Швейцары не піитическій народъ, и живописные виды ихъ земли не довольно воспалили ихъ воображеніе; однакожъ приверженный къ вѣрѣ и свободѣ народъ всегда склоненъ къ нѣкоторому роду энтузіазма, котораго не могутъ совершенно заглушить механическіе труды жизни. Естьли бы кто нибудь могъ въ томъ усомниться, то вѣрнымъ убѣжденіемъ былъ бы для него пастушескій праздникъ, данный за два, или три года передъ симъ среди озеръ, въ память основателя Берна.
Городъ Бернъ достоинъ почтенія и вниманія путешественниковъ. Кажется, что со времени послѣднихъ его бѣдствій онъ возвратился къ добродѣтелямъ съ новою пылкою ревностію, и что потеря собственныхъ сокровищъ удвоила его щедрость къ бѣднымъ. Заведенія въ пользу страждущаго человѣчества находятся въ самомъ лучшемъ состояніи: гошпиталь Бернскій есть прекрасное и великолѣпнѣйшее зданіе въ городѣ; на воротахъ надпись: Christo in pauperibus, Христу въ неимущихъ. Ничего нѣтъ прекраснѣе сей надписи. Не говоритъ ли Христіанская Религія, что Христосъ сошелъ на землю для страждущихъ? И кто изъ насъ, въ теченіи жизни, не былъ самъ неимущимъ въ надеждѣ, или въ щастіи и не стоялъ на ряду съ тѣми страдальцами, которыхъ должно призрить именемъ Бога?
Въ городѣ и кантонѣ Бернскомъ все имѣетъ образъ порядка, тишины, важности и правленія отеческаго. Въ каждомъ предметъ видна необманчивая честность, живешь, какъ въ семействъ, среди двухъ cотъ тысячь людей благородныхъ, мѣщанъ и поселянъ, но всѣхъ равно преданныхъ отечеству!
Чтобы видѣть праздникъ, надлежало переѣхать, одно изъ тѣхъ озеръ, въ которыхъ отражаются красоты природы, и которыя лежатъ у подошвы Альпійскихъ горъ для того, кажется чтобы размножать ихъ плѣнительные виды. Мрачная гроза сокрывала отъ насъ точное положеніе Горъ, но мѣшаясь вдали съ тучами; горы казались еще грознѣе. Буря усиливалась; и не смотря на ужасъ, возбужденный въ душѣ моей, я любовалась тѣмъ небеснымъ громомъ, который смиряетъ гордость человѣческую. Мы отдыхали въ одной пещерѣ передъ тѣмъ временемъ, когда надлежало намъ смѣло пустыря по Тунскому озеру, окруженному неприступными скалами. Въ подобномъ мѣстъ умѣлъ Вильгельмъ Тель сражаться съ морскою пучиною, и на острыхъ подводныхъ камняхъ укрываться отъ своихъ тирановъ Тогда увидѣли мы въ нѣкоторой отдаленности Дѣвственную гору (Jungfrau), такъ названную по тому, что ни одинъ путешественникъ не восходилъ на ея вершину. Она не такъ высока, какъ Монбланъ, но ея неприступность вселяетъ къ ней почтеніе.
Мы доѣхали до Унтерьзеена, и шумное паденіе Аарской каскады, вокругъ сего городка располагало душу къ мечтательнымъ впечатлѣніямъ. Иностранные гости занимали сельскія хижины, простыя, но опрятныя. Любопытно было видѣть, какъ Парижскіе молодые люди вдругъ перенесясь въ Швейцарскія долины, гуляли по улицамъ города; они слышали только одинъ шумъ быстрыхъ потоковъ, видѣли только горы; и желали испытать, могутъ ли, наскучить пустыни до того, чтобы свѣтъ показался имъ по возвращеніи еще веселѣе.
Извѣстно, что на Альпійскихъ горахъ наигрываютъ одинъ голосъ, который производитъ въ Швейцарахъ такое сильное впечатлѣніе, что, услыша его, они бѣгутъ изъ полковъ на свою родину. Можно себѣ представить, какое дѣйствіе имѣетъ сей голосъ; когда эха повторяетъ его на горахъ; но онъ трогаетъ особенно разносясь въ отдаленности; вблизи впечатлѣніе его не такъ пріятно. Естьли бы Италіанскіе голоса пѣли его, то совершенное упоеніе овладѣло бы воображеніемъ, но можетъ быть изъ того удовольствія родились бы другія мысли, несвойственныя простотѣ сего уединенія, родилось бы желаніе имѣть искусства, поэзію, любовь, тогда, какъ должно здѣсь довольствоваться спокойствіемъ и сельской жизнію.
Въ вечеру, на канунѣ праздника, развели огни на горахъ: такъ нѣкогда освободители Швейцаріи подали сигналъ къ святой брани за отечество. Пылающіе на вершинахъ огни уподоблялись мѣсяцу, когда онъ восходитъ изъ за горы, являясь въ полномъ сіяніи и въ мирномъ своемъ теченіи. Казалось, что новыя свѣтила загорѣлись въ небесахъ, чтобы только быть свидѣтелями трогательнѣйшаго зрѣлища въ мірѣ. Одинъ изъ сихъ пламенныхъ сигналовъ, возносясь къ небесной высотѣ, съ нее освѣщалъ, казалось, развалины Уиспуненскаго замка, бывшаго нѣкогда во владѣніи Бертольда, основателя Берна, которому въ память давали сей праздникъ. Глубокой мракъ окружалъ огненную точку; и горы, въ ночное время подобныя грознымъ привидѣніямъ, стояли какъ исполинскія тѣни мертвецовъ, для которыхъ готовилось торжество.
Въ день праздника погода была тихая, но мрачная; надлежало, чтобы природа соотвѣтствовала умиленію всѣхъ сердецъ. Назначенное для игръ мѣсто окружено холмами, усѣянными деревами, а за холмами простираются горы до неизмѣримой отдаленности. Всѣ зрители, около шести тысячь, сѣли на покатостяхъ холмовъ, и разноцвѣтныя одежды уподоблялись издали разсыпаннымъ по долинѣ цвѣтамъ. Никогда пріятнѣйшій видъ не возвѣщалъ праздника. Но когда взоры устремлялись выше, казалось, что навислыя скалы, подобно року, грозили смертнымъ среди ихъ веселій. Естьли не бываютъ въ душѣ столь чистыя радости, что онѣ не раздражаютъ гнѣвной судьбы, то теперешняя радость была того достойна.
Когда всѣ зрители сошлися, вдали показался торжественный ходъ, достойный сего имени; ибо онъ имѣлъ въ виду посвященіе народной свободы и поклоненіе минувшимъ вѣкамъ. Пріятная музыка играла, чиновники шли передъ поселянами и молодыми крестьянками, одѣтыми по древнему живописному костюму каждаго кантона; аллебарды и прапоры несли впереди люди, сѣдинами покрытые и одѣтые, какъ во время заговора, за пять столѣтій передъ тѣмъ. Сердце трогалось при видъ сихъ мирныхъ знаменъ, которыхъ стражами были старцы. Древность изображалась въ лицѣ сихъ мужей, для насъ старыхъ, но столь молодыхъ передъ лицемъ вѣковъ! Какая-то довѣренность, написанная въ очахъ сихъ слабыхъ существъ, приводила въ умиленіе; ибо истинное прямодушіе поселяло въ нихъ сію довѣренность. Глаза наполнялись слезами среди народнаго праздника, какъ въ тѣ пріятные и меланхолическіе дни, когда мы торжествуемъ выздоровленіе милаго для сердца человѣка.
Наконецъ игры начинаются; и жители долинъ и жители горъ, поднимая великія тяжести, борясь одни съ другими, обнаруживаютъ примѣтную силу и гибкость тѣла. Эта сила въ древнія времена воспаляла въ народахъ болѣе воинскаго духа; нынѣ, когда тактика и артиллерія располагаютъ жребіемъ воинства, мы видимъ въ сихъ упражненіяхъ однѣ сельскія игры. Сильные люди лучше обработываютъ землю; но война ведется съ помощію числа и подчиненности; и самыя движенія души имѣютъ уже меньшее вліяніе на судьбу человѣческую съ того времени, какъ особенныя существа сокрылись въ общихъ массахъ, и когда родъ человѣческій, подобно бездушной природѣ, управляется механическими законами.
По окончаніи игръ, когда добрый Бальи роздалъ награжденія побѣдителямъ, сѣли обѣдать подъ шатрами, и пѣли стихи въ честь мирнаго благоденствія Швейцаровъ. Изъ дерева выдѣланныя чаши, на которыхъ рѣзецъ представилъ Вильгельма Теля и трехъ основателей Гельветической свободы, ходили изъ рукъ въ руки вокругъ пирующихъ. Съ восторгомъ пили за спокойствіе, за порядокъ, за свободу, и патріотическое щастіе выражалось съ откровенностію, которая трогала всѣ души.
«Цвѣтутъ долины, какъ цвѣли и прежде; зеленѣютъ луга, какъ зеленѣли до нынѣ: когда вся природа улыбается, не уже ли только сердце человѣка будетъ пустынею[1]?»
Нѣтъ, конечно оно не было пустынею; оно цвѣло вмѣстѣ съ природою въ сихъ прекрасныхъ мѣстахъ, и въ присутствіи почтенныхъ мужей, одушевленныхъ общимъ чистѣйшимъ чувствомъ. Небогатая земля, съ немногими владѣніями, безъ роскоши, блеска и могущества, всегда любима жителями, какъ истинный другъ, сокрывающій въ безвѣстности свои добродѣтели и посвящающій ихъ благополучно, любезныхъ ему людей. Въ теченіи пяти столѣтій видимъ въ Швейцаріи болѣе мудрыхъ поколѣній, нежели великихъ мужей. Нѣтъ мѣста для изключенія, когда всѣ вообще щастливы. Кажется, будто предки сего народа еще царствуютъ въ ихъ отечествѣ: всегда онъ уважаетъ ихъ, подражаетъ имъ, возобновляетъ ихъ въ мірѣ. Простота нравовъ и приверженность къ древнимъ обычаямъ, благоразуміе и постоянство въ образъ жизни, сближаютъ съ яами минувшее и приводятъ насъ въ присущствіе будущаго. Всегда одинакая исторія кажется однимъ мгнавеніемъ, котараго теченіе простирается на многіе вѣки,
Дни человѣческіе протекаютъ въ сихъ долинахъ, подобно какъ ихъ рѣки; новыя волны нынесутся, послѣдуютъ тому же движенію; да не перервется ихъ мирное теченіе! да торжествуещъ чаще подобные праздники у подошвы Алпійскихъ горъ! Иностранецъ удивляется имъ, какъ диву природы; а Швейцарецъ любитъ ихъ, какъ убѣжище, гдѣ старшины и отцы пекутся вмѣстѣ о благѣ гражданъ и дѣтей.
- ↑ Эти слова были припѣвомъ прекраснаго гимна, сочиненнаго для сего праздника Госпожею Гармесъ, извѣстною въ Германіи по ея сочиненіямъ подъ именемъ Гжи. Берленсъ.