добролюбова. Островский-то, чай, давно позабыл об нем. А мой Кашперов, так тот, поди-ко, и не слыхивал ни об каком Добролюбове. Да что ты? Нешто мы здесь всурьез драму играем, что ли? Чай, просто куплетцы поем для господской забавы. Ну тебя, смешишь только. (Серьезно.) Слушай;
Ай, люли, люди!
До, ре, ми, фа, соль!
В пьесу все вали,
Лишь бы вышла роль,
Хоть ледящая,
Лишь бы новая,
Подходящая,
Дишкантовая.
Ты глупа, мой свет,
Как немногие.
Не взойдет в куплет
Психология.
Делай штучки ты
Театральные
И забудь мечты
Идеальные,
Да не плачь, не вой
Над утратою, —
А пройдись, пропой
Травиатою *.
Будь Динорою *
Иностранкою,
Леонорою *,
Африканкою,
Будь Зеликою *,
Фиориною *,
Будь Нелюскою *,
А не дикою Катериною,
Бабой русскою1.
Вот тебе ключ от калитки. Слышь, выходи ночью к Борису. Гулять будем. (Убегает, приплясывая и напевая.) Ай, люли, люли! До, ре, ми, фа, соль!
1 Нелюско, собственно, не африканка, а африканец. Да не сочтут это за мое невежество, это Варвара перепутала.
Катерина
(одна)
править
Нет! Я должна выразить теперь борьбу. Сцену с ключем Добролюбов считает лучшею сценою. И Островский по этому самому весь монолог с ключем из хорошей прозы переложил в дурные стихи. Надо, чтобы сцена с ключем вышла по-эффектнее. (Становится в драматическую позу.)
О! сей ключ!
О! сей ключ мне сулит все мытарства.
Я ведь — луч,
Светлый луч среди темного царства.
Впрочем, что тут распевать-то долго. Ведь и Добролюбов говорит, что тут борьба, собственно, уже кончена, остается небольшое раздумье, а раздумье-то я выражу обыкновенными гаммами.
Борис до, до, до, до, до, до, —
Рогой, я на ре, ре, ре, ре —
Чку выйду, мой ми, ми, ми, ми —
Лой друг до, до, до, до, до, до…
1 Читатель замечает, что сии стихи суть слабое подражание известным стихам, помещенным в «Эпохе» 1865 года: «Молодое перо-ро-ро-ро», хотя ро, ро, ро в гамму и не входит *.
Комментарий
правитьУСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ:
править«А» — журнал «Артист»
AT — Александрийский театр
«Б» — журнал «Будильник»
«Бр» — журнал «Бирюч»
«БВ» — газета «Биржевые ведомости»
«БдЧ» — журнал «Библиотека для чтения»
«БТИ» — «Библиотека Театра и Искусства»
«ЕИТ» — «Ежегодник Императорских театров»
«ЗС» — «Забытый смех», сборник I и II, 1914—1916
«И» — журнал «Искра»
«ИВ» — «Исторический вестник»
«КЗ» — А. А. Измайлов, «Кривое зеркало»
«ЛГ» — «Литературная газета»
«ЛЕ» — «Литературный Ералаш» — отдел журнала «Современник»
MT — Малый театр
«МТж» — журнал «Московский телеграф»
«HB» — газета «Новое время»
«ОЗ» — журнал «Отечественные записки»
«ПИ» — "Поэты «Искры», под редакцией И. Ямпольского, Л., 1955 «РП» — журнал «Репертуар и Пантеон»
«РСП» — «Русская стихотворная пародия», под ред. А. Морозова, М.-Л., 1960
«С» — журнал «Современник»
«Ср» — «Сатира 60-х годов», М. —Л., 1932
«Сат» — журнал «Сатирикон»
«Т» — журнал «Театр»
«ТиИ» — журнал «Театр и Искусство»
«ТН» — «Театральное наследие», М., 1956
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства
«Э» — «Эпиграмма и сатира», т. I, М. —Л., 1931
ИТАЛЬЯНЕЦ В КАЛИНОВЕ
правитьВпервые — «И», 1867, № 44, стр. 536. Без подписи. Возможно, автором является Г. Жулев (оперные переделки пьес Островского были темой многих его пародий). Авторство Жулева сказывается и в стихотворной технике пародии. Пародия направлена против либретто А. Н. Островского к опере «Гроза» (музыка В. Кашперова). Журнал «И» увидел в этой переделке снятие социально-обличительного пафоса пьесы «Гроза». Строки, взятые в кавычки, цитаты из либретто А. Н. Островского.
Кудряш, солист из хора Молчанова. — Хор ярославского крестьянина И. Е. Молчанова возник в начале 50-х годов XIX в. «Кавалерист-девица» — водевиль, автор Е. Зеланд-Дубельт. Ария из «Лючии» — имеется в виду опера «Лючия ди Ламмермур» Доницетти (1835). Пейзан и увриеров (франц.) — крестьян и рабочих. Романс Жуковского — действительно приведены четыре строки из песни В. А. Жуковского «Тоска по милом» (1807).
Поет перифразис монолога Репетилова из «Горя от ума» — ироническая переделка реплики Репетилова:
Пускай лишусь жены, детей,
Оставлен буду целым светом,
Пускай умру на месте этом,
И разразит меня господь… (д. 4, явл. 4).
Да полно вздор молоть! — ответ Чацкого на монолог Репетилова (д. 4, явл. 4). По молчановскому песеннику обучали.-- Речь идет о книге «Новейший русский песенник. С новейшими песнями хоров Ив. Молчанова, Гр. Соколова, М. Молодцова». М., 1862. «Бедны ея образы» — цитата из статьи Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве» (см.: Н. А. Добролюбов. Статьи об Островском, М., Гослитиздат, 1956, стр. 215—216). … О моем характере Добролюбов — далее следует цитата из той же статьи Добролюбова (там же, стр. 214—238). А пройдись, пропой Травиатою — имеется в виду героиня оперы Верди «Травиата» (1853). Динора — героиня оперы «Плоэрмельский праздник» Мейербера (в подлиннике «Динора, или Прощение Плоэрмеля», 1859). Леонора — героиня оперы Верди «Трубадур» (1853). Зелика и Нелюско — герои оперы Мейербера «Африканка» (1865), Фиорина — героиня одноименной оперы Педротти.