В. В. Розанов
правитьИскупляющие страдания
правитьРоссия встречает Св. Пасху сегодня с большим углублением сердца, чем когда-нибудь, и с большим самосознанием, чем другие народы. Она на самой себе, на горьком опыте познала великую реальную истину, скрытую в существе праздника, — о соотношении между страданием и воскресением. Таких тяжелых лет, как последние четыре года, кажется, и не переживала Россия. Все у ней изломано внутри, все болит снаружи. Унижение международное, разочарование в боевой подготовленности военных сил, гибель массы людей, множества молодых благородных жизней, потеря территории, междусословная борьба внутри, борьба русского центра с окраинами, неудача первых шагов парламентаризма — все ломало и мяло существо русского человека, и душа русская стонала давно неиспытанным стенанием. Мы пережили такую «страстную седмицу», какая немногим выпадала на долю, — и в таком скоплении на протяжении столь краткого времени этих несчастий, может быть, не вынесли б многие западные народы. Но уже Пушкин сравнил историю России с отношением тягучей и крепкой стали к тяжелому молоту:
Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.
Под влиянием неслыханных несчастий, позора внешнего и еще более позора внутреннего, те частицы, на которые начала было внутренно расползаться Русь, неудержимо сблизились и сковались в массу, о единстве которой никто раньше не смел предполагать. Русь бесспорно находится на пути не только к заживанию, но, может быть, и к воскресению. Еще не смеем надеяться, но есть много этого признаков.
Национальное чувство поднялось так высоко, как оно никогда не поднималось, окраинным притязаниям дается столь суровый отпор, какого они никогда не получали, и даже авторы, еще недавно составлявшие за границей полуреволюционные «Освобождения», теперь предлагают заняться программою «Великой России». Разрозненные члены явно разбитой революции везде «показывают пятки», и впервые за целый век анархические и революционные порывы не находят в массе и простого, и образованного населения никакого сочувствия, отклика, поддержки. Можно сказать: еще есть кулики, но уже нет болота. Оно высушено, проветрено путем свободных реформ, путем главным образом дарованной конституции, которая дала свободный выход горьким гражданским чувствам, прежде обязанным хорониться. Эти-то горькие чувства и разъедали всю почву и подготовляли приют для революционной психологии. Дума сыграла громадную роль громоотвода: несмотря на все попытки повернуть ее на службу революции, это не удалось, и она сыграла ту естественную роль, какую играет конституция в странах всего мира: предупреждения революционных вспышек, расслабления революционного жара. Если в первое время и можно было сомневаться относительно значения Г. Думы, то теперь совершенно выяснилось, что рост ее, развитие ее деятельности, устойчивости, производительности будет идти параллельно угасанию революции, производя это угасание гораздо могущественнее, чем это могли бы сделать сто департаментов полиции.
Был пожар внутри здания, без пламени снаружи; сгорая все внутри, оно представляло ужасное зрелище. Но сняли крышу, дали доступ воздуху, и хотя пламя на минуту взвилось высоко кверху, его скоро залили, и весь пожар прекратился.
Теперь уже совершенно ясно, что революция ничему больше не угрожает и что она «на исходе»; а с ее окончательным прекращением не будет более причин задерживать самых широких внутренних преобразований на пути дальнейшего развития гражданского равноправия, призыва всех классов к деятельному самоуправлению, к обеспечению всех видов свободы, и личной свободы в особенности. Доделать еще нужно много.
Но не в подробностях дело. Дело в целом. И заключается оно в том, что вся Россия и все русские люди, пройдя горнилом невыразимых испытаний, выходят из него серьезнее, чем были, вступая в него. Трагические переживания пройдены, в главной своей части, и мы, бесспорно, вступаем в полосу светлого праздника. Под натиском революции Россия остановилась, отстав на десятилетия в преобразовательной работе. Несомненно, что с освобождением государственных сил от этой все поглощавшей заботы они будут приложены в других точках политического и национального существования. «Угасла революция: да здравствует гражданственность!» — вот единый лозунг, в котором сольется и уже сливается сейчас Россия.
Это — великая надежда! Великая заря нового! Мы живем в ее лучах сейчас, еще не ярких, еще начальных. Но все равно — они показались. После скольких лет мучительной неизвестности, мучительной темноты будущего мы встречаем Св. Пасху с душою более спокойной, где есть вопросы и недоумения, но нет неразрешимых вопросов и недоумений. Переспросите кругом, и вы увидите, что состояние уверенности и покоя есть всеобщее. Это — неоценимое благо. И мы можем сегодня, христосуясь и пожимая руки друг друга, совсем другим тоном сказать: «Христос воскресе!» — «Воистину воскресе!» — чем говорили это четыре весны подряд.
Конечно, небо над нами далеко еще не лазурно, но все очищается на нем, и это до того для всех видно, что никто уже об этом не спорит. С этой мыслью на душе все мы сегодня разговеемся веселее, чем прежде… Христос воскресе!
Впервые опубликовано: Новое время. 1908. 13 апреля. № 11526.