Глава VI
правитьНельзя не удивляться непоколебимой твердости духа, с которой Фридрих I безостановочно продолжал борьбу с городами, несмотря на несчастье, постигшее его на территории Рима; но ослепление, которое в этом случае проявил император, может вызывать только сожаление. В недолгом времени этому герою предстояло глубоко позавидовать счастью Александра Великого, который не знал Италии и направил свои силы на завоевание далекой Азии. Уже весной 1108 г. Фридрих принужден был бежать из Ломбардии. И между тем, как он истощал силы своего государства в борьбе с более могущественным, чем он, духом времени, папа подчинился требованиям этого времени. Исключительный ход событий привел к тому, что независимость республик была поставлена под охрану церкви и, наоборот, независимость церкви под защиту республик. Если бы содействие установлению гражданской независимости было свободным актом со стороны церкви, это составило бы ее великую славу. Но папы, поддерживая гражданскую независимость в Ломбардии, где ее противником был император, в то же время боролись с ней в Риме, где граждане, отстаивая свою независимость от папской власти, искали опоры у императора. Как бы то ни было, победа, одержанная демократией, спасла папство от схизмы и от императорской диктатуры.
Борьба союза ломбардских городов против Фридриха навеки украсила Италию ореолом благородного эллинского духа. Пышный расцвет гражданской независимости, сменивший эпоху глубокого мрака, составляет самое светлое событие в Средние века. Один только город Рим был обречен катить Сизифов камень и мучительно бороться с непреодолимым роком. Наряду с ломбардцами и их геройской борьбой римляне производят тягостное впечатление своими непрерывными войнами, которые они вели с мелкими соседними городами, желая отомстить на них невыносимый позор постигшего их поражения. В апреле 1168 г. они разорили Альбано, и в этом им помогли Христиан Майнцский и имперский префект. Оба эти лица, несмотря на августовскую катастрофу, стояли еще во главе германской партии в Риме, куда, покинув Витербо, вернулся антипапа. Некоторое время Пасхалий III мог жить в Ватикане, в котором он был принят сенаторами, надеявшимися добиться возвращения заложников, но сам город оставался для Пасхалия недоступным. Опасаясь нового сената, избрание которого должно было состояться 1 ноября 1168 г., Пасхалий принужден был искать приюта в транстеверинском замке Стефана Тебальди, но между тем уже 20 сентября умер, находясь в
Ватикане, после чего место антипапы было занято струмским аббатом Иоанном, получившим имя Каликста III.
И к тому, и к другому папе римляне относились, не проявляя к ним никакого почтения. Будучи довольны вынужденным удалением Александра III из Рима, они тем не менее мирились с присутствием в городе кардинала, его наместника. Последний прилагал старания к тому, чтобы привлечь римлян на сторону Александра, и в то же время Конрад Виттельсбахский в качестве генерала Александра грозил из Беневента нападением на Лациум. Целью вторжения Конрада должен был быть Тускулум, который уже одним своим именем приводил римлян в совершенную ярость и, по их мнению, должен был быть разрушен так же, как Альбано. Но прогнанный обратно графами Чеккано, Конрад не мог подойти к Тускулу, и тогда Райно, последний тускуланский граф, не обращая внимания на права папы, уступил город, которому грозила опасность префекту Иоанну. Последний принял город под свою власть, но римляне решили взять замок приступом, что заставило Иоанна бежать. Тогда Райно снова вернулся, но уже не был принят гражданами, так как они решили отдаться под власть папы, надеясь найти у него помощь; вследствие этого Райно все свои права уступил церкви. Таким образом, 8 августа 1170 г. знаменитый Тускул стал папским владением.
В то время Александр III имел местопребывание в Вероли и вел горячую борьбу с королем Англии из-за архиепископа Кентерберийского Фомы. Желая склонить папу на свою сторону, король подкупал с этой целью римлян; усилия его, однако, были тщетны; не менее безуспешно предоставлял он так же в распоряжение папы свои средства и свою помощь для покорения Рима. Александр принял послов Фридриха, пожелавшего заключить мир, и затем, призваниях им самим, послов ломбардских городов. В это же время явились и греческие послы с возложенными на них новыми предложениями; в своей предупредительности Эммануил Комнен пошел так далеко, что предложил выдать замуж за знаменитого вассала папы Оддо Франджипане свою собственную племянницу. Бракосочетание было торжественно совершено в Вероли; тем не менее Александр не принял предложений греков. Ничем не кончились так же его переговоры с Фридрихом; в Рим Александр, однако, надеялся теперь проникнуть. 17 октября 1170 г. он вступил в сопровождении войска в Тускул. Здесь, в неприступном замке, имея перед своими глазами Рим, знаменитый папа вынужден был оставаться более двух лет, так как римляне не соглашались впустить его в город. Здесь же им было получено известие о злодейском убийстве в Кентербери Фомы Бекета, которое в скором времени должно было стать для папской власти значение могущественным рычагом; но в то время как Александр, принимая послов английского духовенства и короля Генриха, был занят обсуждением самых важных церковных вопросов, его собственное вынужденное нахождение в Латинском замке оказывалось поразительным противоречием с таким значением папства. Христиан Майнцский не переставал теснить папу, и тускуланцам только с помощью большой суммы денег удалось откупиться от Христиана и уговорить отступить от города; не менее беспокоили папу так же римляне, негодовавшие на него за то, что он взял Тускул под свою защиту. В заключение они предложили папе коварный договор, по которому они соглашались принять его к себе, если он дозволит разрушить хотя некоторую часть стен Тускула. Этот договор был скреплен клятвой 800 римских граждан, и тем не менее римляне уничтожили все укрепления ненавистного им города. Обманутый папа не пожелал вернуться в Рим и не покинул беззащитного Тускула, но в начале 1173 г. перебрался в Сеньи, потеряв, по-видимому, всякую надежду, что его изгнанию наступит когда-нибудь конец.
Такое положение дел продолжалось еще несколько лет, но затем ломбардцы одержали великую победу, которая совершенно изменила обстоятельства. В сентябре 1174 г. Фридрих вернулся, чтобы дать городам решительное сражение: геройская защита Анконы и новой Александрии вдохновила мужество смелых граждан, и битва, память о которой никогда не умрет, обеспечила им их независимость. День битвы при Леньяно, 29 мая 1176 г., когда союзная гражданская милиция разбила наголову могущественного императора, был днем марафонской битвы ломбардских республик; эта победа юных городов была одной из самых благородных в истории: и они, и их родина получили свободу. Последствием этой победы были, конечно, прежде всего тайные переговоры императора с папой; в надежде сделать папу безучастным к интересам городов Фридрих отправил к нему в Ананьи послов для заключения мира. Чтобы достигнуть своей цели, Фридрих отказывался от тех существенных прав короны, в уступке которых он некогда отказал Адриану IV. Таким образом, имперская власть, не действовавшая в Риме уже со времени Лотаря, упразднялась теперь тем самым великим императором, который ставил себе задачей восстановление границ древней Римской империи. Александр не замедлил воспользоваться победой ломбардцев в интересах церкви, и города заподозрили его в измене. Но папе удалось рассеять эти подозрения: он прибыл на сицилийских кораблях из Сипонто в Венецию и затем на соборе в Ферраре торжественно обещал городам не заключать мира помимо совещания с ними. Ломбардские консулы могли бы сказать папе, что если он вел борьбу с грозным врагом речами и буллами, то они боролись с ним своими действиями; на этот раз городам пришлось, однако, удовольствоваться только вполовину теми результатами, которые были достигнуты их геройскими усилиями.
Затем в Венеции состоялся конгресс, один из самых замечательных; на этом конгрессе судьба народов еще не была поставлена в зависимость от решения дипломатов, заседающих за зелеными столами, но здесь впервые в качестве полноправных членов конгресса выступили наряду с императором и папой уполномоченные независимых городов. 1 августа 1177 г. между Александром III, Фридрихом I, городами, греческим императором и Вильгельмом Сицилийским был заключен мир. Каликст III был низложен, а Александр III утвержден в сане папы и во владении Церковной областью. Отказываясь от назначения префекта, император уже тем самым признавал, что папа отныне является независимым государем Рима и патримония. Последний, составляя церковную область того времени, простирался от Аквапенденге до Чепрано; теперь он снова переходил к папе. В свою очередь, папа придал Сполето, Анкону и Романью землями, бесспорно принадлежащими империи, Что касается союза ломбардских городов, то с ними был заключен мир на 6 лет, после чего была признана их независимость, Мир, заключенный в Венеции, составил великую эпоху в истории Италии, ознаменовавшуюся пышным расцветом гражданственности. Этим миром была определена так же прежде всего судьба Рима. Но по отношению к императору и папе Рим стоял в менее благоприятных условиях, чем ломбардские города. Фридрих, не колеблясь, поступился римской республикой, признанной им раньше, а его генерал, Христиан Майнцский, даже предоставил в распоряжение церкви свои силы, чтобы, согласно договору, вернуть под ее власть Рим и патримоний. Заключенный мир был встречен всей Италией с ликованием, и римляне, видя себя одинокими, уже более не чувствовали в себе мужества продолжать борьбу с папой, которого император признал властителем Рима. В середине декабря Александр вернулся в Ананьи; он знал, что его изгнанию наступает конец. Семь знатных римлян доставили папе письма от духовенства, сената и народа, приглашавших его вернуться в Рим. Не доверяя римлянам и хорошо помня нанесенные ему обиды, Александр не спешил последовать приглашению и отправил в Рим кардиналов и посредников, которые должны были вступить в объяснение с народом. После долгих переговоров было достигнуто следующее соглашение: сенаторы, избиравшиеся ежегодно 1 сентября, должны были приносить папе присягу на верность; собор Св. Петра и все церковные доходы возвращались папе; всем посетителям Рима гарантировалась безопасность. Затем римские послы, явившись в Ананьи, поверглись к ногам папы и присягой скрепили договор.
После изгнания, длившегося целых 10 лет и проведенного в скитаниях по Кампаньи, Александр III, сопровождаемый германским войском под предводительством архиепископа Христиана, возвращался наконец через Тускулум в Рим. 12 марта 1178 г., в день св. Григория, в торжественной процессии папа вступил в город и при звуке труб и пении гимнов был встречен сенатом, магистратом, рыцарями, милицией и всем народом с масличными ветвями в руках. Белый иноходец папы мог лишь медленно подвигаться вперед среди толпы, которая теснилась вокруг него, чтобы облобызать ноги у наместника Христа, и Александр достиг Латеранских ворот только уже к вечеру. Сопровождаемый ликующими возгласами народа, Александр вступил в древнее местопребывание пап и дал свое благословение римлянам. Наступившая затем Пасха завершила одно из самых пышных торжеств, которые когда-либо выпадали на долю пап.
Нигде в мире мы не встречаем подобного сочетания событий, свидетельствующего о глубоком трагизме, на которое обречено человечество своими бесчисленными нуждами и беспомощностью, своим непостоянством и в то же время настойчивостью. Сцена борьбы неистовых партий при звоне оружия и бегства пап неизменно сменялась сценой возвращения пап и встречи их ликующим населением; эти постоянно повторявшиеся удаление и призыв пап придают истории города Рима величественный эпический характер, и мы не знаем никакого другого, более великого эпоса, как эта история. Рим как бы постоянно превращался в Иерусалим, в который, подобно Христу, называясь Его наместником, вступал папа. Но при этом, наряду с духовным смирением, проявлялось так же и все мирское тщеславие, неизбежно наводившее на мысль, что наместник Христа возрождает вновь языческий триумф древних императоров. Траян и Север 12 марта 1178 г. были бы изумлены при виде римского сената и народа, шумно приветствовавших триумфатора, который сидел на белом лошаке, был одет в длинное женское шелковое платье, не имел при себе меча и оказывался не более как только священником. А между тем этот священник был вместе как бы и полководцем, вернувшимся после долгой войны; к его ногам склонялись со всем смирением самые могущественные земные властители, как некогда склонялись перед римскими императорами другие государи. Повинуясь велениям этого священника, король далекой стороны отдал себя в руки монахов, подвергнуться бичеванию на могиле убитого епископа, и сам римский император, герой, подобный Цезарю, пав к ногам Александра и облобызав их, признал, что он император, побежден священником.
Менее всего, однако, папы могли доверять сочувственным ликования Рима: устилая при встрече путь папы коврами, римляне легко могли отнестись к нему на другой же день с полным презрением, укрываясь среди древних развалин и готовые при случае обнажить меч. Народ и сенат признали Александра III, будучи к тому вынуждены; но по вопросу о порядке управления городом борьба между республикой и папой как верховным главой по-прежнему не прекращалась. Папская власть была ненавистна и в тоже время не внушала страха; недовольство и готовность к новому восстанию чувствовались не только в самом Риме, но и во всей церковной области. Каждый город римской территории мечтал устроиться по примеру ломбардцев: иметь свой собственный муниципалитет с консулами или иными правителями во главе общинного совета. Уже успев привыкнуть к независимости, многие провинциальные бароны Тусции и Сабины, сторонники схизмы, не находили нужным соблюдать покорность и не признавали над собой власти ни сената, в состав которого по заключении мира нобили вошли еще в большем числе, ни папы. Поэтому бароны эти были заинтересованы в том, чтобы схизма не прекращалась. Отказавшись прежде всего подчиниться решениям, принятым в Венеции, антипапа затем избрал своим местопребыванием Витербо, который в это время, как некогда Сутри и Тиволи был средоточием церковного раскола. Что касается поддержки, то она была оказана антипапе членами знатного рода Вико, к которому принадлежал префект города Рима Иоанн, владевший в окрестностях Витербо обширными имениями. Так как по договору в Ананьи назначение префекта Рима было предоставлено папе, то Иоанн, будучи во враждебных отношениях к Александру III, прилагал все свои старания к тому, чтобы сохранить за собой этот сан. Но народная партия в Витербо, не чувствуя в себе более сил служить честолюбию знати, высказалась в пользу мира, заключенного в Венеции. Тем не менее, когда Христиан Майнцский как уполномоченный императора стал приводить население Витербо к верноподданнической присяге Александру, нобили, подговоренные префектом Иоанном, отказались присягать, завязали сношения с Конрадом, сыном маркграфа монферратского, имея в виду отдать Витербо под его власть, и вступили в открытую борьбу с народом и с архиепископом майнцским. Терпя затем жестокие поражения, провинциальные бароны обратились, по совету префекта Иоанна, за помощью к римской республике, которая уже много раз вела войну с Витербо, и римляне, совершенно игнорируя мир, заключенный ими с папой, выступили против Витербо, только что присягнувши тому же папе.
Александр отдал тогда приказание архиепископу майнцскому и населению Витербо уклониться совсем от войны; в результате такого приказания было то, что римляне, опустошив поля, вернулись назад. После этого префекту Иоанну уже не оставалось другого выхода как только присягнуть папе и принять из его рук назначение в сан префекта. Это изъявление покорности со стороны Иоанна лишило мужества его единомышленника Каликста III; некоторое время он еще продержался в замке Монте Альбано близ Номентанума, но затем сдался, будучи принужден к тому войсками Христиана. Прибыв в Тускул, куда Александр снова перебрался на более долгое время, антипапа бросился к ногам своего великого противника и получил от него прошение, как было условлено по договору в Венеции. Впоследствии Александр, чтобы вознаградить его, предоставил ему ректорство в Беневенте.
Несмотря на все это, ландграфы уже в сентябре провозгласили нового антипапу в лице ди Сецце, принадлежавшего к одной из немецких фамилий мелких тиранов Кампаньи. Этот антипапа, назвавшийся Иннокентием III, нашел себе прибежище в Паломбара; но здесь он стал жертвой предательской измены. Владельцы замка, близкие родственники прежнего антипапы Виктора IV, были подкуплены и выдали Ландо, после чего он был заключен в монастырь La Cava.
В марте г 179 г. Александр созвал в Латеране вселенский собор в числе 300 епископов, которому предстояло залечить раны, нанесенные церкви долго длившейся схизмой. На этом соборе было постановлено, что избрание папы отныне решается большинством двух третей кардиналов. Затем снова было объявлено, что по каноническому закону папа избирается исключительно коллегией кардиналов и независимо от всякого вмешательства светской власти. Таким образом, и в этот раз независимость папы явилась в результате воины, которую Александр вел со схизмой и с императором.
Так, после долгой борьбы Александру удалось наконец достигнуть того, что он был признан единодержавным главой церкви. И только в Риме и в церковной области он по-прежнему не имел власти. Капитаны все так же боролись с папой; эти непокорные вассалы, заключив ленные договоры со Святым престолом, вели с ним такую же войну, как и с римской республикой, которая не обладала достаточной силой, чтобы, подчинив этих вассалов муниципальному правопорядку, превратить их в римских граждан. Сенат, как и прежде, лишь номинально получал свои полномочия от папы и в сущности был от него независим, опираясь на силу милиции. Последняя, в свою очередь, не переставала бороться с Христианом Майнцским, который все еще вел войну из-за Витербо с Конрадом Монферратским и некоторое время даже находился у него в плену. Одержав изумительные победы, Александр тем не менее чувствовал себя в Риме, как в стане своих врагов. Уже летом 1179 г. он покинул Рим и с той поры, будучи снова в положении изгнанника, жил то в городах Лациума, то в Тускуле. В июне 1181 г. он отправился из Тускула в Витербо, чтобы свидеться со своим защитником, Христианом Майнцским, и вскоре затем, 30 августа, умер в Чивита Кастелана. Римский народ, осыпавший при жизни триумфатора путь его цветами, теперь по смерти его бросал на его фоб камни, и кардиналам лишь с большим трудом удалось похоронить в Латеране величайшего из пап.
Со времени Адриана I ни один из пап не оставался так долго на Св. престоле, как Александр III; но из 22 лет своего правления 18 лет он провел в борьбе со схизмой и 20 лет в изгнании. Своей продолжительной борьбой с Фридрихом Александр стяжал себе всемирную славу; он упрочил и расширил приобретения Григория VII и Каликста III и ослабил еще больше имперскую власть, которая в лице своего героического представителя вынуждена была просить мира у ног папы. Со времени конгресса в Венеции и покаяния Генриха Английского всемирный авторитет папства достиг небывалой до того высоты, и этот авторитет оказывался еще более значительным потому, что личность самого Александра была полна истинного достоинства. Время правления этого папы освещается так же первыми лучами зари освобождения итальянских городов; но это было только счастьем, которое выпало на его долю, а не заслугой его. Союз с независимыми городами, в котором по условиям времени оказался представитель духовенства, был не естественен; но мы не можем все-таки не чувствовать удовлетворения, видя, что церковь, обычно исходящая из начал деспотизма, на этот раз явилась руководительницей человечества в его движении по пути к свободе и культуре, т. е. была тем, чем она по существу своему всегда должна быть. И лишь постольку, поскольку церковь удовлетворяла этому условию, она проливала истинный свет и обладала могуществом; когда же служители церкви, во имя своих властолюбивых замыслов, вступали в борьбу с благородными стремлениями народов, мир отвечал церкви не любовью, а ненавистью. По своей природе Александр III был человеком более сдержанным и спокойным, чем Григорий VII, и мог бы считаться самым счастливым между папами, если б у него не было раздора с Римской республикой.
Из того факта, что три преемника Александра вынуждены были жить в изгнании, мы уже можем заключить, какие отношения существовали между папами и г. Римом. Героический образ великого противника Фридриха высоко возвышается над личностями этих трех пап с их обыденной судьбой, неудачами и скорой смертью. Прилив сменился отливом — таков закон, неизменно повторяющийся в истории папства.
Провозглашенный папой под именем Люция III, Убальдо Аллючинголи, родом Лукки, бывший до того кардиналом-епископом Остии и Веллетри, был избран коллегией кардиналов не в Риме, а в Веллетри и посвящен в папский сан 6 сентября 1181 г. После некоторых переговоров с римлянами он мог, однако, в ноябре перебраться в Рим и пробыть здесь несколько месяцев. Дух Арнольда по-прежнему жил в Риме, и каждому папе приходилось или отвоевывать себе сколько-нибудь сносное положение, или уходить в изгнание. Люций, по-видимому, очень скоро стал во враждебные отношения к римлянам, так как не пожелал признать за ними тех прав, которые были признаны прежними папами. Яблоком раздора все так же оставался Тускул; римляне вели войну с этим укрепленным городом, чувствуя к нему такую же, граничившую с безумием ненависть, какую питали к Фьезоле флорентинцы, пока окончательно не разрушили его в 1125 г. Тщетно искали тускуланцы защиты под знаменем папы; с большим трудом они восстановили стены своего города и оказывали отчаянное сопротивление врагу, постоянно пытавшемуся взять город приступом. Когда же римляне, имея в своем распоряжении большие силы, 28 июня 1183 г. снова осадили Тускул, Люций III, укрепившись в Сеньи, призвал из Тусции на помощь Христиана Майнцского. Последний не замедлил прибыть, и воспоминание о битве при Monte Porzio оказалось достаточным, чтобы два раза прогнать римлян. Воинственный архиепископ преследовал римлян до самых стен Рима; но августовская лихорадка, похитившая некогда его знаменитого сподвижника Райнальда, сразила и его самого. Первоначально неумолимый противник Святого престола, а за тем его защитник, Христиан сошел в могилу, получив благословение папы; он умер в Тускуле, на той арене, где подвизался, и здесь же погребен. Один из самых крупных владетельных князей своего времени, Христиан был живой насмешкой над стараниями благочестивых людей достичь того, чтобы епископы отказались от своего отталкивающего светского облика. Будучи архиеписком Майнцским (право на этот сан было признано за ним по договору в Венеции), Христиан в то же время оставался до самой смерти своей рыцарем, который искал в жизни наслаждений, содержал целый гарем красивых женщин и разъезжал верхом на великолепном коне, одетый в блестящее доспехи и готовый своей палицей раздробить врагу шлем и голову.
Смерь Христиана была чувствительной потерей для папы, так как государи, к которым он взывал о помощи, отвечали ему только одними обещаниями да присылкой небольших денег. Теперь римляне уже с большой смелостью напали на все те города, которые еще сохраняли верность папе. В апреле 1184 г. они разорили всю Тускуланскую область и проникли далеко в глубь Лациума, производя здесь такие же опустошения. Ненависть римлян к духовенству проявлялась в дикой варварской форме; захватив однажды в Кампаньи нескольких священников, они ослепили их всех, за исключением одного, посадили их на ослов, надели на несчастных сделанные из пергамента митры с именами кардиналов и приказали тому, который остался невредим, отвести этот печальный кортеж к папе. Люций III бежал в Верону к императору, который находился здесь после того, как 30 апреля 1183 г. заключил в Констанце мир с городами. При этой встрече между императором и папой возникли несогласия из-за инвеституры и наследия Матильды. Взаимное недовольство поддерживалось еще тем, что Люций отказывался признать за королем Генрихом, сыном Фридриха, право на императорскую корону, так как этим признанием обычай Каролингов был бы снова восстановлен; неспокойные переговоры, которые велись в Вероне, касались именно этого требования императора. Приведенный в негодование Фридрих покинул папу, назначив, однако, раньше на место Христиана начальником войск в Кампаньи Бертольда, графа кюнобернского, который и должен был защищать Тускул против римлян. С своей стороны Люций на соборе в Вероне решил отлучить римлян от церкви и торжественно провозгласил им анафему, признав, что они, восставая против dominium temporale, следуют учению Арнольда и являются такими же еретиками, как вальденцы, катары, гумилиаты, лионские нищие и последователи других сект, все более и более распространявшихся в то время. 25 ноября 1185 г. Люций III умер в Вероне. Печальная, но содержательная по мысли эпитафия, посвященная этому папе, является превосходной характеристикой судьбы как его самого, так и других пап того времени:
«Люций, Лукка даровала тебе жизнь, Остия — епископство, Рим — престол, и в Вероне ты нашел смерть. Нет, в действительности Верона дала тебе жизнь, Рим обрек тебя на изгнание, Остия — на исполненную забот нужду, и Лукка осудила тебя на смерть».
Преемник Люция, не менее печальный образ, чем сам Люций, оставался в изгнании в Вероне; это был миланский архиепископ Гумберт Кривелли. Упорный и энергичный человек, решительный противник Фридриха, он был посвящен в сан папы под именем Урбана III 1 декабря 1185 г. Натянутые отношения с императором теперь сменились открытой враждой; одной из важнейших причин полного разрыва был отказ Фридриха уступить спорное наследие Матильды. Кроме того, римской курии внушал опасения блестящий успех, достигнутый германской политикой в Сицилии. После недолгого расцвета династия Рожера оказалась вымирающей, и Вильгельм II, будучи бездетным, согласился на брак Констанции, своей наследницы и тетки, дочери короля Рожера, с Генрихом, сыном Фридриха. Помимо папы, суверена Сицилии, и несмотря на его протест, это роковое бракосочетание состоялось в Милане 27 января 1186 г., причем Фридрих торжественно провозгласил своего сына цезарем. Но папа отказался предоставить Генриху императорскую корону, а так же и ломбардскую, которая была в его распоряжении, так как он оставался по-прежнему архиепископом миланским. Тогда император поручил совершить эту церемонию патриарху аквилейскому. Таким образом, Сицилия — лен Святого престола, так заботливо оберегаемый папами и так часто служивший им опорой против германских королей, — должна была со смертью Вильгельма отойти к германской империи. Это замечательное событие было тяжким поражением для римской политики и вместе с тем блестящей победой германского двора, так как последнему удалось дипломатическим путем достигнуть того, к чему до сих пор, опираясь на вооруженную силу, безуспешно стремились многие императоры. Утрата Ломбардии, достигшей независимости, возмещалась приобретением Сицилии и здесь так же, как в наследственных землях Матильды, должна была быть основана династия Гогенштауфенов. Но это крупное приобретение в скором времени оказалось проклятием и для Италии, и для Германии, той тяжкой карой, которой надлежало искупить политику Гогенштауфенов, не считавшихся с национальными интересами Германии.
Следуя приказаниям своего отца, Генрих вторгся в церковную область и начал враждебные действия, причем римляне охотно оказали ему поддержку; города Лациума, которые еще оставались верными Святому престолу, были опустошены; после этого надежда на возвращение папы была уже окончательно утрачена. 20 октября 1187 г. Урбан III умер в Ферраре. 2 октября Саладин овладел Иерусалимом, и весть об этом, как молния, сразила папу, названного по имени того счастливого предшественника его, в правление которого священный город был освобожден. Падение Иерусалима потрясло всю Европу настолько сильно, что наиболее важные дела, волновавшие Запад, отошли на задний план, и деятельность папы, императора, королей и епископов была еще раз снова направлена на Восток. Уже 25 октября 1187 г. в Ферраре был посвящен в папский сан под именем Григория VIII канцлер церкви Альберто ди Мора, родом из Беневента; этот старец с кроткой душой не желал ничего другого, как только мира с империей и затем похода в Иерусалим. Борьба, происходившая при Александре III, истощила силы папства и усилила имперскую власть; мир, заключенный в Венеции и Констанце, положил конец войне с городами, а союз с Сицилией неожиданно сделал императора еще более могущественным. В то время как папы были вынуждены римлянами томиться в изгнании, у Фридриха во всей Италии не было врагов. При таких условиях даже Урбан III не мог решиться отлучить императора от церкви, а склонный к уступчивости Григорий VIII поспешил вступить в соглашение с королем Генрихом. Обещав королю не противиться его притязаниям на Сицилию, папа согласился вообще признать все права империи по отношению к Италии. Тогда Генрих VI прекратил враждебные действия и отправил к папе для переговоров графа Ансельма вместе с консулом римлян Львом Монументо. Сопровождаемый послами, папа проследовал в Пизу, чтобы примирить пизанцев с Генуей и призвать их к крестовому походу, но по приезде сюда умер 17 декабря 1187 г.
После того кардиналами при содействии консула Льва папой был избран и 20 декабря 1187 г. посвящен в пизанском соборе под именем Климента III палестринский епископ Паолино Сколари, родом из округа delli Pigna. Этому папе, римлянину по происхождению, удалось заключить мир с сенатом, подготовленный Григорием VIII. После успешных переговоров папа, сопровождаемый консулом Львом, вернулся в Рим уже в феврале 1188 г. и был принят здесь со всеми почестями. За 44 года, которые протекли со времени переворота, совершившегося в Риме и ознаменовавшегося учреждением сената, папы почти без перерыва оказывались жертвами этого переворота. Мы видели, как трагично окончили свое существование Иннокентий II и Целестин II, как Люций II был насмерть ранен брошенным в него камнем, как Евгений, Александр, Люций, Урбан III и Григорий VIII умерли, оставаясь в изгнании. Теперь папство в лице Климента III возвращалось наконец в Рим, но при этом с городом был заключен мир, как с независимой властью. Таковы были результаты ломбардских побед и энергичной борьбы римлян с императором и папой. Провозглашение демократических начал в Риме останется навсегда замечательным событием того времени; правда, это провозглашение сопровождалось удачей и не имело таких же основ, как в ломбардских или тосканских городах, тем не менее оно свидетельствует об энергии римлян того времени и разумном понимании ими вещей. В общем положение Рима по отношению к папе установилось такое же, какое было достигнуто ломбардскими городами по отношению к императору; были восстановлены так же договоры, заключенные при Евгений III и Александре III. По счастью, до нас дошел тот документ, который 31 мая 1188 г., на 44-м году существования римского сената, был принят им и подтвержден клятвой. Этим мирным договором, составленным в выражениях, полных достоинства, и декретированным властью священного сената, папа признавался верховным властителем, который облекал полномочием капитолийский сенат, в свою очередь присягавший ему на верность. Право чеканить монету было снова предоставлено папе, но третья часть ее принадлежала отныне сенату. Все прежние папские доходы возвращались папе; сенат удерживал за собой только Луканский мост ввиду вражды Рима с Тиволи. Относительно обратной передачи всего того, что по праву принадлежало папе, должны были быть составлены акты. Далее, папа возмещал римлянам убытки, причиненные войной; он обязывался наделять обычными денежными подарками сенаторов сенаторских служащих, судей и нотариев и ежегодно отпускать 100 фунтов на восстановление городских стен. Папа мог пользоваться римской милицией для защиты своих патримониев, но только за свой счет. Ни одной из статей договора не было определенно установлено, имеет ли республика право объявлять войну и заключать мир независимо от папы; но это право подразумевалось само собой, так как Рим был признан независимым, и затем положение папы в городе ничем не отличалось от положения епископов в других независимых городах, несмотря на то, что папе были присвоены титулы и почести светского властителя. По отношению к Тускулу и Тибуру, ставших теперь папскими городами, состоялось специальное соглашение, так как римляне, заключая договор с папой, исходили главным образом из своей ненависти к этим городам. Чтобы получить возможность мирно вернуться в Рим, Климент III, не колеблясь, принес в жертву несчастный Тускул, искавший спасения под кровом церкви, и не только разрешил римлянам вести войну с этим городом, но даже обещал помочь им в этой войне своими собственными вассалами и отлучить тускуланцев от церкви, если они к 1 января не сдадутся римлянам. Злополучному городу предстояло быть разрушенным, а земли и население должна; были остаться во владении папы.
Особым договором с капитанами были установлены определенные отношение между ними и римской общиной. Статьи этого договора нам в точности неизвестны; по не подлежит сомнению, что представители крупной родовой знати должны были прислать власть сената, войти в состав общины в качестве граждан (cives) и таким образом завершить организацию общины во всей се целости.
Папе надлежало избрать по 10 человек с каждой улицы (ranfrana) каждого округа, и пять на этих 10 человек должны были дать ему клятву в соблюдении мира; текст самою договора был утвержден присягой всего сената, состоявшего, как видно, из 56 членов, при чем часть их (сonsiliatiires) составляла исполнительный республики.
Со времени установления независимости римской общины в 1144 г. город в тесном смысле подвергся новому разделению и состоял из 12 округов, которые обозначились не числами по порядку, а следующими местными названиями: Montium et Biberatice; Trivii et Vie Late; Columpne et S.-Marie in Aquiro; Campi Martis et S.-Laurentii in Lucina; Pontis et Scorteclarioruni; S.-Eustachii et Vinea Trudemarii; Ajenule et Caccubariorum; Pa.rionis et S.-Laurentii in Damaso; Pinee et S.-Marci; S.-Angeli in Foro Piscium; Ripe et Marmorate; Campitelli et S.-Adriani. Леонина, как территория папская, была исключена из числа этих округов; Транстеверин и остров Тибра, раньше составлявшие дна самостоятельных округа, теперь образовали один, тринадцатый округ.
Конституция 1188 г. была большим шагом вперед в существовании римской общины. Установлением этой конституции был положен конец как имперской власти эпохи Каролингов, так и патрицианской власти времен франков. Имперские права теперь уже не заботили никого. С той поры, как избрание пап стало независимым, связь Рима с империей была уничтожена. Сам Фридрих I в вопросе собственного избрания не считался с голосом римлян и затем, заключая договор в Ананьи и отказываясь от права назначать префекта, устранил императорскую власть от вмешательства в дела города. Условия, в которых Рим существовал раньше, миновали; папа не имел ни исполнительной, ни законодательной власти; все, что было присвоено папе как светскому правителю, сводилось к регалиям, обладанию церковными землями и к правам сюзерена по отношению к вассалам. Могущество папы зависело от того, что он был самым крупным землевладельцем, раздавал самые крупные лены и мог призвать к оружию много «людей». Но все значение папы как местного государя заключалось только в праве на инвеституру которым он обладал по отношению к представителям исполнительной власти в республике, свободно избранным общиной, и затем, по отношению к случаям в которых были замешаны интересы обеих сторон, в совместном применении папской юрисдикции с муниципальной. Устранение папской власти единственно силами самой римской общины является поэтому одним из самых замечательных событий в средневековой истории г. Рима, который только с этого момента получил право на общее внимание в гражданском отношении.
В 1189 г. Климент III получил от Генриха, наместника императора, все те земли, которые составляли церковную область и были отняты Генрихом у папы Люция, и после того сосредоточил все свое внимание на великом крестовом походе, который был предпринят сначала императором Фридрихом и затем Филиппом Августом Французским и Ричардом Английским. На этот раз римские нобили так же приняли участие в походе, и в их числе были, между прочими, один из членов фамилии Пьерлеоне и даже префект Теобальд; вместе с Конрадом Монферратским они оба были участниками битвы с Саладином при Акке. Отряды крестоносцев шли в этот поход, держась вдалеке от Рима, и только Ричард Львиное Сердце, севший с войском на корабли в Марселе, в начале августа 1190 г. высадился в Остии. Но он с пренебрежением отнесся к кардиналу, который предупредительно явился в Остию, чтобы пригласить его от имени папы почтить своим посещением христианскую столицу. Было время, когда ни один король не отказался бы последовать такому приглашению и счел бы долгом благочестия поклониться гробу апостола, вступив в ворота священного города в одежде паломника. Теперь наступило совсем иное время: Ричард, наследник благочестивых англосакских королей, некогда с благоговением надевших на себя в Риме монашескую рясу, с презрением объявил присланному папой кардиналу, что ему, Ричарду, нечего искать у корыстного и подкупного папского двора. Минуя Рим, Ричард направился сухим путем вдоль берега, покрытого лесами и болотами, в Террачину, сел здесь снова на корабли, прибыл в Мессину и вступил тут в переговоры с сицилианцами. После смерти Вильгельма II, мужа сестры Ричарда Иоанны, — эта смерть последовала уже 16 ноября 1189 г., — национальная партия в Сицилии предоставила корону графу Танкреду, незаконному сыну Рожера Апулийского, старшего сына короля Рожера. Как муж Констанцы Генрих VI решил прогнать силой оружия этого «узурпатора», права которого на лен были тем не менее признаны папой. Беспорядки в Германии и затем весть о смерти отца помешали, однако, Генриху привести свое намерение в исполнение. Престарелый Фридрих, некогда сожалевший о том, что судьба привела его в Италию, а не в Азию, как Александра Великого, погиб 10 июня 1190 г. в одной из рек Сирии.
Бессмертный Барбаросса, истинный колосс между императорами Средневековья, является доныне в истории Германии гордостью нации и в народных сказаниях символом возрождающегося величия германской империи. Но в Италии своими опустошительными походами и разорением знаменитых городов Фридрих заслужил глубокую ненависть, которую возможно смягчить только отчасти, сопоставив ее с общим жестоким характером того времени. Упорная борьба представителя имперского начала с городами, борьба из за политической инвеституры была не менее важна и благодетельна, чем борьба за церковную инвеституру, которую вели оба Генриха. Помимо деспотических замыслов и войн Фридриха города никогда не достигли бы всей своей политической независимости, и точно так же их право на эту независимость не было бы признано так скоро. Эта заслуга, совершенно не входившая в намерения Барбароссы, была им все-таки оказана Италии, которая вела с ним такую доблестную борьбу. Отнестись отрицательно к «империи», которая долгое время и роковым образом являлась связующим звеном между Германией и Италией, может только тот, кто измеряет события мировой истории каким-нибудь мелким масштабом, кто судит о них с точки зрения исключительно отечественных интересов; за пределами подобного ограниченного кругозора такое отрицательное отношение не имеет силы и лишено смысла. Но мы должны сказать, что Италия и Германия после мира, заключенного в Венеции, уже были вполне готовы отделиться друг от друга. По несчастью, Фридрих сицилианским браком удержал связь, в своей основе уже переставшую существовать, и таким образом единство и могущество Германии были принесены в жертву личной политике императорских династий, потребовавшей новых и долгих войн по ту сторону Альп.
Юный Генрих VI страстно желал императорской короны; поэтому он поспешил отправить послов к папе и даже к сенату, так как в вопросе об избрании императора теперь уже снова приходилось считаться с голосом сената, и Генрих сам обещал признать права его законными. Встревоженный угрозами Генриха, приведенного в негодование передачей Сицилии в ленное владение Танкреда, Климент III назначил коронование на ближайшую Пасху, но в конце марта 1191 г. умер.
Немедленно после того кардиналы провозгласили папой, под именем Целестина III, престарелого кардинала Пацинта, сына Петра Бобо, римлянина из дома Орсини. Сопровождаемый сильным войском, Генрих уже приближался к Риму и, немного времени оставалось так же до Пасхи; но новый папа медлил со своим собственным посвящением, чтобы отдалить коронование, о котором все еще шли переговоры. Враждебное настроение сената могло так же помешать коронованию; а между тем Генрих VI добивался совершения его во что бы то ни стало, намереваясь вслед затем немедленно идти в Сицилию. Этим случайным стечением обстоятельств римляне воспользовались, чтобы окончательно овладеть Тускулом. Измученный город в продолжение трех лет вел отчаянную борьбу с соединенными силами папы и сената. Доведенные до крайности тускуланцы обратились с мольбой о помощи к Генриху, уже находившемуся в это время поблизости, и получил" от него германский гарнизон, который он охотно отдал в их распоряжение. Но римские послы объявили тогда Генриху, что римляне воспротивятся его коронованию, если он не передаст в их руки Тускул, и что, напротив, если он это сделает, они добьются от папы немедленного коронования. Генрих согласился самым позорным образом нарушить доверие, которое было ему оказано, но сложил вину на папу, который позволил связать себя бесчестным договором: вслед за коронованием Тускул должен был быть передан Генрихом папе, а папой — римлянам.
Лишь после того, как Генрих уже подошел к Риму с большим войском, Целестин III назначил на 14 апреля посвящение свое в папский сан в базилике Св. Петра с тем, чтобы на следующий день, против своего желания, совершить коронование. Снявшись с Неронова поля, король вступил в Леонину. 15 апреля Целестин короновал в соборе Св. Петра Генриха и его жену Констанцу, а на следующий день германцы уже расположились лагерем на склонах Тускула. После того существованию города был вскоре же положен трагический конец: город был возвращен папе и им предан в руки палачей. Напав на свою беззащитную жертву, римляне не оставили во всем Тускуле камня на камне; население против договора было частью перебито, частью обречено на бедствия. Это было безрассудным, жалким повторением разрушения, которому были подвергнуты знаменитые города Лоди, Милан и Крема, и составляет характерную черту того времени, когда города достигали независимости и вместе с тем подвергались разорению. 17 апреля 1191 г. измена, совершенная императором и папой, прекратила навсегда существование одного из самых древних городов Лациума. В древности, в раннюю пору существования Рима, Тускул дал ему патриотов Катонов; в Средние века он дал ему тиранов в лице консулов и патрициев, Тускуланских графов и пап; большая часть из них была преступна, но некоторые выдавались своим умом и своей энергией. С именем Тускула связана самая мрачная эпоха, пережитая Римом в Средние века, и, глядя на печальные развалины города, расположенные на вершине холма и освещаемые солнцем, нельзя не вспомнить Марозии, Альберика и Феофилакта. Могущественный род графов de Тusculana отчасти прекратился совсем, отчасти перешел в боковые ветви в Риме и в Кампаньи; от них самая знаменная фамилия Колонна. В ее владение перешел тот древний наследственный дворец Тускуланских графов в Риме близ церкви S.-Apostoli, в котором некогда эти графы в качестве римских консулов так часто творили свой суд. Земли разоренного города, согласно договору, перешли во владение папы, а та часть населения, которая уцелела, вошла в состав жителей окрестных городов. Из Рима новый император направился в Апулию, чтобы отнять у короля Танкреда трон; беспомощный Целестин не имел в своем распоряжении никаких других средств, чтобы помешать этому намерению, кроме бесполезных просьб. Присоединение Сицилии к империи, которым нарушались все основные традиции пап, беспокоило, конечно, Целестина; но он не имел возможности предупредить это присоединение. После побед, одержанных в Апулии в скором же времени, и затем понесенных больших потерь Генрих вынужден был, однако, вернуться в Германию уже в сентябре 1191 г.; это обстоятельство доставило папе удовольствие, но теперь он еще менее мог решиться нарушить договор, заключенный с римлянами. За долгое время Целестин III оказался единственным папой, который в продолжение всего своего понтификата прожил в Риме. Все внешние условия благоприятствовали существованию республики; но упрочению и дальнейшему развитию ее мешали внутренние причины. Христианский Рим временно способен был увлечься величественным стремлением к независимости; но под влиянием папства истинная и мужественная гражданская доблесть была утрачена этим городом. Рим, управляемый священниками, не дал ни одного гражданина в том великом значении этого слова, какое оно имело в древности. Несчастный народ, обреченный на праздность, насчитывавший в году больше церковных праздников, чем рабочих дней, был чужд всякой гражданской деятельности и не обладал никакой собственностью; действуя совместно, оба эти обстоятельства лишали народ энергии и не давали возможность пробудиться в нем сознанию собственного достоинства. Причины такого положения римлян ясны, и ни один народ в мире не мог бы в конце концов устоять против воздействия этих причин. Слабый и бедный класс римских горожан, объединенный цехами лишь отчасти и притом в незначительной мере, не мог успешно бороться с патрициями и капитанами, которые благодаря этому обстоятельству в союзе с папой и одни то ослабляли республику, то упраздняли ее. Если бы римская знать обладала теми же качествами, которые были бы присущи знати в Генуе и Венеции, с течением времени в Риме могло бы установиться патрицианское правительство, которое составило бы оппозицию папам. Норимские нобили, не занимавшиеся ни торговыми делами, ни земледелием на обширных полях Кампаньи, были в большинстве случаев лишь знатными попрошайками или вассалами папы, епископов и разных римских церковных учреждений. Мало-помалу церковь превратила всех этих нобилей в своих вассалов, препятствуя им в то же время, насколько это было в ее власти, накоплять фамильные поместья и закреплять их за собой. Поэтому земельные владения римской знати не составляли прочной собственности и постоянно переходили из рук в руки. Читая договоры того времени, нельзя не удивляться частому обмену ленов и замков. И только немногим фамилиям, как, например, Колонна и Орсини, удалось действительно установить наследственное владение в Кампаньи.
После заключения мира в Венеции, Констанце и Риме нобили могли убедиться, что положение республики становится прочным, и тогда они решили прекратить обструкцию, которой они до сих пор держались по отношении к республик. С целью придать общине аристократический характер они стали вступать в нее, и сенат наполнился членами, принадлежавшими к знати, которой нетрудно было направить выборы в эту сторону. С 1143 г. в сенате сначала преобладали представители простого народа; но затем мало-помалу в сенат стали проникать знатные люди; со времени же Климента III и Целестина III большинство сената состояло уже из патрициев древнего рода, а не граждан и рыцарей. Наплыв знати в сенат был настолько велик, что нормальное число 56 членов сената вскоре оказалось превзойденным.
В зависимости от этих возникших с течением времени осложнений уже в 1191 г. произошел переворот; народ восстал против аристократии, уничтожил конституцию и, как было уже однажды, поставил во главе правительства одно лицо. Такой исход восстание могло получить по примеру других городов, в которых к концу этого века консулы были заменены отдельными лицами, получившими в свои руки правительственную власть. Римляне назвали своего верховного главу уже не патрицием и не подестой, как в итальянских городах, а сенатором, или Summus Senator. В этот именно сан они возвели Венедикта Carushomo, который несомненно принадлежал к классу горожан и во время восстания захватил власть в свои руки. Правительственная власть, разделенная между несколькими лицами, оказалась слишком слабой; правление, сосредоточенное в одном лице, явилось с самого же начала решительным: сенатор Бенедикт лишил папу всех его доходов, как тех, которые поступали в самом городе, так и тех, которые получались за пределами городской черты, и затем назначил так же своих судей в провинциальных поселениях. На первых порах папа не хотел было признать власти Бенедикта, но затем уступил и изъявил свое согласие на изменение конституции.
Возможно, что Рим обязан своим первым муниципальным статутом сенатору Бенедикту; этот статут, предложенный Бенедиктом, был утвержден народом; но о деятельности Бенедикта до нас дошли только некоторые несвязанные между собой заметки. Этот энергический человек, как надо полагать, заслуживал того, что память о нем сохраняется в Риме до сих пор в виде посвященной ему эпитафии. Бенедикт занимал сказанное положение в течение двух лет; затем он был низвергнут восстанием и заключен в Капитолий, где содержался долгое время. После того сенатором был провозглашен Джованни Капоччио. Этот римлянин происходил от одной из второстепенных знатных фамилий, владевшей замком близ церкви S.-Martino e Silvestro; некоторые башни этого замка сохранились до сих пор. Его правление так же отличалось энергией. Затем место Джованни Капоччио занял Джованни ди Пьерлеоне, после чего в 1197 г. произошел опять переворот: прежняя конституция с 56 сенаторами и исполнительным комитетом консилиаторов была снова восстановлена. Так как сенат в то время состоял главным образом из представителей капитанских фамилий, то инициатива этого переворота могла принадлежать только поместной знати.
Единственной надеждой папы в то время были взаимная борьба партий да страсть к новизне, свойственная всякой демократии; поэтому он благоразумно решил не вмешиваться в дела римлян. Именно тогда папству грозила большая опасность, так как со смертью короля Танкреда в 1194 г. Генрих VI подчинил Сицилию своей власти. Коварство, с которым этот лишенный всякой совести государь истребил последних потомков норманнской династии и лиц, составлявших норманнскую знать, возмутило национальное чувство итальянцев. Деспотизм нового императора угрожал независимости ломбардцев, так дорого добытой. По примеру отца Генрих возложил официальную власть в Италии на германцев; своего брата Филиппа он назначил герцогом тусцийским и дал ему в ленное владение земли Матильды. Сполето, Романья и Марки были еще раньше отданы в виде ленов: первое — Конраду Урслингенскому и вторые два — военачальнику Марквальду. Владения Генриха окружили, таким образом, церковную область как железным кольцом. Патримоний церкви был занят Генрихом почти до самых ворот Рима. С более чем юношеской неустрашимостью, с безумным увлечением сын Барбароссы мечтал об империи, лелея надежду, что ему удастся восстановить всемирную императорскую власть, поработить Италию и отнять у папства его григорианские основоначала. Он решил вернуть себе те права по отношению к Риму, от которых его отец отказался, и нет сомнения, что при той энергии, которой он обладал, он достиг бы своей цели, если бы прожил дольше. Префект города не переставал быть в оппозиции к папе, отказываясь признать себя состоящим на его службе: занимая раньше должность по назначению императора, префект имел положение независимого лица, к которому чувствуют почтение и страх, и теперь не мог примириться с утратой этих преимуществ. И мы действительно видим, что именно в это время префекты явно стараются примкнуть к императору и очень часто оказываются состоящими в его свите. Точно так же Генриху VI удалось привлечь на свою сторону и Франджипани. Эти вассалы церкви, в то время самые могущественные, по-прежнему вели борьбу с папами, которые были принуждены передать в их владение приморский город Террачину, где Франджипани правили как тираны, время от времени успокаивая договорами местную общину, восстававшую против них. Совершая свой последний поход в Сицилию в ноябре 1196 г., император, сопровождаемый префектом Петром, Марквальдом и Конрадом Сполетским, последовал через римскую область в Тиволи, Палестрину и Ферентино. В этот раз он не подходил к Риму, но из Тиволи вел переговоры с папой о короновании своего малолетнего сына Фридриха. В то время в Риме был голод, и папа просил Генриха снабдить город хлебом. Возмущенное тиранией императора население Сицилии восстало против него, причем к восставшим присоединилась и жена самого Генриха. Последний подавил восстание с нечеловеческой жестокостью, которую можно встретить только в истории азиатских султанов; но затем, когда Сицилия была обращена в пустыню, смерть похитила его самого. Генрих VI, характеру которого, наряду с некоторыми выдающимися способностями властного правителя, были свойственны так же бесчестность, корыстность и грубость умер 28 сентября 1197 г., имея всего лишь 32 года от роду. Вскоре после этого, 8 января 1198 г., умер и Целестин III. Наследником императора, своим могуществом внушавшего людям страх, был беспомощный ребенок, опекаемый фанатичкой-сицилианкой; наследником же бессильного папы оказался один из самых великих представителей папства.
Благополучию церкви не было границ.
