Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015.
ИСТОРИЯ БЕЗ ОКОНЧАНИЯ
правитьЭту историю скромный автор считает одной из самых удивительных историй…
Кажется, чего проще: главное действующее лицо хотело просто, честно, по-русски все объяснить, автор тоже хотел просто, честно, по-русски все объяснить, но… никак нельзя! Эта история так и останется без конца, будто книжка с отодранной на завертку винограда второй частью.
Главное действующее лицо — молодой, необъятно коммерческий господин — был выслан из Крыма, через линию фронта, в Совдепию.
У меня есть основательные данные утверждать, что своего преступления он и не собирался скрывать, по крайней мере, там, по ту сторону фронта. И мне, как автору, тоже нет никакой причины прикрывать своим молчанием негодяя, но… тут-то и начинается самое удивительное.
Негодяй, попав в Совдепию, очень охотно шел на то, чтобы цинично выложить о себе всю свою преступную подноготную; окружавшие его благосклонные слушатели стремились к этому же самому; и автор тоже.
И, однако же, из этого ничего не вышло!
Впервые, когда Негодяй (из уважения к тому, что он мне дал такую хорошую тему, — буду писать его с заглавной буквы) — впервые, когда Негодяй попал в орбиту наблюдения совдепцев — они окружили его, как обитатели Огненной земли окружали когда-то мореплавателя Кука: кое-кто тихонько пощупал сзади добротную материю его пальто, один угрюмый совдепец молча понюхал кожу его желтого чемоданчика, а самый смелый взял в руки трость Негодяя и лизнул ее.
— Чего вы? — удивился Негодяй.
— Я думал, это сахарный тростник. Думал, сладкая.
— За что вас выслали? — осведомился старейшина племени.
— Извольте, расскажу, — с готовностью согласился Негодяй.
Все уселись вокруг Негодяя в кружок и он, закурив папиросу, начал.
— Сидел я однажды…
— Что это вы курите?
— Папиросу. А что?
— Давно я не видел. Разрешите взглянуть?
— Пожалуйста. Итак, сидел я однажды…
— У вас там по карточкам папиросы?
— По каким там, к черту, карточкам! Не перебивайте! Итак, сидел я однажды в кафе…
— Как в кафе?! Разве у вас там есть кафе?
— Сколько угодно. Сижу я однажды в кафе…
— А что там обыкновенно делают — в кафе? — с любопытством спросил туземец, принявший трость Негодяя за сахарный тростник.
— Как, что? Пьют кофе, шоколад.
— Расскажите, расскажите, как же его пьют?
— Ну, что тут удивительно?! Берут сдобный сухарик или кусочек пирожного, обмакивают в кофе…
— Со сливками?!
— Послушайте! если вы меня будете перебивать — я никогда не кончу. Итак, сижу я, пью какао…
— Небось, сладкий?
— Пойдите к черту! Пью какао, читаю газету…
— Слушайте, она не с вами? Дайте хоть кусочек. Давно не читал газетки с буквой ять и твердым знаком!..
— Если еще раз перебьете — брошу рассказывать!.. Вдруг попадается мне в глаза заметка, что русский рубль повысился, а иностранная валюта заметно падает. ЭН — подумал я, — на этом я могу шутя заработать пять-шесть миллиончиков. И в тот же день после обеда…
— После чего?!
— После обеда! Оглохли?!
— Что обедали? — спросил туземец, понюхавший чемодан, заискивающе прижимаясь к колену Негодяя.
— Фу ты, какой тяжелый народ! Ну, что я мог обедать… Суп, конечно…
— С мясом?!
— С курицей, с лапшой! На второе свиные отбивные, на третье…
— Отбивные-то, небось, с косточкой? — задумчиво покачал головой старейшина племени.
— Ну, конечно!!
— Покажите!
— Да что я вам — обгрызанную кость буду в чемодане таскать что ли?.. Вот что, мои дорогие… Если еще раз перебьете — прощайте. Ничего я вам не расскажу. Поняли?
Один совдепец шепнул другому:
— Жалко, что он не сказал, что на третье. Наверное — сладенькое.
— Я так думаю — блинчики с вареньем…
— Или винная ягода, варенная в сливках… Спроси его, а?
— Неудобно; рассердится.
— Итак, значит, пообедав, иду я в меняльную контору… А так как после выпитого вина голова немножко кружилась…
— Как вино?! — раздался общий восторженный вопль. — Неужели у вас там есть вино?! Пьете?!!
Негодяй злобно сверкнул глазами, вскочил, оттолкнул туземца, внимательно изучавшего шнуровку его ботинка, схватил чемодан и ушел, рыча от бешенства.
— О, добрый господин! Куда же вы?
— Пойдите к черту!!
С тех пор он 12 раз пытался рассказать историю своего преступления, но ему не удавалось…
Часто он не мог дотянуть даже до вина и меняльной конторы. Застревал обыкновенно на супе с лапшой и курицей…
А один раз ему пришлось бросить рассказ даже на описании вкуса крема, который был положен между слойкой пирожного, потребованного в кафе.
Вот таким образом захватывающе интересный конец этой истории остался таким же неизвестным и загадочным, как старинная история мидян…
КОММЕНТАРИИ
правитьВпервые: Юг России, 1920, 17 (30) сентября, № 135 (330). Печатается по тексту газеты.