Густав аф Гейерстам
правитьИстория двух орлов
правитьДалеко среди скал, там, где густой лес достигает еще значительной высоты, а область развесистых, белоствольных берез образует издали, на склонах гор, как бы роскошный ковер, жили пара орлов, свивших себе гнездо на верхушке стройной ели. Ни разу еще присутствие человека не нарушало мирной тишины молчаливого царства природы, где властвовали безраздельно одни только цари-орлы.
Начиналась весна. Любовь вступила в свои права, и вскоре орлица засела в гнезде, согревая теплотою своего тела пару больших яиц. Из них вылупились, наконец, двое бесформенных, бесперых существ, в которых трудно было бы признать орлиных птенцов, не будь у них белых крючковатых клювов и крепких желтых ног.
Родители немедленно принялись за дело — за ловлю добычи для прокормления детенышей. В окрестностях было много пищи. Зайцы и куропатки, куры и ягнята потреблялись массами и приносились в гнездо, ибо орлиные птенцы должны были жить, — жить, между тем как мелкие звери погибали.
Вокруг орлиного гнезда воцарилась тишина; лесные звери страшились соседства орлов. Далеко приходилось теперь летать орлам на своих широких, могучих крыльях, далеко за горы, высоко над жилищами людей; много верст, много миль пролетали они, прежде чем находили добычу. Но они неутомимо пускались в путь, и об успешности их усилий свидетельствовали кучи перьев, шкурок и разных отбросов, нагроможденных вокруг ели.
Но человек всегда кончает тем, что вторгается в молчаливое святилище природы, где ведется издревле упорная борьба за существование Он приходит и вмешивается в эту неустанную борьбу животных и растений. На этот раз человек явился в образе двух резвых крестьянских мальчиков, которые также охотились и пришли к стройной ели в ту минуту, когда старые орлы отсутствовали.
Мальчики тотчас же заметили орлиное гнездо, и не прошло и нескольких минут, как они были уже на верхушке дерева. Орлята успели выроста. Они были снабжены сильным клювом и острыми когтями для защиты от нападений врагов. Один из птенцов вонзил свой коготь в сапог старшего мальчика.
Мальчики решили отомстить и смело вступили в борьбу; сначала один, а затем другой орленок были захвачены и спущены вниз: дети продели им в клювы по палочке, привязали к палочкам веревки и обмотали концы их вокруг шеи птиц. Затем снесли наверх орлят, положили их обратно в гнездо и пошли своею дорогою.
Орлы вернулись с охоты. Орлица несла в когтях маленького окровавленного ягненка. Но птенцы прыгали на краю гнезда с открытыми клювами и не трогали принесенной ям пищи.
Кто объяснит инстинктивную родительскую любовь, проявляющуюся так резко у животных, определит глубину и силу этого чувства, которое заставляет утку лететь на выстрел охотника и защищать своим телом птенцов, побуждает медведицу нападать на вдвое сильнейшего врага, грозящего ее детенышам?
Орлы снова полетели на охоту. Без устали рыскали они целый день, то спускаясь стрелою на легкомысленного зайца, сидевшего на открытой равнине у опушки леса, то раздробляя головы белым куропаткам, скрывавшимся в лесу от знойных лучей полуденного солнца. Они хватали то ягненка на поле, то петуха в курятнике; даже быстроногие олени не могли избежать их хищных когтей.
Но орлята не трогали пищи. Они прыгали с раскрытыми клювами по краю родного гнезда, испуская непонятные, жалобные крики.
Орлы заметили, что птенцы их голодают среди изобильной пищи, рассеянной у подножия стройной ели. Тогда они расправили свои широкие крылья и полетели к морю. Они проносились над высокими скалами, с их белоснежными, сверкавшими на солнце вершинами, над густыми, зелеными лесами, одевавшими крутые склоны гор и все более и более понижавшимися по мере приближения к вершинам, над прелестными озерами и горными водопадами, покрытыми белою кипящею пеною. И страна, над которою они пролетали, изменяла свой характер, принимала более мягкие, ласкающие взор очертания. Зеленые поля выделялись среди гор, точно оазисы.
Наконец орлы долетели до моря. Ими руководила уверенность, что та добыча, которую они ловили до сих пор, не годилась для их детенышей. Поэтому они погрузились в пенящиеся морские волны, среди которых безмятежно играли стаи серебристых сельдей, и понеслись обратно в свои горы, держа в могучих когтях по свежей сельди, потому что орлиные птенцы должны были жить, — жить, меж тем как мелкие звери погибали.
Несколько дней спустя, наведались к ели резвые крестьянские мальчики. Они нашли у ее подножия множество шкурок ягнят, перьев, птичьих и заячьих костей и гниющий труп маленького оленя. И среди всего этого виднелась и серебристая сельдь, как неоспоримое доказательство отчаянных усилий орлов спасти своих детенышей — их смелого полета до самого синего моря.
Но родителей-орлов не было дома, и резвые мальчики взяли маленьких орлят, потащили их к себе в село и посадили в клетку.
Прошло еще несколько дней, — и старые орлы вернулись обратно. Но увидав пустое гнездо, они вновь расправили свои могучие крылья и полетели искать себе приюта в девственных лесах, куда человеческая нога еще не успела проникнуть, и где они могли беспрепятственно, под защитою высоких скал, выращивать новых птенцов для жизни грабежа и насилий.
(Перевод М. Лучицкой с шведской рукописи, присланной автором для Сборника).
Источник текста: Киевский сборник в помощь пострадавшим от неурожая. Под редакцией И. В. Лучицкого. — Киев: типография С. В. Кульженко. — 1892. С. 232—234.