Индо-германы, или сайване (Вельтман)

Индо-германы, или сайване : Опыт свода и проверки сказаний о первобытных населенцах Германии
автор Александр Фомич Вельтман

Опубл.: 1856. Источник: Вельтман А. Ф. Древности и сокровища российские. М.: Институт русской цивилизации, 2015. az.lib.ru Публикуется по: Вельтман А. Индо-германы, или сайване. Опыт свода и проверки сказаний о первобытных населенцах Германии (с приложением карты). М.: В Университетской типографии, 1856. Примечания автора. • Под германцами Вельтман понимает предков славян, которые заселяли территорию Центральной и Северной Европы с незапамятных времен.

ИНДО-ГЕРМАНЫ, ИЛИ САЙВАНЕ.

ОПЫТ СВОДА И ПОВЕРКИ СКАЗАНИЙ О ПЕРВОБЫТНЫХ НАСЕЛЕНЦАХ ГЕРМАНИИ

I. Предварительный очерк исторических соображений о коренном населении Европы

Каждый любознательный человек имеет право требовать от истории ответа на свои недоразумения. На страницы ее внесены все мирские события; но в отношении древней истории ошибочные переписки рукописей, ложное чтение и толкование, применяемые без всякого основания к современности, способствуют одностороннему взгляду строить из древнего мира мир небывалый. Эти постройки не на материке, из обтесанных по произволу фактов, могут ли называться зданием истории? — История дорожит угловатостями и неровностями факта, как обломка, чтоб по ним найти место, к которому он должен прилечь всеми точками своей поверхности.

Для истории также есть время мрака, есть рассвет и, наконец, ясный день, когда все становится само собою видно. Можно полагать — с чем согласуется и общее мнение, — что этот рассвет для истории настал; ибо наш век видит в ней совсем не то, что казалось прошедшим векам. Возьмем в пример толкования сведений Тацита «De moribus Germanorum» («О нравах германцев»).

Только в темноте, лежавшей на истории, можно было не различать древних германов, то есть сайеанские племена (svevi, σουήβων) от готов. При этом неразличии нет исхода для истины: между первыми и средними веками нет связи без вставки каких-то азиатских гуннов, какого-то внезапного появления славян из стран неведомых, и, наконец, без так называемого великого переселения народов. Это было что-то вроде искусственного хаоса, посреди которого с помощью исправленных и поясненных кодексов Тацита, Плиния и особенно Птоломея пришлое население Германии обратилось в туземное, а туземное — в пришлое.

Но тьма народов, которых заботливо высчитывают историки и географы первых веков, не простая тьма: свет мог только более проявить их, а не заставить исчезнуть с лица истории. Где ж эти народы, которых имена обезображены чуждым произношением, чуждым выражением на письме в неразборчивых списках летописей, и в дополнение произвольным чтением? Где, по крайней мере, бесчисленные племена, носившие общее всем им название, выраженное греками посредством σοήβων, а галлами — посредством svevi? Где они, прозванные римлянами germant, т. е. племена, которые заселяли «без всякого смешения с каким бы то ни было пришлым народом» всю восточную часть Галлии, всю известную ныне Германию, и тянулись до пределов, неведомых древнему миру?

Svevi, или σουήβων, или германы, — не готы: этому свидетель не один Страбон; да к тому же готов до времен Траяна не существовало в Скандии, откуда историк их Иорнанд ведет покорять германов.

Suevi не тевтоны, потому что тевтонов не знает ни Страбон на берегах Роны в союзе с свевами-кимврами, ни даже Тацит в Германии. Их знает только ошибочное чтение александрийского географа Птоломея, исправленного и пополненного современными издателям его догадками.

Suevi в то же время не deutschen, которых род довольно неосторожно производили некоторые историки от бога Tuisco, находящегося в двух-трех ошибочных списках «De moribus Germanorum» и которые в сущности суть древние dauciones, известные и Птоломею, т. е. дациане, жители Да-ции, или готы, жившие в Карпатах, перешедшие на север во время Траяна и основавшие новую Dacia на южной оконечности Скандии и прилежащих островах.

Кого же называли римляне германами (hermain), то есть племенами, от слова germen, germe — племя, или сайванами (sueuoni, sainoni — соответственно греческому σουήβων, или сокращенно sueui), т. е. собственным общим прозвищем этих племен?

Средняя история ничего не отвечает. Средние времена заняты движением духа христианства, и потом размещением новых хозяев и дележом Галлии и Германии на феодальные, удельные владения. Кто ж составляет вассалов и поселян всех этих владений Германии? — Повсюду венды. Название suevi, suevoni исчезает, потому что оно незнакомо народу; но в то же время проявляется, как будто постороннее свевам, название slavini-sclavini, которому в подданстве у чуждого народа и придалось значение неволи: sclave, e-sclave.

В новейшей истории является вместо ответа новое неопределенное название: индо-германы; но к кому оно относится? К славянскому ли населению или к готическому? Или к тому и другому, подразумевая под названием инды — славян; а под названием германы — потомство древних готов? Но мы уже заметили и изложим ниже самые простые доказательства, что древние германы происходят не от wehr-mann, изменившееся; в ger-mann, т. е. guerre-mann; что они столь же различны от готов и дациян, как гражданство образовавшегося из единородных различно от гражданства образовавшагося из единоверных.

Во всяком случае, довольствоваться неопределенным и темным решением, внесенным на страницы истории, невозможно; тем более что при этом решении не участвовал голос обширнейшего и по сие время главнейшего населен-ца недр Европы, которого значительная часть племен впала в состав сфер эллинской, романской, галльской и готической, — и следовательно, всякому недоразумевающему этих смутных страниц истории предстоит труд: во-первых, обратиться к корню родоначальнаго древа, перебросившего обширную ветвь свою с гима Индии на гэм Фракии; во-вторых, составить свод историков и географов первых веков по различным спискам и наследовать по ним значение германов-сайван; в-третьих, изучив все главные упоминаемые историей разветвления племен и переселения народов из Азии, проложить на карту, на которой должны быть ясны, по крайней мере, естественные границы, чтоб при прокладке сообразить смутные указания древних.

Этот труд мы исполнили по мере наших средств и излагаем выводы в предварительных очерках, в переводе Тацита «De moribus Germanorum», преимущественно по своду различных списков Машмана в прокладке на карту, и, наконец, в приложениях, которые будут заключать пояснения и выписки.

Первобытные населенцы Европы и переселенцы

На земном шаре нет страны, которую бы предание помнило пустыней, где от создания не было человеческой души. Земля как будто постепенно разоблачалась от вод, и каждую уступаемую морем полосу человек принимал тотчас же в свое владение. По естественному порядку населений и расселений в горах, при истоках вод водворялось родоначалие, разветвляясь по долам в землевозделывание, а по низменностям набережных — в пастырство.

В Европе коренное родоначальное население, по всем соображениям, составляет разветвление гимайского или гималайского народного древа, раскинувшего в течение незапамятных времен ветви свои по протяжению земного пояса от Восточного до Западного океана. Назовем этих коренных населителей indigenes и отличим их от aborigenes. Под названием aborigernes мы понимаем иверов. О переселении этих пастырских орд, выходцев из Нижней Азии чрез Египет и Гибралтарский пролив, упоминает предание, а равно как и о родстве их с иверами (аварами, гебрами) Кавказа.

К второстепенным переселениям распавшихся в Азии гражданских обществ, вошедших в состав запада Европы и имевших влияние на судьбу ее, мы относим:

1. Смешанное переселение во время Иисуса Навина из Халдеи и Хананеи в Африку и потом в Иверию.

2. Переселение части лидийцев (λυδη), предков латин, на западные берега Италии, которые заселены были уже обрами ('ομβρη), т. е. иверами же, теснимыми от гор расселением племен савинских.

3. Переселение гражданских общин готов из закавказской Иверии от Аракса рассеянно во Фракию, Мизию и потом в Дацию.

Преданий о переселении индигенов из Азии нет, да и не могло быть, ибо оно совершалось постоянным разветвлением племен от востока к западу. По сказанию Катона, племена савински распространились в Италию из-за гор Апеннинских в древнейшие времена, гораздо раньше войны Троянской, стесняя обров (omvri). Движение из Нижней Азии иверов (avari, abari, obri, gumri, gomer) соответствует преданию Манетона о внезапном наводнении Египта пастырскими ордами арабов^[1], бежавшими от преобладания ассирийского в Африку.

Это переселение арабов или аваров, иберов или иверов, предшествует выходу из Хананеи, т. е. Финикии (Hanali, Vanah) гражданских общин: «Не в состоянии будучи противиться Иисусу Навину, — говорит Прокопий Кеса-рийский, — они (народы Финикии) отправились в Египет; но, не находя там мест для поселения, прошли в Ливию, овладели всей землей до столбов Геркулесовых и основали много городов, в которых по сие время говорят по-финикийски. Впоследствии Дидона (колонизация Тира), поселясь между своими древними соотечественниками, основала Карфаген. Когда карфагенцы усилились, то начали войну с маврами, вышедшими также из Палестины, и изгнали их из соседственных областей Карфагену».

Таким образом, в недра населения индигенов на запад Европы проникли сначала пастырские орды иверов, гебров, а потом гражданские общины Хананеи и Халдеи (Galdaei), принявшие у историков название кельтов, цельтов (cael, caledon, galati, galli). Отсюда в отношении различия языков также два начала: живое, отчинное индигенов, и общинное, составленное из смешения и искуственно управляющееся членами пришлых народов. Родоначалие первого — Индия, исток второго — ученая Халдея.

Савины, или савлиане, и рэтийцы, рэци, или рассы Италии

Собственно сабинами, савинами или савлианами (Sawini, Sabini, Sevini, Savelli, Sabelli) римляне называли одно обширнейшее племя; но это же религиозное прозвище было общим и для других племен, подразделявшихся на marsi, или marruvii, peligni, hernici vestini opici, lucani, samnili и проч.

Самнитами, или, по-греческому писанию, саунита-ми, назывался знаменитый род савинских племен.

Hernici получили свое название от слова hernae, что по-савински и марувски значило горный.

Страбон называет савин древнейшим народом, туземным (autochthones). «В числе доказательств о древности их происхождения, — говорит он, — можно упомянуть о мужестве и других добродетелях, отличающих их по сие время». По словам Фабия (жил за 216 лет до Х. Р.), Рим не имел понятия о богатстве до покорения Савин.

Катон упоминает, что общее название савин происходит от имени божества Sabus (Savus).

Плиний говорит то же: «Sahini ut quipam existimavere, a religione et Deorum cultu Sevini apellati», т. е. сабины, как утверждают, прозываются sevini по религии своей и поклонению божеству.

Основываясь на общем сознании историков и филологов, что коренное население Европы происходит из Индии, мы имеем право искать там и религиозное объяснение прозвания первобытных племен.

В Индии религиозное родоначалие духовного и ученого сословия браминов происходило от Брамы, кшатриев или раджанъя — военно-гражданскаго сословия — от Вишну; вайсьев, или землевозделывателей, селян, — от Сивы. Но собственно к Сиве (Сива) относились все обряды — сева (служение, жертва, священнодействие) и общее поклонение всех сословий; ибо Сива был, так сказать, мысль и слово в воплощении или действии и сочетал в себе невещественный исток Брамы (света) и вещественный Вишну (варуна — када — вод) в бытии всей видимой конечной природы. Верование в Сиву называлось сайеа; поклонники в общем множественном числе — сайеами, или, от сева (сива — обряд, жертва), с окончанием — ини (aff of profession or practice, соответственным славянскому ане, яне) — севини, как, например, Вакх — вакхане, или вакханы, Магомет — магометане.

Сроднившись с савинами и желая устройства гражданского, римляне призвали законника из савин — Нуму^[2], который основал в Риме храм Весте — матери-земле, в которой нетрудно узнать васуда^[3] Индии, всепитающую мать землю; дал 12 таблиц законов, без сомнения, составляющих 12 книг законов Ману. Некоторые из древних писателей называли Нуму пифагорейцем; а исток учения пифагорейскаго, основанного на веровании в бессмертие души и поклонении предкам (питрикарь), слишком известен, чтоб не заключить окончательно, что в савинах Италии должно признать сайванов Индии и что из сева образуется: σεβο, σεβοσ — поклонение, славословие; σάοσ, salus, salvus — божество живота, Saliens, Salviens — славящие; из дева, девас, образуется deus^[4] и пр.

Если савины суть сайваны, то кроме религиозных и гражданские условия их должны быть одни и те же с коренной родиной, от которой они наследовали истинные гражданские добродетели — строгую нравственность, воздержание, благочестие и справедливость.

Индия в древности разделялась на племенные уделы, которые управлялись родоначальными раджами, или, выражаясь соответственным русским словом, рядцами (по-чешск. radze)^[5], сосредоточиваясь под зависимость избранного царственного наследственного рода раджендра или маха-раджа — великого раджи, называвшегося по посвящению сара — divinus, или амарапатирь — обоготворенный, обессмертенный; ганнега — предводитель сил.

Каждая область, составляя раса, называлась раджья — Рашья, или Расья^[6].

Так как духовное сословие не проявляется массами, то, рассматривая быт расселенцев от подножий Гималая, должно обратить внимание собственно на два их сословия, а именно: на оседлых поселян-земледельцев и на воеводства и станы охранительного сословия Раджанья, или Раджан, по зендскому выговору — Razan Расссан; а вместе с тем на правительственную главную область, Великую Раджию, Раджистан, где сосредоточивалось и поклонение божеству.

Таким образом, в савинах Италии мы также должны отличать два главных сословия — собственно народ, племена, именуемые по родоначалию и носящие по верованию общее название сайван, и войсковое сословие Раджии или Рассии — Раджанья или Рассанья, Рассан.

Не говоря об области Reate в недрах земли савин и марсов при Рэтийском озере, на пространстве так называемого Roscae campus, мы обратимся к соседственной Этрурии, или Этруссии^[7].

Эту область населяли жители, носившие название tusci или tusici; по замечанию Нибура, по обычному изменению буквы «г» в «s» — turici, и также название rasena (от корня ras). Первое название, следовательно, было племенное, что обьяснится впоследствии, по переселении их в Альпы; а второе — по названию области и по войсковому сословию воеводства.

Вслед за вытеснением из Италии не покорявшихся Риму савинских племен исчезли и этрусски. Они удалились в Альпы. Когда римляне проникли в Альпы, там встретили они уже рэтов или рэцов, райцев, (rheti, raeti, ραιτοι) и эти рэци, по Плинию, были потомки этруссков; но по преданию, «известны были там под другим именем» — след. рассан, туричей.

По Титу Ливию, «из Этрурии же вышли и горные жители, преимущественно рэты, столь одичавшие в Альпах, что из своей славной старины ничего не сохранили, кроме языка, да и то не без искажения». Однако же у римлян славилось рэтийское вино, рэтийское оружие и рэтийские песни. Эти рэтийцы являются в истории как единоплеменники норийцев, паннонийцев и далмат.

В Альпах, на всем пространстве Рэтии-Рассии, жители носят название taurusci, taurini; там река Тур и область Тиггсит (название, изменявшееся также в Turegum, Tigurum).

Что taurisci — туричи Альпов — есть потомство tusci, tusici, turici Этрурии, то это может подтвердиться и тем, что когда лонгобарды в VI веке заняли Горицкую область и Хорутанию, то все пространство разделилось на три области, без сомнения, по существовавшим издревле названиям: на Tuscia — страну таврисков, на Neustria — страну норичей и на Austrasia, которой значение мы обьясним впоследствии.

О савинах Италии и времени переселения их в Альпы приведем слова Нибура:

«Когда Рим выдвинулся из границ Лации (Latium), савины из всех народов Италии были самый обширнейший и сильнейший. Фест (Festus) упоминает, что peligni одного происхождения с иллирийцами; а Овидий, родом pelignus, говорит, что они наследовали воинственность от предков своих савин».

«Савинские или савелианские племена (savelli), обитавшие в селах (bourgs ouverts), покорили бы всю Италию, если бы составляли между собою что-нибудь целое; но они, в противоположность Риму, не заботились о преобладании и сосредоточении сил своих».

«Войны против савин составляют главную часть древнейших летописей; но они совершенно прекращаются в 306 году от основания Рима (447 до Х. Р.), что явно соответствует изгнанию их из Италии (!). С этого времени на юг Италии (!) направился весь поток племен савелианских, а древние савины берегов Тибра также потеряли свою независимость».

Вот заключение ученого историка. Где же этот юг Италии, в котором скрылись савины или савелиане, сохранившие свою независимость от ненавистного им Рима? — разумеется на севере, в Альпах и за Альпами, куда удалились и этрусски, т. е. южные рассы, rhaeti, где Цесарь спустя 400 лет после выхода савин из Италии не заботился узнавать прежних хозяев ее ни в лицо, ни по имени: он шел не исследовать их происхождение, а покорять, или, лучше сказать, пожирать народов и переваривать их в римлян.

Сперва все, что жило на север от движущихся вперед границ Рима, называлось безразлично galli. Покорив собственно галлов и видя, что по всему Рейну и за Рейном живут какие-то бесчисленные народы, родственные друг другу, римляне назвали их germani; и наконец допустили и собственное их название, произносимое и писавшееся по-гречески σουήβων, а по-римски и галльски сокращенно — suevi, точно так же, как впоследствии та же форма сократила slavini в slavi.

Если рэтийцы перешли из Италии в Альпы и за Альпы, если boji из Апеннинских гор перебрались к Дунаю и за Дунай, то надо иметь какую-нибудь особенную цель, нарушающую связь древней истории Европы со средней и новой, чтоб не признать в сайванах Германии потомство сайван Италии, которых все племена, вместо того чтоб прийти в тупик на юге, идут на север, за горы, и являются на новоселье почти под теми же именами.

Не случайно же при сходстве общего прозвища племен сходство частных племенных названий:

в Италии	в Германии
Samnites — знаменитое сословие савин	Semnones — знаменитое сословие Сайван
Marsi — Marrouvii	Marsi — Моравы
Marucini	Moraciani, Maruzini
Hernici (по-савински значит горные (hernae)	Herusci (горичане, горичи — хорошцы)
Peligni	Полеси, поляне (?) — название племен полевых, в противоположность горным
Cassi	Catli, chatli (чехи, часи)
Volsci (по разл. пис. volsi, volusci, volsici)	Volcae (в Галлии) и belgi, bolgi, walch, walaha, falahi — влахи, влоси
Osci	Osci (в Галлии); osi, jazigi
Lucania (страна), lingeries (в Пиринеях)	Lingones (в Галлии), lingones (в Германии)
Ligii	Ligiu

Не одни ли это и те же индгены Европы, коренные, отчинные племена, не столько разрозненные переходом на новоселье, временем и искажением названий, сколько исторической эрудицией?

Геты или готы и дациане

Самый простой вопрос о готах неизвестно почему также был обращен в загадочный. Гетов отделили от готов и сроднили со славянами, чтоб этим последним дать хоть где-нибудь место в древней истории; готов отделили от гетов дунайских, поселили на Доне, назвали ост-готами, перевели на север к вестготам, сроднили с германами, и — все связи древней истории со средней рушились.

Но Спартиан, писавший около 300 года, в то время, когда появилось в первый раз название gotti вместо getae, говорит: «Gotti Getae dicerentur» — «Getae, qui nunc est Gotti»^[8]. Орозий говорит то же: «Getae qui nunc est Gothi»^[9].

Прокопий предупреждает также всех будущих историков, что геты и готы суть названия одного и того же народа: «Γετικάν γαρ έθνος φάσι τους Γότθους είναι»^[10].

Иорнанд пишет историю своих родичей под названием «De Getarum sive Gothorum origine et rebus gestis».

Этих сведений кажется достаточно, чтоб не принимать гетов и готов за два различных народа.

Место жительства готов в Азии и переселение их к Дунаю

Стефан Византийский (Steph. Byzant. de urbibus et gentibus) упоминает следующее: «Γοτδοι εδνος πάλαι οιηησαν εντός τηςΜαιωτιδος ύστερον δε εις την εντός Θραηης μετανεστησαν», т. е. «народ готы, живший в древности в странах Меотических, впоследствии переселился во Фракию».

У Стефана Меотические страны неопределенны, но, по крайней мере, готы из тех стран переселились не в Скандию, а во Фракию. У Иорнанда и жительство готов и время переселения определеннее.

Основываясь на Троге-Помпее, он пишет, что Кир (около половины VI столетия до Х. Р.), вознамерясь покорить готов, перешел Аракс^[11]. В то время царицей их (вернее, пророчицей) была Thamiris. Она, как Дебора, подняла народ свой против персов, сразилась и победила; но потом почла благоразумным переселить готов в ту часть Мизии, которая носит название Малой Скифии (ныне Бабадагская, или Добрушская область), где и основала город, названный по ее имени Thamiris.

Спустя лет 40, около 508 года до Х. Р., Дарий, проникнув во Фракию и к Дунаю, встретил уже готское поселение на новоселье.

Моисей Хорепский (р. 370, ум. 189), описывая Фракию, говорит, что она состоит из пяти небольших областей и одной великой, в которой живут семь (по другому списку — 25) славянских народов, между коими поселились готы.

Если бы готы-маги из своего поселения около Каспийского моря (в Аварии, Иберии, Гебрии) перешли к Дону, куда поселила и откуда вывела их прямо на север, в Скандию, историческая эрудиция, то Геродот, подробно знавший все населения на Меотике (Азовском море), знал бы коротко и этот гражданственный народ, размножавшийся прозелитизмом; но Геродот знает гетов или готов при р. Дунае, в Мизии. Упоминание же его о фиссагетах (θυσσα 47;εται), народе звероловном, жившем за Вудинами, т. е. за Волгой, скорее относится к каким-нибудь исшякетам, или остякетам — обширному остяцкому или башкирскому племени, нежели к догадкам о существовании каких-то гетов-фиссов, из которых образовали туесов, турсов и пр. и пр.

По Геродоту, религия готов сознавала бессмертие души. Учение свое производили они от Zalmoxis. Предание, что Залмокс (имя, без сомнения, искаженное) был современник и ученик Пифагора, что он распространял учение свое между фракиянами и скрывался несколько лет в подземной пещере, — относится как нельзя более к сказаниям о Зороастре, или Зердусте, почерпнувшем свое учение в Вавилоне у халдеев и имевшем также сношения с Пифагором.

Сведения Страбона о Залмоксе (Zalmoxis, Salmoxis, Zamolxis, Zalmolxis) подтверждают то же. Упоминая о гетских обрезанцах ηατννοβάτοσ (вероятно, от слова ηάπον), он говорит: «Сказывают, что один из гетов, называемый Zal-moxis, был в услужении у Пифагора, а также был в Египте и изучил астрономию. Возвратясь на родину, он пользовался большим уважением народа и царей его за предсказания по звездам и наконец успел достигнуть соправительства при царе, как глас воли богов. Он был у гетов первосвященником, а потом они чтили его как божество».

«Гора, в которую удалялся Залмокс, считается священной и носит название ηωγαίωνον».

По сказаниям о Зердусте, эта гора в стране, орошаемой реками Араксом и Киром (Cyrus), называлась Албордж или горы Балкана^[12] (Balkhan). Здесь была и пещера, посвященная Митре.

Влияние учения Зердуста могущественно было на парсов; Гюстасп был первым его почитателем. Как Зердуст, водворясь у персов, с целью распространять свое учение советует Гюстаспу идти войной на Туран (название стран горных в противоположность Ирана — степных); точно так же, по Иорнанду, пришедший законодатель к готам, Бороиста Диценей, вошел в доверенность у царя их Ситакла и советует ему идти войною на германов.

Сближая сказания о Залмоксе и Зердусте, должно заметить, что во всех этих сказаниях скрываются предания о законодателях еврейского народа Моисее и Самуиле. Потом, явны противоречия: например, по Геродоту и Страбону, у гетов первым законодателем был Залмокс, а по Иорнанду — Zeut, потом Diceneus, a третий уже Zamolxis; а между тем Иорнанд же пишет, что после Диценея первосвященником был Comosicus: «Decedente vero Diceneo, репе pari veneratione habuere Comosicum, quia nee impar erat solertia. Hic et enim et rex Ulis et pontifex ob suam peritiam habebatur, et in sua justitia populos judicabat».

Сходство обрядов священства готского с кутеями (cuthéens) или самаритянами можно заключить из встречи Филиппа готами и Александра самаритянами.

По Иорнанду, когда Филипп приблизился к городу Фамиру (Thamiris), «sacerdotes Gothorum aliqui, illi qni pii^[13] vocabantur, subito patefactis portis, cum citharis et vestibus candidis obviam sunt agressi, paternis dus, ut sibi propitii Macedones rapellerent, voce supplici modulantes»^[14].

Несмотря однако же на сближение преданий о Залмоксе и Зердусте, готов нельзя считать последователями его; но скорее магами, противными его учению, о которых упоминается в жизни Зердуста и в книгах зендских^[15]. Это подтверждает выход их из Гебрии в самое то время, когда распространялось там учение Зердуста, или Зороастра.

Но какое бы ни было древнее верование готов, оно также противоположно и тримуртизму сайван; ибо, по Геродоту, учение их законодателя Залмокса распространяется во Фракии; а на севере Оден поражает умы чарами магии, и 12 его дроттаров, совершавших служение, уподоблялись, говорит Далин, восточным магам. Распространяя свое учение всеми ухищрениями на новоселье между обитателями Скандии — ситонами, он вместе с тем возбуждал вражду и войну против римлян, прогнавших его из Годагейма, или Иотунгейма.

Таким образом, готы являются на сцене истории гражданским обществом^[16], которое централизуется в Европе сперва в Малой Скифии в Мизии, потом в Дации. Сила его развивается приращением, подобно силе римлян, с тою разницею, что римляне распространяют свое владычество мечем, а готы — чарами вольного гражданства.

Сведения о гетах, или готах, сообщаемые Страбоном, очень важны для истории.

«Древнее разделение сего народа, — говорит он, — на дациян и гетов существует по сие время. Гетами называют живущих со стороны востока и Понта Эвксинского. Дациянами же — соседящих с германами. Должно полагать, что Дациян называли прежде δάουσ, откуда и собственные имена Гет и Даус, которые афиняне давали своим невольникам, по обычаю давать пленным, поступающим в рабство, прозвания по месту их происхождения».

«Чрез земли гетов протекает река Μάρισος (Марош)^[17], впадающая в Дунай».

«Язык дациян и гетов один и тот же. Последние были известны грекам по причине частых их переселений по берегам Истра и по причине смешения их с фракианами (θαξί) и мизиянами (μυσοίσ)».

«Геты и дацияне усилились некогда до того, что могли выставлять 200 000 войска, теперь же не могут выставлять 20 000, и если по сие время они не покорены римлянами, то единственно потому, что их охраняет поддержка германских племен, врагов Рима».

Из описаний Страбона ясно как нельзя более, что геты и дацияне составляют народ, совершенно чуждый германам или сайванским племенам. Описав Германию и исчислив главные известные ему племена, населявшие оную, Страбон приступает к описанию Дации и Мизии, где готы являются ему особенно замечательным гражданственным народом. О готах на севере Европы нигде нет слова до невольного их выселения туда, совершившегося определительно при Траяне, который повсюду преследовал иудеев, ожидавших мессию, смешивая с верованием их христианство, которого торжество Рим уже предчувствовал.

Преждевременное помещение готов на севере Германии и составляет ложный взгляд на Тацита о германах; ибо важнейшая ошибка, на которую не обращалось внимания и которая рушила весь смысл преданий о населении Германии во время Юлия Цесаря, Страбона, Тацита и Плиния, состоит именно в том, что готы до переселения на север под предводительством первосвященника своего, прозванного Оденом, помещены при р. Доне вместо Дуная. Название реки Tanagwisl, принятое за Танаис, т. е. Дон, вместо Дуная, послужило определением места мнимого их жительства; тогда как соседство с ванами и кеадами было ясным указанием, что Tanag-wisl, т. е. река Танах, значит Дунай. Сверх того, путь побед Траяна касался только Каппадокии, южной части Армении, Месопотамии и Парфии; следовательно, готам не только с Танаисаот Азова, который ученые принимают за Азгард, но и из первобытного поселения их в Иверии не для чего было бежать на север. Гроза Траяна, шедшая по Азии в направлении к Парфам, далека была от них.

Сверх того, что готы севера Германии не готы Дона, готы Дуная всего яснее подтверждают слова Иорнанда (гл. XVI): «Этот народ (т. е. готы) — говорит он, — прославил себя в стране, которую он занимал прежде, то есть в Скифии (Малой), на берегу Понта Евксинского… Сколько раз подпадали под его власть вандалы (Ваны, Венды^[18]), не наложили ли они подать маркоманов, подчинили ли себе князей квадских (Quadorum principes)».

В дополнение. 1) Древнее свое население готы называли Godaheim, т. е. Отчизна готов. Поход же готов в Goda-heim под предводительством Годарика, т. е. готского властителя Балдурзона, лежал чрез Силезию и Польшу (Ист. III в. Далина); следовательно, по направлению к Дунаю, а не Танаису, куда бы им и не пройти через пустынные земли так называемых сарматов. 2) По Инглинга-саге, Оден от пределов Азии на север перешел со своей семьей, со своими дроттарами (жрецами) и азами; но по Иорнанду (гл. XIII), это название (asar), означающее господ, геты или готы Дации дали своим военачальникам после поражения Фуска, посланного императором Домицианом для покорения гетов за Дунай, в Дацию.

Таким образом, сведения Снорро Стурлезона, писанные в тринадцатом веке, истолкованы вопреки всем сведениям истории, без всякого уважения даже к историку своему Иорнанду. Но что страннее всего в отношении самого Иорнанда: в предисловии своем он обещает описать историю готов последовательно, переходя от поколения к поколению, от царя к царю; а между тем в нем нет ни слова о времени Траяна, о победах его в Дации и обращении оной в римскую провинцию^[19], сведений о необходимости готов оставить свой Годгейм, а главное — великий Оден — как будто для него не существует.

К вышеизложенным сведениям Иорнанда о первобытном населении готов в Дации можно присоединить следующие.

«По смерти Комозика (Comosicas) — которого Иорнанд называет rex etpontifex — принял правление Корилл (Corillus) и в продолжение 40 лет управлял своим народом в Дации. Я говорю о древней Дации, той, которую занимают теперь гепиды^[20]. Сию Готику, которую многие называли Дацией и которую теперь, как я сказал, называют Гепидией, тогда ограничивали с востока роксоланы (т. е. roxani, rutheni, русины), с запада — Тамазиты (?)^[21] (Tamazites), на север сарматы, а на юг — Дунай» (гл. XII).

«Историк Аблавий упоминает, что тогда как готы жили, как уже мы сказали, в Скифии и на берегу Понта Евксинского (т. е. в Мизии), те из них, которые были к востоку и которыми владел Острогот, назывались ostrogothae; неизвестно, однако же, от его ли имени или по населению своему к стороне востока носили они это название. Те же, которые жили со стороны запада, назывались vesegothae».

Следовательно, соображая с упомянутыми сведениями Страбона, визиготы — суть Дациане; а остроготы собственно готы.

По переселении на север готы расположились в том же порядке и в Скандии: остроготы к востоку, а визиготы к западу, где и была первоначально новая Dada, а впоследствии Дания^[22].

После этого события, совершившегося в 98 году по Р.Х., становятся понятны слова Иорнанда, которыми он начал свою «Историю готов»: «В этом безграничном море около созвездия Медведицы, то есть на севере, есть остров Scanzia, о котором нам с помощью Господа следует говорить, ибо из недр этого острова народ, коего вы знать хотите происхождение, как рой пчел высыпал на европейскую землю. Как и для чего? — заключает Иорнанд вопросом, и отвечает: — Это обьяснится впоследствии».

Отсюда становится уже ясным, что готы перешли из Готии Дацианской в Скандию, за области сайванов (suiuo-nas, в других списках Тацит сокращает — Suionas), на земли финнов^[23], из коих соседственным народом должно считать ситонов (sithones), которые, по Тациту, говорили на британском наречии и были так женоподобны, что ими владели жены. Этих жителей, соседящих с Северным океаном, готы называли fornjoter, т. е. древние готы^[24].

Остается вопрос: в какое же время, по словам Иорнанда, готы высыпали с острова Скандии, как пчелы, на европейскую твердую землю, населенную сайванскими племенами? — Ответ в главе XXIII.

«Эрманарик, наследовав Геберику, покорил множество воинственных народов севера и подчинил своим законам. Недаром многие из предков наших (т. е. готов) сравнивают его с Александром Великим, ибо под властью его были: gothos, scytas, thuidos, in aunxis (?), vasina broncas, merens, mordensimnis, caris, rocas, tadzans, athual, navego, bubegentes, coldas, и в заключение он покорил также erulos и venetes».

Кажется ясно, что его победы от Ютландии распространялись к югу до venedici montes (в вершинах Лабы или Эльбы); а к востоку по прибрежью Балтийского моря; но их распростерли до р. Волги, узнав в merens — мерю, т. е. черемис; а в mordeosimnis — мордву. Простой смысл, однако же, требует избавить всех скифов, а в том числе мерю и мордву, от побед Эрманарика. В его власти были gothos — готы, scytos — scotti — чудь, финны, thuidos — switi; и могли быть покорены сайванские племена: vasina — varini, варны; broncas — брежане; mères — моризане; caris — коре; rocas — русь (по р. Росе); thadzans — дешане; navego (?); athual — летуве, летго-лы; bubegentes (?); coldas — goltae, голяды; heruli — горалы,^[25] и наконец, venedi — по Гельмольду wuinithi wuinuli, венды.

Верны или неверны догадки по искаженным названиям, но победы Эрманарика не могли выходить из пределов населения упомянутых сайванских, преимущественно литовских, племен в странах прибалтийских. Допуская даже покорение мери и мордвы, мы, однако же, удовлетворены ответом истории, что название Германии, по крайней мере до побед Германарика, нельзя заменять словом Deutschland.

II. Сайванизм — тримуртическое верование, обряды и обычаи индов в языке славяно-русов

Изложив единство савинов, савеллиан (savelli) Италии и свевов, сайванов, или славян Германии, мы обратимся к следам древнего их верования, обрядов и обычаев, сохранившихся в языке.

Если rhaeti, или raseni Италии, по словам Тита Ливия, так одичали в Альпах, что от своей славной старины ничего не сохранили, кроме языка, то нет сомнения, что и вообще сайваны, или славяне, после тысячелетней борьбы с Римом, а потом с франками и готами, не могли сохранить наследия своего в зыблемых памятниках, но также могли сберечь весь исконный свой быт в языке своем, неисчерпаемо богатом прошедшей жизнью, со всех ветвей которого можно легко спуститься к корню.

Древнее верование

Сива. У славян было божество Сива, Жива, Сева (Sueva), Zywie, Zibog; но значение его не сохранилось ни в преданиях, ни в старых обычаях празднеств.

Сиваизм был ив Европе первой гражданственной религией, распространенной разветвлением индийских племен. Название божеств и многие слова, например civilis, civicus, civis, civitas, доказывают, что первоначальное гражданство Рима было под ее влиянием.

В Индии Сива был божество в лике, к которому собственно и относилось поклонение.

Поклонники Сивы назывались, как мы уже обьяснили: сайва, сайвини.

Когда буддизм, зародившись в Индии, распространился в разных видоизменениях по Азии, проник в Грецию и потом в Рим, тримуртическое верование в Сиву неизменно сохранилось только в племенах, не покорявшихся Риму и выселявшихся в Иллирию, в Альпы, в Галлию, за Рейн и за Дунай. Общее религиозное название их — сайвани — изменялось и по наречиям и по произношению чуждых народов в savini, sabini, sevini, savelli; потом, по наречию, приближающемуся к сербскому, в котором вместо — слав произносится сав — suevi, suavi, σουηβων, и наконец slavi, slavini.

Все их божества (разумеется, кроме придуманных эрудицией мифологов) без исключения принадлежат к три-муртическому верованию и поклонению Сиве.

Перун, Проно, Паром. В веровании Индии — пранна — предний, древний, — пуранна — первый, предвечный, — суть названия верховного таинственного божества Пара-брамы, или праннава.

Праннинада — удар, звук грома; сост. из пранна и нада — звук; следовательно, значит глас Перуна.

Паранджа — стрела Индры, громовая стрела, сост. из пранна и придат. джа — означает порождение, происхождение; следовательно, Перунич; в слав. — Риогипек.

Триглав. Праннава, проявленный в тройственности, в лике трех времен: прошедшего, настоящего и будущего — носит название трикалавид — т. е. тривременный. В значении же изображения: триобразный или триглавый — тримурдгъ.

Ютробог, ютро. Четырехглавое изображение Индры, истока света^[26], главы четырех стихий, четырех стран света, четырех времен дня, соответствует Ютробогу. Из Индры, как предсвета, образовалось утро; а в отношении зарождения — ядро.

Световид. Верховное божество в стихийном проявлении — Индра световодный — называется светлвах или светавас — т. е. светоконный, белоконный.

Слова: вышний, вечный, вещий, вешний, — собственно изменение имени Вишну по его свойствам. В лике победы, по южнославянски — витяжстеа — он есть виджайас — витязь, и носит имя Арджуна или Арьюна. Как божество войны Харе, Арей (Apnè — Марс; Ара — название Марса, Арея в планетной иерархии) — в слав. Яро (ярый — зеленый — харэ), Юрий, Гуро (горний); в южнослав. — Иорги, Иоргиле; откуда: Иракл, Геркулес, и значение Herus, Heros, герой.

К нему относились и витязные песни (witezna pisen) с возгласом «ура!» по припеву: «джайа, джайа дева Харэ!» — «победа, победа боже Харэ!»

Он же носил название кесава, кесата — косатый, косоносный — и в том же значении — кесара (лев, конь — имеющие космы, гриву).

Празднество Картикея в честь божества войны — Харэ Арджуны — было в месяце марга или мригасирша, сооответственно осеннему Юрьеву дню, или на севере — дню Мартина (Marcinec) — малого Юрья. Весенний Юрий (март) у слав. — Marec, Marek, — откуда и латинское название Марс вместо Арей, Юрий^[27].

Дажадь бог, Дашуба. Соответственно, дакша — правый, десной — десница, название Брамы дарующаго. Дакша есть также название земли в свойстве произрастания. От дажд название дождь, как дар.

Волос, Велес. Вишну, как хранитель — бгану — пан; как хранитель живота (стада) — гопм, пастырь, в лат. — pan. Как властитель всего (васу — все, мір, земля) — васула, собств. Васо, Василь, Влас, властный — в греч. — Βασιλεύς, Βαδυλεια — власть, область.

Мокош, Махош, Makosha. Ямо, Сива в свойстве суда и смерти, в стихийном значении земля — махи — питающая — крава, корова. Отсюда название эмблемы Ямо — махиша.

Морана, Marzena, Marzanna. Соответственно — мара, маранна.

Поклонение древнего верования Индии относилось к видимой природе, как к обители божеств. В этом значении поклонялись светилам, силам стихийным и душам предков, населяющим атмосферу, воду, леса, горы. Это поклонение составляло поминки родоначалия.

Слова, относящиеся к верованию и обрядам

бга — свет, сияние, и поэтому также название солнца.

бгу — сущее, природа, бытие, собств. плоть; жертвенный огнь, и также свет, блеск, солнце.

бгага — (в замен, л) благо, богатство.

дивья, дивьян — дивный, divine, celestical, beautiful, charming.

дайва — божественный, дивный, дайван — судьба, счастие, фортуна.

кама — божество любви, чувство любви, чистейшая любовь (любха), приязнь (прияе); отсюда кумовство — кама-васайа — подавление плотской страсти, воздержание.

сваямбгу — самобытный, своебытный.

вара — истина, совершенство, обязанность — вера.

вира — жертвенный огонь.

дхартра, по-зенд. дгартра, жартра, — жертва в знач. даяния.

дхарти, джарти — жрать, жертвовать, по польски соотв. жарты.

мела — сходбище, собрание на мольбу (моль, мольбище, по-чешск. modla (буква d вставная)).

мелана — моленье.

От сива и сайва — сава — жертва, жертвование, очищение, омовение (от греха); савана — жертвующий, очищающийся, омовенный; сева — служение, богопочитание. Все эти названия то же, что сайва — поклонение Сиве, и сайва-ни — поклонники его.

сура — обоготворение, обоготворенный; соотв. слову царь.

махаджа — мощный, могучий.

чару — возлияние на пищу в поминках; значит также чара, чаша — за здравие или за упокой.

чраниа — чарание, чарование, совершение обряда возлияния.

матха — мыт, жертва, дань пошлина, долг.

мадха — дар, жертва, сбор и также излияние, мыть, мытье — омовение (от долга).

мадхьа — мытый, обмовенный, очищенный, уплативший дань, долг.

медхира — мытарь, собирающий пошлину.

ваучана — вещание, вечание (вече).

правачана — провещание и также название свящ. письмен, Вед, в значение правовещания, предвещания, первого главного вещания.

пративачана — противовещание, ответ; веда — ведь — ведлна, ведение, познание, и название священных книг.

париведана — предведение, провидение, foresight^[28].

прарочана — проречение, предречение.

праннидхана — зенд. праннизана — проницание.

скада — пир, веселье.

скадана — снеданье, снедь.

сайлья — твердость, крепость, сила; от сила, скала, камень, или сайла — гора.

махалайя — обитель вечного, вечная обитель, место поклонения, жертвоприношений, приют странников; соответственно слав, могила, погост, где собственно и были гостины, гостинницы.

Книги закона

Италийские савины имели письмена закона. Известно, что Нума (Ману — вообще название законодателей) дал Риму законы, или, вернее, первые законы Рима были сай-ванские, ибо Нума был родом из савин. Его 12 таблиц могли соответствовать 12 книгам Ману, a Salii, Saliens — по смыслу значили славии, славленые, slavny — salennis, solemnis.

Тацит упоминает о девах пророчицах сайван, о Веледе и Ауринии; соотв. имена слав.: Влада, Иерина (женск. от Яро, Юро, Юрина) или Обрения.

Не основываясь на одном сходстве имен, должно припомнить два стиха из древнего чешского стихотворения «Суд Любуши»:

У едней (девы) су дески правдодатне,

У вторей мечь кривды карайчи (карающий).

Здесь дева, образ чистоты и непорочности, держательница доски (?) закона, или меча, имеет то же значение, что и дева — божество; в женск. роде деви — богиня, и также величание: дивная, божественная.

Правдодатный, т. е. дающий правду, собственно приговор, соотв. санскр. правада^[29], означающему также приговор, совещание, провещание; правадать — совещание, совещающий.

Упоминание о досках правдодатных подтверждает существование у славян начертаний (читра — черта, to paint, to delineate). Слово писать существует во всех славянских наречиях и имеет один корень с печать. Печатать, в первоначальном значении прикладывать руку, панча — пять пальцев. Инд. пиджа, по зенд. произн. писа, значит рисование, писание; пинджа — рисовать, писать. Равно как ранджана, по зенд. произн. раглна, также значит рисование; писание, сближаясь с рига — рез, резать; или риша — рушить (в знач. резать).

Ясно, что древние письмена у славян резались, как и у римлян, греков и других народов, на досках, посредством резца (stylet). Листы некоторых растений, кора, лубок, были первоначальною бумагой. Существующее до сих пор у простого народа отпечатывание (вроде политипажного) сказок и так называемых лубочных картин может служить некоторым доказательством что лубки у русов заменяли некогда бумагу, а равно и обьясняет слова черноризца Храбра: «Прежде оубо словене не имеху книг, но чрътами и резами чьтеху и гатааху».

Здесь слово книга употреблено в новом значении и форме, современной Храбру, и преимущественно в значении священного писания. На Востоке же по сие время письмена составляют собрание дощечек вроде картонов, на которых писано или печатано с одной стороны.

Санскритское слово кунна — куна^[30] значит решение, заключение, постановление, кон; кунайяти — конать, закопать, закончить, кончить, заключить; кунни — ключ; ку-наяти также значитречить, решать, совещаться.

У нас слово кон в древности и употреблялось в значении закон — совесть, завет. По черноризцу Храбру, книги конни значит законные, исконные; ибо они «от кона суть», т. е. от начала, от постановления вещей.

Таким образом, слово кон, столь однозначительное с кунна, или нуна, может обьяснить и значение слова книга по общему как в санскритском, так и в славянском языках окончанию къ, например, сон — сонник (собрание снов); трава — травник; гунна — количество, число, счисление, гуннка — числитель (в арифм.) и счислитель в значении собрание счислений: так от куниа — кон, кунникл — сочетающей, сочетание, собрание постановлений, правил — собственно конникь — законник, что и значило в древнем смысле книга, по прежнему писанию кънига.

Раджия — Рассия

Государство и военное сословие

Основатель религиозного гражданства в Индии есть Вишну — в его аватарах или степенях видоизменений. Он законодатель и гауспати — господь (от гаус — крава, земля, и пати, отец); он есть ра, воплощенный свет; откуда название гражданского сословия раджа — светородный.

Из этого сословия избранный, верховный радж, предводитель сил — ганнас, посвящаясь в верховную власть — сура, сара, обоготворялся обрядом:

«Кшатрия, принявший посвящение по обряду, да заботится охранять справедливостию все подвластное ему».

«Mip без владык был отвсюду потрясаем ужасом; и потому Господь создал царя».

«Приняв вечные частицы восьми божественных сил Mipa и заключая в себе их, он превосходит по освящению всех смертных».

«Он по могуществу есть огонь, воздух, свет солнца, блеск луны, царь правды, исток богатства, божество вод и властитель земли».

«Никто да не осмелится сказать: „он также человек“; ибо он есть высочайшее божество в образе человека».

По посвящению Раджарх есть амарата или амаранита — приявший бессмертие, divinus^[31], амарабгарта.

Слово радж — соответствует слав, рядче, radce, рядец, лат. гех; первоначально значило Родич — Rodic — genitor, родоначальник.

Радж произносится различно. В зенд. Рац, Радз, Расе, в других — Райя^[32]. Раджья — область, Раджистан, т. е. стан Раджи, — Рассья. Отсюда становится понятным значение слова Русь, Русия, и значение князей русских, т. е. родовых, владетельных.

По Магдебурскому гражданскому праву, князья разделялись на простых прусских (rzeskich). Русским киязем назывался тот из князей-братьев, который при разделе оставался правителем княжества.

Rzesky stan означал правительственный, владетельный стан, то же что у индов Раджистан.

В этом смысле и Новгород принял название Руси, когда с пришествием Рюрика образовалось в нем правление. Точно так же и Киевская область, когда перешло в нее великокняжение, стала называться Русью, т. е. Раджией. Новгородцы, отправляясь в Киев, говорили, что идут в Русь потому, что Киев стал «старейшим градом всей земли и ту достоит снитися и поряд положити».

В «Правде Русской», название русин заменялось в некоторых списках словом горожанин, что и напоминает гражданское сословие раджанья, рассанья Индии.

Ганна^[33] значит собственно войско, дружина, рать; в религиозном смысле дружина Сивы, ганнеса^[34] в отвлеченном значении исток сил — название Сивы; в простом значении — военачальник. И, следовательно, ганнеса, ганнас с изменением буквы «г» на «к» (как например в словах гунна — to advise, и кунна — to advise) — каннас — соответствует слову князь, по старинному писанию кънязъ, княже.

Как слово радж:, рядче, родичь вошло в общее употребление и переобразовалось в rex, rie, riche, rice, rik, roi, и раджья — рассия, речь, рада, ряд, в res, rice, riche, rike, rige, reich, räd, räda, (regere); так и слово князь вошло в употребление у готов: cyng, cynig, cyning (g = ж), kong, kung, kuning, konung, conunc. В женском княгиня — cuningin, queen.

Слово бгарань — владетель, господин, защитник, оборона (бгаранна или варанна — борона, аваранна — оборона) могло измениться в боярин, барин (баран — best, excellent).

Охранное сословие раджанья-рассатв в Индии было на содержании раджей, подобно дружинам великих и удельных князей Руси.

Такь как вся земля принадлежала государству и состояла на дани возделывателей ее вайсья (жителей весей, селян — салинъ, от сало — село), то существование войскового сословия обеспечивалось жалованьем; а местные правители (правека, по-чешски правах, по-сербск. правац, правець) содержались поместными доходами, получая определенную долю (далл), дани (дана).

Войско состояло из конницы и пехоты, составляя внутреннюю дружину и пограничные воеводства, войсковые станы. Астраведа (оружеведение) — военная наука, имела свои правила общих соображений войны, движения (стратегию), распределения и построения различных родов войск (тактику).

Воин никогда не должен был употреблять против неприятеля оружий бесчестных, ни стрел с зазубринами, ни стрел ядовитых, ни стрел горючих^[35].

Управление военного строя, поместий и громад (грамаджа — мір сельский) разделялось на саны, чины (санна или чанна) или степени стъапана^[36].

Дасака — десяток, десятник, управляющий десятью домами, десятью деревнями, приходами — грама.

Сата — сотня; сатика — сотник.

Дасасата — десять сот, тысяча.

Из числа чинов служебных при дворах: от двара — двор, дверь, дварлка — дворец, малый двор; дварика — дворецкий, дворник; даваринь — дворянин, придворный.

Рата — рота или обет раджан, в Индии совершался на оружии по следующему закону:

«Да клянется брахман истиной слова (честным словом)^[37]; кшатрия — конями, слонами или оружием; вайсья — стадами, хлебом и имуществом — богатством своим; судра — всеми гибелями».

Этот закон сохранился у русов до самого принятия христианства:

«И на утрие призва Игорь послы и прииде на холм, где стояше Перун, и покладоша оружия своя и щиты и золото (обручи, гривны — грайвань — ожерелья) и ходи Игорь роте».

«И на роту идут хранити истину… и не преступати ничто же… а некрещении полагают щыты своя и мечи своя наги, и обручи своя и прочая оружья и да клянутся о всех еже есть написана в харатьи сей».

«А елико их не крещено есть, да не имут помощи от Бога, ни от Перуна, да не ущитятся щиты своими, да по-сечени будут мечи своими, и от стрел и от иного оружья своего, да будут раби в сей век и в будущий».

Это образец полной клятвы, в которой упомянуты и слова Ману (кн. VIII. § III.): «Кто дает ложную клятву, тот погиб и в будущей и настоящей жизни».

В Индии всякий преступивший закон поступал в звание судров (шудров) — рабов.

Аммиан упоминает о клятве славян придунайских (которых римляне называли без разбора сарматами): «Когда Констанций победил их, они дали детей в залог и, извлекая мечи (которые они считают божественными (!), — прибавляет Аммиан), клялись, что будут верны».

Оружие

На санскр. астра значит вообще оружие; откуда астрагара — оружница (арсенал), астраджива — страж, сторожевой, остерегающий. Но коренное значение астра сближается с остро, острый, означая преимущественно оружие, стружие острое, и именно стрелу, острогу. Агнастра слово в слово огнестрел, ибо самое слово стрела имеет корнем астра с откинутым а, как в слове стража вместо остража, остережение. От стража старинное слово стружие, изменившееся в оружие; отсюда из стража — слав, straha — образовалось строй и слова страх, строгий.

Астраведа — военная наука, слово в слово стражеееде-ние, строеведениие, строевед.

Варанна — изм. «в» на «б» — барана — борона, боронение; аваранна-- оборона, résistance, opposition, defence, protection; варанна, бгаранна значит также: a cuirasse or mail for the body; следовательно, от оборона, борона — броня. В готских наречиях, как чуждое языку слово, обьяснемое словом halsberga (в гальск. haubert) — byrn, byrna, brinia, brunia, bringe, prune, brinne.

Вайра — бор, оборона, борьба, сохранилось в наречиях; wartas, варовщшк — страж, варта — стража; но изменилось в слово война^[38], как в санскр. — вайнанка, a war carriage — военная колесница, слово в слово войно иго, ибо окончание нка происходит от югл — иго, ярмо, парная запряжка в военных колесницах с острым дышлом, пробивающим неприятельские ряды.

От вайра — война, вайринь — воин, сближ. с варан, ваярьян, варенья, бгаранья — оборонителъ, защитник, и в этом значении знаменитый (т. е. знаменованный отличиями военного сословия) — барин, боярын.

Вагара — герой, ловец, храбрый и вместе с тем волк в значении хищник.

Варака — противник, враг, ворог; в противоположном значении оберегателю как слово разбойник в румынском языке; значит воин, разбой — война.

Слова вайринъ, вагара, варака обьясняют значение слова варяг, замененного впоследствии словом solduer (наемный) и употреблявшегося повсюду, где войсковые сословия нанимались на службу: wäring, wargur (враг, волк), war-rior; frangi — фрязи, βαάγγοί, φράγγοι, φαργάνοι. По значению первобытного слова варяг, означавшего воин, а у нанимавших solduer, solidalus, т. е. обязанный условием, укрепленный, становятся понятными слова Нестора, который говорит, что кроме варягов-русов были в его время варяги-свеи, варяги-урмяни (норманны, норичи (noricia) в Скандии); варяги-ингляне, варяги-готы.

Канчука — кольчужная броня, кольчуга, от каичи, или кача — какча, какчья — кольцо, звено, пояс, орбита.

Кила — a lance, a pike — копье, собств. кол; килита — колоть, колотый, проколотый, суллас, сальяс, сальяка-adart, a javelin, an arrow, a pike — т. е. сулица, метательное копье.

Трисула — трезубец Сивы, его обычное вооружение, собственно скипетр со значением тройственности.

Махаси — меч, собственно широкий, от маха — большой, широкий, и аси — меч.

Калахан — в зенд. «х» заменена на «z», «ч», калачан — влагалище всякого острого оружия — колчан.

Парсус — бердыш.

Пансула — броня Сивы, броня царская, панцырь.

Паранджа — меч, стрела Индры, громовая стрела, но слав, puorunek — перуница — пернат, отсюда параджая-поражение.

Палас — полоса меча; откуда палаш; палис — знач. полоса поля, граница.

Картарн — косарь; по польс. kord.

Ваха, по-зенд. вапга, — воз, колесница.

Боевые колесницы, называемыя возы, употреблялись в древности русью^[39]:

«Бе бо нельзя пройти реки за твердью (предмостное укрепление), Всеволод изрядив полк, пусти возы на ту сторону реки, иде же Глеб стояше; а Глеб наряди полк со Мстиславом Ростиславичем на возы. Князь же Всеволод посла сыновца своего Владимира с переяславцы и неколико дружины с ним, где возы стояху противу Мстиславу» (Нестор, под 1177 годом).

Сауньям — войско, сонм.

Рати — рать, ратование, бой, сражение.

Рата — совокупление, рота, договор, обет, рота (стар. выраж.).

Радхь — ряд, порядок, строй.

Древние знамена русские косынею и с откосами напоминают знамена Индии, на которых изображался Виджайя — Вишну в свойстве победы, едущий на птице Гаруда с множеством голов и рук, вооруженных всеми родами оружия, знаменуя этим изображением войско.

В Ретре, городе прибалтийских русов, найдено было священное знамя с подобным изображением божества со множеством голов и вооруженных рук.

Постриги

Обряд пострига^[40], как сказано в законах Ману, для всех деиджей (двурожденных, т. е. телесно и духовно) должен быть исполнен в первый или в третий год (по рождении), согласно уставу закона.

При этих постригах обрезывались волосы на голове и оставлялся на макушке Чутха — чуп, или кеса — коса.

В летописи Нестора упоминается о постриге княжеских детей, именно на третьем году.

«Того же лета 1191 быша постриги у Всеволода сыну его Георгию (родившемуся в 1189 г.) в граде Суздале; того же дни и на конь всадиша».

Описание великого князя Святослава Львом Диаконом дает понятие о постригах военного сословия, которое вообще брило бороду, оставляя усы, и обривало голову, оставляя на макушке кисть волос — чуп.

«Святослав был среднего роста, брови густые, голубые глаза, нос тупой, длинные усы. Голова у него была совершенно голая; но на одной стороне висел локон волос (чуп), означающий знатность рода: шея толстая, плеча широкие, стан стройный. В одном ухе висела у него серьга, украшенная двумя жемчужинами с рубином, посреди их вставленным».

Серьги

Нет сомнения, что в Индии мужские серьги также имели свое символическое значение, как обручил, признак обречения богу войны. Вишну изображался с серьгами в обоих ушах. Великие князья русские, как видно из описания Святослава, носили в одном. В духовной своей великий князь Иван Иванович завещает старшему сыну Димитрию в числе чина царского и оружия «сергу золоту с жемчугом»; сыну Ивану также «сергу с жемчугом, что дал ми брат мой князь великий Семен»^[41].

Гривны и обручи

В Индии религиозные ожерелья назывались варна^[42], и кроме того, ожерелье называлось грайван, грайвна.

В Древней Руси гривна была знаком почета:

«Угрин именем Георгий, его же любяше Борис, бе бо возложил на него гривну велику злату, в ней же предстояще ему».

«Михаля же бьюче, отторгоша на нем крест и чепи и гривну златую».

Обручи на руках и ногах в виде тройственной свитой змеи (сарпа)^[43], как знака обручения и обречения, носились русами — гражданским войсковым сословием — до самого принятия христианской религии. О них упомянуто выше, при описании роты, или обета.

Тацит упоминает об обычае обречения на службу и о ношении обручей при описании Чехов (catti, cassi).

Податное сословие

Земля в Индии была собственностью царства. Населенны земли, возделыватели ее, платили царскую подать определенной долей с количества производительности.

Дасья — податной, данник, подданный, от даса — дань, дись — часть, удел (дижма, десятина).

Население разделялось для ряда (радхъ) на храмовые приходы — грама^[44], как южные славяне на соборы. Грама значит собственно сборище, грамата — соединение жителей нескольких деревень; грамаджа — поселяне, составляющие приход, по слав. — громаду, мир сельский, граминна — a rustic, vulgär — селянин, сельский, грамьян — народный, сельский язык — пракрита, в разных его местных наречиях. Граманин — значит славный, знаменитый, превосходный.

При каждой грама был храмовой жрец — грамаджака, совершающий требы и обряды, которыми и содержалось жреческое сословие.

Начальник грама получал в поместное жалованье ежедневное содержание. Начальник десяти грам, грама-десаса, получал произведения, собираемые с одной кулы, или подать с колена (кула, кулан — колено)^[45]. Начальник 20 грам собирал посев с пяти кул.

Управляющий ста грамами — грамасатеса, получал доход с одной грамы.

Тысяцкий доход с пура^[46] или торгового места.

Подать собиралась на следующих условиях:

«Со скота и денежных приобретений — золота и серебра — пятидесятая часть. С хлебных зерен — осьмая, шестая или двенадцатая, смотря по достоинству земли».

«Шестая часть со сбора плодов, с живности, меду, масла, душистых и лечебных трав, растительных соков, цветов, корней, овощей, листьев; с изделий из дерева, из кожи, из глины и различных камней».

Художники и ремесленники обязывались вместо подати работать один день в месяц на Раджу.

Судебное производство

Правители или правцы округов по части судной (судха, содхлна — суд, суждение, управа) назывались — гопана (superintendent of a district, охранитель, оберегатель, пастырь^[47] царского стада), произносящееся в слав. Жупан, жупания.

Гуна значит заключение, присуждение или осуждение; гуптн — яма, погреб, тюрьма и также губ, губление, погибель.

Отсюда понятно единство значения южного слова жупа и северного губа — судебный округ, губной (уголов. дел) староста.

Кундала — оковы, цепи — кандалы.

При клятвах судных испытанием правоты служили в Индии огонь и вода и клятва женой и детьми. «Или да предложит судья в испытание: взять рукою огонь или опустить руку в воду; или возложить ее на главы жены и каждого из детей».

«Кого огонь не пожжет, вода не топит, должен считаться правым. (Зак. Ману).

Та же клятва женой и детьми и те же испытания были и у славян.

По древнему стихотворению „Суд Любуши“ эти испытания назывались: пламень правдозвестен, сватосудна вода.

В законе и уставе сербского царя Стефана:

„И ако кто поище судом тать или гусара^[48], а не будет обличения, да им бывает оправдание железо, што е положил светлый царь, да га узимут от врата церковны от огня, и да поставит на святую трапезу“, т. е. раскаленное железо должно было перенести от церковных врат до престола.

В „Русской правде“:

„Тако же и во всех тяжах и тадбе и в поклепе, иже не будет истца, тогда дати ему железо; из неволи до полугривны золота; ожели мене, то на воду, или на двою гривну; аще ли мене, то ити ему на свой куны“, т. е. если обвинение не менее полугривны золота, то испытание железом; а если менее, то водою; менее же двух гривен серебра откупаться суммой денег^[49].

В Индии поклеп или ложное свидетельство также наказывалось взысканием денежным, по расчету на медную монету, называемую панас, в которой легко узнать русские пенязи и слово пеня — денежное взыскание.

Монета

Кроме упомянутой монеты панас, сходственной с пенязь, индийския пала напоминает русские пулы, а рупьа — рубли. Рупья значит собственно серебро и преимущественно издельное серебро: т. е. ценность количеством веса, по которому определялась и ценность золота.

Перстни-печати

В Индии употреблялись перстни-печати мудра, на которых вырезывалось имя. Печатью передавалась доверенность, как видно из драмы „Мудра ракшаса“», которой содержание на этом и основано. Слово мудра значит собственно мета, знак, и также, во время обрядов мольбы, сложение пяти пальцев (в знак обета), что и называется панчататва, панчатва, илипанчата (т. е. по Вильсону: amystic gesticulation, собственно пяток). В обете приложение пяти пальцев соответственно древнему русскому обычаю прикладывать руку и однозначительно со словом печать. Взамен подписи в старину обмакивали руку в чернила и отпечатывали пять пальцев.

Наречение собственных имен

Собственные имена древних славян, существующие и поныне, происходят от наречий, означающих свойства и качества: Добро, Доброй; Славо, Славой (славий, славный, славление, воспевание); Миро, Мирой; Мило, Милой; Любо, Любой; Свето, Светой, Цветой; Яро, Ярой; Злато, Златой; Яно, Иано (от санскр. яни — юный и пр.) Из этих имен образуются двойственные имена благорожденных сословий: Доброслав (по серб. Добросав), Яромир; Радослав, Радомир, Радивой, Радовит, Радобуд, Будимир, Миробуд, Владимир, сост. из Владо и Миро, Светослав и пр.

Женские имена образуются на том же основании, соответственно женским свойствам и качествам: Мила, Ми-ляна, Мильяна; Зора (Заря) Зорана, Зорица, Зорка; Дано, женск. Дана. Даница (Денница, Злата, Златана, Златка; Райо, женск. Райя, Райна, Райка; от Яро — Яра, Jарида, Jарица; Jéла, Jелица, Jелена, Jелика, Jелка (Ольга).

Все эти исконные имена или наречения были в Руси и сохраняются по сие время у южных славян. В Италии и, по влиянию латинского языка, в Галлии те же имена переобразовались, по латинской форме и по применению смысла: например Slavus — изменилось в смысле русый — Flavus; в смысле rusticus — земледельческий, лесной — Silvius; Рашо, Расо, по форме rus — ruris — Ruricus. Яровид (Харовит), Яробуд — Харобуд, в Herboud, потом в Heremundus (Яромир), Heremond, Armand, Arminius, Herman и пр.

По влиянию готскому те же изменения и переводы: Годомир изменился в Godofried; Владимир в Waldemar и пр.

Условия наречений или имен славянских не могли быть случайны; но, без сомнения, истекали из какого-нибудь обряда наречения.

Этот обряд в законе Ману:

«Отец да исполнит обряд наречения (новорожденного) именем в 10-й или 12-й благополучный день и час месяца под влиянием счастливой звезды».

«Первая часть двойственного имени брахмана да означает благодать, кшатрия — силу, могущество; Вайсья — богатство; Судра — уничижение».

«Вторая часть имени брахмана должна означать счастие, благополучие воина — покровительство; промышляющего — щедрость, благодеяние; судра — покорность».

«Имя женщины должно быть приятно для произношения, нежно, мило, должно в окончании иметь слог долгий и походить на звуки благословения».

Из этого правила наречения видно, что первая часть имен должна была составлять качество, а вторая — свойство этого качества.

Родство

Все родственные названия, почти без исключения, сохранили в славянском языке и наречиях его всю чистоту своего происхождения.

Брам (пранна) в символе существо — О (он — Оум (?)): в писании — 0. В свойстве родителя существ оджа (о и — джа — произрождение) — отче. В значении питателя — питра или пати, патис — батя, батюшко.

Тата — тятя; значит также отец, но более в общем значении у старшинства. Этим словом каждый младший называет в знак почтения (пуджана) старейшего; собственно в слав, дед, дядя, татагус, что значит также дедушка.

Руддъ — род, порода.

Кулан — колено, family, race.

Матри, матир — матерь.

Братри, братар — брат, братр (чешек.)

Свасри — сестра.

Джани, зенд. zana — жена.

Свасура — свекор.

Свасрус — свекровь.

Духитръ, по зенд. дугагар — дочеръ, дщерь.

Снуша — сноха.

Ятри — ятровъ.

Свакья — свояк.

Зьялика — золовка.

Деври, девлра — деверь.

Мануджа, мануша — муж, менж.

Суна — сын.

Сута — сын, в слав. зять.

В языке вед вместо сын употребляется путра, которое можно передать слав, пород (porod) — порождение, порода, плод, partus, puer, παις по лакедем. нар. копр.

Джата — рожденный, дитя, откуда и чадо, по зенд. произ. data — дзято — дитя.

Параджада — прадед, прародитель, праотец.

Чувствования

Любга — любовь.

Любьян — любимый, желаемый.

Валлабган — влюбленный.

Прияс — приязнь.

Праятан — приятен, приятный.

Прията, приятва — приятство.

Пратьявайа — противный.

Бгаяс — боязнь.

Лилая — лелеяние.

Лилаята — лелеять.

Ауджана — почтение, worship.

Возрасты

Яни, Янис — юность.

Юкань — юный.

Стъавира — старый.

Манлва — мальчик, по-сербски маньо, маньяк.

Манака — маленький, маненький.

Части тела

Лока — лико (вид, Mip, — человек, человечество, — в знач. образ, лик, вид).

Стан — стан, грудь.

Хардья — зенд. зардья — сердце.

Кравья — кровь, мясо; но собств. мясо — манса.

Крота — грудь.

Чучи — цыца, сися.

Наса — нос, насика — носик.

Пата, пада — пята.

Накга, накгас — ноготь.

Брува — бровь.

Акуи — очи.

Кулан — знач. колено рода, поколение; кулакка — колено, такт в музыке. Вообще куан значит отдел в целом; у нас: связи, возвышения в коленцах называются кулаками.

кульян — значит также возвышение, нарост.

Снаса — a tendon, a muscle — нерв, слово в слово снасть, снасти тела.

Снаеса — снование, основа.

Джаля — по значению ток, вода, жила; джала также значит острее, жало.

Кара — рука, от слова кар — делать; но рукомесленное дело наз. рача. Собственно же рука на санскр. — хаста, соответственно кисть (руки). В астрономии пятизвездное созвездие в виде кисти с пятью пальцами называется также хаста; а также густой хохол на голове (вроде кисти).

Дакша, дакшпна — десная рука.

Лаисас — левша, левая.

Название головы могло произойдти от капала, означ. собственно купу, купель, чашу, череп; но ближе от гйла — шар, сфера, круг коло: откуда галу — глав, название месяца. Каласа — шар на вершине храма, глава.

Чула — чело, верх, вершина.

Лніте — уста.

Дом и хозяйственные принадлежности

Дамь — дом.

Кутън, кутха — дом, хата, кут (угол), закута.

Кутару — шалаш, хутор.

Вутира — хутор.

Гриха, гарха — зенд. произн. гридга — в Ведах знач. aula — грид, гридница.

Двара — двор.

Пача — печь, печка, и глагол печь.

Пачана — печенье.

Ахума — дым.

Чулли — чело (печки).

Чула — чело, вершина.

Дона, донана — топь, топление.

Донака — топка, возжение.

Танътди — теплота.

Коша — сокровище, казна, коша.

Кошан — сосуд для питья, ковш, кувшнн.

Купа — купа, сосуд, чаша.

Капала — купель.

Клисан — стакан, кансь — чаша.

Кила, кола — кол.

Дара — дыра.

Гати — гать, битый путь, ход.

Дурага — совершение пути, дорога, дорожний.

Юджа, юка илиюга — иго, ярмо, пара (напр. пара волов, запряжка).

Кача — веръва, на которой что-нибудь висит — качание, качель.

Палис — огород, граница, полоса, поле.

Варха — верх.

Нича — ниче, низ.

Свачжь — светлый, блестящий — свеча.

Гоша (оть гач — стадо) — коша, кошара — стадница, место, где ночует стадо.

Дохама — двойник.

Геха по-зенд. геза — дом, хата, каса.

Гехинъ, по-зенд. произ. гезин — хозяин.

Сваралика — свирель, свирелка.

Ада — яда, яства.

Питие — питье.

Муша — мышь; отсюда мушати — красть, воровать; и мушака — вор, мошениик.

Цвет: чару, чарв, чарви — червонный, прекрасный, и вообще: краса, красота.

Природа

Пракрити — мать природа.

Садхана — создание.

Сведа — свет.

Сведана — светание.

Набха — небо.

Набхаса — небеса.

Мара — море.

Лочь — лучь.

Парасвас — просвет.

Раса — роса.

Гири, гайра — гора.

Суну, сунус — солнце.

Масас — месяц.

Тама — тьма.

Прапатас — пропасть; из пра про — пата — падь, падение.

Кидхра — ведро, ясно.

Четыре времени года

Авирама — время (определенное).

Васанта — весна, время водворения (васана) Вишну.

Ргыту («р» здесь горловая буква, переходящая в произношении в «г» и «л») — лето как собственно время года, а season — как у нас слово лето, заменяющее год. То и другое слово могло образоваться из ргыту, или ргыта (жаркий, пламенный): лита — лето, гита — год.

Асанна — осень; собств. склонение солнца.

Хима, по-зенд. Жима — зима.

Четыре времени дня

Свае или сведа — свет; сведана — светанъе; парасвас — просвет, предсвет. индра — стихийное божество, исток света, утро.

Дина — день.

Васура — вечер, темнядъ.

Ниса — ночь.

Четыре стихии

Уда — вода; или апа — по-мол д. апа — вода.

Агни — огнь.

Сама, сома то же, что Сива в свойстве земной стихии, недр мира; по-бенг. произн. гама, геме — земля.

Дью — эфир, дух, воздух.

Вийят — атмосфера, воздух, веяние.

Звуки

Zвана — звон.

Zванати или zванита — звонить.

Стакь — стук.

Кала — звук (счет: коль, колико).

Кала — счет времени (по звуку), время определенное.

Калакала — или калакила — тревожный звук, набат — след. колокол.

Каллас — звук: глас, голос, клич.

Гатъа — гуд, гудение.

Гатака — гудок, гудец.

Рукь — рев.

Пардъ, пардате, пардана.

Рудь — рыд, рыдание.

Станана — стонание, стана — стон.

Станаяти — стонати.

Паранджа и параджа — меч Индры, громовая стрела, перунск. Производят от нара и джи — победа; но кажется правильнее производить от предлога — па — по, и ранджа — ражение пряжение — в значении поражать: соответственно слову выражать, выряжать: вираджат, происходящему от предлога ви — вы и раджа — ряд, ряжение и ражение.

Сравнение некоторых местоимений

Тат — тот; этат — этот; анья — иной; сваям — сам; эка-тара — некоторый, виска — всякий.

Местоимение — аzа(м) по-зенд. аzа(м), откидывая придаточное окончание м — aza — аз; род. пад. мама (м = н) или ма — ми; вин.: маа — мя; вайя — вы; тва(м) — ты; вас — вас — и т. д.

Частицы и предисловия

Ну — част, вопрошения: ну; на — част, даяния: на; наа — част, отрицания: ни, не, нет.

Ава — в, вы, об. напр. сканд — скакать, авасканд — обскакать, выскакать; крайт — кроить, резать, авакрайт — обкроит, выкроить; вадь — вод, водить — авадхи — обвод, обод; и также обет, обещание.

Ви — част, собств. вы, означ. исключение, исход, напр. раджас — ряд, ряжение, — вираджас — выражать, выряжать.

Kaza — каз, казание — викага — выказ, викагат — выказать, викаган — выказань; викагана — выказанье.

Kaaza — кажу (говорю), казать (говорить), сказать сказание, викага — высказание.

Дала — доля, видала — выдел.

Гата — ход, вигата — выход.

Джнана, зенд. гнана — знание, вигнана — вызнание, узнание.

*  *  *

Изложив только явно сходное, мы должны напомнить, что сравниваем язык древнеписьменный с живым языком, который некогда, еще до проявления в Индии буддизма, был одним из наречий общего народного сайванского языка.

Санскритский язык, во всяком случае, есть язык, устроенный уже наукою, преобразованный; в нем коренные названия предметов метаморфозированы в свойства их, в качества и отвлеченные понятия. Так, вместо суна — сын, употребляется путра — пород, порождение, или сута (в слав, приняло значение зять); вместо масас — месяц — чандра, по его планетному названию.

В веровании сайван европейской отрасли существовала аватара Кришну, не нарушенная до самого христианства ни одной из различных сект буддха; следовательно, прозелиты отрицательного верования и нарушения всех условий тримуртизма, как в религии, так и в гражданстве, покрыли собою все пространство между Индом и чертой древней восточной границы Европы, и таким образом отрезали сайван европейских от сайван Индии.

Кому же следует преимущественно изучать свое родное и коренное и кто может лучше понимать его кроме славян, или русов? Смешанные языки готского происхождения не могут передавать существенного значения слов санскритских; например, кто поймет смысл слова лилаа^[50] — люлить, лиланта — лелеять, из толкования: «a branch of feminine action, proceeding from love» т. е. «некоторый род женского движения, происходящего от любви»?^[51]

Таким образом, иностранные словари и руководства, составляя средства к изучению санскритского языка, вместе с тем вдаются в сложность толковании, нарушающую часто смысл. О мифологии Индии, переданной западными учеными, и говорить нечего: это мутная смесь саиванизма с разными толками буддизма, положительного с отрицательным, божеств с их свойствами и символами.

III. Корнелий Тацит о германах

I. «Пределы Германии со стороны Галлии, Рэции и Паннонии составляют Рейн и Дунай. Со стороны дациян и сармат — подвижные границы и горы. Остальное пространство опоясывает океан, образующий длинный залив и обширные острова, в недавнем времени открытые с некоторыми из народов и царей, проявивших себя во время войны.

Рейн, низвергающийся с неприступных вершин Альпов Рэции, склонясь к западу, впадает в Северный океан. Дунай же, спокойно изливаясь с отлогого ската горы Arbone (Arvone), протекает мимо многих народов и наконец впадает в Понтийское море (Черное) шестью устьями: седьмое же исчезает в болотах».

Хребет Arvuna, покрытый Чернолесьем, — Sylva nigra, в рукописях Тацита пишется различно: Arbone, Arbonae, Arnïbe; в Птоломее — Άβνοβαία и Αυνοβαία όρη. Мы предпочитаем чтение Arbone, или Arvone, по следующему соображению. Протяжение этих гор между Рейном и вершинами Дуная населяли сайваны (Svevi, Suizones, Uovnßmv) марсы^[52], вытесненные сперва за границы римские по Майну, а потом перешедшие с Миробудом (Maroboud) в нынешнюю Моравию и Словению.

Отрасль Карпатов, разграничивающая моравов от словаков (slovaci), называется Бела гора (Albus mons), или Weïka Gavorna, т. е. Великая (Белая) Яворна. Название Яворна (по яворовому или габровому лесу Gabrowy hay) могло быть и названием области, подобно Буковине (Buchovia sive Fagonia) к северу от Майны, и другой Букавине между Днестром и Прутом. Cabrela silva (Gabrowy hay, Gabrica), известный и Страбону, составляет продолжение Arbona mons sive Marciana Sylva; и потому название Arvona могло образоваться из Яворна. Самая высокая гора этого хребта, над Фрейбургом (Devona), называлась Peleus тот; ныне Belcke (welka), Beihon, Bahn, Hohen Blauen (Белая).

В дополнение, древний город марсов, Девин (Devona), на Рейне под горами Arbona, переименованный в Freyburg, как место поклонения Деван (Моржан), повторяется под тем же названием Девин, Девейград, Девичь град, Девино — на Эльбе, на р. Тейе; в Моравии и у подножия Яворны, на Дунае (см. карту). Таким образом, все данные в пользу названия Агсопа, т. е. Gaworna или Bêla hora.

II. «Самих германов я считаю коренными уроженцами земли, нисколько не смешанными с иными народами, пришлыми и иноземными; ибо в древности народы, искавшие новых поселений, приходили не сухим путем, а морем; и сверх того, беспредельный и грозный океан редко посещался караблями нашей страны. И кто бы, предвидя опасности ужасного и неизвестного моря, оставя Азию, Африку или Италию, пожелал Германии, где природа дика, небо сурово, обиталища и виды печальной наружности, кроме уроженца этой земли?

В древних своих песнях, которые составляют у них единственные предания, заменяющие летописи, прославляют они землеродного бога Вишну (Viskonen, Tristonem, Tirstonem, Tuistonem, Vistonem, Histonem, Tuisconem) и сына его Ману (Мано, Мапиит), как родоначальников и законодателей».

В рукописи Понтана и других текст следующий: "Célébrant carminibus antiquis, quod unum apud illos memoriae et annulium genus «e» (т. е. est). Это est заменено в некоторых списках посредством sit, a в других совершенно откинуто; буква же «t» присоединена к следующему за ним названию бога Vistonem, или, правильнее, Visconem, как в некоторых списках и назван землеродный бог. От присоединения «t» и произошли Tristonem, Tuisconem и проч. Профессор же Машман предлагает, напротив, что глагол est произошел в некоторых списках, где пишется Visconem от отделившейся буквы «t» от названия Tuisconem, которая и принята за est. Но так как Тацит все свои предложения заключает непременно глаголом, например: «honoratissimum assensus genus est armis laudare», то, основываясь на этом, мы читаем: «Celebrant carminibus antiquis, quod unum apud illos memoriae et annalium genus est Visconem deum terra editum et filium Manuum originem gentis conditorisque».

Мы уже сказали в предисловии, что название Нумы, законодателя сайван италийских, должно быть собственно Ману, как общее название законодателей. Его 12 таблиц составляли и первоначальное законодательство Рима; отсюда и слова numen, nomos означают собственно закон, веление богов. Изменение Manu в Numa есть точно такое же, как слав, мяно (имя) — в nomen.

Обращаясь к истоку древнего верования сайван, Ману есть «the legislator and saint, the son of Brama, or a personification of Brama himself, the creator of the world, and progenitor of mankind» (Dict. Sansc. H. H. Wilson), т. е. «Ману есть законодатель и священное лицо, сын Брамы, или олицетворение самого Брамы, творца мира и прародителя людей»^[53]. Но существенное олицетворение Брамы законодателя есть Вишну, и он считается родоначальником гражданского и войскового сословия — раджанья. Тацит же преимущественно описывает обычаи и нравы пограничных сайванских областей, или воеводств.

Понимая тримуртический сиваизм, или сайвансшво, должно понять также и то, что все эпитеты божества относятся ко всей тройственности его. Пранна, праннава, есть название отвлеченного божества или, как выражается Вильсон, «the mystical name of the Deity». Вишну^[54] есть воплощенный закон, и потому к нему относится охранение всего; между тем как Сива есть представитель поклонения и всякого обряда, относящегося к верованию. Вишну есть прабгу — прабог, предбытный, always, eternal; он есть гонас, в лике Кришныв — гопала, гопати (пастырь: собственно от гаус — крава, земля, стадо, и пати — отец, батя; след. гауспати — господь); васудева, васула (откуда βασιλεύς); Балин или Балас — велий, болий, название соответственное Белее и Belenus.

Русы, гражданство славянское, при обетах произносили: «Да имеем клятву от бога (вышнего) и в него же веруем, в Перуна (карающего, громоносца)^[55] и в Волоса скотья бога (гауспати)».

"Ману приписывают трех сыновей, от коих происходят: живущие близ океана ingevones; средние hermiones (hermemones, hermimones, herminones, hermonues), прочие iscevones (istaevones, isrenones. instaenones).

Значение этих трех родоначалий должно искать также при истоке. Народ Индии подразделялся на сословия браминов (духовных и ученых), которые суть бгаранья — благо-рожденные — ingenui и происходили от Брамы; на кшатриев или раджанья — nobiles, составлявших войсковое, охранительное сословие, происходившее от Вишну, в лике предводителя сил, или хари, хариниа, харить в значении ярый (зеленый), светлый, светоконный, световодный, белоконный — свЬтакаджь и на вайсья, весь, от васа — весь, вежа, обитель. Собственно же народа, populus, в общем значении всех сословий и в отдельном значении низшего земледельческаго класса, — вещественно родоначальник был Сива, к коему относились, как уже мы сказали, и обряды; а равно и общее прозвание по поклонению — сайвани.

Первое сословие, как руководство духа народного, составляло, так сказать, сердцевину его разветвления. Второе сословие образовало раджию (область, государство) под единодержавием избранного наследственного рода, делясь на уделы областей родовых или племенных и воеводства пограничные, в укрепленных местах. Третье сословие, собственно народ, племена, ваиса^[56], составляло земледельческий, податной класс — васанъ.

Германы, или сайваны, как мы увидим ниже, также составляли из себя русъ, воеводства, земщину по границам, и вендов, т. е. податной, земледельческий народ.

Значение трех сословий сайван могло быть понято и Тацитом за три родоначалия. Бгаранья, бояры, bojarones — ingenui; горицкие воеводства, по родоначалию от Харовита (измен, в галльском произношении в Herebud, Heremund) — hermiones; a название вендских племен, по употреблявшемуся названию сарматских народов Istrici, Istriones, могло измениться в Isrenones, Iscevones, Istaevones.

Могут сказать, что в отношении существования inguevones, hermiones и istaevones Тациту может служить подтверждением Плиний; но Плиний, натуралист, современник и знакомец Тацита, подразделяет Германию не на три, не на четыре, а на пять родов, между которыми и упоминаемые Тацитом. В Плинии должно предполагать вставку позднейших времен с подобными же современными толкователю пояснениями, как, например, в издании 1615 года, par Antoine du Pinet.

«Некоторые, однако же, пользуясь безответностью древности, увеличивают число потомков (упомянутого божества), по которым прозываются: марсы (marsos, mansos, marsossi), gambrivios, (gambrios, gabrinios, gambrinios, ganbriuios, gambriuios, gambrunos; по Страбону γαμβαυνοι — габргуни); suevos; wandilios (vaindalos, vandili, vimdili), и утверждают, что это суть вернейшие и древнейшие названия».

Оставляя отвлеченные названия, Тацит обращается к собственным, известным ему подразделениям германов, которые сами собою объяснятся ниже.

Повторим, что историк Тацит, современный натуралисту Плинию и имевший сношения с его племянником и воспитанником Плинием младшим, не мог разниться с ним в исторических сведениях о Германии, а тем более не знать тех подразделений племен, которые приписывают Плинию, исправив, объяснив и дополнив его рукопись.

Предлагаем мнимое Плиниево подразделение Германии на пять родов:

1. Vindili, к которым относятся burgundiones, varini, carini, gutlones.

2. Jngaevones, к которым относятся cimbri, teutoni, cauchorum gentes (кимвры, тевтоны, племена кавхов).

3. Istaevones — живущие близ Рейна, к которым относятся Cimbri (по другим — Cimbri mediterannei).

4. Hermione — к которым принадлежат suevi, hermunduri, chati, cherusci.

5. Peucini, bastarnae — граничащие с дацианами.

Не ясные ли это позднейшие толкования, по соображению с искаженными уже в Таците названиями inguevones, hermiones и istaevones и с иными пополнениями?

Во-первых, burguodiones неизвестны не только исправленному Тациту, но даже пересочиненному Птоломею, в котором имеются, однако же, на Висле, в Сарматии, phrugundiones в соседстве с burgiones. Burgundios известны Аммиану, но это бургунды Галлии, жившие на том же месте, где и впоследствии была Бургундия, и должно принять к сведению, по упоминанию Аммиана, что бургунды была военная пограничная колонизация римлян, (temporibus priscis subolem se esse Romanam Burgundi sciunt), которую они употребляли против Германов^[57]. О burgundiones упоминает и Иорнанд, но так же, как о соседах свевов прирейнских.

Несмотря на Плиниево разделение германов на роды, cimbri попали и в ingaevones, и в istaevones. В отношении этих кимвров должно заметить, что Тацит в исчислении четырех пород пишет ganibrios, a в описании нравов — cimbri; следовательно, и в этом должна быть описка.

Греческое γαμβροί должно читать габри, a κιμβροι — кибри (греч. «к» употребляется и вместо «с» = «ц»). Латинское cimbri есть греч. ηιμβροι, но с оставлением буквы «м» и обычной заменой буквы «β» посредством «b»; следовательно, латинское cimbri должно читать цибри, а по галльскому произношению — сибри.

Gambrios должно читать cambrios, по-галльскому произношению — sambrios; по ним названа и река Sambra; откинув оставшуюся от греческого произношения букву «м», — остается настоящее название Sabra.

Упоминаемые в Плинии teutoni также неизвестны не только Страбону и Тациту; но даже Аммиану и Иорнанду. Эти teutoni поставлены толкователем Плиния рядом с cimbri, потому что, неизвестно после которого исправителя кодексов, вошло в обычай вместо cimbri et tungi (которых разбил Марий) писать cimbri et teutoni, в уверенности, что это вполне однозначительно. Это заменение начинается кажется с изданий и переводов Птоломея: его τίγγροι (те же tungri Тацита, впоследствии turingi) в переводах латинских заменены посредством tenceri (что уже близко к teuceri). В Таците вместо tungri (II глава § XXXII) являются teneteri; a в Птоломее на том же самом месте уже suevi teutoni — латинский способ писания teutschen, teuten (т. е. dauciones) в средние времена.

«В заключение, название Германии есть новейшее и недавно присвоенное; ибо первые, перешедшие чрез Рейн и изгнавшие галлов, называвшиеся теперь тунграми (турин-гами), тогда были прозваны германами. Таким образом, прозвание одного племени, а не целого народа, постепенно взяло верх, так что все сперва прозвались германами по победе, внушившей страх, потом и сами себя стали называть приобретенным именем».

Страбон (Lib. 7. § 2) очень просто и основательно объясняет название германов, данное римлянами сайванским племенам.

«За Рейном, с восточной его стороны, против кельтов (галлов) живут германы, мало отличающиеся от кельтского племени: они только дичее, выше ростом и белокурее; все прочее: наружность, нравы, образ жизни совершенно сходны с нашим описанием кельтов. И мне кажется, что римляне по справедливости дали им это прозвание в значении сродства с галатами (галлами), ибо по-римски γερμα 57;οί значит однородные (γνήσιοι)^[58].

Значение слова germanus от germen, germe, род, племя, — родственный, племенной, упоминание об этом Страбона и самые слова Тацита, что германами были прозваны первоначально тунгры, союзники кимвров, довольно кажется поясняют, что germani — не собственное название какого-нибудь племени, но латинское прозвище, заменявшее общее название племен сайванских, неизвестное еще Риму; следовательно, нет необходимости объяснять слово Germania от wehr-mann или ger-mann, т. е. guerre-mann — муж войны; ибо после подобного объяснения и готтентотов можно производить от godathiod.

II. „В их сказаниях они припоминают и Геркулеса, и собираясь в битву, воспевают его, как родоначальника героев“.

В воинственных песнях — witezna pisen — витязная, победная песнь, — инды восхваляли дева Харэ, т. е. бога Вишну, в свойстве победы. Он есть тысячерукий Арджуна (Арьюна, Арей, Яро). Он в лике есть; и на виджас — витязь, победа, победный бог, светаваджни — световодный белоконный, в котором нетрудно узнать и Арея скифов, и Световида славян.

„У них также есть некоторого рода вирши, возглашением коих, называемым baritum, они возбуждают дух, и по этому возгласу предугадывают успех боя“.

У славян в обычае было петь перед битвой витязные, или победные, песни. Например, в песне перед битвой Забоя и Славоя с Людеком (Людовиком), которая относится ко времени короля Людовика, воевавшего в 865 году против сербов (живших на реке Сале), далмат (по р. Эгеру) и чехов, — Забой после поклонения богам взял звучное варито и воспел песнь горя о нашествии чуждых, возбуждая к восстанию против врагов:

Ступил Забой в глубину дола,

Взял варито звучное;

„Мужи братских сердец

И искренних зраков!

Вам пою из глубины дола песнь,

От сердца моего, еще глубже

Погруженного в горе!“

— Ой ты Забой, ты поешь сердце к сердцу

Песнь среди горя! Яко Любор

К слову и пенью бывало склонял

Вышеград и все области,

Так и ты меня и всю братью.

Певца доброго милуют боги,

Пой! тебе от них дано

В сердце, против врагов.

Возглас сайван, названный римлянами baritum, barritum (в некоторых списках изменено в barditum и bardicum), у Аммиана barritum, без сомнения есть возглас (hurtowani) ура!, произошедший от инд. харэ, возгласа имени божества победы. Римляне также переняли этот voce Martia, quam gentilitate adpellant barritum. Аммиан упоминает, что во время войны во Фракии (377 года), около Марциано — поля, когда римляне перед сражением возгласили это barritum, варвары в ответ грянули хором славу великим и отшедшим богатырям своим: „Barbari vero majorum laudes clamoribus stridebant inconditis: interque varios sermonis dissoni strepi-tus leviora proelia tentabantur“^[59].

Обычай воспевания славы упоминается в „Слове о полку Игореве“: „Страны ради, град и весели, певше песнь старым князем, а потом молодым“. Пети славу Игорю Святославичу, бую туру^[60] Всеволоду, Владимиру Игоревичу: здрави князи и дружина, поборая за христьяны на поганые полкы!» И вообще думы русов, витязные песни южных славян и так называемые вирши дают довольно полное понятие об обычных славословиях сайванских племен.

«Ибо от силы возгласа зависит их одушевление или робость: они видят в нем не столько созвучие голосов, сколько созвучие мужества. Они стараются производить резкие звуки и порывистый гам, подставляя ко рту свои щиты, чтоб отраженный голос раздавался сильнее и громче».

Эти слова Тацита могут относиться только к обычному русскому хоровому распеву.

«Некоторые утверждают, что и Улисс, во время своих долгих и сказочных скитаний занесенный в сей океан, приплыл к берегам Германии, и будто Ascibargus (astiburgium, assiburgium), находящийся ныне на берегах Рейна, построен им и прозван…. (в некоторых списках следует пробел, пополненный греческими буквами различно: AoHmvpyiov, Aopmvpyiov и пр.), что там в древности найден был жертвенник, посвященный Улиссу (Vlyssi, Vlixi и пр.) и отцу его Лаэрту, и что на границах Германии и Рэции существуют еще памятники и могильные камни с греческими надписями. Не утверждаю и не опровергаю этих рассказов, предоставляя каждому верить им или не верить».

Благоприятные или неблагоприятные ветры могли занести Улисса к устьям Роны, но не Рейна. На Роне, близ коей обитали osci, мог быть аскипиргион.

Osci, oXgoi, volsci, volsi, volusci суть различные произношения названия влоси, живших в Италии, потом в галльской римской провинции и наконец близ устий Рейна; с переселением их мог быть перенесен на Рейн и asciburgium, a вместе с тем название vlosi могло породить басню об Улиссе — Vlyssi.

IV. «Я подтверждаю мнение, что германские племена не заражены смешением ни с каким посторонним народом; это порода чистая, ненарушенная и только сама себе подобная. Наружность их, несмотря на бесчисленность, одинакова: глаза голубые, взор суровый, волоса русые, огромный стан. Могучие в порыве, они нетерпеливы в трудах и предприятиях; менее способны выносить жар и жажду, нежели холод, неприязненный климат и бедность почвы, к которым привыкли».

V. «Страна их, хотя по свойствам своим не везде одинакова, но вообще покрыта страшными лесами и болотами; она сырее к Галлии, ветренее к Норике и Паннонии; довольно урожайна, но неудобна для плодородных дерев; богата скотом, но порода его малорослая, ибо у них в чести и славе не наружный вид, а количество стад и табунов, составляющих единственное и благодатное их богатство.

Неизвестно, в знак ли милосердия или в наказание боги отказали им в золоте и серебре; однако же не утверждаю, что в Германии нет золотоносных и среброносных жил, ибо кому было их отыскивать? К приобретению и употреблению этих металлов они равнодушны. У них встречаются серебряные сосуды, даренные их князьям и послам; но они ценят их не дороже глиняных. Однако же пограничные с нами в торговых оборотах ценят золото и серебро и знают некоторые из наших монет по изображениям, принимая их с выбором. Живущие же внутри Германии по древнему обычаю ведут торг меном товаров и принимают только древние и издавна известные монеты: serratos и bigatos. Серебряные предпочитают золотым, не потому, что они им более нравятся, но по меньшей ценности, более удобной для покупки мелочных товаров.

VI. Железо у них также не в изобилии, судя по вооружению: не многие употребляют мечи и большие копья. Бердыши, или, по-ихнему, framea (в некоторых списках рагтеа), употребляют с узким и коротким железом, но столь острые и удобные, что этим оружием, смотря по потребности, они сражаются и с руки и от руки (vel cominus, vel eminus pugnent — cum manus, e manus). Конница довольствуется щитами и этими framea, пехота же употребляет и стрелы; у каждого большой запас; стреляют (vibrant; vibratio относится к луку, к сотрясению тетивы) на неимоверное расстояние, обнажасъ, сбросив с себя чугу (sagulum — кафтан, полушубок)».

Framea составляет по сие время загадочное оружие сайван; очень естественно, что настоящее название искажено произношением. Определим прежде слово hasta, которым Тацит выражает/гатиеа. Hasta собственно значит не простое копье, но бердыш, секиру; топор, как и производное галльское hache. Выражение «продавать с молотка» в латинском «sub hasta subire». Хотя и выставлялся при продаже значок на копье, но продажу решал удар молотом. У славян вооружением конных были: секира с короткой рукоятью, называвшаяся bran, топор, молот и клевец, вроде клюва с одной стороны, а с другой стороны топор или молот. Клееец назывался также чеканом (откуда слово чеканить). Молот, кроме рукопашнаго удара, бросали во врага:

И хопи Забой свой млат,

И отскочи Людек.

На пряже млат Забой, выся в гору,

И верже по вразе (ринул во врага).

Лете млат, расскочися щит,

Со щитом се росскочиста Людековы перси.

Общее название оружия бронь, имеет начало свое от варма, что значит оружие, броня^[61]. От общего названия брони, как оборонного оружия, перешло и к частным оружиям; напр., по-чешски brñ значит pertica — палица; bran — брань, Seitengewehr, и по существующему выражению bran pri boku значит по современному понятию меч при бедре, а по старинному значению — млат, секира, тесак^[62] при бедре, ибо двухсторонние топоры с короткой рукоятью действительно носились в древности при бедре, как мечи.

Таким образом, бранное или брамное оружие, брань, брана, брама, составляя двойную секиру, hache, которою можно было рубить и бросать в неприятеля, в латинском выразилось посредством framea, или, по другим спискам, ргатеа.

«Нисколько не заботясь о наряде, они украшают только щиты свои цветистыми красками; латы у немногих; шлемы и каски очень редки. Лошади их не замечательны ни по красоте, ни по быстроте; их и не учат, как у нас, различным оборотам; они идут только строем и делают искусно заезд (вправо или влево), стесняясь в кругу поворота, чтоб никто не отстал. Вообще оценяя, их сила преимущественно состоит в пехоте; соединенная с конницей и приспособленная к конному бою, она сражается совместно. Быстрейших пешцов, избранных из всей молодежи, они ставят впереди строя. Определяют и счет: сотенные из каждого погоста суть те, кои и между собою так называются, и название, означавшее прежде количество, ныне стало званием и почестью. Войско строят углом. Отступать с места, с тем чтоб снова внезапно наступать, почитают военной хитростью, но не трусостью. Тела убитых при сомнительности победы относят назад. Бросить на поле битвы своей щит почитается величайшим бесчестием, лишающим права присутствовать при жертвоприношениях и при совещаниях, и многие из переживших войну не переживали этого бесчестия и вешались».

Во времена Тацита сайваны, в постоянной борьбе с Римом, постоянно вытесняемые из своих оседлых жилищ, могли сохранять посреди гор и лесов только свои обычаи. Рим, получивший первое понятие о богатстве от сайван Италии, видел в Германии раззоренных уже их потомков. В пограничных Риму воеводствах еще менее можно было ожидать какой бы то ни было роскоши, даже в военном наряде сторожевой земщины.

Упоминаемое Тацитом разделение войск на сотни и звание сотника — сатика, а равно даса сата — десять сот, дасансатъ, из которого образовалась в слав, тысяча, тысянца и чин тысячник, — принадлежат к исконным войсковым подразделениям сайван, сохраняющимся и поныне в казачестве.

О легкой пехоте сайван, которой каждый воин приспособлен был сражаться рядом с товарищем конным, упоминает довольно подробно и Юлий Цесарь, описывая войну с Яровидом (Arioviste), царем германов: «Цесарь, выдвинув легионы свои из стана, построил в боевой порядок в надежде — не примет ли Яровид боя; но он удерживая пехоту свою в укреплениях своего стана, высылал ежедневно конницу набегом. К этому роду боя германы необыкновенно приспособлены. При 6 тысячах конных находилось такое же число пеших, могучих и ловких воинов, служивших друг другу взаимной защитой. Они сражались совместно: конные опирались на пехоту и в минуту опасности они сближались друг с другом. Раненого и упавшего с лошади пехота тотчас же ограждала собой. Эти пешие воины такой приобрели навык и ловкость, что в случае быстрого наступления или отступления они хватаются за гриву лошади и бегут, не отставая».

Цесарь более понимал германов, нежели красноречивые историки; в его комментариях они не такие дикари, какими их описывает Тацит, часто противореча самому себе.

В Индии была военная наука, заключавшая в себе тактические и стратегические правила. Между многими построениями войска был строй клином или углом, когда отборные войска впереди и колонна строилась конусом. Об этом строе упоминает и Тацит: «acues per cuneos componitur». Его смешали со строем, называемым tête de porc. В Индии, а вероятно и у сайван, это был особенный строй, называвшийся «строй борова», когда в колонне усиливался и расширялся центр на случай атаки с боков.

VII. «Правителей избирают они по преимуществу породы, воевод по преимуществу мужества и силы. Правители не имеют безграничной и произвольной власти; а воеводы повелевают более примером: быстротой, проницательностью и личной храбростью заслуживают они славу. Взыскания, заключение виновных и даже наказания совершаются по приговору духовенства; и они принимают это не так, как наказание по принуждению воеводскому, но как суд бога, соприсутствующего воюющим, коего изображения и знамена, хранимые в священных лесах, носят с собой на войну».

В отношении наказаний слова Тацита наноминают обычное славянским народам понятие: «Так судил Бог; Бог наказал; на то была воля Божья».

Виджая, витязь, Вишну в свойстве победы, витяжства, изображался в Индии на знаменах, едущим на птице гаруда. Он имел тысячу голов и рук, вооруженных всеми родами оружий (символ рати).

Найденное в г. Ретре знамя имело именно это изображение, хотя безотчетно описанное; на нем был изображен дракон, украшенный изображением множества голов (женских?) и вооруженных рук.

«Самым сильным возбуждением иххрабрости составляет то, что полки их не случайные, не разнородные сборища и толпы; но семейные, родственные. От них близко все родное, и им слышится говор жен и крик детей; и они-то неподкупные их свидетели, и высоко ценимые восхвалите-ли. К матерям и женам несут они свои раны; и они не боятся считать и высасывать (exugere) их (?); они приносят сражающимся и пищу и утешение».

VIII. «Рассказывают предания, что павшие духом и бегущие уже с поля сражения войска были останавливаемы женщинами, которые, заграждая им путь грудью своею, с настойчивой мольбой представляли предстоящий плен, при одном имени коего они содрогались за жен своих. По этой причине, чтоб более обязать верностью какой-нибудь народ, в число заложников берут несколько знатного рода девиц. Сверх того, германы приписывают женщинам какую-то святость и предвидение, и потому не избегают их совета и не пренебрегают их мнением. Мы видели во время Веспасиана Велиду (Voleda, Valeda, Veleda, Velida, BeArjôa), которую они почитали за пророчицу, подобно как в древности Ауринию (Aurinua, Oïbrunia, Aïbrima, Aïbrina) u многих других, боготворимых ими не из лести, не творя из них божеств».

Значение сайванских пророчиц, упоминаемых Тацитом, можно понять из древнего чешского стихотворения, относящегося к VII столетию, о княжне Любице.

Ступи Кн]ежна в белествуце ризе,

Ступи на стол отень в слав-

не снеме (сонме, сейме).

Две вегласне деве, выучене

Вестьбам (пробел, заключ. вероятно:

стояли у престола).

У единей су дески правдодатне,

У вторей мечь кривды карайчи;

Против има пламень правдозвестен,

И однима сватосудна вода,

Поче кнjежна с отня злата стола:

«Мои кмети (старейшины), леей (людство) и владыки (свящ. сан).

Се братрома разрешите правду,

Яже вадита ся (раздорятъ) о дедине,

О дедине отне между собу,

По закону векожизных богов…»

Названия пророчиц, упоминаемые Тацитом, чисто славянские; Veleda, Beknöa, соответствует имени Влада или Велица, Велика, Aurinia соотв. имени Обрения.

По Диону Кассию, после Велицы или Влады пророчицей была râwa — слав. Иана, Ианья, Ганна.

В IV кн., § 61 своей истории Тацит пишет о Веледе: «Эта дева родом из Бруктерии^[63], она имела великую власть, основанную на древнем обычае германов, которые по суеверию предсказания женщин считали волею богов».

IX. «Из божеств преимущественно поклоняются они Меркурию и в известные дни приносят ему человеческие жертвы. Геркулесу же и Марсу приносят в жертву животных. Часть сайван поклоняется также Изиде. Не знаю, откуда и когда перешло к ним это верование: но изображение ее под символом либурнской ладьи (в виде полумесяца) доказывает постороннее происхождение. Изображать божество в человеческом образе и заключать его в стенах считают они несоответственным величию неба. Они посвящают богам леса и рощи, которые у них и носят имена божеств; в этой таинственности видят они святыню».

«Deorum maxime Mercurium colunt». Если Тацит дает божеству сайван латинское название Меркурия по Зодиаку, имевшему свое начало в Индии и перешедшему через Вавилон, Египет и Грецию к римлянам, то в планетной иерархии правитель планеты Меркурия есть Будг, что значит вообще учитель, просветитель. Но Будга не должно смешивать с Буддга или Будда (девятой аватарой, Сакья-муни), который до сайван и тримуртического их поклонения Сиве нисколько не касался.

Сказание Тацита о поклонении Меркурию могло образоваться скорее из обрядов номинальных, олицетворенных в названиях: Мора (мара, марась — смерть, мор), Марана, Маржанна — маранна и марата -- Маровит, Марос.

В Индии срадва или срадга, а у славян страва — приношение номинальной пищи (корма богам) на могилы — совершалось в декабре месяце и соответствовало старинным святкам, а также зеленым святкам в месяце марте; (магес, marak — в Индии марга маригагирша), когда в память умерших употреблялись пироги из риса, а у славян — из гречихи^[64].

Приношение в жертву людей — нарамедха или нуру-шамедха (мыто, дань людьми) действительно существовал у славян, а равно и сожжение тел царей или князей, а вместе с ними жен и близких, не хотевших пережить покойного. Подобный обряд, по Ибн-Фосслану, совершился у волжских славяно-русов (болгар), когда при погребении неизвестного князя сожжена была на гробе жена его. По Иорнанду, на страве Аттилы погребены были вместе с ним его приверженцы.

Обряд сожжения княжеских тел упоминается и в Краледворской рукописи:

Ай, выйде душа (Власлава) з ревучих губ,

Вылете на древа, а по древех

Семо тамо, донеж мертвы не ежен.

По Нестору, приношение человеческих жертв, искорененное христианством, существовало еще в X веке: «тво-ряще (Владимир) требу кумиром с людьми своими, реша старцы и бояре: „мечем жребьи на отроки и на девици; на него же падет, того зарежем богом“».

Поклонение Марсу или Арею и Геркулесу понято Тацитом из однозначительных знаменований поклонения Вишну — дева Харэ — богу Харэ, и олицетворения его в свойство победы — Витязя, Световида — Светавасъ.

Марс, по толкованию чешского словаря Соломона IX века, и соответствует Световиду.

Поклонение Изиде, почитаемое Тацитом за занесенное к сайванам, по изображению в лике молодого месяца объясняется следующим.

Иса у полян, в Залесье Jess^[65], есть название Сивы (Siwa, Жива, Сиева; Сибог, Живбог, Жилбог, Ziwiena). Он есть сома или чанара (луна, лоно). Лик луны и был его символом, в свойстве нарождения.

Замечание Тацита, что сайване считали недостойным божественного величия изображать божество в образе человеческом, относится до верховного божества пранна, праннава. Индейцы изображали Парабраму, оум, в эмблемах; лики же относились только до аватар (воплощений) и до сил стихийных, как деятелей живой природы — Сивы. В этом значении было и поклонение силам: Индре (Ютру, Ютробогу), правителю воздуха, востока; Агни — огню — правителю юга; Варуну (или — вас) — воде, и Ямо (humus) — земли.

Здесь, в сущности, тоже тримурти, заключающееся в единстве Парабрамы; ибо Индра — утро, просвет, пра-бог — прабга, воздух, обнимает все прочие стихии и заключается во всех; агни — проявление Брамы; почему он и называется предходящий; варуна — проявление Вишну; #мо — Сива, бытие, сочетание стихий.

«Nee cohibere parietibus Deos». Хотя, казалось бы, Тацит и противоречит себе при описании побед Германарика и разорении храма (templum) марсов на p. Beppe (Werra — верховье Visurgis, Visura, Везера), но в понятиях сайван действительно храмы не имели ничего подобного с пантеонами греков и римлян. Их святые места, обители жреческие, были, как и в Индии, кладбища родов^[66]. При могилах отцов, родоначальников, совершались у них жертвоприношения (поминки, приношение пищи богам духам или душам умерших); тут были судилища, снемы или сонмы, и приюты для странников. Сборные^[67] здания назывались гостиными или гостинницами, откуда и римское hostia, hôtel — hostel, kosciol.

В «Vita S. Ottonis» упоминается о штетинских (сталинских) гостиных, названных по описке гонтинами.

«Там были четыре храма; главный из них отличался по художеству и был украшен внутри и снаружи выпуклым (барельефным) резным изображением людей, птиц и зверей, столь сходных с природою, что они казались живыми; краски же на внешности храма не смывались дождем, не бледнели и не тускнели. Следуя древнему обычаю, штетинцы отдавали в храм десятую часть военной добычи и оружие побежденных неприятелей. В святилище храма хранились серебряные и золотые чаши (из коих при торжественных случаях знатнейшие люди пили и ели), также буйволовые, оправленные золотом рога, которые служили и кубками и трубами. Ножи и прочие драгоценности, находившиеся там, удивляли своим художеством и богатством».

В трех прочих гостиных, не столь украшенных и менее священных, стояли только одни лавки в виде амфитеатра и столы для народных сходбищ; ибо славяне «в некоторые часы и дни веселились, пили и важными делами отечества занимались в этих гостиных».

В этом значении должно понимать и упоминаемый Тацитом templum Tanfana на Верре, против Милибожских гор (Μηλίβοπον Ορος) под Чернолесьем (sylva Semana, sylva Dominae, Bacenis sylva, Buchovia, Fagonia, — Буковина)^[68], называемым Тацитом Caesia sylva, без сомнения, Cassia sylva — Чешский лес. В этом же месте, по Птоломею, означено Δε`5;φανα, Δεφανα (по описке Αεφανά), т. е. Девино; ибо это название места или города встречается по всему населению славян: Devona — Девино на Рейне, против бывшей Argentoaria — Сребренницы, переименованное готами в Freyburg (Град девы). Devona в верховьях Майна; Divona близ оз. Лемана; Девно в Булгарии; Devin — местечко выше Пресбурга, при Дунае; нем. назв. Theben. Magdeburg, т. е. Deveïhrad, в Богемии, на р. Тейе. Marionia Птоломея — Parthenopolis — Magdeburg, или бывшийДевмн град, на Эльбе. Таким образом, и название Tanfana, Defana — есть собственно Девино, во имя божества Девана, Dzevanna; от дайва, дайван — судьба, предопределение, фортуна^[69], соответственно чешскому daufani, dufani — упование, надежда, и польскому dufanue — ввериться, положиться на судьбу.

Что храм Tanfana или Девино была гостина, сходная с вышеприведенным описанием в жизни С. Оттона, то это можно понять и из слов Тацита: «Ночь, озаренная звездами, способствовала приблизиться к весям марсов и окружить постами распростертых на ложах вокруг столов без малейшей предосторожности, без часовых. Повсюду была полная беззаботность, не опоение войны, и даже не успокоение, а упоение со всей негой и свободой».

Обеты богам, или жертвенные костры, возжигаемые на горах, упоминаемые в древних чешских стихотворениях, совершенно уподобляются голокостам, или древнейшим жертвоприношениям.

Прелети леей еленьим скоком

Тамо в дубраву, там неприступная скала,

Богом змилена; на ее верхе

Обетуй богом, богом своим спасам,

За витяжство (победу) в задех (прошедшее) за витяжство в преди.

И вседе Воимир на ретивого коня,

Прелете леей еленьим скоком,

Тамо в дубраву на драгу (дорогу) к скале,

На верее скалы занети (занял, возжег) обет

Богом своим спасам….

И им обетова кравицу буйну,

Шерсть червена по ней се лоскне се,

И яловку сю купи от пастухи,

В увале там в высокой траве,

Дада за ню конь и с узду.

Плапыласе (вспылал) обет, и близи се вой

К увалу, из увала взгору в дубраву,

Вой озвучени глукем (восклицаниями)

Иду по едном, оружие несуче,

Пркни ида коло обета богом славу глашаше.

Обеты под древами, во имя богов покровителей — раtroni, напоминают следующие вирши, поясняющие и слова Тацита о священных лесах:

И выгнали (враги) из хаев (хвои, леса хвойные) всех крагуев,

И каки бози в чужой власти,

Таким се кланяти зде,

И им обечати обет,

И не смети се бити

В чело пред боги,

Ни в сумерки им давати ести;

Камо (куда) отик (отец) даваше кормы богом

Камо к ним глашать ходива се,

Посеваху все древа

И розрушиху все боги".

Здесь ясно, что посечены не простые древа, но древа рода, насажденные и возникшие на могилах предков. При них были, без сомнения, и изображения божеств, покровительствующих каждому роду, что понятно из следующих виршей^[70].

Подо все древа

Взложи обеты богом.

X. «Особенно соблюдают они гадания и жребии. Обычай бросания жребиев простой. Нарезав из ветви плодоносного дерева жребиев и сделав на каждом отметку, бросают их на чистую полость. Потом, при общественном деле местный священнослужитель, а при частном — отец семейства, помолясь Богу и подняв глаза к небу, берет один из жребиев, три раза воздымает его и объясняет значение заметки. Если жребий не выпал, то уже ни в каком случае о том же деле не повторяют бросания: если же жребий выпал, то он требует подтверждения предзнаменованием (auspiciorum fides), выводимым из крика и полета птиц и обычного только у них гадания и предсказания по лошадям. На общий счет они содержат в рощах и лесах белых коней, заповеданных для мирского употребления. Когда их запрягают в священную колесницу, тогда жрец (sacerdos) и царь или старейшина города, сопровождая их, замечают ржание. Выводимому из этого предзнаменования верит не только простой народ, но и вельможи и жрецы: они полагают, что кони, служа божеству, составляют и поверенных божества.

У них есть еще другой род гадания, употребляемый для предузнания успеха решительных битв. Они стараются добывать пленного из рядов неприятельских, и, выбрав одного из своих воинов, выводят их на поединок, каждого с обычным в его стране оружием. Победа того или другого служит предзнаменовением, чья сторона победит».

Обычай бросания жребия ведется по сие время в народе, и описание его приблизительно верно. По сию пору жребий, падший на чью-нибудь долю, сопровождается иногда гаданиями о счастии этого жребия и добрыми или недобрыми предзнаменованиями, выводимыми суеверием из полета и крика птиц. О гаданиях об успехе рати по ходу белого коня, посвященного Световиду или Световичу, правой или левой ногой ступит он через копья, упоминает Мавроурбин при описании обычаев русинов (ругян) балтийских.

Содержание белых коней для колесницы божества относится в духовном значении к Вишну; в стихийном к Индре — Ютробогу; а в обоготворении лика победы — к тысячеглавому и тысячерукому Арджуне или Арьюне. Общее им свойство светавах, светавас, светавадниж, т. е. свето-конный, белоконный.

Решение битв поединками, или рукопашным боем избранных с обеих сторон, нисколько не было гаданием, как описывает, не понимая дела, Тацит; но было древнейшим обычаем при встрече главных сил для предупреждения кровопролития или для решения победы судом Божиим. Иногда выходили на поединочный бой или борьбу сами князья, как, например, князь Мстислав Тьмутараканский с князем касожским Редедей. Иногда выбирали с обеих сторон известных силачей или бойцов, как решена была в 993 году победа Владимира Великого над печенегами.

XI. «В незначителыных обстоятельствах решаются дела совещанием старейшин (principes — князей); при обстоятельствах же важных — общим голосом; но, во всяком случае, общее народное решение обсуждается старейшинами. Кроме особенных случаев и дел, не терпящих отлагательства, они сходятся на сонмы в определенные дни при нарождении месяца или в полнолуние, полагая это время благоприятнейшим для начинания дел. Они считают время не днями, как мы, а ночами. Этот счет у них и в постановлениях и в условиях; они думают, что ночь предшествует дню. Происходящее у них зло от произвола состоит в том, что на сеймы сходятся они не в одно и не в назначенное время, но губят два, три дня медленностию сбора. Когда сейм собрался, все занимают места, вооруженные. Священство, по данному ему праву сохранения порядка, возлагает на всех молчание. Потом царь или старейшина по летам, по роде, отличиям военным или красноречию, начинают слово, и его внимают, более по силе убеждения, нежели по силе власти. Если решением недовольны — отвергают шумным ропотом; согласие же свое выражают, стуча бронями (frameas concutiunt)^[71]; и это составляет почетнейшее выражение согласия».

XII. «В эти собрания можно вносить жалобы и обличать в преступлениях. Наказания различны по мере проступка. Злодеев и беглых вешают на деревьях; трусов, бесчестных и распутных топят в болотах и трясинах и набрасывают сверху хворост. Цель этого различия наказаний, кажется, составляет то, чтоб казнь злодеев выставлять на вид, а казнь за постыдные преступления таить от взоров. Кроме того, существуют у них и слабые наказания за различные проступки: виновные приговариваются к пени числом лошадей и рогатого скота; одна часть взыскания идет в пользу царя или города, другая — в пользу истца или его родных. В этих же сеймах избирают и старейшин для суда в погостах и весях (pagos vicosque). Каждому дается сто человек дружины (кметов — comités) из народа для поручений и для почета».

Упоминаемые Тацитом собрания назывались у славян радами (отрядить) и снемами (от сняться, сойтиться, совокупиться). Под именем princeps должно понимать князей; под именем избираемых для управления областями — посадников. «Русская правда» Ярослава, как единственный сохранившийся образец древних славянских уставов о наказаниях и пенях, поясняет слова Тацита, а вместе с тем и поясняется по его описаниям. Например, до сих пор непонятно было, что значит «вервьную платити, в которой верви голова лежитъ». Тацит поясняет это, упоминая, что за уголовное дело преступники вешались на дереве. Сыновья Святослава, князья Изяслав, Святослав и Всеволод и мужи их Коснячко, Перенег, Микифор Кыянин и Чюдин Микула «на совете отложиша оубьенье за голову: кунами ся выкуплять». Этот-то выкуп от петли верьвы, в которую клалась голова, и назывался верьвным.

XIII. «Как при общественных, так и при частных радах они всегда вооружены^[72]. Но, по уставу, нельзя воздевать оружия до тех пор, покуда гражданство не признает достойным. Тогда в самой раде старшина, или отец, или один из родственников снаряжают юношу щитом и мечом (или framea — бранью — секирой). Это составляет род нашего облачения в тогу и первую степень почета юношеству, поступающему из членов семьи в члены государства. Высокая порода и заслуги родителей дают право на почетные звания и сыновьям, и к ним в дружину поступают возмужалые и опытные, не видя в этом никакого стыда. Эта дружина имеет степени званий, подразделяемые по их соображениям. Между дружинниками большое соревнование занять первое место при князе (princeps); а между князьями — иметь большую дружину и храбрейших ратников. Знаменитость и могущество требуют у них обстановки огромной свитой (дружиной) избранной молодежи: это служит почестью во время мира и охранной стражей во время войны. Многочисленная и храбрая дружина (князя) составляет славу не только в собственной его области, но и в окрестных: его союза заискивают посольствами, честят дарами, и часто одно знаменитое имя его решает войну».

Тацит не мог лучше описать русских князей и дворы их, отроков, составляющих телохранителей, дружину, подразделявшуюся на полки, тысячи, сотни и десятки, разряды чинов и должностей, и обряд пострижения на право сесть на коня и на перепоясание мечом, — обряд, совершавшийся в княжеских родах, как сказано и в законах Ману, через три года от рождения.

XIV. «В битве для князя постыдно уступить кому-нибудь в храбрости, для дружины постыдно не подражать в храбрости князю. Но величайший стыд и бесчестие на всю жизнь — оставить на поле сражения князя и пережить его. Священнейшая клятва их — охранять его, защищать и приписывать свои подвиги его славе. „Князь сражается за славу, дружина за князя“».

Не обычную ли клятву русских воинов Тацит передает нам: «Где твоя голова, княже, ляжет, тут и свои головы сложим!»?

Кметы (comités) курские, по общему русскому выражению, «искали в битве: себе чести, князю славы».

«Если в родной стране их водворяется продолжительный мир и спокойствие, то большая часть благородной молодежи (pluritque nobilium adolescentium) отправляется в те области, которые ведут с кем-нибудь войну; ибо этих людей мир не вознаграждает ничем, а посреди превратностей для них более случаев прославиться. Сверх того, большую дружину без добычи и войны нет средств удовлетворять, потому что она требует от князя (princeps) снабжения каждого воина ратным конем и кровожадной победоносной секирой^[73]; сверх того, столь хотя не пышный, но вдоволь изготовленный идет в счет жалованья. Средства же роскоши добываются только войной и добычей. Их (т. е. дружину) скорее вызовешь на врага и на раны, нежели пахать землю и ожидать урожая: им кажется ленью и беспечностью приобретение потом того, что можно добыть кровью».

Слова Тацита «ingrata genti quies» переводчики относят к целому народу, между тем как они относятся только к дружинам. При князьях русских кроме наемных воинов состояли отроки, или телохранители из княжат и боярских детей, которых Тацит и называет nobilis adolescentia. Так, например, при князе Борисе Владимировиче в числе отроков, предстоящих ему, был Георгий, родом угрин, на которого он возложил, как почетный знак, золотую гривну, или ожерелье. Собственно сословию военному и естественно было искать войны, которая была его делом. О наборе и содержании дружины упоминается в древних русских стихотворениях о богатыре Волхе Всеславиче.

И стал он Волх дружину прибирать;

Дружину прибирал в три годы,

Он набрал дружины себе семь тысячей…

Волх поил-кормил дружину храбрую

А все у него были яства переменные,

Переменные яства сахарные;

Обувал, одевал добрых молодцев:

Носили они шубы соболиные,

Переменные шубы-то барсовые.

Вообще слова Тацита о военных обычаях напоминают обычаи собственно русов или войсковых сословий посреди племен славянских. В них видны дружины, полки, витязи, богатыри, кметы (название, принятое от римского comites и заменяющее дружину; впрочем, может быть и коренное славянское, происходящее от слова конь, комон, комоньство). К пограничным сайванским воеводствам относится и название варягов (от вайрака — воин); из коих сайвано-галльские союзники Рима приняли название франков, по произношению φαραγγοι (фаранги); а прочие впоследствии по готскому произношению назывались: wargur, wagheren, wäringi, вагры. По Птоломею, они же, вероятно, и vargiones.

XV. «Время, в которое не ходят на войну (зимнее), они проводят частию на охоте, но преимущественно в безделье, любя беззаботность и пиры. Могучие и воинственные, в полном бездействии предают дом, семейство, возделывание полей заботам жен, старцев и вообще слабейших из членов семьи, сами же прозябают. Удивительное противоречие природы: каким образом одни и те же люди могут любить беспечность и в то же время ненавидеть мир? В обществах их ведется обычай, что каждый добровольно приносит князю дар от стад своих или произведений земли. Это принимается как знак благоуважения, а также удовлетворяет и потребностям. Их льстят особенно дары соседних народов, которые присылают не только от лица, но и от областей — отличных коней, великолепное оружие, сбрую и диадимы^[74]. Теперь они привыкли принимать в дар и деньги».

В этой XV главе Тацит продолжает описывать быт собственно князей, бояр и дружинников, а не вообще германов, и в этом значении его описания верны; между тем как относимые к готскому миру, резко противоречат и нравам и обычаям его.

XVI. «Германы, как известно, не живут городами, не терпя сплошных зданий. Жилища их отдельны одно от другого и разбросаны, как кому по нраву, при истоках, в полях, или в лесах. Веси (или улицы — vicos) размещают не по нашему обычаю, не сплошными зданиями и не в ряд: каждый их дом окружен некоторым пространством земли — в охранение ли на случай пожара или по неумению строиться. Не употребляют ни кирпича, ни черепицы подобно нам; но употребляют на все (т. е. на стены и крыши) дерево (materia ad omnia utuntur) без наружного вида, без украшений и без разнообразия (подразумевается в постройке). Некоторые части (строений) они тщательно раскрашивают землею, с такой чистотою и блеском (ita pure вместо рига), что это уподобляется разрисовке красками и очертаниям кисти. У них также в обычае строить землянки, которые они покрывают сверху кучей навоза; это их прибежище на зиму и их закорм; тут для них не столь чувствителен жестокий холод, а в случае нашествия неприятельского все, что наруже, может подвергнуться грабежу, все же зарытое в земле остается неизвестным и минуется по необходимости отыскивать».

Urbs, по понятиям Тацита, — город, обнесенный каменной стеной, с правильными улицами и каменными сплошными домами. Таких городов у славян не было, особенно на границах с Римом, когда они по всему пространству должны были строить подвижные ограды из самих себя. Но кроме открытых весей, сел, деревень у них были во все времена грады стольные, дворы царские или княжеские, кромы святыни, паланки, замки, стрельницы. Для сел, хуторов (отар), кущей, сат, торгов (торговое место: тырг) и даже городов южных славян по сие время не нужно другого описания, кроме Тацитова: оно верно; по сие время мазанки даже в Малороссии разрисовывают земляными красками; по сие время, преимущественно на хуторах, строят землянки, покрываемые кизяком, а зерна хлеба берегутся в обожженых ямах^[75].

XVII. «Верхняя одежда их sagum (свита)^[76], застегиваемая запоной, а за недостатком и спицей; впрочем, не одетые (т. е. верхней одеждой) они целый день проводят подле очага и огня».

Эта Sagum, под именованиями бурка, свита, шугай с рукавами и без рукавов, по сие время в употреблении у южных русов и славян. В Булгарии и Сербии сельский народ, особенно чабаны, носят вроде белой с длинным волосом бурки, накидываемой на плеча и застегнутой запоной. Эта бурка составляет там главную одежду сверх рубашки и исподнего.

«Зажиточные отличаются одеждой, не длинной, как у сармат или парфов, но стянутой и обрисовывающей стан. Носят и меховые шубы; пограничные — без отделки (тулупами), живущие же внутри земель отделывают со вкусом, ибо не имеют других нарядов, приобретаемых торговлей. Они избирают меха некоторых диких зверей и подбирают их крапинами, и также меха зверей, водящихся в открытом океане и в море нам неизвестном. У женщин такая же одежда, как и у мужчин, с тою разницею, что женщины часто окутываются льняными покрывалами, изузоренными пурпуровым цветом; верхняя же часть их одежды не имеет рукавов, так что руки и плечи голы и близкая к ним часть груди открыта».

Нельзя вернее описать обычную женскую русскую одежду — сарафан, как описал ее Тацит. В очерке мужских одежд невозможно не узнать обычных собольих, беличьих и горностаевых мехов, а также шуб и мехов морских животных: белых медведей, бобров и пр.

XVIII. «В отношении браков их нравы строги, и в этом случае германы заслуживают великую похвалу; это единственные из варваров, которые довольствуются одной женой, кроме немногих из них, имеющих по нескольку жен, и то не по причине невоздержания, но по праву знаменитости рода».

В постановлениях Ману о супружестве основа семейного блага есть единоженство. «Каждый двиджа (двурожденный — телесно и духовно, т. е. верующий) должен избирать жену из одного сословия с ним, и чтоб она не была родственна ему со стороны отца и матери до шестого колена».

В отношении царского рода тоже постановление: «по водворении на царство, основав столицу, устроив дворец и оградив страну свою надежной защитой, юный царь да изберет себе жену из соответствующего ему рода, одаренную всеми признаками благополучия, красотой и благоуважаемыми качествами».

Нет сомнения, что эти же законы руководили и сайван. Нет следов о многоженстве их ни в истории, ни в сказаниях изустных, исключая предания о Владимире I, который в язычестве имел многих жен и наложниц; но этот обычай, кажется, принял он в двухлетнюю бытность свою за морем. Обычай узаконенного многоженства принадлежал колониальным народам и истекал из потребности скорее плодиться на чуждой земле.

«Свадебные дары приносит не жена мужу, но муж; жене. Родители и родные присутствуют (на сговоре, на свадьбе) и также получают дары. Эти дары не состоят в женских украшениях или нарядах молодой, но в волах, в снаряженном коне, щите и секире или мече. Этими дарами условливается свадьба. Молодая, со своей стороны, дарит мужа также каким-нибудь оружием. В этом заключается их союз, священный обряд и воля богов — покровителей супружества. Чтоб жена не считала себя чуждой мужества и безучастной к войне, самые обычаи свадьбы предупреждают ее, что она становится подругой, соразделяющей труды и опасности, счастие и несчастие, как во время мира, так и во время войны. Это значение имеют для нее и заярмованные волы и оседланный конь и оружие, как при жизни, так и по смерти; ибо, принимая эти дары, она должна передать их ненарушимо и достойно детям, от которых примут невестки и в свою очередь передадут внукам».

Значение обрядов редко бывает понятно для иноземцев и иноверцев. Тацит, однако же, приблизительно верно дает смысл славянскому свадебному обряду. Супруг волов посылается женихом за невестой, оседланный конь принадлежит жениху, оружие — тысяцкому свадьбы, составляющему с поддатнями почетную и охранную дружину князя и княгини (так называются жених и невеста): во время свадебного пира и во всю ночь он разъезжает вооруженный вокруг клети.

XIX. «Таким образом они ограждают целомудрие, и у них нет ни соблазнительных зрелищ, ни раздражающих и развратных пиров. Им неизвестна тайная переписка между мужчинами и женщинами. В столь многочисленном народе случаи нарушения супружеской верности чрезвычайно редки и подвергаются немедленному наказанию, исполняемому мужем. С обстриженными волосами, обнаженную в глазах всех родных, изгоняет он преступницу из дому и преследует вдоль всей улицы бичом. Для обличенной подобным образом не существует уже забвения ее вины: ни красота, ни молодость, ни богатство не помогут ей возвратиться к мужу; ибо там не потешаются пороком, а обольщение и разврат не называют потребностями века. Ив самом деле, до сих пор лучшие из гражданских обществ те, в которых вступают в замужество только девицы и где только один раз в жизни заключается союз по вере и обету. Обрекая себя только единожды сочетанию, как тело и душа, не существует уже помыслов вне его, ни дальнейших желаний, ни любви собственно к мужу; но любовь к супружескому союзу. У германов нет ограничения числу детей и не существует убийства нарожденных сверх определенного числа; ибо это считается преступлением. У них благие обычаи более значат, нежели в иных странах благие законы».

По уставам Ману, не заключение женщин, но охранение их добрых нравов охраняет и от развращения: «Заключение в доме и окружение верными и преданными сторожами не оберегает женщины (от нарушения долга): женщины сохранны только охраняя сами себя, по доброй воле».

«Жена, которая сохраняет верность к мужу, которой помышления, слова и действия чисты, по смерти переселяется в единое с ним лоно; но нарушающая долг в этом мире предается позору, и постигают ее болезни; а по смерти она возродится в недрах шакала. Какие бы ни были свойства мужа, жена приобретает эти свойства, как река, впадающая в море. Взаимная верность по гроб есть главнейший долг мужа и жены. Хотя бы муж и не имел склонности к жене, данной ему богами, но, во всяком случае, если она благочестива, он обязан быть ее покровителем».

Различные наказания за нарушение целомудрия, по уставам Ману, между прочим также состояли в обрезании волос, в посадке на осла, проводе по улицам и в бичевании.

XX. «Вообще возрастают они дома в наготе и неопрятности до той силы и стана, которые нас удивляют. Мать кормит детей собственной грудью, не возлагая этой обязанности на рабынь и кормилиц. Никакой особенной негой не отличается воспитание господина от слуги. При том же стаде и на той же земле живет тот и другой, покуда возраст не разделит юношей и не проявит достоинства. Поздно вступают юноши в брак, и потому их возмужалость неистощима. Не торопят замужеством и дев: но выдают по соответственности возраста, стана и здоровья, чтоб они передавали крепость сил родительских детям. Племянники (дети сестры) в таком же значении у дядей, как и у отцов. Некоторые считают этот кровный союз освященным и ближайшим родством, и в случае требования заложников предпочитают племянников, чтоб обязать верностью большее число членов племени».

В старинном смысле племянник значило — того же племени, сродник. По-сербски племенник, племичь, значит благорожденный. Нялись в залог всегда сродники или племенники, племянники, сын же сестры назывался Нетий. Тацит не употребляет слова nepos, ибо оно значит внук, унук — от Санек, наптри — внук, и значит также: подпора рода.

XXI. «Поддерживать неприязнь отца или родственника к кому-нибудь, а равно дружбу, составляет обязанность, но ненависть их не неумолима: даже убийство выкупается известным количеством скота из табунов и стад: вся семья этим удовлетворяется. Это полезный обычай в обществе, где невозбранная месть может быть бедственна».

В Правде Русской: «оже убьет мужа, то местити брат брата, любо отчю, любо сыну, любо брату чада, любо братню сынови. Ожели не будет кто его местя, то положи за голову 80 гривен». Еще при Ярославе убийство вследствие иска метилось по закону повешением убийцы, но дети Ярослава — Изяслав, Светослав и Всеволод — отложиша убиение (т. е. смертную казнь) и заменили вервь, т. е. петлю, в которую клалась голова преступника, уплатой 80 гривен (серебра). Если же убийство совершалось во время свады или ссоры, или в пиру, т. е. в нетрезвом состоянии, тогда выкуп платился «повервиины» — вероятно, полвервный, т. е. 40 гривен.

«Нет народа, который бы был, подобно им, щедр в угощении и гостеприимстве. Они считают за грех запирать двери кому бы то ни было. Каждый принимает и угощает по своему состоянию. Если иногда нечем принять гостя, то желающий угостить идет со своим приятелем в соседний дом без зову, и там, несмотря на это, добродушно принимают. Знакомый и незнакомый пользуются одним правом гостеприимства. Отправляясь в путь, если гость что-нибудь попросит (poposcerit), то, по обычаю, ему не отказывают; чрез это взаимная просьба также легка. Любят подарки, но дар не налагает никаких обязательств, и принимающий его ничем не связывается. Между пирующими служит союзом общая веселость».

XXII. «Встав от сна, по большой части довольно поздно, они моются преимущественно горячей водой, ибо у них большую часть времени занимает зима. Пищу принимают обильно, каждый отдельно на своем месте и на своем столе^[77]. Потом, снарядясь, отправляются по делам, и довольно часто на пиры. Пропировать день и ночь у них не считается стыдом. Случающиеся часто раздоры между опьянелыми редко кончаются одной перебранкой, но чаще убоем и ранами».

«Аще кто ударит мечем в нез (вонзя) то 12 гривне продажи за обиду; не терпя противу тому ударит мечем, то вины ему в том нет. Оже убил, или в сваде или в пиру явлен, то тако ему платити полвервиины» (40 гривен серебра взамен петли).

«Преимущественно на пирах они решают примирение между враждующими, сватовства, выборы старшин, мир и войну, полагая, что в это время душа способнее к откровению и более возбуждается к подвигам. До такой-то степени народ бесхитростный и нековарный открывает шутя тайные помыслы души. Обнаженные и высказанные мнения во время пира обсуживаются на следующий день, и таким образом выведенное решение здраво; ибо они судят тогда, когда душа нараспашку, а рядят тогда, когда нельзя уже ошибаться».

XXIII. «Их напиток делается из ячменя или ржи и уподобляется испорченному (кислому) вину. Пограничные покупают и вино. Пища их проста: огородные овощи, свежая дичина или кислое молоко. Без всякой изысканности и утончений удовлетворяют они свой голод; в утолении же жажды менее воздержания. Услаждая наклонность к вину и давая им пить его вволю, их гораздо легче победить этим пороком, нежели оружием».

Понятно, что Тацит описывает напитки: квас, мед, бузу, брагу. Приск, описывая поездку посольства Феодосия к Аттиле, говорит, что жители селений по пути к столице его (Белграду) угощали их вместо вина медом (medum) и что питье, делаемое из ячменя, называется у них камос, т. е. квас^[78].

XXIV. «Из зрелищ у них только одно, которое и повторяется на всех празднествах: обнаженные юноши, для которых это составляет забаву, прыгают над остриями мечей и секир. Упражнением приобретается искуство, а искуством ловкость; но это не составляет их промысла, ибо единственным вознаграждением этой смелости служит удовольствие зрителей. Они играют и в кости, и, что удивительно, здравомыслящие в делах важных так увлекаются выигрышем и проигрышем, что, проиграв все, пускают на ставку свою свободу и наконец самих себя. Побежденный покоряется добровольно рабству. Несмотря на то что моложе и сильнее (выигравшего его), он дозволяет себя связывать и продавать. Такова их настойчивость в безрассудности; они называют это честным словом (fidem). Выигранных невольников они продают, чтоб избавиться от стыда подобного выигрыша».

XXV. «Прочую челядь свою не распределяют, как у нас, по разным семейным должностям. Каждый из подвластных имеет свое жилище и распоряжается своим хозяйством. Господин возлагает на него подать житом, скотом или холстом, и этим ограничивается обязанность раба. Домашние же должности исполняют жена и дети. Наказания челяди, заключение в тюрьму и посылка в работу очень редки. Случается, что убивают раба и до смерти; но не вследствие управы и не по жестокости, а в порыве исступленного гнева, как противника; за это и не отвечают. Отпущенные на волю не пользуются никаким преимуществом перед рабами: редко имеют они какое-нибудь влияние в доме, и никакого в правлении, исключая народов государских, у которых libertini возвышаются и над благородными и над дворянством. У всех прочих неравенство с отпущенниками составляет доказательство свободы».

Слова Тацита «exceptes dantaxat iis gentibus, quae regnantur»^[79] относятся к племенам сайван около Рейна, подпавшим под власть владетелей, которые, в свою очередь, были affranchise^[80] Рима. Там только каждый libertinus^[81] был ближе к преобладателю области и надежнее для него, нежели ingeniais и nobilis^[82] покоренного народа.

Все без исключения славянские племена были податные люди князей русских, т. е. владетельных. Отпущенников, кроме пленников, у них не существовало, ибо не было рабов в смысле римском, образующихся из покоренных оружием. Это ясно и из слов Тацита, в описании которого, однако же, нет, и он не понимал различия между русью, т. е. областями правления, населенными податным, венным, сельским народом, и областями, населенными войсковой земщиной.

XXVI. «Барышничество оборотом денег и ремесло ростовщиков им неизвестно, и это неведение лучше всякого запрещения».

Собственно ремесла ростовщиков не было; но займы с ростом существовали. В Правде Русской упоминается: «Аще кто дает куны (деньги) врезы (в проценты), или жито в присоп (присып), то послухи (свидетели) ему ставити».

Упоминается также о месячных резах.

В законах Ману: «Заимодавец по уставу Вазишты должен брать росту с даваемой взаймы суммы одну осьмидесятую часть со ста в месяц (т. е. 17₄ доли). Без залога две доли со ста».

«Пахотные поля занимаются сперва всеми жителями села, по числу возделывателей, которые потом между собой делят их по достоинству. Этому дележу способствует пространство полей. Пахотную землю они меняют ежегодно, и при этом у них остается много излишней земли; ибо не прилагают труда, соответственного количеству и плодородию ее, к насаждению виноградников, отделению лугов и к возращению садов: они требуют от земли только нивы. По этой-то причине они не делят года, подобно нам, на участки: они знают и называют по-своему зиму, весну и лето; а об осени и богатствах ее не имеют понятия».

Описываемый Тацитом обычай деления полей между поселянами сохраняется до сих пор преимущественно в России; до сих пор поселяне, собственно пахари, сами собою мало заботятся о иных возделываниях, кроме нивы, довольствуясь в отношении лакомств произведениями самой природы, тем более что редко где местность и климат соответствовали бы труду разводить виноград и плодоносные сады. Рэцийское, или русско-альпийское, виноградное вино славилось, однако же, и у самих римлян. Карпатские виноградники также можно отнести к исконным. У славян и русов любимым напитком были различные хмельные меды по роду ягод, на которых варились. Этот напиток, известный уже в IV столетии, и различные квасы заменяли для них вино тех стран, где способствует производить его сама природа.

Главный раздел года на четыре времени, а потом раздел по празднествам, соответствующим частным эпохам и влияниям природы на житейский год, был известен славянам искони, что явно по сходству обрядов и названий с индейскими; а потому заключение Тацита о невежестве сайван в этом отношении совершенно ложно. Тацит не вникал и не изучал нравы германов; но писал по слухам, по поверхостному взгляду и по случайностям частным заключал об общем.

XXVII. «У них нет тщеславия в обрядах погребения; благоуважение людям знаменитым оказывают только тем, что сожигают тела их на костре, не облагая его ни завесами, ни душистыми веществами и предавая огню вместе с покойником только его некоторые оружия и иногда коня. Надгробный памятник сооружают из дерна, пренебрегая великолепными монументами, воздвигаемыми в честь и достоинство покойного. Слезы, по их мнению, пристойны только женщинам, мужчинам же памятование.

Вот все, что я узнал о происхождении и нравах германов вообще; теперь же сообщу о степени различия обычаев и нравов каждого племени, в особенности и о переселившихся племенах из Германии в Галлию».

В Ибн-Фосслане довольно подробно описан обычай сожжения тела русского князя. Его облачили в парчовый кафтан с золотыми пуговицами, надели парчовую шапку, обложенную соболем, и положили в гроб.

После обычного ристания (как и на страве царя Аттилы) двух коней княжеских изрубили для сожжения вместе с ним. Оружие его также было уложено в гроб (как и на страве царя Аттилы).

Взыванье^[83] жены перед сожжением на срубе покойника доказывает веру в будущую жизнь:

«Смотрите, там вижу я отца и мать мою! там все покойные родные мои! там и он, господине мой, восседает в вертограде! он зовет меня! пустите меня к нему!»

Обычай сжигания князей и знаменитых людей составляет причину, что в могилах обыкновенных, где погребались тела без сожжения, мало находят драгоценных оружий и вещей.

XXVIII. «По достовернейшему сказанию дивного Юлия (Цесаря), галльское царство было некогда могущественнейшим; и потому вероятно, что галлы также переселялись в Германию».

De Bello Gallico. L. VI. 24 — Юлий Цесарь пишет: «Было время, когда галлы превосходили германов в доблестях, вносили к ним войну и по недостатку земли по количеству населения переселялись за Рейн. Таким образом, плодороднейшие земли около Герцинских лесов, известных, как мне кажется, Эрастотену и некоторым другим грекам под именем Орцинских (Orciniam sylvam), заняли volcae tectosages и поселились на оных. Эти народы живут там по сие время, прославились честностью и мужеством и по сие время в таких же навыках к бедности и недостаткам, как и германы, коих приняли привычки и обычаи». В Галлии tectosages^[84] жили в Лангедоке; в Германии же — за Чернолесьем Турингии, к океану, по пастбищным набережьям под названием cauchi (коши?), впоследствии falahi, folgen, welchen, beigen.

«В самом деле, какая-нибудь река могла ли препятствовать сильному народу переселяться и занимать пустынные земли, которыми никто еще не владел. Таким образом, между Горичанским лесом (Hercyniam silvani), Рейном и р. Майном занимали земли гельветы (Helvetii, Aluetij, греч. Ελουήττιοι) и далее их Бои (Boij, Bon, Boi, Beij); me и другие происхождения галльского. До сих пор сохранившееся название bouemi (bohiemi, bouhemi, boihemi, bohemi; bohemi nomen adhuc boijhennonem; bohemi boieno no-men; boijennonem, boiuemionem, borhenum, borrenum и пр.) напоминает древнее место их населения, хотя жители оного (Бои) уже заменились другими. Но неизвестно: arvisti ли (aruisci, arayisci, arauisti) паннонские происходят от osis (ab osis, ab ors, a boiis, a boijs, a boijs, a bois) германского племени, или о si (an о si, о sei, boi, an boij), происходя от arvisti, переселились в Германию; ибо эти два народа говорят одним и тем же наречием, имеют одни обычаи и нравы. Будучи некогда одинаково бедны и свободны, им все равно было — жить на том или на другом береге (Дуная)».

Судя по этим словам Тацита, Aruisli и Osis населяли язы^[85], или водностепные пространства Паннонии и Дации.

На этих пространствах, по Плинию, жили:

За Дунаем jazyges sarmatae (т. е. кочевое, кошевое казачество, комоньство, сироматство, как объясним впоследствии).

По Птоломею, у jazyges были по Дунаю города: Gor-тапит (ныне Комарно), Uscenum (ныне Waitzen — Вечень), Pessium (ныне Пест), и другие.

Греческое название языгов — metanastae — также должно понимать в значении кочующие, но нисколько не переселенные.

Jasi — в Паннонии, по р. Драве.

Arivates — в Паннонии, по р. Саве; к устью rraviscu. По Тациту, jazyges выставляли Ваннию (Vannius rex Suevorum) конницу, комоньство.

Анна Комнено ясов, ясичей, jazyges, делавших из-за Дуная набеги на Фракию, называет ουζοι и смешивает их с ясами степей волжских, около Каспийского моря^[86]; ουζοι, говорит она, назывались также ουννοι, т. е. ваны, венды, что объяснится ниже.

Из всего этого следует, что osis, jazyges, jasi, ουζο — суть одно и то же название кошевых ясов, ясичей, которые составляли казачество словаков, или хорватов, населявших Паннонию и простиравшихся за Дунай, в Татры, или, по древним писателям, в Sarmatici montes.

«Treveri (treviri, treneri) и nervii (neruli, heruli, пегий, nerui) имеют притязание гордиться германским происхождением, как будто отстраняя себя чрез это благородство крови от сходства с галлами и от невежества их.

Собственно по берегам Рейна (со стороны Галлии) живут, без всякого сомнения, германского происхождения vangiones, (ungiones, ovayyiova, vangiones), treboci (treboci, tribord, tribocci, treiboci), nemetes (hemetes)».

Гальская Германия разделялась на Верхнюю (Горнюю) — Germania Superior, или Prima, и Нижнюю — Germania Inferior, или Secunda. Первая составляла Южную Рассию. (Raetia Auster, или Est-Rasia, Austrasia); вторая — Западную: Ouest-Rasia (гот. назв. сред. врем. — Westn-Rich), Westria, измен, в Neustria и Noricia. Верхняя, или Горняя, Германия заключала в себе владения: 1) Раурикское, т. е. Юрьевское, или Туровское (горное); 2) Тревское (Древанское), или Тревирское, по р. Мозель (по Птоломею, Obrinca); 3) Саонскую, или Сенонскую^[87] область по р. Саоне (Sana, Sequana, впад. в Рону) и Сане, или Sequana, впадающей в пролив Британский. Эта область обнимала Луги или леса Vosge (Voyge, Vosagus, Wosgau) и леса Юры, и без сомнения составляла пограничное земское воеводство, коего жители назывались lingones, leuci (леей, лужане), как впоследствии по р. Лабе (Эльбе). Область Sungaw, где жили sequani cisjuriani, т. е. sennoni заюрские, составляет часть бывшего Саонского владения. Город Девин (Divio, Divionum, Dijon), вероятно, также был в этой области^[88]. Должно полагать, что область Савойя (Savona, Saulvoye) составляла продолжение области Саонской (собств. Савинской).

Нижняя Германия состояла из главных владений: невровноричей, коих главный город был Boganum, или Bogacum (Str.) на р. Sabis, или Sambre; а между Mosa и Moseila тунгров (tungri, tingri, Tiyypoî), или туричей (turingi).

Стезя переселений княжеских родов с частию племен и преимущественно с земщиной обозначается сама собою. Мы изложим эти переселения в особой статье.

Vangiones, или vagiones, без сомнения, населяли горы Voyge, Vosge. Tribocci, известные еще во времена Карла Великого на пространстве Алзации (название от р. 111, лат. Ellus, Delhis), т. е. в Тревирской области, суть те же тревиры; но с собственным их названием — дрееичи, или древане; как называются по сие время древане, жители бывшей области Treva на Эльбе и по p. Treva, Drevenna.

Nemeti — соседи невров (наровян). Их город Namon, Namurcum, Nemesium (Namour при впадении Sabis в Мозу). Nemours (Nemoracum, Nemesium) напоминает также их жительство. Тут же река Nemesa, ныне Nims, впад. в Moseila.

«Губии (в большей части кодексов Nubii; у Понтана исправлено: Hubii) также хотя заслужили название римской колонии и охотнее называют себя агриппинцами, по имени основательницы колонии, не стыдятся происходить от германов. Переселенные в древности и в верности испытанные, водворены по самому берегу Рейна с тем, чтобы они нас охраняли, а не мы их сторожили».

Мы принимаем за вернейшее чтение Hubii^[89], соответственно Страбону: xaüßoi — chaubi.

Колонии Траянская (при устьях Рейна) и Агриппинская назывались ripuarii, т. е. пограничные, или по-славянски украйны. Поветы в воеводствах назывались жупами или губами (jupa). Назв. zutphen напоминает жупанию Траянскую, a hubii — Агриппинскую. По правую сторону Рейна, против колонии, по прибрежьям, занимают, как увидим ниже, земли вруктеров — angri, angarii, angrinarii, angeren — укряне, укры, украйны^[90].

XXIX. «Но из всех племен мужественнейшие batavi (bataui, batauij, batanii, batami, batani, bathi, batij, bathauij). Население их не столько по берегу, сколько на острове. Некогда они принадлежали к чехам (chatti, chattorum popu-lus), но вследствие внутренних раздоров переселились в эти месста и вошли в состав Римской империи. До сих пор они пользуются почетом и отличиями давних союзников. Они не несут тягостных податей, их не притесняют откупщики. Освобожденных от тягла и наборов и обязанных только войсковой службой, их хранят как меч, как запас оружия для войны. В таком же отношении подданства и маттиаки (mattiacorum gens, mactiacorum, martiacorum, mattico, matiaco), ибо благоуважение к величию римского народа простиралось за Рейн, до древних границ империи. Таким образом, обитая в своих пределах, они душой и телом были преданы нам и различались от батавов только тем, что жизнь на своей собственной земле и под своим родным небом придавала им более одушевления».

Низменные болотистые земли в устьях Рейна могли занимать только чабанские и табунные населения с их кочующими гуртами^[91]. Из этих названий могли образоваться у римлян Tubanti, cannenufates. Вообще белгов (belgi, belguer, bolgi, volgi, falai, folgen, walaha — должно отнести к пастырским племенам (volar, volak — volski, volowi pastir), как и volcae (volsi, volsici, volusci, volsci), живших в Италии по низменным пастбищным местам Pomptinae paludes и по пастбищам при устьях Роны; как впоследствии и все волошские населения (влохи, влоси, валахи) по долине Падовской и пастбищным низменным местам по Тейсе и Дунаю, при устьях этой реки, в Валахии, в Буджаке (Bogh-zagh — земля бойев) и по набережным Булгарии. Ватове, βαττων, batavi и veluve (см. карту) составляли, без сомнения, одно и тоже раздвоенное произношением название влотове с исчезнувшей буквой «л» — т. е. Болотове, или влохове — племена Бельгии, славяне Галлии, которых название wlach приняло смысл italiens и по выходу их из Италии и по подданству римлянам^[92].

Вместо mattia, кажется, должно читать martia, т. е. marchia, в значении пограничной области^[93] и именно земля так называемых марсов (marsos); ибо нельзя же, чтоб Тацит, упомянув в § 2 о роде марсов, упоминая о них в «Летописях» и «Истории», не упомянул о них в общем исчислении германов. По Плинию, в соседстве батавов жили marsaci; они известны и Тациту (Н. IV. 56) под названием marsacos; но это марсичи, т. е. происходящие от марсов (малые марсы). Mattiaci же жили в горах, именно там, где марсы; ибо Курций Руф нашел в земле их серебряные рудники (Annal. XI. 20). Население марсов определяет храм Tanfana (Девин) и рудники горы Milibocus, где, по Птоломею, означены maravingi.

«Не считаю в числе германских племен соседящих с ними за Рейном и Дунаем, возделывателей десятинных полей. Безрассудность и смелость нищеты заставили поселиться некоторых галлов на этой спорной земле. Впоследствии, когда обеспечили границы и была выдвинута цепь стражи, этот выдавшийхся угол империи составляет род провинции».

Первая Terra Franca, граница римлян с германами, за Рейном, была Frisia (Frasia; по Tab. Peut. Francia).

Эта граница (chranica, chranka, борт, варта, hradza, hraz, град, ограда, fraise, fraxo, φρασσω) образовывалась всегда из поселенцев, на тех же условиях, как украинские казачества, освобождаясь от поземельных податей, и каждый frank, french, fry, frig, freach — был вольный chrance, chranec, страж, варта, варташ, вартовник, garde — борт, бортник.

По покорении пространства между Рейном, Дунаем и Майном образовалась граница — Francia — по Майну.

Сайванское племя, населявшее эти места, носившее и племенное название по родоначалию от Саво, Славоя, и земщина — marsi, catti, harudes, — переселились за Майн и в Горицкие, или Горичанские, леса (Hercinia Sylva). Эту землю, как мы видим из Тацита, занял разный нищий и отчаянный сброд на условии десятины. Прозвище этих новых поселенцев собственно Сайвании Прирейнской (Svevia, Suavia) альманами (allemani, allamani, alabani) проявилось в письменности не прежде III столетия. Аммиан не смешивает alamanni с germani. Император Юлиан в 359 году по Р.Х. идет за Рейн, чтоб возвратить эту область Риму, и ему покоряются шесть владетелей (князей) оной: Macrian (Сл. Маро, Маринко), Hariobaud (Haroboud = Harovit = Яровид), Uri (Юрий), Ursicin (Юрошин), Velstrap (Веледраг: «g» изм. в «p»), Vadomari (Видимир).

XXX. «За ними начинается население чехов (catti, caiti, caeti, chaeti, chatj, ghaetos, caetos, caeti) при Горичанских лесах (Saltus Hercynius). Местоположение не низменно и не болотисто, как прочие области Германии; в протяжении оного холмы постепенно исчезают, и Горичанские леса, следуя совокупно с населением чехов, вдруг уклоняются от них. Чехи (чеси, часи) — народ крепкого сложения, статный, гордой наружности и могучей силы духа, как германы, они замечательно здравомыслящи и умны в избрании предводителей, в покорности к ним, в сохранении порядка, в умении пользоваться обстоятельствами, в воздержании порыва к бою, в распределениях во время дня, в предосторожностях во время ночи, в правиле: не полагаться на счастье, но на доблестное мужество; и что необыкновенно и может быть только следствием понятий о военной науке — полагаться более на предводителя, нежели на войско. Вся их сила состоит в пехоте. Каждый пехотинец, кроме вооружения, несет на себе железные, рабочие орудия (ferramentum) и продовольствие. Словом, кажется, что все прочие (германцы) выходят только на сражение, между тем как чехи снаряжаются на войну. Они редко делают набеги и внезапные нападения; впрочем, эти набеги, чтоб сорвать победу или при неудаче быстро отступить, свойственны только коннице. Торопливость близка к страху; медленность свойственна настойчивости».

Из этой и последующей главы мы видим, что caeti, chati, chaetos, caetos, caiti, т. е. чехи, часы, чеси, есть постоянное пехотное войско, полки строевые. Протяженное население их по высотам, ограничивавшим римские владения, составляет размещение полковых краин (укроев, округов), на которые Чехия разделяется и поныне.

Следя за переселением племен савинских из Италии в Альпы и за Дунай, следует припомнить о casci, стада — вавших в области Reate (Rosea, Roseae Campus): "B Reate, в Савинии, в земле марсов римляне встретили casci, покорили их или прогнали^[94].

Если сайваны имели строевую пехоту, свои когорты^[95], то, без сомнения, название ее соответствовало назначению. Старинное слово чета знач. acues instructa, cohors, полк, рота, рать в значении сочетание, собрание: чесити — собирать^[96]. Чети, чеси, часи значило следовательно сборные. Чек — место сбора и след. ожидания. Слово чета в чешском языке изменяется в cech в лат. coetus, collegium, откуда слово цех; cechowui — принадлежащий к чети, к цеху.

По всем соображениям, которые постепенно объяснятся, главный владетельный род славян был Юрьевский, ведущий свое родоначалие от божества побед Харе ÇApna, Hpmo, Heros, Яро, Юрий). Его владения образуют Раджию — Русь. В Rhaetia Юрьевская область (великокняжение) носит искаженное римлянами название Raurica, Augusta Rauracorum; на новоселье же, за Черным лесом, в Туринской (Thüringen) области — иначе искаженное название: Херускида.

Здесь граница против римлян по Майну, Радунице и до Дуная могла быть защищена только пехотой. Ее и занимают caeti — чети, или чеховые полки, разумеется, составляя особенное воеводство на земле податных жителей.

В стихотворении «Суд Любуши», которая жила в начале VII столетия, упоминается о приходе Чеховых полков под предводительством Попела и об овладении местностью нынешней Чехии:

"Люты хрудос на Олаве-криве,

На Олаве-криве, златоносие,

Стоглав храбер на Раддуже хла-

дие (на р. Радунице);

Оба братри, оба Кленовича,

Рода стара, етвы (ветви) Попелово^[97]

Енже (иже, он же) прийде с плъкы Чеховыми,

Все же жирне власти простер рекы.

(Т. е. всюду великой власти простер руки.)

XXXI. «Также следующий обычай, который у других германских народов исполняется при редких и частных случаях оказанной храбрости, у чехов составляет условие общее: а именно, при возмужалости отращать волосы и бороду, и не иначе обривать их, по обету и обязанности воина, как низложив врага. На крови и на добыче обнажают они чело свое от волос, и единственно с этой поры считают уплоченным долг родителям и являются достойными отчизны и предков. Бессильные же и неспособные к войне остаются навсегда небритыми».

Таким образом толкует Тацит древний русский обряд постригов и посадки на коня сыновей княжеских, боярских и вообще руси; так понимает он и простой обычай arevelare frontem у поступающих новобранцев в постоянные строевые полки, которые существовали искони. Например, княгиня Ольга, возвратясь с войны против древлян, «пристрой воя на прок», т. е. учредила постоянные войска.

Варяги, т. е. наемные воины, стражи, solidati, отправляясь из своих украин и станиц во время мира на военную заработку, также составляли дружину, обученную строю; как пехота, при исполнении дружины становились они в средине боевого строя: «Ярослав же выступи из града и исполчи дружину, и постави варяги посреди, на правой стороне кияне, а на левом крыле (относится к коннице) новгородцы, и сташа пред градом».

«Храбрейшие, сверх того, носят железный обруч, как оковы (что считается у народа постыдным), покуда не освободятся от него убиением врага. Большей части чехов нравится этот обычай, и они до глубокой старости носят этот знак, отличающий их и у неприятелей и у своих. Во всех сражениях они начинают битву, всегда в передовом строю, и наружность их поразительна. Даже во время мира взор их не смягчается. Они не имеют ни домов, ни полей, и ни малейшей о чем-нибудь заботы. Куда приходят, там и получают продовольствие. Роскошествуют чужим добром, пренебрегают своим собственным, покуда хладная старость не сделает их неспособными к этому суровому мужеству».

Из этого описания просто и ясно видно, что чехи составляли войска, размещаемые на постой между жителями. Их быт совершенно войсковой. Тацит и вообще древние историки не обращают внимания на сайванские народные сословия и смешивают быт казачествующей земщины по украйнам с бытом селян и поселян. Жизнь сайван в недрах страны, обеспеченных от нашествия римлян, им была совершенно неизвестна.

Тацит дал свое значение обручу, который вообще у славянского войскового сословия, у руси, у варягов, варязей, фрязей, или, по галльскому произношению, франков (franci, franqui, φράγγοι, 66;αργάνοι, βάραγγοι), был обручением или обречением себя на верную службу.

Обручи эти, находимые во множестве в могилах (курганах) на всем пространстве населения славян по Европе, суть варна, знамение, знак веры, обета. Они без исключения свивались из трех проволок в виде змеи — сарпа, но были не железные, как пишет Тацит, а серебряные с примесью^[98], вроде плохого серебра, действительно похожего на железо. Ошейные обручи, ожерелья назывались, как уже мы упоминали, гривнами — грайван.

Те и другие были признаками служения (servio), охранения (servo) — словом, стражи (servans). Носившие их и составляли ограду, обод, пояс (serta) области или государства, образуя собою град, которого живая стена уподоблялась свернувшейся в обруч змее.

След этих знаков сохранился в цатах^[99], гривнах и начальничьих знаках службы (hausse-col).

XXXII. «В соседстве чехов, где ложе Рейна становится определеннее и река составляет сама по себе уже надежную границу, живут usipi (usipii, usippi; по Птолемею, ουισπα, vispi; по Страбону — νουσίπων) и tungri (tencteri, tenetri, teneteri, tenecteri, tenteri, theneteri, thencteri, teucteri; в греч. тексте Птоломея τίγγρα, т. е. тингры, замененное в латинских переводах и на картах посредством tingeri, tenceri, teneteri^[100]. В Дионе Кассие τέγηρητα).

Tungri сверх обычной воинственной славы отличаются и искусством конного строя. Слава о достоинстве пехоты чехов не превосходит славу конницы туричей. Так учредили предки, потомки им подражают. При настойчивости старцев, наездничество составляет забаву детей, соперничество юношей.

Кони переходят в наследие, как челядинцы, дома и прочие вещи. Наследует их сын, но не старший, наследующий все прочее, а храбрейший на войне и лучший наездник».

Восстанавливая греч. текст Птоломея (тингри) Диона (тенгричи), и Тацита (§ 11, тунгры), представляем следующие законные на то причины. Тацит пишет:

«Ceterum Germaniae vocabulum recens etnuper additum; quoniam qui primi Rhenum transgressi Gallos expulerint, ac nunc Tungri, tune Germani vocali sint».^[101] На каких же тунгров, нашельников из-за Рейна, намекает Тацит? Разумеется, на тунгров, обращенных и в «Комментариях» Цесаря в тен-ктеров (tenchtheri), которые вместе с усыпетами (usipetes) овладели землями римских союзников menapii, живших по обеим сторонам Рейна, т. е. там, где являются с одной стороны тунгры под своим близким к истине именем, а с другой, под искаженным в кодексах названием tenchtheri.

Происхождение воинственных и прославившихся искусством коннаго строя тунгров по всем соображениям следующее.

Этрусски — турены (tyrrheni), tusci, tusici, turici — составляли некогда обширное население Южной Реции (Est-Rasia).

По удалении из Италии от ига римлян они явились в Альпах под названием ретийцев-туричей — taurisci, и по-прежнему tusci, когда покоренная лонгобардами часть населения прозвалась Tuscia.

Округ их населения простирался от р. Падова за Альпы, и повсюду следы прозвища:

На p. Duria (Тура), в вершинах р. Падова, при впадении р. Мала (Mala), текущей от верховьев р. Стуры (Stura), — город Turin, Taurinum, Turingia; жители taurini, turingi (древ, taurusci). Ниже, на р. Tessin, город Ticinum, Tessino (Тешин).

Между p. Russ и р. Tura, впадающей в Рейн, ниже озера Venetus — город и округ Tigurum, изменивщийся в Turegum, Turecum, и наконец — Zurich. Жители tigurini, turegi; turici.

Близ р. Тесны, впадающей в верховье Рейна, под горой Strela, город Chur. В верховье Роны — Tournaja.

В p. Inn (Oenus) впадает яр Tesna, a при впадении Sala и Salza — г. Turo.

По покорении римлянами альпов как Rhaetia, так и Taurisci, Turici, Turingi должны были перебраться на север, за Дунай. Здесь и являются владетельные χαιρουσιηοι, che(t)rusci, и в то же время под Чернолесьем^[102] же — muroni и teuriohaeme, прояснившиеся уже в Средние века под названием Thuringia, по слав. Turinska zem, Turinek, и жители turincane, turinsti^[103].

Из этой-то области должны были выйти и tingri (Птол.), tungri Тацита, занявшие по его и по ту сторону Рейна земли менапов (menapii), где во время Юлия Цесаря они были известны под именем tulingu.

Таким образом, teneteri, tenchtheri, teuteri, tenceri, неизвестные ни Страбону, ни Плинию, которые бы верно их знали по их славе и известности, о которой пишет Тацит, — неизвестные ни Птоломею, ни Диону Кассию, могут быть исключены из числа существовавших народов.

XXXIII. «После тунгров (туричей) жили некогда bructeri (по Страб. Βούητερα, в Москов. код. Воонтера; по Птол. Воаантера); теперь же живут каманы (chamanos, chamani, camanos, chamavos, camattos) и angrivarii (auginarios, augrinarios, angrinarios, agrivarios, anguivarirs, agervarios); по Птол., в одном месте подле σούβα λαγγοβαρδα означены τιγγροι και ιγγρίωνεσ; а в другом месте подле λαγγοβαρδοι означены ανγριουάριοι, которые поселились тут и обще с соседними народами прогнали и окончательно истребили бруктеров, за гордость ли их, из выгод ли добычи или по милости к нам богов, не отказавших нам даже в зрелище этой битвы. Более 60 тысяч человек не оружием, не мечом римским истреблены; но что торжественнее представили нам картину междоусобной резни. Да продолжится если не преданность к нам, то, по крайней мере, взаимная между ними ненависть; в тяжелые времена империи ничем счастие не может послужить нам более кстати, как раздором наших врагов».

Прежде всего должно заметить, что эти bructeri, chamani, и angrivarii населяли по пущам живые границы с римлянами, и что эти населенцы, составляя земщину, должны были носить не племенные названия, а обычные войсковые-пограничные: бортников, украйнов, охранной стражи, варты, казачества, комоньства (конницы, от комонь — конь). Здесь должны были быть луги, сечи и коши. Очень естественно, что не понимая этого распорядка у варваров, римляне обращали все условные названия в племенные, и таким образом наполняли свои сведения именами небывалых народов, а переписка и чтение неясных и под титлами рукописей в свою очередь распложали их.

Словом некогда (olim) Тацит напоминает время Германарика, когда между сайванскими прирейнскими племенами по отношению их к римлянам возникли раздоры^[104].

Во время нашествия римлян, при неудачах охранной земщины, народ бросал свои жилища, уходил в леса, к соседям, и потом снова возвращался и селился как попало. Отсюда эта смута и перетасовка в населении этих мест. "Какое обширное пространство, — говорит Тацит, — обратилось в пустыни, где впоследствии паслись наши войсковые стада и табуны. Эти земли принадлежали некогда каманам, потом тубантам, и наконец усилиям (Usipii?)^[105].

Несмотря на сказание Тацита об изгнании и "совершенном истреблении bructeri, они у Птоломея под названием великих и малых busacteri являются на том же пространстве по обеим сторонам р. Эмса (Amisia); a на таблицах Певтингера под названием burcturi. Если одно наречие называло пограничую стражу бортниками, другое украйна-ми, третье комонью, четвертое жупанством; то для римлян достаточно было, чтоб образовать из этой пограничной варты или стражи небывалых bructeri, angrinarii, chamani или chamavi, и tubanti.

Все эти пограничные вартовые станы, округи, укрой (ukrog — сеча, по-Угорски szakasz) зависели от херусков (т. е. Юрьевского владения); реки Вехта (по Птол. Vidrus) и Эмиза (Amisia) были пределом римского владения. Следы же русской варты сохранились в названиях местности: Burtange desertum, Burtanger Heide, Bardundo, Bordengau.

Вдоль по левому берегу Везера (Visurgis, Visura), от р. Дольмы и Ухты (против Бремена) до устья и по океану, существовали по старинным картам Янсона названия мест, напоминающих варты: Hammalwarden^[106], Bardowisch (Bardovicum повторяется против Тревы на Рейне), Lemwerder, Golswarden, Eqwarden, Gripswarden (повтор, против остр. Ругена слав, город Gripswald (Грабовский хай?), Enswarden, Fiscwarden, Swewarden (Савская варта?) Langwarden (Глинская варта?), Conneverde и пр. Вся эта местность называлась Butiadinger-land (Burtanger, Bardunger-land?) и также Kaiding-land (земля квадов — quadi, cauchi); a между р. Дольмой и Гонтой (Hunta F. Hörn. F.) Stadiner-landt — земля стадичей, стодеран.

Общее же название выселенцев из Белгии по обеим сторонам Везера: belgi (т. е. wlachi, volsci, volsi, volsici, volusci Италии), welschen, folgen, falahi, falai; west-falahi или wester-liudi, Ost-falahi или ost-liudi.

Заметим предварительно мельком, что все это савино-италийское, или савино-латинское, поселение постепенно передвигается к востоку; не говоря о латинизированных славянских собственных именах, так называемых херусков, сходных с литовскими, мы упомянем о сходстве древнего прирейнского населения с населением при Висле: влахи liuti — леты, летове; φρισσοι, phrisi — pruzzi (frisch-nerung, frisch-haf); holland — galinde, holland; veluve^[107] — велавы, велеты (влохи); bardorum vicus, bardengau — barthen, barthonia; nervii с главн. городом Bogacum — наровы, по Бугу с г. Боцки (Boczci), Беловежа (Belovaci); nemeti с г. Namon, Namurcum, Nemesium и река Nemesa, впадающая в Мозель, — немизи на р. Немане или Немизе («Слов, о полк. Игор.»); древане, жит. обл. Тревы на Мозеле и потом на Эльбе, — древляне, на Припети, и т. д.

Там, где по одному наречию были marchiae, т. е. пограничные земли (от миро, маро, марко, marec, marek), там, по другому наречию, были крайны, охраны, украйны (от харэ, харинна). Одно слово давало название marsi, marci, markowe, marchici, другое — краинцы, украинцы, украйне, укряне. Точно так же, как мы упомянули от борт — бортницы, от hran — грань, граница — hranici, hranicane, из украйнов, укрян образовались auginari, agervari, agrivari, augrinari, angrinari, ingriones и в средних временах angri, ingri; и по стезе передвижения украйны местности готского прозвания: Angerort, Angermunt, Angerrad, Angerdorf, Angerveltz, Angerhusen, zum Angern.

Как название угр, угрин с перестановочным или придаточным «н» изменяется в unger, так и укрин, укрянин (галльск. ogre) изменилось в anger^[108].

Можно полагать, что ansibarii суть insubri Альпов, т. е. συμβροι (сербы), как пишет Страбон, хотя это и считается за ошибку, которую, по мнению эрудитов, следует заменить инсубрами или кимврамщ но так или иначе, во всяком случае кимвры, ансибарии, инсубры и сикамбры суть только различное писание одного и того же войскового сословия сербов, что подтвердят со временем подробнейшие поверки древней истории. Предание Страбона о переселениях войскового сословия кимвров повторяется у Тацита под названием ansibarii.

Прирейнская украйна с ее сечами и кошами продолжалась до Карла Великого. С этого времени возникает не одна уже цель покорения славянских племен, но и обращение их в христианство; а сверх того, преследование исповедания восточного и обращение в латинство. Наследники Карла Великого с их последователями продолжают это дело. Против двойной силы постепенно иссякают пограничные войсковые сословия и земщина славян. Часть покоряется, другая, отступая к востоку, образует новые украйны по Лабе (Эльбе), по Саве (Одеру), по Висле, до Ингрии или Югории, переходит к Дунаю и к Черному морю, на границы Азии. В этих новых украйнах те же прирейнские названия войсковых сословий и те же обряды боевого населения, которые сохранились по сие время и у большей части горских племен Кавказа. Прирейнские украинцы (укряне, укры, ogri, угры, angri, ingri), сербы (cimbri) туричи (tungri, turingi), команы (comani), козары^[109] (casuari, chasuarii), являются нераздельно и на Черном море и на Дунае. Нераздельно с ними идет и собственно народное (vulgus) выселение из Белгии (Белой руси) под измененными названиями влахов, булгар.

XXXIV. «Укрян, angrinarios, (angrivarios, agervarios) и команов (chamanos, camanos, chamavos) облегают с противоположной стороны dulgïbini, chasuarii (casuarii, chasuari, chasudrii) и другие не столь замечательные народы».

Название dulgibini изменяется в кодексах в dulgilubini, dulgicubini, dulcubimi, dulgibini cubrini; y Птоломея — δουλγούμνίοι. Следы их населения: город и область Dulmen за рекой Липой (Lupia, Lippe; в верш. г. Lippe или Lipstat) и сверх того река Delma, впадающая в Везер с городом и областью Delmenhorst.

Славянские племена обычно назывались по местности горной или дольной — горянами, горичами и долинами. Дольний произносилось также dolem; отсюда dolman, dolomân — длинная верхняя одежда, tunica. Dolnak, следовательно, изменялось в dolmak, dolmat. Дольное открытое место называется также голом^[110].

После оттеснения славянских племен от Рейна dalmatae германские жили между сербами и чехами^[111]. Названия их в летописях изменяются в dalinantia, dalmanci, dalamensan, talaminzi, dalminze, dolerainci, delemenci, dolminza. Им давали и другое название — glomaci, glumici, т. е. холмичи, без сомнения, по главному их городу холму (chulm, culm) на p. Eger (Egra, Oogra, Ohra; по птол. — Argelia).

Chasuarii, или casuarii. У Птоломея casuari.

По Тациту (смотри ниже продолжение главы) chasuari соседили с фризами.

Если отрывок рукописи так называемого баварского географа о свевах относится к шестому столетию, то есть к тому времени, когда еще славянские населения простирались до Рейна, то в числе племен, живших de Enisa (Emisa) ad Rhenum, были Caziri, Ruzzi (по карте Певтингера Rhestini), Liudi (впоследствии Ost и West-Liudi или Ost и West-Falahi), Fresiti (Frisii), Ungare (Angri), и пр. Все эти племена и русь перешли за Салу и за Эльбу, перенося с собой и названия мест. Эти вытеснения славян и стези их перехода от Рейна и из богатой туровской области (Thuringia) так явны в истории и на старинных картах, что было бы историческим преступлением не обращать внимания на староселье и применять все сведения к новоселью этих племен.

По Птоломею, casuari помещены на карте в вершине реки Amasius (Ems, Embs), где означен и город Amasia.

Население пограничных полков вдоль Эмизы могло носить и название Cozari и тянуться до Nertereani (по Пто-ломею) или Norisci (по Тациту).

Различные проименования пограничных полков и составляют у Тацита причину неестественного столкновения стольких народов на пространстве границ с Римом и особенно между Рейном и Эмизой. Здесь должны были быть пешие полки — чети, чехи (caeti); земщина, земанство (semnones); комоньство (camani), составлявшее украйну (angri, ungri)^[112] и почетное косоносное войско (кесара, кесика — косатый), которого название изменилось по наречиям в козар, гусар, козак^[113].

«Перед ними frisii (fri sis, frisci, frasii, frisi), которые разделяются на великих и малых соответственно их силам. Те и другие тянутся от Рейна по океану и вокруг обширных озер, посещавшихся римскими кораблями. По этим озерам мы достигали даже до океана, где, по рассказам, существуют столпы Геркулесовы. Неизвестно, проникал ли действительно Геркулес до этих пределов или столпы посвящены имени его. Не смелости недоставало у Друза Германского, но Океан воспротивился изведованиям и о самом себе и о Геркулесе. Впоследствии никто уже не решался на поиски, полагая, что благоуважительнее и богоугоднее верить в чудеса божеств, нежели изведовать их».

Φρίσσιοι не были известны Юлию Цесарю. Когда Гер-маник перенес римское оружие за Рейн, первый стан римлян был, по Плинию, в низменной земле фризов, которые и открыли им лекарственную траву от скорбута, распространившегося в войсках. Тацит описывает фризов как народ бедный и пастырский; наложенная на них подать состояла из воловьих шкур. Но они первые из покоренных и первые союзники римлян за Рейном. Фризы и chauci составляли лучшие вспомогательные когорты.

Нет сомнения, что Фризия, фризы получили свое название тогда уже, когда то прибрежное пространство, населенное первоначально волохами-пастырями, образовали пограничную землю римлян (Terra Franca, Hranica, Frontière) и занялись римскими войсковыми станами и сбродным (сборным — froncé) войсковым поселением.

XXXV. «До сих пор мы обозрели Германию с запада. К северу она образует большой поворот, и, во-первых, следует Ghaucorum gens (Caucorum Cauerorum, Caueorum, Caveorum; по Птоломею — Καυχοι), которые, начинаясь от фризов и занимая часть прибрежья, тянутся вдоль всех вышеупомянутых народов и вдаются углом в землю чехов (cattos, chattos, caetos, chaetos, chactos). Столь великое пространство земли занимает, или, лучше сказать, наполняет собой народ (chauci), благороднейший между Германами, который достоинство свое поставляет в справедливости. Не алчный и не слабый, он хранит мирное уединение, не возбуждая войны, не делая набегов и не промышляя разбоем и грабежом. Главнейшим доказательством их мужества и силы служит то, что они сохраняют свое превосходство не насилием. Но между тем у каждого из них оружие наготове, и в случае нужды готово многочисленное войско пехоты и конницы. Таким образом, миролюбие составляет их славу».

Население этого загадочного обширного народа тянется вдоль границы, или войскового поселения. Во время Друза (по Диону Кассию) ему соседили συγαμβροι, батавы, фризы. Фризия была еще за Flevo lacus, ибо Друз, покорив фризов, переправился чрез озеро Flevo и вступил в Χαυπίδα.

По Страбону, в соседстве συγαμβροι и βρούπτεροι населяли χαϋβοι.

Войсковые поселения Сечи обыкновенно подразделялись на жупы или губные (судные) волости, войсковое правление^[114]. Слово сеча могло измениться в cauci, chauci; а жупа, губа — в χαυβοι, chaubi. Область zuthphen — отзывается жупанией.

«Populus inter Germanos nobilissimus, quique magnitudinem suam malit justitia tueri».

Что же это, как не волость войскового правления, которая, сколько можно догадываться, перенеслась впоследствии на пространство, известное под названием Voigtland и Terra Advocatorum^[115].

XXXVI. «Подле chauci и чехов херуски — cherusci (cherusti, churusci, cherusi, chorusci) долго упитывались излишеством и бездействием никем не нарушаемого мира; это было приятно, но неблагонадежно; ибо бессмысленно покоиться между заносчивыми и сильными. Когда дело идет о могуществе, воздержание и честность должны быть главным условием. Таким образом херуски, славившиеся некогда доблестными и благомыслящими, ныне стали ничтожными и бессмысленными. Чехов же счастие побед привело к мудрости. Падение херусков поразило^[116] собой и соседний народ Роси (tosi, ruosi, tusi, roci, rosci.) В бедовое время стали они как равные и сотоварищи, между тем как в благополучное время были низшими^[117].

Прежде всего оправдаем принятое нами чтение rosi, rusi, rosci, вместо fosi, fusi, fosci.

Во-первых, Тацит упоминает здесь о пограничном херускам с востока народе, и это упоминание может относиться только к значительному народу, которого имя должно быть известно кому-нибудь, кроме издателей Тацита; но сомнительные fosi неизвестны ни одному историку (чему удивляются и некоторые из издателей Тацита)^[118].

Во-вторых, в рукописях начертания букв t (r) t (s) и f (F) так сомнительно, что очень часто принималось переписчиками одно за другое и вместо sacro писалось — racro, fortis — sortis, вместо rettulerat — sedtulerat; вместо senones — fenones.

Основываясь на этом, мы имеем полное право заменить не существовавшими fosi, fusi, fosci соображениями:

1. На карте Певтингера означено на местности херусков rhestini (читай, ресцины, т. е. rutheni, русины, расы, рашане).

2. Раса, Расция составляла исконный владетельный край сербский. Великожупанский род Неманя происходил по темным преданиям от Рашского господарства и сродства Августа Цесаря. Родоначальник был Юрош (Юрий). То же самое темное предание относится к великокняжескому русскому роду Рюрика.

Мы уже обратили и еще обратим внимание на значение и происхождение русского Юрьевского рода и на то, что славяне разделялись на русь, т. е. военное сословие — аристократию, ареевцев, или юрьевцев, и на вендов, т. е. оседлых податных поселян.

3. Русь, означая regnum и общее название войсковых сословий, при проявлении областных или племенных названий исчезала для истории. Но где же была северная германская, племенная область Русь, которой жители прозывались русью, русинами, рошанами, rugiani, rutheni?

Мы полагаем, что она занимала в древности все пространство от набережных Балтийского моря до Русских гор, прозванных греками горами Рифейскими, чрез которые шел путь торговли янтарем.

Этих Рифейских гор, из которых и по Плинию и по Птоломею истекает Tanais, не должно искать за Волгой, несмотря на смутные, составленные из рассказов сведения древних. Эти сведения, вероятно, смешивали так называемых кимвров, киммериан и Херсонес Таврический (Киммерийский) Черного моря с кимврами, киммерианами и Херсонесом Кимврийским севера; а сверх того, смешивали Дунай с Доном под названием Танаиса, что и подтверждают слова Эсхила, который говорит, что из Рифейских гор истекает Истр, т. е. Дунай. Приняв Мораву за одно из верховьев Дуная, мы приблизимся к снежным вершинам Русских (Riesen-Gebirge), или Судицких, гор^[119]. Известие Эвдокса (379 г. пред Р.Х.), что из гор Рифейских истекает р. Эридан, т. е. Одрова, Одер, еще яснее определяет их местность.

Несмотря на эти ясные указания, Рифейские горы занесены, по прокладке Птоломея, в Тульскую губернию, по другим сведениям, за Урал; а соседящие с ними Venedici montes, из которых по сведениям же древних вытекает Эльба, — за Вислу, в болота Судавии.

Название Riesen Gebirge подтверждает также, что эти горы носили прозвище Русских, ибо готское слово riese в старом языке и в наречиях rese, risur, riso, reus, risius, приняло значение велий, великан, athleta, héros, miles от русов, что подтверждает следующее: „Terram, quam incolebant hi Gigantes, veteres historiae Risaland nuncupantur“, т. е. как он говорит, Rizland, Risialand, Russialand — Русь.

Если Русь (Regnum) была в Херускиде, то слова Тацита об отношениях великокняжеской области к удельным, подвластньм ей областям, просты и понятны.

Исследуем теперь о херусках, которых род и знаменитое имя так внезапно, можно сказать, исчезло из истории; чего, однако же, существенно никак не могло быть.

Мы уже объяснили коренное происхождение названий племен славянских и сословий войсковых, считающих родоначальником своим Вишну — дева Харэ, т. е. победного Арея, Юрия, Иоргиле, Иракла^[120]. Как в Азии от Иракла происходит владетельный род Ираклидов — на том же самом основании у сайван германов от Юрия велся род Юрьевский, старейший и, следовательно, царственный, к которому и принадлежали все владетельные дома руси, или государства. Слова Тацита об избрании Reges ex nobilitate поясняются значением у древних русов и славян старшинства рода и тем, что князья удельные назначались или избирались из рода великокняжеского.

Владетельная царская и великокняжеская область носила преимущественно название руси. Разделение или, лучше сказать, распадение владетельного рода образовывало из одной раджии, или руси, несколько раджий, или великокняжений, чему мы видим пример в древней истории России, коей родоначальный Рюриковский разветвившейся род распался во время монголов на несколько великокняжений.

По условию первородства и наследия имени и прав преимущественно к старейшим сыновьям переходило и родоночальное имя, предшествуя всегда в двойственых именах придаточному.

Следы владений Юричей, Горичей или Юрьевского рода еще явны в истории.

После выхода из Италийской руси (Этрурии, Этруссии)^[121], в Рэции, или Руси Альпийской, владение Рауржское (Basilea, или Augusta Rouracorum) есть собственно Юрьевское^[122]. По области и прозвание гор Ιυρασιος ορός, Jura mons. Тут город Arau, обл. Argovia^[123], область Uri, реки: Aar, Rusa. На оз Леман города: Девин (Divona), Яново (Ianova), Юрьев, (Iurea, Ioyre); на p. Type (Dura, впад. в По близ Aug. Taurinorum) — Iurea; тут же caturiges (ex Caturigibus orti Vagienni Ligures, qui montani vocantur. Pl), т. е. горичи, хорваты. Самое название Caturicum изменено в Caorgium, Georgium; ныне Chorges. Тут brigiani, или brigantine, (brianèon), gallitae, verusi, или verrucini, nementuri (неманы, немизи), савини, (savini), загорье (sigorii), тригорье (trigorii) и пр.

Изменение юричи-юрьевцы в raurici-rauraci-rauriaci соответственно изменению Ярослав в Раосав или Раослав, Слав, Яро, Яровит, Ярун, Ярило в знач. arator, 'αροτήρ, изменяется в латинском в Ruror и в Rurina, Rusina — божество полей.

Русский Юрьевский род проявляется уже яснее в Горицах (Hartz) Германии (Милибожеские горы, Черный лес — Thuringia). Здесь он носит уже название cherusci (cherusi, chorusci); название особенно знаменитое и исчезнувшее, как и большая часть сайванских племен из истории. Но обратимся к семье народов, живущих в нынешней Славянской Горице на Саве и Драве. Тут, на пространстве древних taurusci (они же tusci, т. е. turici, и turingi, turini), во-первых, Крайна (Украина), Choroshko или Koroshko Zeme, жители коей choroshzi — короницы, горичане (chorutane, korutane, goratane). По Саве — словацы, словенцы (slavonia, savia, svevia (Iorn.)); область Заграбская (на стар, карт. — Sagabria); потом следуют хорваты, потом сербы, далматы; по Дунаю — угры, унгры, венгры, эти hunni, т. е. ваны, венды IV столетия, и тут же rugi, gens rugorum (Iorn), т. е. расцы, рассы, рошане.

Вся эта семья нераздельна и в Германии, потому что она составляла не собственно племена, но русь, или войсковые, украинские, славянские сословия, поселяемые на земле славян податных, т. е. вендов (ванаджа). И в Германии, на земле вендов, по имени которых Горица у древних писателей носит название Вандальских гор (Όυανδαλίήών όρων — Dion. К.), или Вендских гор (Venedici montes — Ptol.), во-первых, chorusci не явно ли те же choroshzi, koroshczi т. е. chorutane, korutane, goratane; и Херускида, т. е. по-греч. назв. земля херусков, не то ли же, что на Драве choroshko zeme? Подле них, по Страбону, χαττοταριον (Москов. спис), или χαττουαρίων, по Птол. χαιτίυωροι — хорваты, которые у Тацита, как увидим ниже (§ 41 и 42), названы hermunduri, по латинской форме названия harovit, harobut (chrobati), и, вероятно, по жупе, известной в X веке, жирмунты (Regio Serimunt, Serimodem marca, Sermunti pagus, Zermute, Cirimundi), соседившей с Лабской Сербией.

Что название hermunduri заменяет название хорваты, то это яснее всего подтверждается словами Иорнанда: „В это время (при Геберике) вандалы (wani, windili, венды Дации или ουννοι византийских писателей) граничили к востоку с готами^[124], к западу с маркоманнами (моравами), к северу с хермундурами (hermunduri — т. е. с хорватами Белой или Великой Хорватии, жившими в Карпатах, к западу от Белосербии, которой название изменилось в Бессарабию), а к югу с Истром или Дунаем“.

В Птоломее нет hermunduri, потому что он употребляет название chetuori, а в Таците наоборот, нет chattuari или chetuori, потому что он заменяет их латинской формой hermunduri.

„Первобытная история хорватов, — говорит г. Шафарик, — находится в тесной связи с историей сербов, потому что оба народа почти в одно время вышли из смежных северных земель и поселились снова друг подле друга, т. е. в задунайском Иллирике“.

Константин Багрянородный упоминает, что северные хорваты соседили с франками.

Здесь понятно смешение Великой Хорватии с Малой или Горицкой (горица — малая гора), Северной Хорутанской, или Хорошской, Херусской.

По Аммиану, хорваты под названием attuarii жили еще в IV столетии в Горицах Германии: „Иулиан (360 года), переправясь чрез Рейн, напал на франков^[125], называемых attuarii, народ беспокойный, тревоживший набегами границы Галлии“.

Обратимся к хорускам или хорутанам Германии.

Имена некоторых владетельных князей, княгинь и княжен горщких (юрьевских), чешских и пр. Страбон сохранил в исчислении лиц, взятых Германариком в плен. Все они носят чисто славянские имена, или славяно-латинской, литовской формы, и, принадлежа к великокняжескому роду, родственны между собою.

1. Σαιγέστησ — Сегест — Селигост, князь херусков.

2. Σεμιγούντος по Тациту — Segimund — сын Σαιγέστης — лит. Sigismund, Жигмонт, Жирмунт.

3. Αρμενίου — воевода херусков — Ярмень — Яровит, Harovit, Heribout, Guerimout, Heremond.

4. Θομελίήόσ — трехлетний сын Яровита (Иармена) — Воимир, Богомил.

5. Σεσίδαηος — сын Σαιγιμηρου (в моск. к. Αίγΐμηρος) князя херусков (след., Сегест — одно чтение, а Сегимир — другое). Имя Сесифак непонятно.

По Тациту, напротив, Segimerus — брат Сегеста, князя херусков.

6. Ουιτρομαρου (по другому чтению — Όυηρομυρου) — князь ваттов — βαττον (батавов) — Ютромир.

7. Μέλων — князь сигамвров, т. е. загабровский — Мило, Милин, Милен.

8. Καιτόρίτος (по другому чтению — Βαιτόριδος) — брат Миленя, — лит. Coribout, слав. Кардвид.

9. Δευδόριξ — сын Корибута — Тодорчич, лит. Doümont.

10. Θευλινδα (по другим чтениям Θοσνελία, Θουσνελδα) — сестра Сигимунда, жена Иармена, — Воислава, Веселина.

11. Ραμίς (по другому чтению — Ραβίς) — дочь Ютромира, — Райя, Райна.

12. Αίβης — Libes — жрец чехов (Caeti, Catti) — Любо, Любой.

По Тациту: Ingiomerus, дядя Иармена, — Огнян, Огнен, Огневит, Огнемир, или также серб. Игньо — Игньомир.

Cariovalda — князь батавов, — Крайовлад.

Malovendus — князь марсов — Миловид, Милован, Миловой.

По Диону Кассию: Χαρισμηρος (Яромир), царь (Βασιλεύς) херусков, изгнан чехами (χάττοι) за преданность к римлянам.

В дополнение мать Арминия была дочь Catumero — Годомира, князя или воеводы чехов (catti).

Горицкие, юрьевские или херусские великие князья, как видно из сказаний, держали сторону римлян; но войско постоянно восставало на этот союз.

Великокняжеский род, имея сношения с Римом, был и под влиянием просвещения его и языка.

Славянские имена изменялись, особенно в письменности, на лад латинский, так же как впоследствии на лад дацианский. Окончание, или вторая часть двойственного имени — мир, — мирой, переобразовывалась в mundus; равно как окончание — вид, — видой, — в bout, bond, moût, mund. Таким образом Раомир, Яромир изменялись в Ромунт; Годомир в Годомунд, Гедимин; Живоин, Живомир — в Ziuibond; Неро, Неромир в Наримунт, Нарбут; Каровид — в Корибут и т. д.

XXXVII. „В той же части Германии, близ океана, населяют сибри (cimbri, cymbri), народ, в настоящее время малочисленный, но значительный по своей славе. Его древнюю известность напоминают следы необьятного укрепленного стана по обоим берегам Роны. По объему его можно судить о безмерном количестве, силе и подвигах этого народа. Совершился 640 год нашему граду, когда в консульство Цецилия Метелия и Папирия Карбона в первый раз послышались звуки цибрийского (сибрийского) оружия. С тех пор по второй консулат Траяна проходит почти двести десять лет. Сколько времени для покорения Германии и сколько долгий этот промежуток последовательных неудач! Ни самниты, ни Карфаген, ни испания, ни галлы, ни парфы так не напоминают нам себя, потому что свобода германцев была злее царства Арзасова. Что потерпели мы на востоке кроме убийства Красса? Но взамен Восток потерял Пакора и уничижен Вентидием. Напротив, германы разбили или взяли в плен Карбона, Кассия, Скавра Аврелия, Сервилия Цэпиона и Манлия; истребили пять римских армий при консулах и Вара с тремя легионами цесарскими. Не безнаказанно Марий успел поразить их в Италии, Юлий Цесарь в Галлии, Друз, Тиверий и Германик в их собственной земле. Потом великие угрозы Кайя Цесаря обратились в смех. Потом настал отдых, покуда, воспользовавшись нашими раздорами и междусобием, они разбили зимовавшие легионы и восстановили на нас Галлию; потом вскоре прогнанные оттуда, в последнее время они более похожи на торжествующих победу, нежели побежденных“.

Страбон, Тацит, Плиний и Птоломей, исчисляя роды и племена германов, помещают в общей семье сайван и так называемых по их писанию кимвров, цимбров, симбров; следовательно, этот народ должен носить славянское название.

Являясь в истории повсеместно воинами, а по набегам на неприятельские пограничные земли — разбойниками, цимбры, следовательно, принадлежали к войсковым, казацким сайванским сословиям, к поселеньям подвижным, как живые границы.

„Κιμβροι, — пишет Страбон, — по их бродячей жизни и разбойничеству делали набеги до Меотического озера (Азовского моря), которое и назвалось по их имени, ибо греки прозвали их вместо кимвры — киммерии. По Посидонию, в Герцинских лесах жили некогда Boij (Бойи). Кимвры напали на них, но были отбиты и пошли к Истру, к галлам^[126] скордискам (жившим между Дравой, Савой, и на Юг до гор Scardus)^[127]; а оттуда к таврискам (raurisci), также народу галльскому; а потом пришли к гельветам. Тут, соединясь с тигургнами и тугенами, начали делать набеги на римские области“.

Диодор Сицилийский пишет, что храбрейшие из кимеров суть лузитане. (Lusitani Испании — ныне Португалия).

„Лузитане, — пишет Страбон, — большие мастера делать засады и подстерегать и открывать неприятельские. Они ловки, легки, поспешны и искусны на военные построения. У живущих на р. Дурий в обычае бани, нагреваемые раскаленным булыжником“.

„Лузитане наклонны к жертвоприношениям“.

„Жертвы, приносимые Арею, состоят из коз, пленных и лошадей“.

„Все эти горцы носят длинные волосы, как у женщин, и во время битвы перевязывают их тесьмой вокруг лба“.

„Для питья они употребляют напиток из жита (ζυδος, Zytho). Вина у них мало; производимое в их земле употребляют только на семейных празднествах“.

„Вместо масла (оливкового) они употребляют масло коровье (βούτυρον)“.

„Обедают на лавках, устроенных вокруг стен, садясь по старшинству и достоинству; блюда разносят по очереди“.

„Одежду носят черную; женщины же носят одежду, вышитую цветами“.

„Употребляют, как галлы, глиняные горшки“.

„Вместо денег (монеты) употребляют пластины серебра, отрубая от оных куски в цену уплаты за покупку“.

„Свадьбы сходны с эллинскими“ и пр.

Эти обычаи кимвров лузитанских, как видно, нисколько не противоречат обычаям сайван, к которым Страбон, Тацит и прочие писатели относят Кимвров. Обратим же внимание на греческое и римское писание их имени.

В названии κιμβροι буквы „μβ“ составляют обычное заменение буквы „b“, „б“, следовательно, должно читать kibri. В лат. cimbri заменена только буква „β“ буквой „б“; а буква „μ“ осталась в произношении; следовательно, cimbri = cïbri. Но лат. буква „с“ в галльск. наречии произносится как „s“, напр.: Cambresis — Sambre, и как „ch“; напр.: Camberium — Chambery, campus — champ, canis — chien; перед буквой же „7“ постоянно как мягкое „s“ или слав. „с“; напр.: Ciceron произносится Siseron, circus, πίρπος — sircuit,596 sercle; civicus — sivique. Следовательно, Cimbri = Cibri = Sibri. В названии же sïbri нетрудно уже узнать сербов, которых имя срб, сбро, себар, сбрин, изменяясь в saviri, sabiri, surpe, zurba, могло измениться в sibri, cibri, cimbri, как и название собственно Сербии на р. Саве, — в Subria, Sumbri, Semberia.

В таком же роде изменялось название главного города Савской, Савонской, или Савойской области (Savona, Saulvoye, Savoye, Sabodia — от Savo, Sabo, Саво, Славой): этот город назывался Sivara, Camberium, Camberiacum, Cameriacum, и наконец Chambery.

Г. Шафарик замечает, что название сербы было в древнейшие времена именем всего славянского племени. Мы же полагаем, что оно относилось издревле собственно к войсковому, ратному сословию, к Руси, точно так же как и название савичей (saunites, semnones или sennones), посвященных Арею. Из Страбона о происхождении самнитов можно понять, что у савин италийских и, следовательно, вообще у славян, земство наряжалось в празднество Vera sacra, т. е. в Зеленые святки или в Юрьев день. Носимый обруч означал обет на вечность (изображавшуюся в виде змеи, сарпа, кольцом); а знамением их был крылатый дракон, или птица Гаруда^[128].

Это войсковое сословие, следовательно, могло образовываться повсюду, где была Русь, или область царская, великокняжеская. Состоя из полков разных племен, оно носило и общие войсковые и частные названия по месту расположения и по родовым воеводствам; по украйнам называлось украинцами; по лугам, заповедным лесам — лужичанами, лугарями; по строевым полкам, четям — чехами; по конным — комоньством; по сторожевой службе — вартой, варинами, варягами.

Должно полагать, что войсковое название draconarii, произошедшее от названия войска, носящего на знаменах изображение сарпа или Draco, δραηον, получило значение свое от кимвров, т. е. сербов.

Так как обряды и обычаи были одинаковы у славян повсеместно, то и войсковое сословие на всех концах земли славянской учреждалось на одних и тех же условиях и носило одни и те же названия и прозвища. Следовательно, cimbri, συμβροι (Страб. вместо insubri), составляя войско, а не собственно народ, могли быть в одно и то же время:

1. На Дону, где по Геродоту были киммери, во времена Плиния serbi, а впоследствии όυννοι σαβιροι, т. е. венды сабиры, которых Прокопий называет и киммерианами.

2. При р. Тире (Днестре)^[129], где по Геродоту жили киммери; по Птоломею crybici (сербичи) и carpiani (сербане), а когда обозначились яснее названия народов — σερβιοι и сервляне.

3. В земле скордисков, от реки Савы к югу, где по Страбону жили кимвры, симвры, и где с незапамятных времен была Savia, Subria, Sumbra, Semberia — Сербия.

4. В земле таврисков (taurisci) по Страбону кимвры; в исчислении альпийских народов он упоминает συμβροι, заменяя этим названием чтение insubri (по Полибию isombri), живших при озере Sabinus или Sevin, где был и город Sébum.

5. По Страбону же, в Гельвеции, в соседстве туричей (turicum, turegum, tigurum, ныне Zurig) и области Tugium, Tugenum, жили кимвры; тут же являются и insubri (isombri, συμβροι) и brannovici в области Савинской, нынешней Савойи.

6. Плиний упоминает о cimbri северных и cimbri mediterranei.

С прояснением имен народных на их месте является Swurbe lant, Zurba, Sarove, ныне Zerbst, сербы лужичане, лужицкие, и сербы мишенские (Meissen).

7. В лужицких (lugdunensis) областях Галлии жили также кимвры, и имя их отзывается повсюду в названиях местностей.

8. Наконец в лужицких областях Испании, по Диодору, cimbri lusitani; и тут же по Плинию seurbi.

Теперь обратим внимание на слова Тацита: „Не безнаказанно Марий успел поразить сибров (cimbri) в Италии, Юлий Цесарь в Галлии, Друз, Тиверий и Германик в их собственной земле“.

Но, по Тациту же, Германик разбил не cimbri, a sugambri (Ann. II. 26) и переселил покорившихся в Галлию (Ann. XII. 26). В описаниях побед Друза и Тиверия также нет собственно cimbri.

В исчислении главных пород германов (§ 2) вместо cimbri — gambrici, между тем как у Плиния в числе пяти пород не Gambrivi, a Cimbri.

Из всего этого следует заключить, что cimbri, sicambri и gambrivi суть только различные названия себров (cimbri), вероятно, по местностям: габрове (грб — гора, хребет), т. е. жители Габрова, Габровцы и Загаброве, заграбцы (Заграб, Загорье, Захолмье).

О тевтонах, разделявших славу кимвров и, казалось бы, столь знакомых Риму, Тацит ни слова. Странно; даже было бы непростительно Тациту, если б они действительно существовали посреди галло-славянских племен. Но мы уже объяснили, что готы-дацияне переселились и водворились в Скандии в исходе I века по Р.Х.; латинская же форма названия Средних веков teulones вместо dauciones (deutschen, deuten, teutschen) могла быть известна только издателям летописей после открытия книгопечатания.

Это составляет существенную причину, почему тевтонов не знают ни Страбон, ни Тацит посреди племен германов, ни Дион Кассий, ни Аммиан, ни tabula Peutingeriana, a главное — не знает их соотечественник Иорнанд, который все, что только мог, упомянул о славе готов или гетов.

Рассмотрим теперь предания об участниках кимвров в битве против римлян.

Достовернейший из географов-историков, Страбон, которого списки распространились повсюду и потому не могли подвергнуться безотчетному изданию, говорит, что союзниками кимвров против римлян были два племени гельветов: τιγυρηνοι и τωυγενρι. Это сказание достоверно уже и потому, что соседственные области их сохранили свое название до настоящих времен (см. карту): pagus Tigurum (Turegum, Turicum-Zurch, Zurich) при р. Type; pagus Tugenus (Tugiem, Tugium, ныне Zug) на p. Русе.

Несмотря на эту достоверность, в „Рим. ист.“ Флора вместо Tugeni являются teutoni: „cimbri, teutoni, atque tigurini“ (кимвры, тевтон, а также тигуры) и все они profugi^[130] из Германии, от выступившего из берегов океана^[131]. Тевтонами предводительствует Teutobochus.

В Плутархе и tigurini уже в стороне, в союзе с кимврами и в бою с Марием: »Τευτονοι ηαι Άμβρωνοι, известные Диону Кассию из речи Антония, который, исчисляя подвиги Цесаря, говорит, что он разбил кимвров и амбронов, хотя сам Цесарь в «Коментариях» не сознается в этом и знает не амброиов, а аллоброгов".

Поверить Плутарха по имеющимся в руках у нас изданиям не имеем возможности, но приведем слова Бруйна: «Tugium, Straboni vero Hb, 7 Toygeni dicuntur, qui cum Tigurinis et Cimbris inito faedere Romanis se opposuere. Plutarchus in Vita Marij, et Eutropius Lib 5»^[132] (Civitates orbis Terrarum. G. Bruin, Simon, Novellanus. 1572).

XXXVIII. «Теперь следует говорить о сайванах, которые не образуют, как чехи (catti) или туричи (tencteres), отдельного народа, но занимают большую часть Германии и разделяются на племена с собственными названиями, хотя все вообще прозываются сайванами (suevi)».

«Отличительный признак племени (носящего родовое имя сайван) состоит в обычае зачесывать волосы и перевязывать их. Этим сайваны отличаются от прочих германов; этим же у них отличается благородный от раба. У прочих племен, по родству ли с сайванами или по подражанию, этот обычай редок и в юношеском возрасте; между тем как сайваны до глубокой старости поднятые кверху волосы связывают на затылке и часто на темени. Князья употребляют и украшения. Это составляет заботу о красоте, но не с целью пленять и поражать женщин; они снаряжаются и причесываются с восторгом, собираясь в битву, чтоб явиться во всей своей красоте перед неприятелем».

Описав пограничные воеводства сайван, Тацит обращается к племенам сайванским, носящим прозвища родоначалия; но вместе с тем смешивает коренное племя, происходящее по родоначалию от Саво, с общим прозванием всех племен по верованию в Сиву (Savo).

Это первородное, благорожденное племя и есть военное сословие, раджапутра^[133], светлая порода кшатриев, или раджанья, рассанов, из коей избирались ирядцы, reges, и владетельные удельные радоначалия семей народных — zemianini, zemani.

Между славянскими племенами потомство этого племени собственно словене, словенцы, словацы, словаки.

В Италии σαβελλοι (сокр. от σαβελλινοι), по греч. названию σαυνίτοι (по некоторым спискам — σαννιτοι, σαβίνασ), савлияне, славины, савичи. По латинскому названию samniti, в Галлии sennones, в Герамании semnones.

Этих-то пограничных сайван, сайвов или свевов, которые «se Suevorum caput credant» и составляют «initia gentis», т. е. первородных, и знают преимущественно римляне, и под названием по верованию (Сайва), и под названием по родоначалию (Саво), и под различными войсковыми названиями; boji, cimbri, marsi и пр.^[134]

По происхождению или посвящению божеству войны, как мы уже выше упоминали, этот род есть собственно юрьевский, apiaxela, heroicus, в Древней Греции род Ираклидов.

Выселения на новый удел у савинов и, следовательно, славян совершались по обряду в день Арея (Юрия), под предводительством его в лике Тура (δούρος), подразумевая под этим силу, рать, и ее знамения.

В Гомере Арей (Яро) и носит прозвание Θούρος, Θοΰρις — ярый, воинственный, победоносный. Отсюда у слав. Буй-тур, Яр-тур.

Поклонение Арею или Марсу, которого римляне прозывали Sylvanus, имеет начало свое во Фракии.

Этот обычай был повсеместен и относится ко всем выселениям:

По Плинию, пицентины (жители области Пицены, переполненной населением) происходят от савин, выселенных по священному обету (orti sunt a Sabinis voto vere sacro) в Зеленые святки (Юрьев день).

Выселение лидийцев во время голода также было по жребию, под предводительством сына царского Τυρσηνόν, по имени коего они и назывались туренами (tureni, turici, tusici, tusci, taurini, turingi, taurusci).

Этот исконный обычай Страбон приписывает началу происхождения самнитов:

«Предание о происхождении самнитов говорит, что во время продолжительной войны против обров (ομβριποι — те же обрицы, в землю которых, по Геродоту, пришли и лидяне, т. е. латины) савины, подобно некоторым эллинским народам, дали обет принести богам в жертву весь приплод этого года; когда они одержали победу, то часть приплода принесли в жертву, а другую посвятили богам. Вскоре случился неурожай и голод. Один из них подал голос, что следовало посвятить богам и народившихся в тот год детей; приняв этот совет, они посвятили детей, нарожденных в год обета, Арею. Когда эти дети возмужали, то отправили их искать себе нового поселения под предводительством Тура (быка — Pic, Picus), который привел их в землю опичей (τον οπΐήών), живших деревнями. Изгнав опичей, они поселились на их земле и принесли Тура в жертву Арею, которого, по словам провещателей, сам Арей и дал им в руководители. Вероятно, по сему-то происхождению савины, предки самнитов, прозвали их уменьшительным именем савелли. Но по другим причинам они называются самнитами, или, как произносят эллины, — саунитами».

Слова Тацита о прическе волос (кос и чу по в) относятся собственно к руси, войсковому, благорожденному сословию, происходящему от Вишну кесара или кесата — косоносного, косатого. Образец малороссийского чупа можно по сие время видеть в Индии^[135]. Обычай счесывать волосы на затылке или над челом и связывать их также существует, равно как и свивать косы (кеса) в узел над лбом. Гусары венгерские еще в недавние времена носили косы, от коих происходит и название козар, гусар. Того же происхождения и название козацы (козак — kosak — kosar, что значило косатый).

Как однозначительны слова kosâr (косарь), srp (серп), коsáк, kosatec в смысле орудия, точно так же они были однозначительны и в названии войска.

Козырь, козыри, kozera, козырная масть означали конную, витязную (triumphans) рать в картах.

Kosirek по слав. знач. crista plumaria, хохол, гребень. Козакаться значит то же, что козыриться, козыряться, т. е. важничать.

XXXIX. «По преданиям, семноны считают себя старейшими по роду и благороднейшими из всех сайван. Это старшинство подтверждают они религиозным обрядом. В определенное время в одном из древлезаветных лесов, посвященном поклонению предкам и исконным таинствам, собираются выборные всех племен сайванских и всенародно совершают ужасный обряд заклания одного человека. В обычае у них и другого рода благоговение к священному лесу: никто не входит в него иначе, как в веригах, в знак сознания рабства своего пред божеством. Впадший же в прегрешение не может приближаться просто (с поднятою головой), но должен ползти по земле (на коленях). Все эти предрассудки имеют целью напоминание, что тут находится корень рода и присутствие главного общего всем племенам божества, коему все прочие подчинены и покорны. К этому владычеству семионов присовокупляется и их богатство: они населяют сто погостов и, представляя из себя огромное тело, тем более считают себя главою сайван».

В предыдущей главе мы объяснили аристократическое значение самнитов через посвящение, или обречение (обручение) их Арею и знаменование обрядом пострига и ношением обручей и гривен. Латинское слово nobilitas и значит собственно знаменитость благорождения (nascibilitas, orbtiascor, однозначительное с notabilitas от nosco, notus, nota — знак, знамение). Столь же могло быть однозначительно в древности прозвище samnitus — знаменитый с semnonus — zeman, zemianin — nobilis, eques, земский, выборный, legatus; zemanstwo — nobilitas.

Господский род сайван семнонов или земьянинов, происходящих от Яро, следовательно Юрьевичей, образуя собственно русь, или государство, великокняжение, сосредоточивался после выхода из Италии в верховьях Рейна и составлял главную, Юрьевскую область. Здесь, за озером Бережанским (Venetus lacus, Brigantinus L.)^[136], был и заветный Черный лес, Sylva nigra, или Marliana (Marec, Marovit, Morana). Здесь, под Белой горой (Peleus mons, Balon, Belehe), в горах Arnova (Яворна)^[137] был градДевин (ныне Freiburg), в котором, вероятно, совершались обряды (чаранна — чарования), как впоследствии в Девине (Tanfana) под Черным лесом Турингии, где во время Тацита жили семноны, также в числе ста погостов (pagus).

XL. «Напротив, лонгобардов облагороживает незначительное их количество: окруженные многими храбрейшими племенами, они охраняют себя не ласкательством, но оружием и удальством.

Потом (следуют) reudigi (reudigni, revdigni, veusdigni, veudigni, rendigni); aviones (auivones; по изд. Пишона (lui. Pichon): chaivones, chaibones^[138], caniones); anglii (?) (angli, angij); varini; eudoses; svarines (suarines sen suardones, smarines) и nurtones (nuitones, nuithones, vuithones), огражденные реками и лесами».

Замечательные местности и области почти повсюду сохраняют свое исконное название, хотя часто обезображенное произношением иноязычных новых обладателей. Коренной народ бережет как святыню наследственное свое имя, с которым связаны все его воспоминания.

Хотя местность сайван или свевов лонгобардов очень ясно определена всеми изыскателями на пространстве Luneburger Heide, но кроме местности нам необходимо настоящее название этого войскового сословия, известного истории под латинским названием longobardi или, впоследствии, lombardi.

Рассмотрим прежде всего соседей их за Эльбой. Последовательности в указаниях места населения племен нельзя ожидать от Тацита; очень естественно, что они перетасованы, но, по крайней мере, составляют группу населенцев между Лабой (Эльбой), морем и Савой (Одровой или Одером).

Во-первых reudigi, reudigni. Общее название войсковых сословий русью (русь, русины, русичи, рошане, расцы, расциане, rutheni, rugii и пр.) составляет причину сбивчивости в преданиях о населении племен. Под названием reudigi можно понимать и reregi (rerici, юрьичи — Megopolittani (великоградцы, великорусцы)), на месте которых помещают реудингов; можно понимать и ветвь сербов полабских (Редарского леса, при р. Reder, в вершине которой Redeberg (Ратибор)).

Chaivones — хаволяне, по р. Хавеле. О chaivones, соратниках герулов (eruli), упоминает Mamertinus in Genethliaco^[139].

Сайване angli, angi, по Птол. sueui angili, приходятся по прокладкам на месте Глинского владения, на старинных картах Glinland (см. карту). Эта область, составляя продолжение Луга за Лабу, без сомнения, была продолжением и области Люнебургской (Linaa, Hlinaa, Linaga — жители linoges, lingones)^[140], или переселением за Лабу. Этим, следовательно, объясняется и ложное писание angli, вместо glini, lini, hliuni, hilinones, linoges и пр.

Varini. Над областью Глинской область известных истории свевов-варнов, которых местность неизменна была с исконных до позднейших времен. В средние времена название их: warnavi, warnouve^[141].

При Эльбе, на р. Доше, — дошане, doxani средних времен. У Тацита — eudoses.

Над ними swarines, в которых нетрудно узнать жителей нынешней области Schwerin, в средние времена Suarin, по Дитмару — Zwarina, по другим Zwerin.

Nuithones — нудичи, нижичи, нижане, — жители области, существовавшей еще в средние времена при Эльбе: nisici, nitace, nithscice, nutice, nuzice, nudzici и пр.

Таким образом, если места населения полабских сайвано-вендских племен со времен Тацита сохранили почти по настоящее время свои родные названия, то нет причины, чтоб и лугари лонгобарды, признаваемые всеми за свевов или сайван, т. е. славян, а вместе с тем за winili, т. е. вендов, могли быть жертвой спора, происходит ли их имя от barbe longue, или tongues pertuisanes, т. е. длинные бердыши^[142], которые по-лонгобардски назывались barden. Сами себя они не могли так глупо прозвать; но должны же были носить какое-нибудь название, хоть по месту жительства^[143].

Лонгобарды жили как раз на пространстве Люнебургской области^[144] и Люнебургского луга (Luneburgcr Hain) при p. Luga. Тут в средние времена была и Bardengau — округ, слово в слово жупа Бардовская^[145], носившая название по древнему городу Bardovicus или Bardorum viens, т. е. весь, вежа, Вече Бердо (Брдо).

Лонгоборские или Линские, Глинские леса^[146], составляли продолжение Лужицких, или вообще Луга. Жители назывались lini, linoges, linguones, lingones, т. е. луги, лугане, льнги, ибо слово луг, произносилось в древнеславянском льнг. Повсюду, где был lucus — луг (лес), римляне называли жителей lingones, lungones, lucenses. Например в Lucus Asturum жители lungones (лужане); в Lucus Angusti — lucenses (лучане). Вообще луги, льнги лужицкие, lingae, longi по Птоломею, lugiones sarmatae по tab. Peut, по Тациту lygios, разделялись на многие области: lygiorum nomen in plures civitates diffusum^[147], из числа которых он упоминает, как увидим ниже, о lygii arios, lygii elisios, helveconas, manimos; а Птоломей — о λόγγοι διδοιινοι и βουροι. Следовательно, луги, лугане бардовские должны были носить название λόγγοι βάρδοι. Они-то и есть λογγβαρδοι, λογγιβαρδοι и λαήήοβαρδι Птоломея, longobardi Тацита.

В отношении angli Тацита должно дополнить следующее: Птоломей, поместив под ruticlii (reudingi Тацита), восточнее лонгобардов, против семнонов, свевов ангилов (συήβων τών ύγγειλών), при возврате к северу, повторяя ruticlii, longobardi, semnoni и lugi diduni (дошане), пишет уже не ангилии, a λίγγαε, и потом ίλιγγοι; следовательно, вместо άγγειλων должно читать линги, т. е. lini, Hlini — глиняне, жители Glinland средних веков.

Во время Гельмольда lingones (льнги, луги, hlinane) жили в соседстве редар и варнавов или варнов.

При выселении древних лужичан (лугов, леей, ляхов) из первобытных населений к востоку имена тех же областей Линской или Глинской, Бродской, Древанской, Львовской (Lemberg — Lowenbourg) и пр. являются в том же порядке по сию сторону Вислы.

«Эти племена собственно ничем не замечательны, разве только тем, что поклоняются Mammenerthum (Verthum Nerthum (Pichon); по кодексам, упоминаемым Машманом: Neithum, Neithu, Nethum, Nectum, Neherthum, Derthum, Nerthum, Nertum, Hertum, Herthum, Mammenerthum), т. е. матери-земле, полагая, что она входит в дела людей, возимая в колеснице по племенам. На одном острове океана есть священный лес и посвященная богине крытая колесница. Туда дозволяется вступать только жрецу, который знает время пришествия богини в святилище, и ее, везомую волами, множество женщин с прославлением сопровождают. И это дни празднества во всех местах, которые удостоит богиня своим посещением. В это время они не начинают войны, не вооружаются; все оружие убрано. Мир и тишина только до тех пор соблюдаются и нравятся им, покуда тот же жрец не возвратит богиню, пресыщенную сообществом со смертными, в храм, где немедленно же колесницу, одежды, и, если верить, даже самое божество обмывают в таинственном озере, которое в то же время поглощает всех прислужников омовения для того, чтоб страхом смерти сохранять в неведении таинственность святыни».

За Горицким воеводством, или Украиной, следует население племен оратаев. Поклонением матери-земле Тацит и определяет уже полян с их земледельческими празднествами.

Чтение Herthum, которое сближалось с arf, jord, erde, теперь уже отвергнуто, потому что во всех почти кодексах ясно читается Nerthum; но и оно подвергается сомнению. Поклонения Herthum нет никаких следов. Saliens Италии праздновали в мае месяце песнями и плясками бога жизни и смерти Mars, Mavors, Mamers, Mavortius. В это время тушили огнь Весты, чтобы снова возжечь его, и дарили друг друга; женщины молились о даровании детей и вообще взывали к божеству оплодотворения земли и человека. В этом празднестве явно виден обычай провода старого года и встречи нового. Это божество Mavors, Mamers было са-винское или савеллианское (sabelli)^[148], следовательно и славянское. И действительно, и празднество савин Италии, и описываемое здесь Тацитом соответствуют празднеству в честь Мерота, Маровита, Мораны, Маржаны^[149]. У славян поминки предков и проводы старого года — мораны — совершались пред наступлением нового года, в марте, который назывался маржей. В это время из остатков древних обрядов сохранился по сию пору обычай наряжать соломенную куклу в женские одежды и носить ее с песнями, например:

Мурjена наша

Где-ж есь пребывала?

В дедценском доме

У новой стодоле,

Вынесли-сме Мурjену зе вси (отвсюду)

Принесли-сме Май нови до вси (ко всем).

Потом эту куклу погружали в реку или пруд, также с обрядными песнями.

После проводов старого года следовала встреча нового с наступлением весны (мая).

Так как все обычаи сайван Италии и Германии истекали из первобытной религии сайвов или сайван Индии, то существенное зуачение обрядов, потерявших уже смысл, может быть понятно только из сравнения с коренными.

В Индии с обновлением природы праздновались: Бхавани Васанта — богиня весны; нисшествие Бгавани-Ганга, или вод, на землю; шествие Джаганната — владыки мира или земли под названием Кришна-Джаганнати-Говинда, т. е. Кришна — владыко мирапастырь; и Марджита, т. е. омовение природы^[150].

Основываясь на этих сближениях, мы полагаем, что вместо Nerthum в Таците должно читать Mammenerthum, Meverlhum, или даже Merthum (Мерут, Маровит); тем более, что развязывая титлы в списках, чтецы и переписчики разделяли слитные слова по своему собственному смыслу, и часто неизвестную им Имеретию заменяли Америкой; а сверх того, буква «м» изменяется и в произношении и в письме^[151].

Предполагая, что reudigi Тацита суть redari, называвшиеся также доленцами (tholenzi — доляне, поляне), необходимо упомянуть слова Гельмольда о главном их городе Rethre (без сомнения, Ратибор) и о храме, находившемся на острове: «Повсюду известный город их Rethre есть столица идолопоклонства. Там обширный храм их богов, коих глава Радегаст (Radegast). Златое его изображение на седалище (ложе), украшенном пурпуром (lectus ostro paratus)^[152]. Самый город, имеющий девять врат, огражден со всех сторон глубоким озером. Деревянный мост служит сообщением. Чрез него дозволяется переходить только жрецу и вопрошающему оракула».

Радегаст, как очень справедливо заметил Г. Шеп-пинг^[153], не есть и не может быть названием божества г. Ретры или, вернее, Ратибора. Мы прибавим со своей стороны, что это слово есть не что иное, как немецкое название городское гостины или рады — rathhaus.

Вь замечаниях к IX главе мы объяснили уже значение гостин.

XLI. «Эта часть сайван простирается в отдаленнейшие страны Германии (secretiora — в самые пустынные). Ближе же (к нам), следуя по Дунаю, как выше следовали по течению Рейна, населения hermunduros, верных Риму; только они одни ведут торговлю не только на берегу (на границе), как прочие германы; но и внутри (государства), даже до блистательной колонии областей Рассии (rhaetiae provinciae). Они разъезжают повсюду без стражи, и между тем как прочим племенам мы выказываем оружие наше и укрепленные станы, этим независтливым открываем наши домы и виллы. В Хермундурии имеет свое начало Лаба, в древности столь знаменитая и знакомая нам; а теперь мы знаем ее только по слуху».

Страбон, исчислив племена, покоренные Маробудом: λουίουσ (луговъ), ζουμουσ (саоме?), βουτονας (batini, Птол. бутян), μουγίλωνασ (могилянъ), σιβινουσ (савин, собств. племя словен), и обширный народ сайванский σέμνονασ, обращается собственно к сайванам: «Я сказал уже, что одна часть сайван (σουήβων) населяет Герцинские леса, другая за лесами граничит с гетами (жившими при Страбоне еще в Дации). И действительно, сайване --народ очень великий (μέγιστον μεν τό τών Σοήβων ξδνος), ибо они простираются от Рейна до Эльбы и частию за Эльбу, как то 'ευμονδοροι и λαγΉοσαργοι. Ныне же эти последние, будучи вытеснены совершенно, переселились на противоположную сторону».

Έυμονδοροι несомненно есть те же hermunduri, галло-римская форма выражения родоначального имени Яровит, Геровит, Хорват, Harobout, Haromuth, Heremond. Птоломею неизвестны hermunduri, потому что он пишет χαιτόυωροι^[154]; a Тациту неизвестны χαιτουωροι, потому что он пишет hermunduri, подразумевая тех хорват, которые остались в германской Горице.

Упоминание Страбона об удалении хорват за Лабу, в соседство готов Дации, определяет время перехода горицких хорват в Белую или Великую Хорватию^[155] в Карпатских горах. Это время относится к победам Маробуда, союзника римлян, который, так сказать, отрезал Северную Торицу от гор.

Ланкосарги Страбона могут быть и не лонгобарды, а луги-chasuari Тацита, casuari Птоломея.

Чтоб определить местность Горицкой, Юрьевской Хорватии, которая, как увидим ниже, соседила с норичами, т. е. была к северу над ними, должно обратить внимание на древнейшую Жирмунтскую область^[156], упоминаемую в грамотах Отгона I и II под названиями: Serimunt regio, Sermunti pagos, Serimunte lande, Serimodem marca, Sirmunti, Seremode, Zermute, Cirimundi. Она простиралась от р. Мульды к Сале и далее на запад (до времени оттеснения вендов за Салу), обнимая и Vetera Marchia (Weteravia) — словом, все пространство Гориц, Земунский, или Землинский край (Sylva Dominae, Sylva Semana, Semnonum Sylva), a также Bacenis Sylva (Buchovia seu Fagonia), т. е. Буковину, коей жители, по Аммиану, назывались bucinobantes — буковинцы.

Посреди Чернолесья, от вершин Горицких, к северу идет долина Gera, на старых картах Orr, Hiera, Gorgenthal; следовательно, Яра, Ярова, Юрьева долина. В вершине город Gera (по сравнению с названием долины — Юрьев); при устье известный Erfort, Erfordia, Herefort. Это «populissima Thuringiae Metropolis, ad vadum Huerae flum. unde et nomen habet»^[157]. Переводя обратно с языка франков, овладевших Турингией, Herefort значит Юрьев рад.

Переход горицких (герцинских) хорват в Карпаты во время Маробуда определяется перенесением и названий областей: Турочьской (по Птол. — Teurisci), Буковинской, Землинской.

Переход горицких (герцинских) хорват в Великую или Белую Хорватию в Карпатах, а бело-хорватов в Иллирию, а равно выселение части туричей (turingi) в Татры (область Турочьская) составляют причину неопределенных сведений Константина Багрянородного о месте древней хорватской земли. По словам его, пять родов хорватских^[158], перешедших в Далматию, жили прежде за Вагиварией (Βαγιβαρεία).

Очень естественно, что Багивария есть Bojoaria, a не Бабья гора, находящаяся над Татрами; но и Бамберг, которого настоящее название изменяется в грамотах в Paniberga, Papeberga, Babenberga, мог быть Бабьей горой, или бором. Тут жили венды радуницкие; а на Красном Майне (Creuszen F., Kreusen F., Rothe Main) с городом Красным (Creuszen, Kreusetz) и на Белом Майне с г. Белградом (Weisstat, Weissenstat) жили венды майнские.

«Оставшиеся же хорваты, — говорит Константин Б. — продолжали жить близ Франкии („εμεινον προς φραγγίαν“). Их называют белохорватами. Они имеют своего князя (ἄρχοντα), но подвластны Оттону Великому, королю Франкии и Саксонии, и, некрещеные, разделяют участь турочей (Τούρκους) и живут в союзе с ними».

Таким образом, в предании о первобытном населении хорватов смешивается Турочьская область в Горицах (Thuringia) с Турочьской областью в Татрах.

XLII. «Подле хермундуров норичи (norisci, narisci, naristi), потом маркоманы (marcomani, marcoemani, marconiam, marconiani, marchioniani) u quadi (quali). Маркоманы знамениты по славе своей и мужеству; их поселения в стране, из которой они изгнали боев (boijs), принадлежат их доблестям. Норичи и квады также не перерождаются. Все они составляют, так сказать, передовую сторону Германии, простираясь по Дунаю. Маркоманы и квады имели до наших времен своих собственных царей из высокого рода Маробуда и Tudri (Todri, Trudi, Tueri). Теперь покорствуют и иноплеменным; но сила и власть этих царей истекает из могущества Рима: мы помогаем им редко оружием, но чаще деньгами».

Прежде чем скажем слово о ветви, должно обратить внимание на все древо рода. Нестор в основу рода славянского ставит норичей; говоря о коренных родах Афетова племени, он упоминает о славянах вообще под родоначальным названием норичей. Под норичами, следовательно, и подразумевает безотчетно коренное племя горицких славян^[159].

Норичи Нестора соответствуют по населению Альпийской Иллирии — области Noricum, жители коей были norici. Без сомнения, по отрасли норицкого владетельного рода северо-западная часть древней Бельгии составляет Noricia Галлии. Как в Альпах область Noricum или Noricia носила название Neustria, точно так же и Noricia Бельгии называлась Neustria, и потом Neustrrich, Neustr-Rasia, изменявшаяся в Ouest-Rasia в противоположность Austr-Rasia.

Известно, что норичи Альпов были собственно taurusci^[160] (туричи, туричи, горичи, горичане), и главный город их был Noreia, находившийся в Alpes Carnicae, т. е. Горицких, по Птоломею, Caruancas mons (Хорватских), называющихся ныне Словенская Горица.

Созвучие Horica, Horicia и Noricia следует заметить.

Norisci, норичи Тацита, относятся точно к той же семье горичан германских, которых имена одни и те же в древней Германии как и в Иллирии^[161]. Norisci Тацита населяли город и область Neurenberg, Noriberga, известную под латинским названием Noricorum mons; следовательно, также Норскую или Норицкую Горицу.

В соседстве norisci занимали земли нынешней Чехии marcomanni и quadi. Известно, что marcomanni составляли войско Маробуда и переселенцев из marchia прирейнской; но quadi были коренные поселенцы и, без сомнения, те же boji, βοϊοι, чехи, коих воеводства, войсковые земли занял Маробуд, имея, по Страбону, столицей своей Βουϊαιμον, Βουϊαίβιον, или Βουϊαίμιον в глубине лесов Герцинских, в стране Κολδοίων, название которой считается опиской из названия Κουάδοι.

Чтоб понять латинское название Marcomanni, принимаемое вместо Marsos, должно обратить внимание собственно на их значение, а вместе с тем на слова marchia, или MARCA — граница, и mansio (maneo, manens) — постой. Во время восстания горичан (херусков) на римлян князем или воеводой марсов, живших в вершинах Везера (Visurgis, Visura)^[162], был Malovendus (слав. Миловид, Миливой, Милован); Маробуд же был великим князем (rex) собственно главного племени свевов, т. е. словен-семнонов, к коим относились и лонгобарды^[163]. Маробуд, постоянный союзник Рима^[164], противился восстанию; но, оставленный даже и войском, он принужден был бежать in Marcomannos, т. е. в пограничные римские станы по Дунаю, коих следы сохранились только в названиях Parmae campi и Adrabae campi.

Marcomanni, следовательно, нисколько не означает племя marsos, которых название и на Мораве могло быть независимо от римских станов, при хребте Яворна, или Габрово^[165], а название Яворна могло измениться в Adrabae, точно так же как в Arnobae, Abnobae, Arbonae, Anribae, Arnibae.

Чтоб положить конец всем насильственным и несообразным производствам всех древних mania и manni от man — собственно mensch, гот. муж, менжъ, следует объяснить следующее.

От маю — имею, мать, иматъ, иметь происходит: манъе, именье, manstwi, маёнство, маетность, magetnost, и также тап-ман, magernik, имеющий манье, именье, помещик, владетель, по вену (дару) или, в войсковых правлениях, по избранию на Юрьевских сеймах (у галлов — Champs-de-Mars (Arios) или Champ-de-Mai). По зарученью (mandatio) получающий волость, власть, magetnost, majes-tas, обязывался во всяком случае быть рукой (manus), помощью дарующему, т. е. выставлять в случае войны войско. Отсюда достоинства: magnus, major, mager, magnat.

На тех же условиях и при тех же званиях покоряемые земли римлянами, галлами или готами обращались в жалованные посельные или сельные (Terra Salica), y готов ленные (от lohn — вознаграждение), по обету, огнищу — feudum, Fief^[166]. У славян феодальное владение называлось маньска дедина. По мере побед и раздроблений области делились на поместья, маетности плпланъства, mansi.

В этом смысле должно понимать и название северозападной части Галльской Норики — Normandia, Normania, которую король Карл (Charles le Simple) в 912 году даль в маньство, в лено, или в вено, выдав дочь свою Gisle за владетеля норицкого Rhou, или Rollon (Райо, Ралень), принявшаго христианскую религию с именем Robert^[167].

В этом же смысле провинция Decumana, освободясь от десятины, приняла значение обеленного заслугой или откупом поместья, маньства (allodium, alleu, to allow), прозвалась Allamandia, или Allamania, т. е. Белое маньство^[168].

Nericia в скандинавской Сайвании (Sueuonia) есть также Noricum, Normandia, отдел войсковых норицких поселений. Westmania — Западное маjонство; Sudermania — Южное маjонство.

XLIII. «На повороте (Дуная, в Дации), за маркоманами и квадами, — marsigni (marsigini), gothini (gotini, gotinos, cotini), osi (osii) и buri (burii), — племена не столь замечательные, заключают населения (по Дунаю).

Из них marsigni и burii относятся по языку и обычаям к сайванам. Галльский же язык готинов и паннонийский ясов доказывают, что они не германы; притом же они несут дань, наложенную частию сарматами, частию квадами (чехами), которые их считают инородцами. Готины, к стыду своему, работают на железных рудокопиях. Все эти народы имеют мало полей; но преимущественно населяют леса, вершины и склоны гор».

В отношении Quadi должно заметить, что Зосим прирейнских καυποι, καυχοι, chauci называет quadi и говорит, что quadi составляли часть нации саксов. Это поясненное единство приводит к заключению, что cauci, chauci, καυποι, quadi, catti, caeti, saci, saxi суть только изменения коренных названий по разделам войск или полков, полчан, ополченцев на чети, изменяющиеся в произношении в часи, чеси, чехи, и в том же значении сечи (sectio). Чеховые полки неизбежно должны были располагаться вдоль по границе с Римом, a cauci^[169], caeti или обычнее catti, quadi и quaditransjugitani (загорные, поселенные по сю сторону Яворны, в Дации) составляли именно цепь по границам славян с Римом.

При этом условии описываемый Тацитом порядок населения по Дунаю сохраняет следы свои и по ныне: за квадами, т. е. чехами, следуют marsigni — моравы; за моравами — бывшее в Дации население готов (gothini — gothen), по Диону — κοτινοι, а по Зосиму явно уже gothi. Тут же, по Тейсу, osi, т. е. яссы, ясичи, ὶάζυξί, laziges, которых страна и по сие время называется по-венг. Jaszsag — страна ясов. В заключение burii, по Диону — ßouppoi, Burri, по Птоломею — burrodensi, по Зосиму — borani^[170]. След их населения сохранился в Брашовской или Брашеванской области, называемой венграми Barzazagh, в нем. переводе Burzenland.

Во времена Тацита и Страбона могущество готов в Дации по влиянию на славянские племена уже пало. Причиной этого был временный союз славян с Римом, победы Маробуда и основание за Дунаем Vaniii regnum, которого правителями были князья чешские (quadi). Таким образом, готы Дации при Таците платили дань чехам, и, вероятно, по разделу зависимости — соседственным областям в так называемой Сарматии, хорватам или сербам. Это поясняется словами Тацита, что gothini не германы, не славяне, а инородные; язык их называет он галльским, или по неведению, или, вернее, по родству с галльским иберийским, что и подтверждает раздвоение гебров-магов Нижней Азии на гражданские общины хутеев (вероятно, по названию божества Худа) за Аракс, и на кочевые племена, прошедшие чрез Африку на запад Европы и известные под названием омвров, т. е. обров, аваров и иверов.

«Ибо, простираясь вдоль Словении (Sueviam), разрезывает и делит ее цепь гор, за которой обитают многочисленные народы».

Глубокая древность называла эту цепь гор, как мы уже выше объяснили, Рифейскими; Дион Кассий называет ее Вандальскими горами (ovavôahnâ öpn), из которых истекает Лаба, Птоломей — Венедскими (Oveveôamâ öpn). Эта цепь составляет протяжения Карпатов к западу и состоит из Татр, Судицких гор, Русских (Riesengebirge), собственно прозванных в древности Рифейскими, и Горицких (Erz и Harz Gebirge).

«Из числа этих народов имя лугов (lugiorum nomen, legiorum, lengiorum, lignorum, — ligij, ligios, lugios, lygios) распространяется на многие области. Значительнейшие из них — Harios (Arios), Helveconas (Hallosuas, Heluetonas, Helveloras, Eluheconas, Heuechonas, Heluebonas, Helvitionas), Manimos (Mammos, Mamnus, Manumos, Mannos, Lanimos), Helisios (Elisios, Helysios, Halisionas, Alisiosnas) и Naharvalos (Nahanarvalos, Nacharualos, Naharuolos, Naharvernalos)».

У Птолемея общее прозвище lygii, т. е. луги, лужичи, леей, лехи, изменяется из λίγγοι то в λόγγοι, то в λαγγοι, то в λαηηοι, то в λούτοι с придаточными прозвищами по обла-стям: λόγγοι βάρδοι, т. е. луги бардовские, бродские; λόγγοι διδοϋνοι — луги дешовские или дошанские, λοίίτοι όι Όμανοι --луги оманские, λούτοι όι ßoupoi — луги боровские.

Древний Луг, который известен был под названием Герцинских или Горичанских лесов и которого часть сохранилась под наванием Lusatia (собственно Лужицкая илиЛешская область), тянулся по всему северному склону Вендских гор (Горицких, Русских и Судицких) и простирался за Лабу (Эльбу) до p. Visurgis, Visura, образуя границу с римским преобладанием.

Если мы обратим внимание для объяснения древних славянских войсковых украин на украйны козарские или козацкие, коих часть приняла название Запорожья, то увидим, что древнейшие условия быта этих войсковых сословий полян почти не изменились.

Цесарь, описывая пограничных сайван, собственно семнонов, земщину, говорит, что они состояли из ста погостов (pagus, canton, contrée — краина, округ, земщина). Каждый погост выставлял по 1000 чел. воинов.

Эти слова Цесаря многозначительны для убеждения, что в козарской Запорожской сече мы имеем еще образец древних славяно-италийских, славяно-галльских и славяногерманских украин, сечей и лугов.

Упомянем рассказы коржа^[171] о Запорожской сече:

«Когда именно и с каких времен Запорожье восприяло свое начало, о том достоверно утверждать не могу; но когда мои предки зашли на жительство в эту украйну (т. е. край, страну), то оное уже существовало, и по изустному их преданию чрез прадеда, деда и отца моего дошло и до меня сведение, что запорожские казаки в древние времена назывались казарами, а как их главное жительство было над Днепром пониже порогов, то и названы уже после того запорожцами».

«Земля запорожская простиралась по обеим сторонам Днепра, с юго-запада вверх по Днепру, от р. Буга до р. Случи, она была смежна с польскою границею; вниз по Днепру простиралась до лиманов Бугского и Днепровского. С северо-восточной стороны, вверх по Днепру, простиралась до р. Орели, впадающей в Днепр около Китай-города. За Орелью начиналась граница гетманская; а вниз простиралась по реку Конку (т. е. Конские воды), против бывшей сечи, и граничила с донскими казаками и крымскими нагаями»^[172].

«Сечь по всей запорожской земле была одна; в ней было местопребывание главного запорожского правительства».

«В сечи Запорожской было 40 куреней (краин?) и 40 атаманов; каждый распоряжался своим куренем, и во всяком курене считалось военных казаков по 1000; а в ином было и больше, кроме женатых, которые жили по зимовникам, то есть по хуторам, в разных запорожских владениях, где кому какое место нравилось; но и они числились и принадлежали к тем же куреням по названию; а в Сечи никого женатых не было».

Всякий курень имел свое название, например: Каневский, Пластуновский, Переяславский, Дядковский, Уманьский, Деревяннивский, Корсуньский, Миньский и пр. и пр.

«Над самым Днепром, около воды, были заездные дворы, называвшиеся радутами, в расстоянии друг от друга в 10,20 и 30 верстах, смотря по местоположению, чтоб один от другого был виден. В радутах жили казаки гетманские, по 50 человек, для пикетов и разъездов на случай неприятеля».

«На высотах подле радутов строились из бездонных смоляных бочек, перевязанных смоляными канатами, так называемые фигуры^[173], которые при появлении неприятеля зажигались по всей границе, как знак, чтоб земледельцы искали убежища в укрепленных паланках, а казаки вооружались и готовились к отражению».

Луг, или великий луг, имел значение всего лесного пространства, занимаемого войском, разделявшимся на сечи, курени и коши.

Сечью называлось — во-первых, город воеводский, местопребывание воеводы, атамана или главаря (capitanus), a во-вторых, вся область воеводства. В Сечи был и торг, ярмонки.

Куренем назывался округ, край, краина, занимаемая полком, где разумеется был и полковой двор, сборное место полка, и в то же время называлось куренем и полковое подворье в воеводском городе или в атаманской сечи.

Кошей, кочью, которой, котарой называлось место, отводимое полку под паству, под посев и сенокос, где строился шалаш или раскидывался шатер, куща; а также и самый воз, в котором возились запасы на время кочевья^[174].

Не распространяясь о быте козарском или козацком, требующем подробнейших исследований, мы обратимся к древнему лугу Германии, который, без сомнения, имел те же коренные условия, но делился на несколько сечей, или воеводств. Название sax, sex, предшествующее названиям владений, простирающихся по пространству германского луга, служит неопровергаемым доказательством, что эти владения были сечами. Их можно назвать даже по именам: Староградская, Воимирская, Кобровская, Майницкая, Витоборская, Златопольская, Белопольская, Межиборская, Житавская и пр.

Как коренные козаки Запорожья называли себя лугарями, так и жители луга германского назывались луги, лугане, лужане, лузи, лузичи, лужичи, лужичане, леей, ляси, лехи; а по-древнеславянскому — льнгь, лунгами, линцами; почему греческие и латинские историки и писали различно: ligii, lingi, longi, lugios, lingones, lugiones, λογίωνεσ.

Тациту известны были следущие лужицкие или лешские воеводства:

Harios (по др. списк. Arios, Arii), которые по описанию, как мы увидим ниже, составляют какое-то особенное страшное для римлян войско, что-то вроде бессмертных, черных гусар.

Helveconas (по др. списк. Helvetionas, Hallusuas, по Птол. — Caleconas). Эти названия могли образоваться из воеводств Калишского, или Галицкого.

Elisios, Helisios, — соответствуют воеводству За-лесскому (Seleucia — Vinedaland Syssele — Vandali Silingi), ныне Силезия.

Mamnos, Manimos, по Птол. — lugi omani — воеводству Холмскому, или Уманскому

И Naharvalos (Nahanarvalos, Naharvernalos) (?).

«У Наханарвал (?) показывают лес, где по древнему обряду председательствует жрец в женском наряде, и упоминают, по толкованию римскому, о богах Касторе и Поллуксе. Имя этого двойственного божества (bis вместо vis numini) Aleis (alcis); оно не имеет никаких изображений, и нет никаких следов о происхождении этого верования; но им поклоняются как двум братьям-юношам».

Нет сомнения, что Aleis есть Лельо, Лель в припевах «о Леле!» («ай люли!»). Мифологи давно уже решили, что Лель и Полель имеют большое сходство с Кастором и Поллуксом.

В Индии божество красоты и счастия, подруга Вишну, носит название Лоля — лелеющая. Она изображается восседающею на трилиственном лотосе под покрывалом и разливающею обеими руками потоки изобилия. Это таже Бгавани-Парвати в свойстве двойственной любви, которой представители ее два сына — Сканда, или Картикся, и Га-неса, или Полейяр. Первый проявляет чувства и силы вещественные, другой — духовные.

В Сербии и Славонии в Троицын день избирается девушка-красавица; ее накрывают белым покрывалом и величают кралицей. В сопровождении другой девушки — краля, в венце и с мечом в руке, третьей — со знаменем двух цветов — белым и червонным, и четвертой — дворкиньи (дворецкой), она идет от дома к дому с песнями и припевом «Лелъо». Перед каждым домом сажают ее на стулец и воспевают.

Смотря на подобный обряд, чуждый просвещенным понятиям, но чинно и благоговейно совершаемый варварами, не только простодушный Тацит, но и современный проницательный потомок его принял бы кралипу под покрывалом за жреца в женской одежде.

«Впрочем, harii (alii, alij, alii, alijs, arii) многочисленнее прочих упомянутых мною здесь народов; дикую и зверскую наружность свою они усиливают искуством и временем. С черными щитами, вычерненным телом, выбирая мрачную ночь для битвы, страшные собой, как погребальные тени, они наводят ужас на войско. Никакой неприятель не в состоянии выдержать этого невиданного адского зрелища, ибо в сражении взор поражается прежде всего».

Излишне было бы догадываться о значении ужасных arii или Harii, которые с черными щитами и tincta corpora^[175] являлись по темным ночам на бой с римлянами. У римского страха также глаза велики; но, может быть, описание Тацита и имеет какое-нибудь правдоподобие.

Плиний пишет (XXII, 1), что дациане и сарматы расписывали тело (dacos el sarmatas corpora sua inscribunt), но это также темное известие, кажется касающееся только до дациан^[176]; а вероятнее, до преступников, ссылавшихся на рудокопни^[177].

В древности преимущественно также промывали золото. Банить значило мыть, промывать (напр., банить белье, банить пушку); отсюда и balneum, bain, теплица, баня, родник.

Что сайванам или славянам Альпов и Карпатов известно было присутствие металлов в горах и реках и что они разрабатывали рудники, то и этому мы представляем убедительные доказательства.

1. По сказанию самого Тацита (XLIII), gothini работали у квадов и сарматов на железных рудниках (ferrum effbdiunt), которые находятся близ Яблонки и места, называемого Златополе.

2. Повсюду, где находились золотые рудники, селения или города назывались искони Златим, Златница. В Молдавии, в вершине р. Молдавы, на р. Байе — Златин и селение Златинща. В Трансильвании, восточнее Белграда (Alba Julia; жители по Птол. — albocensi — белградцы) — селение Златино, Zlatina (древ. Salinum). На p. Keres близ Белграда при рудокопиях — Златна. При Monte aureo — Злата Баня и Златино; по Плотомею, тут жили saldensi — златинцы. В Валахии, на р. Алуге, которая в древности, без сомнения, была златоносной — Златна (на стар. карт. Zelatna), ныне Слатин. В Моравии — с. Златеница.

3. В Альпах, по Страбону, σαλασσοι, племя туричей, «владеют золотыми рудниками. Река Тура (Δουρίαςποταμος) дает им воды к промыванию золота». Салассы есть изменение названия златинцы, что подтверждает и название древнесалианского города Золотура на золотоносной реке Яре (Aare). «Civitas Solothurensis una ex praeclaris et vetustissimis Heluetiae civilatibus ad Arolam fluvium auriferum sita»^[178][179]. По надписи времен Антонина; «Salodurum vicus Saliensium maximus»^[180].

4. На Рейне Bingeum (Binge) при золотом руднике есть собственно Банья, и название Злата-банья заменилось немецким Goldenbach.

5. Местность Zellerfeld в золотых рудниках германской Горицы напоминает Златополе близ Яблонки.

«За лугами владения готов (gothones), немного более порабощенных, нежели прочие германские народы, но, однако же, без подавления свободы.

Потом следуют вдоль по океану rugii и lemonii (lemovii).

Отличие всех этих народов составляют круглые щиты, короткие мечи и благоуважение к царям».

До прокладки на карту gothones, rugii и lemovii должно принять в соображение следующее.

1. По Тациту, Dada не имеет определенных границ. У него это название относится к Валахии, и за горами, в Трансильвании, по его понятиям, живут уже сарматы; по этой причине его Германия доходит до р. Мароша.

2. Gothini и gothones есть только разные слухи об одних и тех же готах. Геты Страбона, готы Иорнанда суть его gothones^[181], покоренные Маробудом. Это объясняется лучше всего восстанием высокородного Готона Catualda на павшую уже власть Маробуда, без сомнения с целью освобождения соотчичей из под этой власти (Ann. 11. 62). Gothones, следовательно, были соседи маркоманнов с восточной стороны, а не соседи океана (Балт. м.); жили на том же месте, где указывают на них Страбон и Иорнанд.

3. Страбон над бастарнами знает ροξανοι(по ложному писанию — ροξολανοΐ), и за ними, по его собственным словам, ничего уже не знает. Этих роксан, rutheni средних времен, обитателей Чермной, или Червонной Руси, Иорнанд называет также rugii, ruges^[182].

4. Древние географы и историки, образовав из белохорватов и из белосербов бастарнов, бластарнов (tab. Pent), из прозвища пивчане (полчане, поляне) — певцинов, из общего тем и другим прозвища русь — роксан, не находили пределов населения их: «Мы не знаем, — говорит Страбон, — простираются ли эти народы до самого океана (подразумевая Балтийское море) и вдоль берегов его, или за ними земли, необитаемые от стужи, или там живет другая порода людей».

Таким образом слова Тацита поясняются. В его время готины (getae, gothi, juti) жили в своем дацианском Jotun-heim; над ними rugii, т. е. русь, которая, заключая в себе различные области, тянулась на север до Балтийского моря, и на острова. Очень естественно, что это пространство Руси было непостижимо для древних, и в расчет брались то rugii севера, то южные rugii; но, во всяком случае, за теми и другими следовали племена литвы — lettuwe, обратившиеся в списках Тацита в lemovii.

XLIV. «Насупротив, области сайван (Suevorum civitates) на самом океане кроме могущества и ратных сил славятся и морскими силами».

Так как готов и дациан во время Тацита не было еще на севере, то принятое чтение Suionum civitates ложно, тем более что Тацит, продолжая описывать области свевов, то есть сайван или славян, следует за ними и на острова, из которых ближайшими к поморью они владели до позднейших времен и славились торговлею и морскими разъездами.

Мы, однако же, не по догадке изменяем Suionum в Suevorum, а следуя писанию Cod. Romanus Vaticanus (см. изд. Машмана); в прочих кодексах Suionum, Suinonum, Sueuonum; но буквы «r» и «u» так легко было принимать за «n», а «е» за «i» и обратно, что вместо reudigni читалось и писалось rendigni, вместо auiones — aniones, nota — vota, lauti — lanti; вместо senonum — sermonem, relegant — nelegant, exercent — exenent, barditum — bandicum; вместо uiro — nero, très — tris. Таким образом, неизвестные даже Птоломею Suiones должны уступить место свевам, по которым называлось Балтийское море Suevicum mare, горы Норвегии Sevo nions; да и самое название svei есть сокращение sveui^[183]. Остатки этих славян (hilleviones), собственно племени словен северных, есть Schlavonia или Славония на p. Pyce (Russe) с городом Руса (Russ) на берегу Куронского залива, а также словене новгородские, которых финны звали sanalauen, а все живущее на запад от них — ruotsilainen (Russland). Следы области Русской, или владетельной, сохранились и на восточном берегу Скандии (Roslagen). Жители оной прозывались русью: «qui se id est genteni suam Rhos vocari dicebant»^[184][185].

«Устройство их кораблей различается (с нашими) тем, что нос устроен на обоих концах и потому ход в обе стороны. Они не употребляют парусов, ни открытых ярусов весел. Веслы у них съемные и перемещаемые по потребности, как на речных судах. Богатство у них в чести; правление единодержавное, неограниченное; суд без посредничества. Оружие не в руках каждого, как у прочих германов, но в оружнице под хранением одного из подвластных; ибо от внезапных нашествий неприятеля предохраняет их океан: а вооруженные руки без необходимости легко становятся своевольными. Сверх того, невыгодно властителю доверять оружие вельможе, человеку независимому или уволенному».

В этом описании можно узнать русские древние корабли, о которых упоминают песни:

"Из-за моря, моря синего,

Из глухоморья зеленого,

От славного города Леденца (Linides, Lindenäs)

От того-де царя заморского

Выбегали, выгребали тридцать кораблей.

Тридцать один корабль,

Славного гостя богатого

Молода Соловья Будимировича.

Хорошо корабли изукрашены,

Один корабль получше всех:

У того было Сокола-корабля

Вместо очей было вставлено

По дорогу каменю по яхонту;

Вместо бровей было прибивано

По черному соболю якутскому;

Вместо уса было воткнуто

Два острые ножа булатные

и т. д.

В отношении управления внутренних областей и хранения оружия в казне слова Тацита могут легко поясниться обычаями русских великокняжеских времен. Очень естественно, что войсковые сословия пограничной стражи были постоянно вооружены; но собственно народ был безоружен; в случае же войны земским дружинам выдавалось оружие из казны великокняжеской или княжеской. Так, например, киевляне просили у великого князя оружия и коней, чтоб воевать с половцами: «Вдай, княже, оружья и кони, еще бьемся с ними!»

XLV. «За сайванами (suiuonas, sueuonas, suionas, suonas, sinonas) другое море — оледенелое и почти стоячее; уверяют, что оно опоясывает и ограничивает земной шар, потому что там вечерняя заря продолжается до самого восхода солнца, так что звезды теряют свой блеск. Уверяют также, что там слышен шум его восхождения и виден лик божества и лучи вокруг чела его. Истинно, однако же, только то, что там предел природы.

Правее же Сайванского моря берег населен эстами (Estiorum, Aestiorum, Estuorum, Effluorum, Hiluonum), которых обряды и обычаи сходны с сайванскими, а язык — с британским (? — вопрос автора). Поклоняются Марсу (Martern deum, в других списках Matrem deum). У них знамение суеверия носит подобие Вепря. Все оружие их заключается в копье, стрелах, топор и нож; по редкости железа, часто употребляют кость (ossium вместо бессмысленного fustium). Они возделывают землю для пшеницы и других хлебных растений гораздо рачительнее, относительно обычной германской лени. Кроме того, только они одни добывают из моря янтарь, по их названию glesum, собирая его по отмелям и на самом берегу».

В окончательно принятом чтении текста с надлежащим смыслом: «id pro armis omniumque tutela securum deae cultorem etiam inter bostes praestat», и это переводится следующим образом: «Сие (т. е. изображение Вепря) есть их оружие и единственная защита; с сим знаком почитатель богини бесстрашно идет даже в среду неприятелей».

Но вместо omnium que tutela в некоторых списках от-nique, omnium quique, quaeque inter tela, и просто tela. Вместо deae — deaeque.

Неясные quique, queque, tela, securum cultorem наводят на последовательность исчисленных Тацитом обычных у простого народа оружий: quiris, telum, securis и culter.

Упоминаемых Тацитом Estiorum или Aestyorum или Efluorum, e fluorum, или Hiluonum (сближ. clgilliones Птоломея и Hillerinces Плиния), Шафарик признает за литовцев или ливоное^[186]. То же неизбежное и простое заключение было и нашим мнением.

Обратимся теперь к янтарю, называемому Эстонами glesum.

По вошедшему обычаю считать германов, то есть свевов, за дациян, очень естественно, что и слово glesum принимают за glas; однакоже, по Ире (Ihre. Gloss. Suiogothicum) «glas, vitrum, ut res lucida» родственно с γλαύσσω.

Греческие или готские купцы могли дать то или другое название скупаемой ими отверделой в море смоле; но по-свеоготски янтарь — bernsten^[187], a по-гречески άμβρα1^[188].

«Янтарь привозится Германами преимущественно в Паннонию, — говорит Плиний, — где первоначально венеты, называемые греками henetos, живущие около Адриатического моря, ввели его в славу». Торговый путь, следовательно, шел по Одеру (Viadrus f.) и по Висле, до перевала чрез Руские горы (Рифейския) в реку Мораву, и рекой Моравой до Дуная.

В устьях Одера^[189] торговый город Волин, при устье, называемом Девино. В устье Вислы Гданск. На Дунае, при устье р. Моравы, город Девин.

В верховьях Вислы древние города: Преслав (ныне Радомысл), Тырнов, Чеховец, Краков, Щековица (Чеховица) и, при истоке, Висла.

В верховьях реки Одера: Судица, Богумин, Ратибор, Гостнща, Остров, Прибор, Беловеж (Bielowec), Тешин и, при истоке, Одрово.

Главный промысел янтаря был в Куронском лукоморье, которое греки называли Χρόνος, Χρύνος, римляне — Chronus, Mare Cronium. Жители были литва — куры, куроны или коре. Другое племя литовское, голяды, писавшееся Golthae, и, кроме того, в Средние века принимавшееся за gottae, gotthae, и gethe, напр. gethi seu prussi^[190]. Отсюда сведение Плиния, по Пифею, о guttones, племени германов, которые жили в этом лукоморье и продавали употребляемый ими янтарь «proligno ad ignem uti» соседям своим Тевтонам (?).

Очень естественно, что и здесь Тевтоны есть не что иное, как тевтонское чтение какого-нибудь неразборчивого названия.

Так как древние, особенно греческие поэты, основывали свои вымыслы на смысле названий предметов, то должно обратить внимание на поэтическое название янтаря.

«По сказанию греческих поэтов, — говорит Плиний, — янтарь есть слезы сестер Фаэтона, проливаемые на берегах Эридана».

«По сказанию, переданному Софоклом, янтарь происходит из Индии, от слез птиц, оплакивающих Мелеагра».

Вообще р. Эридан ищут там же, где Одер (Viadrus, Ядра, Янтра); остается объяснить, почему янтарь похож на слезу.

Древние, по Плинию, также считали его соком (succus) сосны, отвердевшем в море; из этого понятия и название succinum.

Славянское слово сткло, стекло происходит от сток, ток, точить (стекать, сочить — сок). Сок = succus, sue; succinum, следовательно, значит сочение. Смолистый сок точится слезой и называется слезой, как и все стекающее каплями; напр., сок винограда — slsa. Слоистый лед называется слуд, слуз; то же значение имеет и слюда (talc, vilrum Ruthenicum). Народ, собиравший янтарь, знал, что эта благовонная смола (ганд раса), горючая, как сера, совершенно сходная со слезой хвойных дерев, не иначе мог отвечать на вопрос, что такое янтарь, как «слеза дерева сосны»; а известно, что сестры Фаэтона были обращены в сосны, точащие смолу, серу (cera). Предание же о Мелеагре, убившем Вепря, имеет большое отношение к эстам (XLV).

В рукописях Тацита трудно отличить письменное «ζ» (g) от «S», «G» от «С», и ζlesum от Slesum.

«Что такое янтарь и от чего происходит, варвары не заботятся узнать о том и объяснить (?): он даже был наряду с прочими извержениями моря до тех пор, покуда наша роскошь не дала ему известности; ибо сами жители его не употребляют (?). Собирая кусками и доставляя к нам без отделки, они изумляются той ценности, которую за него получают. Однако же янтарь принимают за сок дерева, ибо часто внутри его замечаются ползающие и летучие насекомые, которые попали в него, когда он был в жидком состоянии, и остались в затвердевшем. Итак, заключаю, что янтарь имеет начало в неизвестных странах Востока и островах и землях Запада, где находятся плодовитые леса и рощи дерев, точащих мирру и бальзам. Истекая от близости лучей солнечных, эти соки падают в море, и во время бурь заносятся на противоположный берег. Если, испытывая свойство янтаря, его поднести к огню, то он воспламеняется, как смоль, издавая копоть и запах; потом размягчается, как вар или смола».

«In modum taedae accenditur». Taeda — смолистое дерево, служившее у римлян для освещения. У нас смолью называются щепы, вставляемые в светлец для освещения избы. Это-то значение и составляет настоящий смысл слов Плиния, что будто гутоны жгут янтарь вместо дерева.

По Плинию, вопреки Тациту, янтарь первоначально вошел в употребление у вендов, т. е. славян.

«За сайванами живут sithoni (sithones, sitones). Сходные с ними во всем, различаются только тем, что у них властвуют жены над мужьями, и они вообще более склонны к зависимости, нежели к свободе».

«Здесь предел Сайвании».

Из замечания Тацита о ситонах понятно, что они относятся к чуди; но название sitones имеет отношение к sudeni — племени литовскому, к sidones, после которых у Страбона также следуют певцины и которых Птоломей знал под названием sudini.

Словами: «Hic Sueviae finis» Тацит обозначил пределы оседлых населений сайван, предполагая за ними особую породу кочевых сарматов, но не зная определительно — к германам или сарматам следует отнести певцин, венетов и феннов, описываемых им в следующей главе. То же самое сомнение высказывает и Страбон.

XLVI. «Певцин (peucinorum, peucurorum, prutinorum, prucinnorum, prucinorum), венетов (veneti, venetorum, venetor, venedorum) и феннов (fennorum, sennorum, senorum, femiorum, fesinorum, fomnorum, fosinorum) приписать ли к германам или сарматам, — не знаю; хотя певцины (peucini, prutini, prucini, pencini, prugini) которых называют также bastarnas (bastranas, basternes), по языку, обычаям, роду жизни и устройству жилищ сходны с германами. Все они погружены в неопрятность и оцепенелость. Мешаясь с сарматами, они заразились несколько и привычками их. Венеды много переняли у них обычаев; ибо на всем пространстве лесов и гор, которые находятся между певцинами и феннами, они бродят и разбойничают. Однако же их относят преимущественно к германским народам, ибо, подобно им, они строят жилища, носят щиты и любят скорую ходьбу пешком, чем и отличаются от сарматов, проводящих жизнь в телеге и на коне».

Тацит, точно так же как и Птоломей, описывал Германию полосами от Дуная к северу. Кончив описание сайван, или славян, он обращается снова к Дунаю и ясно определяет пространное население венедов, или вендов, между певцинами при Дунае и поселениями чуди, финнов или, правильнее, саоме^[191], по набережным Финского, т. е. Вендского, залива (Venedicus sinus).

Ни Тацит, ни прочие древние географы и историки Рима и Греции не могли различать три прозвища германских племен: сайван, свевов — по вере, руси по гражданству, и венных (wenkowsky lud — rustici, landleute) по подати и подданству.

Воинственные римляне познакомились преимущественно с полками и станами воеводств славянских. Мирные промышленные готы, напротив, желали знать только вендов.

Первым делом готов на севере было поднять wigarf — войну; за наследие, за родные земли, против насильников — римлян^[192].

В этой общей ненависти к Риму и восстании против него готы служили лигатурой для всех властей сайванского мира. В общем деле эти масти поддались чуждому влиянию и обращались постепенно в орудия его. Внешняя wigarf имела полный успех и заключительно разразилась грозой в лице Аттилы. Но после общей, внешней wigarf настала частная, внутренняя wigarf. Вещество, искуственно спаявшее сайванские области, осталось между ними, и в свою очередь быстро росло прозелитизмом. Целость сайванского мира распалась; раздробленная русь его иссякла, общее название обратилось в veneti, wendi, vandali, winithi, winnetes, winodi, hwinidi, guinidi, gunedes, vani, wäne, gwene, kvene^[193], guni, chuni, ouwoi, и, в заключение, вследствие греческого писания, в уннов, гуннов, которых существование и происхождение отыскалось наконец в китайских летописях^[194].

Но кроме кочевых вендов, украинской конницы, были и оседлые венды. Эти получили название антов.

Все подобные различные названия одного и того же славянского народа обратили историю в безвыходный лабиринт. Никто не решался назвать вандала венетом или энетом, энета ваном, вана унном, унна вендом^[195] и привести все эти названия к общему знаменателю — славянин.

Приняв в соображение повсеместность племен славянских в Европе до вселения на западные набережные чуждых им, эмиграции, которые, по словам Тацита, «nec terra olim, sed classibus advehebantur»^[196], мы думаем, что вся система брожения народов и переселений, исключая родовых владетельных и войсковых, составляет вымысел, которым необходимо было пояснить эту повсеместность сайван, славян или вендов.

Без увлечения за собой значительной части сайван италийских и без обращения их в свое оружие не развилась бы римская идея всеобладания посредством оков. Без участия сайван германских не развилась бы готская идея всеобладания посредством обаяния златого тельца.

Вся Европа полна славянскими названиями местностей. Они искажены и произношением и временем, но не поддаются объяснениям фиктивных словарей, так называемого кельтийского или галльского языка, посредством которых филологи толкуют все древние исторические имена и названия мест^[197]. Повсюду в историческом материке Европы видимы корни только одного родоначального языка с его наречиями, все прочее составляет наносную почву.

Обьяснив выше не изменившееся с исконных времен население славян-вендов, остается определить значение таинственных бастарнов и сармат.

Название бастарнов, по Страбону, носили многие племена, из числа которых он называет: атмони, сидони, певцины и севернее прочих роксани (Ῥοξάνοι по код. московскому, ватиканскому, парижскому 1393 года и другим, вместо искажения в Ροξοάνοι и даже в Ροξαλανοι)^[198].

Бастарны жили на восток от Дации, то есть по восточной стороне Карпатов, в Молдавии и Бессарабии, примыкая к Черному морю. Бессарабия, т. е. Биjсрбиjа — Белосербия, занималась, следовательно, и бастарнами, или бластарнами.

В исходе третьего столетия 100 000 бастарнов переселились во Фракию. С этого времени исчезает имя бастарнов. В Карпатах заменяется оно названием белосербов, а за Дунаем просто сербов, происшедших, по Константину Багрянородному, от белосербов, которых название очень легко могло обратиться у историков в бастарнов.

Мы полагаем, что прозвище белые имеет большое отношение к belgi (blach, vlach) и к перемещению Белграда — Белгородской области, Белой или Великой Руси, из-за Рейна по разным стезям к востоку и югу. Белый, велий, великий град (Вышеград) названия однозначительные, в смысле главного, столичного города. Столь же однозначительны они и в переводах: Alba, Alba-Julia (Белград в Трансильвании); Alba Graeca (Белград в Венгрии), Mag-nopolis (Mickelenburg — Великий град), Weissenburg (Alba Sebusiana — в Альзации), Weissenburg, в Франконии, Weisstat, Weissenstat (Белград, на Белом Майне, противоположный Creuzen или Kreusets — Красный, на p. Creuszen или Kreusen, т. е. красной — Roth Main), и пр.

Перемещение Белогородской, Белой или Великой Руси под историческими названиями Belgi, Bolgi, Valaha и пр. из Галлии и появление на Волге болгар (blach, wlach, balk) со столицей Болградом на Дунае Белой или Великой Хорватии, Великой Моравии, Белосербии, объясняют значение тех кельтов или галлов, к которым древние историки относят происхождение некоторых народов придунайских иллирийских и фракийских, смешивая бельгов — влахов-славян с влахами-латинами. Первые суть западная, велико градская Русь, вытесненная в разные времена из Галлии римлянами, из Германии готами, а с Волги магометанизмом и селившаяся на землях родичей в Карпатах, на Дунае, в Иллирии и Фракии; вторые суть римские военные колонизации и при них, для продовольствия войска, пастырские населения из пастбищных равнин Галлии и Италии.

Заметив, что под именем бастарнов должно понимать белосербов, мы заключительно повторяем, что сербы, относясь к роду юрьевскому (горскому-хорватскому-хорутанскому), составляли собственно войско (воев, boji^[199], полчан, пивчан), козачество, момаштво, юнашество, сиромашство^[200], которое, образуя из себя ограду оседлого народа, вело кочевую жизнь по границам, подразделяясь на станицы, или крайны (укрой, округи, курени).

Подразделение бастарнов придунайских, которых современные им историки не знают, к кому отнести, к сарматам или германам, также могло быть по станицам, например Атаманской^[201] (Atmoni), Судитской (Sidones), Пивчанской (Певцины) и т. д.

Бастарны, по Ливию, были родственны скордискам: «Скордиски, — говорит он (His. Rom. Lib. XL. 57. 58), — пропустят чрез свои земли бастарнов, ибо как язык, так и обычаи их одинаковы. Они даже соединятся с ними».

Скордиски, по Страбону (Lib. VIL § 12), соседили с горами Македонии и Фракии.

«Скордиски разделялись на великих и малых; великие жили между Noarus (Нара) и Margus (Морава); а малые за Моравой, соседя с трибаллами и мизами. Некогда скордиски владели также и островами» (но, вероятно, Адриатическаго моря, а не Дуная).

Отсюда можно понять, что великие скордиски суть собственно населенцы Скодры (Scutari, Scenderia, собств. Александрия); а малые скордиски — населенцы скардона (scardona) и острова Scardona на Адриатическом море^[202].

Название скордиски, происходя от городов Большой и Малой Скодры, т. е. Скандерии, не составляет, следовательно, собственного названия народа. По Страбону, воинственный и многочисленнейший народ, преобладавший некогда всей Иллирией и Фракией, был αταυριαται (αύταριαται, αυταρεάταισ). Нет сомнения, что под этим названием скрываются хорваты (впоследствии арнауты):

А Цару е сва храбреность

У народу Славенскому;

Свага якость и верность

У воинству Хорватскому.

Александер то сведочи,

Царь велики свеча света,

Сваком дают он пред очи

Славна дела племенита,

и т. д.

Из этого предания видно огромное участие хорвато-сербов в войнах Александра Великого. Одиннадцать светлых банов было с Александром Великим, когда приветствовали его все монархи восточных стран.

В песне упоминается и обычное подтверждение на владетельные права землями всем державам славянским, «от моря Латинского до Балтина леденного».

Повсюду, куда проникал Александр Великий, основанные им укрепленные грады носили в память его имя, по родоначалию Сканда — божество войны, Скендер, с членом эл — эл-Скендер, Искендер. Из названия Скендерия образовалось Скодра и Скардона. Скордиски, собственно скенде-рийцы, были бесспорно хорвато-сербы.

Остается исследовать происхождение названия сарматы, относящагося, по смыслу греков и римлян, к неоседлым, кочующим народам по степным пространствам над северным берегом Черного моря.

Сиротская, бессемейная по обету безбрачия кочевая жизнь на краинах называлась сироматством как у сербов, так и в козачестве украинском. Это слово происходит от коренного сирый, сирота, по-сербски — сирома, сироматан, сироматак, которое изменяется в siroba и сближается с Србадиjа, в значении Serborum gens.

В козачестве украинском самые отважные из бурлаков и холостые назывались также саромами или сиромами. Они, по сказанию Коржа, несли постоянную службу и только в свободное время занимались рыбною и звериною ловлею. Судя по запорожцами, козачество вообще давало обет безбрачия (castitas, chastete, чистоты), вследствие чего и носило название сироматов, т. е. сирот, бессемейных. Некоторые занимались хлебопашеством, но единственно для собственного продовольствия; кочевали в колыбах или в кожах пастбищных, на хуторах и пасеках^[203].

Сармованье (sarmowani) значит то же, что србованъе и пасованъе (опоясование) в смысле поступления в войско. Сармовник, пасовник значит боец, борец, поединщик, воин, войник. Сермир, sermicer — сермичар — легкий воин.

Pasovani na konictwo (на конь) значит по-чешски посвящение в рыцарство (riterstwo -- ратарство), в комоньство, в козачество.

Пасованье, собств. опоясыванье (от pas — пояс), составляет обычай пострига, посадки на коня и опоясывания мечом, описанный и Тацитом.

Название сарматов в средние времена слилось с названием уннов или гуннов, которым почтили историки вендов, т. е. славян, придерживаясь готскому произношению wänä, wenne, из которого греки образовали όυννοι.

Сербы полабские в историках средних времен назывались guni и сарматами^[204].

Guni есть также одна из форм изменения произношением и писанием названия венды^[205], точно так же как вместо winidi писалось guinidi и даже qwinidi: «Proxima aestate (986 г.) legiones militum duxit (Imp. Otto III.) in sarmatas, quos ea lingua guinidos (quinidos) dicunt, ubique VI et XL urbes munitissimas sua praesentia ac militum robore coepit, diruit atque vastavit»^[206], те: «В следующий (986) год Оттон III повел войско в сарматы, кои на собственном их языке называются венды; там, мужеством своим и храбростию войска, взял 46 укрепленных городов, разрушил их и опустошил».

Должно полагать, что севернорусское слово смерд имеет отношение к сирома, сиромат.

В «Правде Русской» в статье об урочи скоту, т. е. об оброке пастырства, по исчислении, сколько брать оброчных за коров, баранов, жеребцов и пр., сказано: «То ти уроцы смердам, оже платят княжу продажу».

«Фенны (fennis, foennis) живут в изумительной дикости и отвратительной бедности; они не имеют ни оружия, ни лошадей, ни домов. Их пища — растения, одежда — кожа, ложе — земля. Вся их надежда на стрелы, у которых за недостатком железа копьеца из кости. Женщины, подобно мужьям, продовольствуются охотой. Они их сопровождают и получают часть добычи. Для детей нет другого убежища от диких зверей и непогоды, кроме некоторого рода шалашей из ветвей дерева, в которых их прячут. В них воскармливается юношество, в них прибежище и старцам. Все это им кажется гораздо благотворнее, нежели изнывать на пашне, в заботах дома, и ставить счастие свое и ближних между надеждой и страхом. Не ведая опасения в отношении людей и богов, они достигли до того блаженного состояния, в котором нечего уже более и желать.

Все дальнейшие сведения, составляющие вымысел, например рассказы об hellusios (eilusios, и oxionas, etionas, exionas, oxianas), будто бы у них головы и лица человеческие, а вся остальная часть тела скотская, как непонятное оставляю без внимания».

В отношении так называемых финских или чудских племен история не имеет никаких оснований для положительного вывода. Быт этих исконных зашельцев в тундры Севера со времен Тацита до позднейших времен нисколько не изменился. Свободно расположась и делясь на семьи для удобнейшего пропитания ловлей рыбы и зверей, они явились в истории на рубеже сайванского верования и шаманства (Шягмуни, Сакьямуни). Впоследствии, со стороны Балтики, видимо коснулось их и верование готов: по сие время в кереметах (kerkmätte) живут himmal и thor.

Иерархическое общество древних готов, постоянно теснимое сперва из Азии, а потом из Фракии и Мизии, образовало было свой Готгейм в недрах Карпатов, в стране римских изгнанников, которые, без сомнения, и были первыми прозелитами их верования и первым приобретением материальной силы.

В придунайских славянских племенах, отстаивавших свои границы от побед Рима, нашли готы и собственную ограду, и даже поборников против общего врага. Но, пользуясь междоусобиями князей во время Маробуда, римляне успели перешагнуть за Дунай и основать Vannii Regnum. Вскоре Траян проник в Дацию и обратил ее в римскую провинцию. Готы принуждены были искать новоселья для своей централизации. Для них не оставалось иного пути, кроме как на север, и иного места для поселения, кроме тундр в оконечностях Финского залива, ибо славяне, составляя между собою родовое религиозное единство, не допустили бы поселения чуди в собственных своих областях.

По сказаниям, или сагам северным, готы под владычеством Сиггэ Фридульфзона (Одена) пришли первоначально в Квенландию (Kwenland, Kuenland), т. е. в страну квенов; следовательно, в Каянию^[207], которой жители и по сие время называются квенами (kainulaiset, kainulainen), и потом окончательно водворились в Скандии, в стране ситонов, которые, как видно и из Тацита, есть финское племя^[208].

Предание упоминает, что тут жили уже древние, предшествовавшие готы (fornjoten, juti, jotuni)^[209]; следовательно, эти древние готы суть чудские племена, получившие название финнов^[210] по смешению с коренными вендскими племенами.

Латыши называют по сие время соседнюю чудь иггаунами^[211], т. е. изгнанниками. В этом названии, кажется, легко узнать ingaevones Тацита и Плиния.

Местность поселения Ingaevones Плиний определяет ясно. Видимо, что сведения свои он получил от посещавших Балтийское море покупщиков янтаря. Предельным народом современных ему сведений, населяющим набережные Morimaruse (congelatum — Amalchium, Cronium) и острова Baltia, или Basilea, он называет ingaevones: «In-cipit deinde clarior aperiti fama ab gente Ingaevonum quae est prima inde Germaniae».

Нет сомнения, что прочие две породы — Jastaevones и Hermiones или Hrniones, относились не к германам, а к чуди. Из aesti (esthones) могло в рукописях образоваться, по латинской форме, istaeuones, a из hämä, comi, suoma — haemi-ones, изменившееся в Hrniones, Hermiones.

Нет также сомнения, что в древности чудь составляла у славян ту челядь, которую они продавали грекам за две паволоки с человека. Прозвище челядь могло родить название celtae, относящееся, по Диодору, к племенам иберийским, которые и должны быть fornjoten (hebrae, гебры), вытесненные с прибрежий Нижней Азии в тундры Африки, из Африки на набережные Испании, Галлии и, наконец, на крайний север Европы.

Диодор Сицилийский не смешивает цельтов с галлами. Собственно галлами греки называли вообще всех народов, которых римляне впоследствии прозвали германами, сохранив греческое название Галлии всей покоренной Цесарем стране.

К celtae относятся, кажется, и σπολόταε Геродота, который под именем скифов смешивал все, что жило на набережных Черного моря; но слово σπυδοι, в котором CK заменяет букву Ш, а ѳ (фита) соответствует грубому произношению буквы В, должно читать шайвы, т. е. сайвы, ибо коренное сива произносится в некоторых наречиях шивэ.

IV. Перечень главных выводов

1. Под именем germani в смысле племен римляне понимали многочисленные племена славян.

2. По различию наречий и произношению сивы (sevo, sabus, σάος, salus, salvus, саво, славо), по имени которого в первобытном веровании прозывались поклонники Пранна, Праннава или Парабрама — предвременного. История знает их в Италии под именами: sawini, sabini, sevini, sabelli; в Германии σουηβων, svevi, sueuoni; на Дунае: slavi, slavini.

3. Часть гетов или готов (магов), рассеянных во времена Кира по всей Азии и преследуемых им, переселилась, из страны прикаспийской во Фракию, Мизию и на Дунай (Tanagwisl). В IV веке до Х. Р. знает их уже во Фракии Геродот. Около I века до Х. Р. они сосредоточились в Дации. По покорении же Дации Траяном в исходе I века по Р.Х. главное иерархическое правительство их перешло в Квенландию (нынешнюю Финнию) и потом водворилось в Скандии. Оставшаяся в Дации и Мизии часть готов, вероятно, прозелитов их верования, покорилась римлянам^[212].

4. Страбон определительно различает германов от гетов, или готов, обратив особенное внимание на религиозную и законодательную особенность последних. Тацит, описывая нравы и обычаи германов, т. е. сайван (совершенно противоположных по происхождению и по условиям гражданства с готами, как развитие начала отчинного — эксцентрического от определенного центра — сферного, с развитием начала концетрического к неопределенному, искомому центру), упоминает о готинах, или готах, живших еще в Карпатах, как о народе незначительном, платившем в его время дань квадам (чехам) и сарматам (хорвато-сербам).

5. Без всякого основания и вопреки определенному времени водворения готов и дациян на севере Гемании принятое за аксиому мнение, что свевы суть готы или дацияне (dauciones, deuten, teuten, teutones), нарушило весь смысл древней истории Европы. Вследствие этой аксиомы, все свевские или славянские названия мест и собственные имена племен, облатыненные уже римлянами, стали безотчетно применяться к готскому, или дациянскому, языку. Варианты — описки и неразборчивость под титлами рукописей греческих и римских историков, а в дополнение различные искаженные произношением прозвища одного и того же племени по вере, по отчине, по месту населения и по сословию, дали полную возможность плодить на пространстве между Галлией и Сарматией такие народы, которые поневоле должно было признавать какою-то дикою чудью.

Из числа подобных явлений, поддерживающих нарушенный смысл истории, замечательнейшее и главнейшее есть явление teutoni соратниками свевов-кимвров вместо tigurini (tiguri, turegi, turici) и τουγενοι (τουρενοι).

6. Бесчисленные метаморфозы, внесенные на страницы истории, совершенно разъединили связь древней истории с новой. Этот нанос покрыл собой первобытный пласт населения, но не помог связать его с готским миром. Здание истории, построенное не на материке, требовало беспрестанных подпор и подставок.

7. С определением времени водворения готов и дациян на севере древний период истории Германии, освобожденный от подавлявшей его криптографии, возникает из-под спуда. Сознавая в свевах славян, становятся понятны и метаморфозы главных воеводств и племен славянских: сербов, или себров, в cimbri, cambri, συμβροι, isombri, insubri, kimmerii; хорватов в χαττουαριοι, hermunduri, attuarii; жителей Горины Германской (Harz) горичан, хорутан, хорошцев, в cherusci; чехов в caeti; лугов, лесей, лехов в ligii, lingones; лугов области Брдо — в langobardi и пр. пр.

8. Описания Тацита относятся преимущественно к нравам и обычаям войсковых пограничных областей и станов славянских, и только частию, поверхностно, до внутренних. В первых, естественным образом, он видит только войско и обычное воеводское правление; во вторых, начиная со слухов о Rugii, т. е. Руси, проявляется для него земледельческий народ, правление гусударское, двор, царская или великокняжеская казна, и обычные, на островах, в глубине гор и лесов обители верования.

Слова Тацита «Suevorum (в иных списках: sueonum, suinonum и принятое ошибочно чтение suionum) hinc civitates, ipso in Oceano, praeter viros armaque classibus valent», т. е. «Свевские или славянские области в самом Океане (т. е. в Suevicum mare) кроме могучих сил славятся и кораблями» относится собственно к острову Ругену. Слова Тацита сходятся с Гельмольдом: «Sunt et insulae Baltei maris, quae incoluntur a Slavis, quarum una Vemere vocantur. Altera insula longe major est, contra Vuiltzos posita, quam incolunt Rani, qui et Rugiani, gens fortissima Slavorum, qui soli habent regem, extra quorum sententiam nihil agi de publicis rebus fas est»^[213][214].

Тацит говорит, что они славились, кроме храброго войска, мореплаванием. Не то ли же говорит Гельмольд: «piraticas exerceates praedas, et una parte Danis (Dacis) et altera Saxonibus infestum»?

9. Владетельный, царственный род Индии, избираемый из верховного охранного сословия Рассан (Раджанья), вел свое происхождение по посвящению от Ара (Арей, Марс) или Харо (Вишну в свойстве победы), и потому назывался Арьяя (Ареевский). На тех же условиях царственный род славян был Русский юрьевский (соотв. heraus, heroicus, άρήϊος, άριστεύς, ήρωιηόσ ήραηλεωσ, herculeus), по иному наречию Туровский^[215].

Верховную, Горицкую область этого рода в Италии составляла Турения (Tuscia), собственно Этрурия.

По переходе в Альпы областью Русскою (Rhaeti), Юрьевской, была, по латинскому произношению, Раурикская (Augusta Rauracorum). Здесь ее уделы: область Савинская (Savona, Saona), Тревирская (Treva).

По переходе в Германию Горицкую Юрьевскую область составляет Турингия; потом Magnopolis (Великий град), или Reric, и вообще велико княжение Русь, сосредоточенное впоследствии в Rugia (Rügen, Rura), из которого, без сомнения, и призваны в Новгород на княжение Рюрик, Синав и Трувор, по общему обычаю славян призывать на княжение членов царственного, великокняжеского Юрьевского рода.

Примечания

1. Их область в Египте называлась Avaris (Dynast, du second, liv. de Manethon. Par le comte J. Potocky).
2. Это имя напоминает Ману, означающее мыслитель, мудрец, вещий: от манна — мысль, мнение, знание, ведение. Перестановка слов обычная, как напр. по-сербск. мено — имя, nomen.
3. Васу — все, дха — питание.
4. По Иос. Флав., по-македонски бог жизнедавец назывался Znúa (Кн. XII. Р. 2).
5. В польск. rzadca, rzadzca, rzadzicel — рядец, рядитель, от корня раса — род, race, radix (корень) — родитель.
6. Буква джа в зендск. произн. как «z», a в соответственных индейским славянских словах — как «ж» и «з», напр.: джана — жена; джнана по-зендск. гнана — знание; джала — жало; джива — живый; дживатьа — живот, жизнь.
7. По лат. форме rus — ruris.
8. «Готы называются гетами» — «Геты, которые сейчас готы» (лат.).
9. Геты, которые сейчас готы (лат.).
10. Говорят, что племя гетов — это готы (греч).
11. За Араксом была страна магов — Magog. «Provincia Gog et Magog in qua fuerunt ludei inclusi tempore Artaxercis régis Persarum» (Магог. «Провинция Гог и Магог, в которой были заключены иудеи во времена Артаксеркса, царя персидского»). Orb. Terrar, gravé et émaillé sur métal, au XV siècle. Geogr. du Moyen âge, par Lelevel.T. II. P. 97.
    Gog Magog, по вост. пис. джюдж-маджюджь — т. е. готы (juti) маги.
12. Может статься, что Гэм (Haemus) Фракии получил название Балканы от переселившихся готов.
13. Страбон называет их αβιοι (авва) (?)
14. Некоторые жрецы готов, именуемые благочестивыми, раскрыв двери, выходили навстречу с кифарами и в красивых одеяниях славить отцовских богов, взывая высоким голосом, и называли себя македонцами (лат.).
15. "Vie de Zoroastre. Zend-avesta par M. Anquetil du Perron. T. 1. Sec. partie. P. 10.
16. Иерократическим.
17. Нет сомнения, что р. Марош разделяла дациан от гетов, собственно так называемых. Zarmiza Getusa близ Porta Ferrea (Железных врат), которых название, вероятно, и перенеслось вместе с готами из Дербента (Demir capi — Железные врата) на Каспийском море, где было первоначальное население народа, называемого jadjoudge-madjudje — яхудов-магов, или магов-иудеев. В аварском-торском языке должно, кажется, искать и истока магярского языка.
18. Местность вандал, соседящих с Дацией, определяет Иорнанд (гл. XXII): «Вандалы в это время граничили с готами со стороны востока — с маркоманами со стороны Запада; на север от них жили hermunduri (хорваты, как объяснится в Таците о германах); а к югу ограничивал их Дунай».
19. Земли Дации были розданы во владение ветеранам V и XIII легионов; а название Zarmize Getusa обращено в Ulpia Trajana.
20. Следовательно, новая Дация, образовавшаяся на Балтийском море по переходе Готов на север, была известна Иорнанду.
21. Вероятно, talaminzi, dolmensi, далматы, жившие над Моравией.
22. Первоначальное название — dauciones, deutshen — сохранилось в русском языке: королевство Дацкое, но не Данское.
23. Оден пришел сначала в Kwenlandia — землю жен. Ситоны, собственно suitoni, suiti, или, отбросив букву s по обычаю финнов (Далип. II ст. III в. Т. I. Глава IV. § 14.), — виты. Откуда и название Скандии — Vitala.
24. Нет сомнения, что собственно финны принадлежат к первоначальным скитальческим жителям набережной Иверии и Галлии; оттесняемые оттуда, они постепенно двигались к востоку. Их древняя религия, по названию главных божеств — Юмала, Тор, — принадлежит к оденической.
25. По реке Хавеле — хаволяне.
26. В отвлеченном значении: исток, дух всего есть собственно Брама; лик всего — Вишну; бытие всего — Сива. Атрибуты одного часто относятся к другому.
27. Изменяется по наречиям: в Guro, Girj, Girik, Girka, Иорги, Иергиле, Jürgen, Jorgel, Gergel, Jurgel, Jerzy, Jerzyk.
28. По Вильсону, это слово также значит несчастие, горе, брак (союз), выигрыш, приобретение; но Вильсон, как и во многих объяснениях, не постигал коренного значения. Счастье, несчастье, выигрыш, брак народ вообще называет судьбой, счастливой или несчастной, предназначением. В этом смысле принято и значение слова.
29. Сост. из предлога пра — при, про — и вада — говор, говорение.
30. Гунна значит — завет, уряд вещей, образец, правило, и также кон — постановление; например, в веровании три правила: Сатва, Раджа; Тама; главных военных правил — шесть: правила во время мира, войны, похода, стана и правила стратегических движений и заключения оборонительных союзов.
31. Самниты (lessamnites — фр.) благородное сословие в Италии. Hist. Rom. Niebuhr.
32. Отсюда рой (пчел); роиться — устраивать рой (раджию) нового выселенного поколения.
33. По коренному смыслу — совокупление, собрание предметов, количество; в этом отношении сближается с гунна, кунна или куна. У нас в игре кон значит также постановку, ряд, рать.
34. Сост. из ганна — сила, войско, рать, и иса — господин, начальник.
35. Ману. Кн. 7. § 90. агньастра — огнестрелов.
36. Стапана значит также ступень, ступанье. Санна, шанна, чанна и чана значит почесть, почет, воздаяние, служение.
37. «Слово есть оружие брахмана, им поражает он своих противников».
38. В готич. коренное orlog; потом krieg от war с придат. галльским g — gwar, guerre.
39. «Woz woienny-currusfalcatus», то есть военная повозка.
40. Чутха или чутхакаранна (обряд чупа); чутха или чуала — чело, верх, макушка, хохол, чуп; кеса — коса.
41. Caylus издал изображения двух древних бюстов, у которых было по одной серьге в левом ухе (Dict. des beaux arts par Miliin).
42. Сближ. с бгарма — залог, злато, монета (изображение).
43. Символ сайванской веры: Сива в свойстве вечности. В предании: змей, пожиравший человеческие жертвы, — змей Горыныч.
44. Этому слову соотв. кром, храм. Самое слово germen нисколько не происходит от депо, имеет коренное соотношение к грама и грамьян — родовой, народный — germanus.
45. Вероятно, доход с участка, засеваемого семьей, или тяглом (тагъ, тяг, тянуть). Отсюда может быть и название зерновой меры — кило.
46. Слово бор значило в древности храмовое место, место поклонения, торга, пагоды, pagus, погоста.
47. От гау — крава, земля, и пана или бгану — пан, бан, господин. В слав, пастырь, пастух — чебан. Одежда жупан, в Костр. губ. — чепан.
48. Должно полагать, вольница козарская (kosar, kosak — от коса, чуп).
49. Слово куна в «Русской Правде» в общем значении денег иногда имеет и что-то определенное, как деньга.
50. Соотв. слову люли! — ай люли, люлька. ЛöЛа — назв. богини любви — Лакшми — леля, Лалана — лелеянье.
51. Или липа — лип (липнуть), лепа — леп, лепление, приле-пление — передано: to go, to approach, plastering, smearing, лупа, лупуати — собственно лупить, обдирать — to eut, to divide, — лупуате — лупить, облупить, обобрать, передано приблизительно — to rob — красть, воровать.
52. По Цесарю, жившие по Рейну suevi имели 100 погостов (pagos); по Тациту, это же число погостов имели семноны (semnones). Семноны же, как мы увидим ниже, составляли пограничные воеводства, власти земщины — zemianini, zemani. Нет сомнения, что и по Рейну, кроме жителей-сайван, стояла пограничная (markowa, marcanska) земщина.
53. В законах Ману сказано: «Я, Ману, творец мира. Я, желая дать исток роду человеческому, породил десять великих (махарши) родоначальников».
54. От Вишну слова: вече, weciti, weeni — perennis, вечный, вышний, wisni, horni — горный, вещий, вешний. Поклонники или происходящие от Вишну называются вайшнава.
55. По слав. каратель — trest, trestec, trestitel — собств. русск. трясти, трещать; почему славянский тряс по значению trest значит карающий, казнящий; тот же Перун в свойстве грозы.
56. Отсюда слова вено — дань, дар привенечный; венный, винный, повинный, и, наконец, венчанный, т. е. привенчанныи к власти, подданный, податной. Как у нас племена разделялись на горичей и полян, так и в Индии — горичи, гариджа, и лесичи, лузичи — ванаджа, от вана — лес, луг, обиталище, и кроме того служение, подданство.
57. Название Бургундии, однако же, принадлежит времени Валентиниана (370 г.); здесь, по описаниям, было собственно воеводство; причем во всяком случае должно отделять жителей от военного поселения. Бургунды (по арабским писателям, herbelot), проникнувшие в Галлию, назывались burgin. Это название принадлежит, по восточ. пис, и булгарам, т. е. бельгам, влахам (как вытесненным из Бельгии, так и оставшимся под властью римлян и выселяемым ими в новые колонизации).
58. Γνήσεος от ίσιοσ, ίσιοσ — равный, и γένος — род, племя — след. одноплеменной.
59. Фракиян Аммиан вообще называет готами. Поселение в Мизии и во Фракии готов, более известных Риму, нежели коренные поселения, было причиною, что имя их при описании войн принято за общее.
60. Буйтур, богатырь — прославленный воин, герой, слово индийск. бгадур, собственно бгасура — герой, витязь; слово в слово светлое, красное солнце: бга — свет, красота, и сура — божество, солнце, обоготворенная сила — обратно: сурабги — знаменитый, прославленный.
61. Отсюда по-чешски brana — оградные ворота крепостей с башней; по-польски brana, pram — ограда, бронь. Из этого понятно образование слова framea.
62. От слова тесать; тесаком называлась впоследствии широкая сабля; как, напр., булатный тесак царя Михаила Феодоровича, сделанный в 1617 году.
63. Гора Blockberg по старинным картам называется Bructerus mons; она была в Браниборской области.
64. В Индии при обрядах поминальных призывались на могилу кроме брамина, отправляющего поминки, свободные брамины, которые угощались, представляя на страве (то есть трапезе. — Прим. сост.) тени покойных предков. Число их зависело от числа поминаемых лиц. Отсюда происхождение машкар, или нарядов в образе теней.
65. Иса — исток, творец; исита — истый, истинный (у венг isten).
66. Употребленное название Тацитом templum и значит — место, посвященное божеству, и вместе с тем кладбище.
67. В законе и уставе Стефана Сербского эти сборы запрещаются; «Сбора Себрова да несть, тколи се обрящет у сабору Себрову да му се уши обрежут и да му се осмудит образ».
68. Жители этой Буковины называются у Аммиана bucino-bantes — т. е. буковинцы.
69. Дайван значит также дивный, divine, celestical, beautiful, charming, от дева — божество, деви — божественная, дивная, дева.
70. Вирши от вершит, выражать — wirazit; отсюда versus, vers-- стих, строфа.
71. Явно, что framea — не копья, не пики, как переводят. Обычное оружие, постоянно носимое боярами, а следовательно и на сеймах, как уже мы сказали, была bran pri boku.
72. Res publica, res privata. Слово res есть то же, что рада, rzeza, реч, ряд. — Здесь Тацит вообще говорит об обычаях воеводских управлений на границах.
73. Об этой обычной раздаче оружия и коней упоминает летопись Нестора: «И людие киевстии прибегоша к Киеву и сотвориша вече на торговище, и пославшеся ко князем глаголюще: едай княже оружья и кони, еще бьемся с ними».
74. Torques — ожерелья, венцы, собственно диадимы — венцы с бармицами или оплечьями. При подарке с посольствами верховых коней со всей сбруей присылался всегда торчь — щит оплечный, в который просовывалась рука, вооруженная мечом. В Оружейной палате хранится один подобный торчь.
75. Эти ямы — совершенное подобие огромных глиняных крын, обозженных в земле, с замазанными глиной отверстиями и засыпанными землей наравне с поверхностью; они недоступны ни для воздуха, ни для мышей, а вместе с тем затаены от хищения.
76. Sagum по-галльски saie; сербск. caja, саян; изменилось в шугай, чуга; названия одежд мужских с женскими были часто одни и те же, напр. сарафаном называлась и мужская верхняя одежда (см. царские кроильные книги).
77. «Lauti (Laute) cibum capiunt separatae singulis sedes et sua cuique mensa» («Они принимают пищу, сидя на отдельных сидениях и каждый за своим столом»). Круглые столики на трех низеньких ножках, ставящиеся на диване или на коврах на полу перед хозяином или гостем, по сию пору в обычае у южных славян, в Греции и на Кавказе.
78. Нет сомнения, что это название исправлено в полном убеждении, что Аттила — гунн, т. е. монгол; а его гунны-монголы пьют кумыс; но кумыс значит молоко (кислое, перебродившееся) по-кавказски, сгозм — а не напиток, приготовляемый из ячменного солода, — квас.
79. Наложили дань на те племена, которыми правили (лат.).
80. Вольноотпущенные (лат.)
81. Свободнорожденный (лат.).
82. Благородного происхождения (лат.).
83. Вой, вытье, взыванье по сие время в обычае. При свадьбах невеста воет, т. е. взывает к отцу и матери.
84. Прозвище влахов (volscae, volsi, volsici) тектосагани происходит, без сомнения, от sagum — свита, манта, и tectum — накрышка, т. е. мешок, пришитый сзади к вороту свиты и накидывающийся на голову.
85. Яз, язы — значит собственно болотистые, изрытые водою степные места (язвипы). Отсюда и галльское oasis.
86. Впрочем, место их первоначального жительства, по ее словам — между реками Атель и Геих, — могло в XI веке значить не Волгу и не Яик (Урал), где также были в это время казарские, команские и ясские кошевые казачества, но, скорее, Дунай и Тейс, ибо Дунай, вероятно, мадьярами прозван был Ателькусу, т. е. Etelkiz (кучук), Малый Этель.
87. Samnites Италии, semnones Галлии и semnones Германии суть названия одних и тех же saunites — савичей, племени, носившего имя верховного божества Савы, Славоя, и посвященного (см. Страбона о самнитах) божеству победы Харе (Арей, Марс). Они составляли земщину и земских (zemianini, zemani), знаменованных (znamenati), знаменитых.
88. Город Девин (Divionum, Burgus Deorum), ныне Дижон, на правом берегу р. Саоны, на р. Уше. Там долго продолжался обычай выезда богини (Дзеваны) на белом иноходце или в колеснице, запряженной двумя конями, в сопровождении ее наперсниц и хвалебных песней.
89. В кодексе буква n смешивалась с h, или греч. H с лат. N: Neruli — Heruli, Nemetes — Hemetes; Nerthum — Herthum, nunc — nunc, nec — hec. См. Машмана.
90. Вставка букв н (наш) как в назв. угры — унгры, ungares, hungares, по-чешски uher, uhor. По обычному изменению буквы у в в: укране, вкране, угры, вегры, вагры.
91. Слово eypm в малоросс, и молд. — отара, heerde, horde, орда.
92. Во всяком случае, влахов дунайских должно разделить на влахов — пастырей римского поселения, слившихся с поселенными легионами, и на влахов (бельгов) — болгар, пришедших с севера во время голода в IV столетии, и других болгар-влахов, пришедших с Волги во время распространившихся там побед магометанизма.
93. От Слав, marek. магес.
94. Hist. Rom. Nirbuhr. Titelive. I. 38. II. 16.
95. Cohors происх. от приставки «со-» (русск. со) и корня hortus — град, градина; следовательно, соградья, согражданства; ибо каждый полк у сайван, как упоминает Тацит, состоял из соградных, единоплеменцев.
96. «Леке, треязыч.» и «Слов, церк.» П. Алексеева.
97. Разумеется, что это не Popiel, король лешский IX стол., который, однако же, мог происходить от этой же династии. Родоначалие это, кажется, происходит от Попилия Лэна, консула из священствующего рода (за 350 лет до Х. Р., до выхода савин из Италии), происходящего, вероятно, от Помпилия (Popilius, Pompilius).
98. Можно полагать, что в этот состав входила некоторая часть золота, большая часть серебра и часть соединяющего металла. А варна значит также золото, славу, celebriti. Лат. слово celebris — знаменованный — имеет отношение к сарпа, к сребро и, кажется, к знаменованному древнейшему военному сословию Србск. Гарудха — павлин, на котором едет Вишну в свойстве победы, как символ победоносной рати, имеющей подобие крылатой змеи, называется сарарати. Гарудаха и есть собственно дракон (по слав, drak, sarkan, шарка, serpens), которому уподобляется рать, имея голову, хвост и крылья, состоящие из конницы.
99. Цата (четь) в счете соответствует гривне (закл. 10 частей); разделение войсковых четей было десятичное: даса — десяток, дасати, т. е. дасадаса или сата — сто и дасата — десять сот.
100. В издании H. Petro (1540) на карте Tingeri соответственно греческому Tiyypoi, но в тексте — Tenceri. В издании Меркатора «A Petro Montano» (1605) в латинск. переводе Tiyypoi заменено посредством Tenceri, а в прокладке на карту — Tencteri.
101. Имя «Германия» новое и недавно вошедшее в употребление: сначала «германцами» называлось то племя, которое первое перешло Рейн и вытеснило галлов и которое теперь называется тунграми (лат.).
102. Мы полагаем, что Γαυρητα ύλη (Strab.) надо читать Ταυρητα ήλη — т.е. Черный, и иначе Туричской, Туринский лес.
103. Оттуда же выселенные в Татры, в Карпатские горы, где область Туроч, по Птол., жители teurisci, по слав. — murcan — турчане, известные впоследствии торки. Тут в соседстве к северу г. Тешин, новый Ticinum, и Tugium, Tugenum.
104. См. летоп. Тацита (XIII, 55 и далее).
105. Тацит упоминается (Ann. LXIII, 55, 56), что эти земли просили у римлян на поселение ansibarii, войсковая община под воеводством Вукола — Bojocalo: «Validior gens, non modo sué copié, sed adjaeentium populorum miseratione» («Этот род более силен, но не столько своими богатствами, сколько нищетой соседних народов»); но римские условия не понравились Вуколу; он отвечал: «Нет места где жить, есть место где умирать!»
106. Werden — изменяется в vort, port (fort).
107. Близ Роны, также veillavi.
108. Как под чуждой властью slave обратилось в esclave, serb в servus, угорский козар в cocher, kutschier (кочь, коша, кошара — coche, kutsche), сохранив по сие время гусарскую свою одежду, — так же, вероятно, комоньство ангров давало Риму, Греции и Персии отличных воителей.
109. По-чешски kozar измен, в kozak.
110. Холм — открытое возвышение; по-булг. и по-волошски дял значит также гора, возвышение не покрытое лесом, голое.
111. По летоп. Фульда, в 856 году король Людовик, собрав войско, прошел земли сербов, живших по Лабе и по Саве (Одеру); потом пошел к далматам (dalmatae), покорил их и наложил дань; потом пошел к богемам (чехам) и покорил нескольких из их князей.
112. Происхождение и названия угров, мажар требует еще исследования, глубже того, которое было до сих пор. В отношении языка должно припомнить, что в Дации он был под влиянием готов, а в Украине, около Дона, под влиянием исламизма.
113. У нас слова козырь, козыриться и козакаться значат важничать. Косуха — тысяча. Что гусары составляли войсковое угорское казачье сословие собственно козаров, наездников, то это видно из закона царя сербского Стефана.
114. В Украине паланки, слово сербское, значит место, местечко, городок. Кроме жупа, или huba (судебное место), шупа значит то же, что nojama — conclave, Kammer и след. судейская камора.
115. Войта то же, что староста, жупань от выть, вытье, повытье, повытчик, повтыт, по-польски woytowac — voter, позываться.
116. См. Тацит «Германия».
117. Cod. Stodgardiensis (Штутгартский кодекс).
118. Т. Pichon. Germ. 37, nota 2.
119. Гекатей и говорит, что на Рифейских горах лежат вечные снега. Нет никакого сомнения, что удобнейший торговый путь к Балтийскому морю, где добывался янтарь, лежал по Дунаю, Мораве, транзитному перевалу чрез Судицкие, Русские или Рифейские горы, где была суда (zahl, zoli — пошлинный сбор); а потом по р. Одровой. Здесь ехавшие из Греции могли удобно видеть вечные снега гор, из которых дует Борей и за которыми живут гипербореи. Этик пишет, что Танаис истекает из гор Гиперборейских, кои суть Рифеи, из горы Surdo (Судеты?).
     Греческое название этих гор Ρίπαια όρη — лат. Riphaei; но ph = Ф; изменение настоящего названия и буквы с на f точно такое же, как в слове русый — rufus.
120. Здесь необходимо пояснить значение Харэ, или Хари. Сближаясь с гири, гайра — гора, оно значит вышний, горний, высокопочитаемый и, относясь к божествам, принимает смысл их свойств. По свойствам Вишну значит: светлый, белый, ярый; лев, конь — в смысле косатый и конный; бой, сражение.
     Разветвление названия Хари и изменение по языкам и наречиям следующее: Άρης — Арей, Mars, бой, брань, броня. Άρως ηρος — Herus, Heros, Herr; ares aries — тур, овен, bélier Яро, Юро, Гуро, Ѣуро, Иорги, Georges, Егор, Игорь; Haro, Hario, Ario и пр.
     Слова, знаменующие происхождение от Харэ.
     Яро, Юро, Юрьич, Юрьевич (ч есть оконч. джа, означает происхождение), Юрьевский.
     Άρης — άρίήϊος или βρηίδοος — martial, belliqueux, соотв. Юрьич, Юрьевский.
     Herus — heraus, heroicus, héroique, соотв. Юрьич, Юрьевский.
     Ario — Ariowit, Ariowist; Haro — Harowith, Hariowit, изм. в Harobut (Хорват), Hereboud, Guerimout, Heremond, Heremunt, Armand, Arminius, в гот. Herman.
121. Божество землевозделывания полей у римлян называлось Rusina и Rurina — соотв. γεωργία. Древнегреч. празднества, называемые Αργία или Αεργία — соотв. празднествам Харэ, равно как и лат. Orgia.
122. Область Rouergue в соседстве Лангедока населяли также во время Цесаря rutheni; их глав. гор. назывался Rhodez, Rodena (Hrodez?).
123. Нем. Gau, Gov, Gow, Gew, Goeuu, соотв. слав, жупа, губа — повет, посад на корм и управление (кормило) — jubeo, guberna, guverna; дача, поместье, именье, манье — gave, have, habe.
     Название города Gergovia на р. Луаре, принадлежавшего боям (boji), изменяется в Gergobeum, Gergeau, Jargeau, Gergolium (Юрги, Иоргуле.). Тут и гора Gergoue.
124. После выхода готов из Дации на север при Траяне часть их осталась и покорилась римлянам. Потом готы северные, подняв против римлян германские племена, отвоевали свой Godheim в Дации; но наконец их землями овладели gepidi.
125. Еще общее в то время название войсковым пограничным сословиям.
126. Под этими галлами должно подразумевать влахов: древние называли галлами и вообще германов.
127. См. Шафарика «Слав, древн.».
128. Гаруда, изображаемая на знаменах, собственно павлин, на котором едет божество победы, называлась сарпарати, т. е. змеебой, и паванасанаса — змееед, т. е. уничтожитель пресмыкающейся породы азуров, противников света. Здесь должно припомнить стоглавую Argo (Argus), сына Громовержца Юпитера. Стоглазый хвост павлина был его символом.
129. Кн. IV. § XL.
130. Беженцы (лат.).
131. По Страбону, это сказание относится к кимврам и к отдаленным временам.
132. Тугийцы у Страбона в 7-й книге называются тойгенаии, которые вместе с тиугринаии и киивраии поначалу сопротивлялись римлянам. Плутарх в «Жизнеописании Марии» и Евтропий, кн. 5 (лат.).
133. Путра — порода.
134. Хари, ярый, Сива, в свойстве разящего, Маро, Mars, Mamers, Mavors. Он изображается едущим на белом Туре, вооруженный весами и всеми родами оружия.
135. См. путеш. в Индию князя А. Д. Салтыкова — рисунки большого формата.
136. Назв. по городу Brigantia, одноименному с Brigantium, Brigantio, Byrigantium (Briancon).
137. Составляющих продолжение Юрьевских гор (Юрских) за Рейн и, может быть, называвшихся также Юрьевскими.
138. Mamert. in Genethliaco. Pichon.
139. «Cum omnes barbara nationes excidium universa Gallia minarentur, neque solum Burgundiones et Alamanni, sed etiam Chaibones Erulique, viribus primi barbarorum locis Ultimi» («Когда все народности из всей варварской Галлии из-за исхода своего исчезали, и это касалось не только бургундов и алеманов, но также и хайбонов и эрулов, которые по своему могуществу были первыми среди варваров, а по занимаемым ими землям — последними»). I. Pichon.
140. См. «Слав, древ.» Шафарика. Т. II. Кн. III — в статье «Бодричи».
141. По мнению г. Шафарика, Вранове, Врановцы.
142. По древнеслав. Брадов.
143. Мы уже упоминали, что сайване разделялись на русь (гражданство) и вендов (селян). Почти до II века название вендов было известно римлянам только на полях Винделикии, или Вандалии между Альпами и Дунаем. Но Дион Кассий (II и III века) горы в вершинах Эльбы называет уже Вандальскими; те же горы Птоломей (во II веке) называет Вендскими (Venedici montes). По правую сторону Эльбы преимущественно уже населяют податные земледельческие племена, огражденные от неприятелей и рекой, и лесами (лугом). В средние времена Люнебурская область также называлась Вендским краем.
144. Этот Луг тянулся, без сомнения, к востоку за Эльбу по Лауенбурской области и к западу до р. Везера, где около устья местность называется также Lawenburg; на p. Luna — Lunenburg; на p. Geste — old Lunenbergen.
145. Gau значит на plattdeutsch округ, district, Gerichtszwang — повет, по древнему — губа, жупа.
146. См. Шафарика. Область Люнебургская в старину: Linaa, Hlinaa, Glin, Linagga, Linegau, Lennigow.
147. Имя лигийцев распространилось по многим государствам (лат.).
148. «Савеллиане в неблагополучные годы давали обет Маворсу, богу жизни и смерти, приносить в жертву десятую часть будущего годового урожая. И эта обетная весна называлась Ver Sacrum». (Michelet. Hist. Rom.)
149. В инд. Мара, Маранна, Марита.
150. Марджа — cleaning the body — омовение; название Вишну. Отсюда, без сомнения, и название месяца марта — маржей,. Марджана также значит омовение; маарджита — обмытый, обновленный, наряженный, ornatus. В простонародии празднество это в инд. называлось Mariammai.
151. В списках m и n часто заменяют друг друга: вместо sinus — simus, вместо amnis — annis, вместо batani — batami; Senones — Semones; mox — nox.
152. Ostrum — пурпур. В некоторых переводах принято за восток и передано: «на ложе, обращенном к востоку» (!).
153. «Мифы славянского язычества».
154. У Страбона горицкие или горичанские хорваты, соседи херусков, также названы χαττουαρίων, a в кодексе Моск. патр. ризницы — χαττουταριον.
155. Мы уже говорили выше, что Иорнанд, описывая границы вендов Дации во время Геберика (в 360 году по Р.Х.), кагена готов, определяет их местность между маркоманами с запада, гермун-дурами с севера, готами с востока и Дунаем с юга.
156. См. Шафарика «Слав, древн.»: Жирмунт — форма славяно-литовская — Guerimout, Heremunt; чисто слав. — Harobut, Harawith, Яровид, Ярович.
157. De rebus Hanseat. Werdenhagen.
158. Clucas (целовцы?), lobelas (Любляне), cosentzis (козенцы, косовцы), Muchla (могиляне) и собств. chrovatus (хроваты).
159. Насанск. нара, нарас, в части, и общ. знач. человек (люд, народ). Нара также — название Вишну и Арджуны, или Вишну в лике Арея, Heros, Юрия. Нара, следовательно, заменяет Хари, и нараджа единозначительно с хариджа, т. е. происходящий от нара или хара.
160. «Juxtaque Carnos (жит. Горицкой области) quondam Taurusci appettati, nunc Norici» (Рядом с карнами, которые некогда назывались таурисками, а ныне — нориками). Plin. L. III. XXIV.
161. Довольно звучен еще отголосок этих же имен и в Noricia Галлии.
162. Вышора — обычное назв. рек у славян.
163. «É regno etiém Marobodui, Suevae gentes Semnones ac Langobardi defecére ad eum», (Из царства Марободуя свевские племена семнонов и лангобардов пришли к нему). Tac. Ann. Lib. II. 45.
164. Многие из владетельных горицких князей воспитывались в Риме; принимая обычаи, нравы, язык и имена латинские, они становились вернейшим орудием покорения родичей своих.
165. Gaworina — яворовый или габровый лес.
166. Feudatarius — соотв. слову огнищанин.
167. Обычный русский возглас ура употреблялся долго еще и впоследствии у норичей или нормандов галльских. Норичи, или норманны, составляли военное сословие, а потому, как уже объяснено выше, понятен и возглас их к божеству войны, их родоначальнику.
168. Alamandi — собственно назывались Hali.
169. Не излишне заметить, что сербы словом шокац, шоко называют сербов, обратившихся в латинство.
170. "Borani, goths, carpes (сербы), burgonde (болгары) суть варварские племена, обитающие по берегам Дуная. Zozime Hist. Rom. (жил в исходе III и начале IV столетия).
171. Издан. Г. Скальковским.
172. Ногаи, белые гюгаи — бевс, или беш-ногэ (печенеги) составляют, по нашему мнению, орды козарские, принявшие маго-метанизм.
173. Нет сомнения, что название фигура есть измененное слово; можно предполагать, что оно изменилось из focher (фохер) или ohanka, что значит по-чешски пламенник. Сквозные бочки производили вихрь, быстро воспламенялись и выбрасывали огонь языками. Эти фигуры из смоляных бочек, опутанных хворостом, вероятно, служили и основанием басни о мнимом Тауте галлов.
174. Куища по-серб. знач. дом и также кухня.
175. Накрашенными телами (лат.).
176. У дациан в обычае было татуировать знак на руке (PL VII, 10).
177. Рудокопни по южнослав. вапа (родник-рудник); греч. ßaüvn в лат. принимает смысл bannio, bannum — ссылка.
178. Государство Золотурское — это одно из славных и древнейших государств гельветов, расположенное у златоносной реки Яры (лат.).
179. G. Bruin. Orbis Terrarum.
180. Золотурье — большое славянское село (лат.).
181. West-gothi, жившие на западной стороне Тейса и, без сомнения, владевшие золотыми рудниками под Татрами, вытеснены оттуда, вероятно, во время Маробуда квадами (чехами, т. е. становыми полками).
182. Caput 54: «Gepidas, quam ex gente Rugorum non parva solatia», то есть Готией в Дации владели уже gepides, a над ними, в горах и за горами, оставались те же русины (в верхней части Молдавии и Бессарабии и в Галиции).
183. В средние времена писалось: daci, а не dani; Noricum, a не Norvegia; suevi, a не svei.
184. Которые себя, то есть свой род, называли Рос (лат.).
185. Бертин. лет. См. «Слав, древ.» Шафарика. Т. 11, кн. 1.
186. Так и latini по другому наречию назывались lavini (Нибур).
187. Brenstein — горючий камень.
188. Благовонный янтарь, по-литовски gintaras, находимый на берегах Восточной Индии арабы называли хамбра. Явно, что название янтарь и гинтарас суть санскр. гандараса, т. е. благовонное вещество, Mvppa. Ганд’а значит также сера.
189. По селению Одрово в вершине прозывается и река Одрова (правильнее кажется Ядрова, Ядра), соотв. реке Ядра, Янтра в Булгарии. Река Одер (Odera, Odora) называется также Suevus, вероятно, по главному устью Sevine, Swuene, т. е. Савину.
190. См. Шафарика «О литовцах».
191. Название финны нисколько не народное; оно также есть изменение прозвища vani, vendi. Мы даже полагаем, что в Таците вместо fennos должно принять чтение semios, ибо в некоторых списках пишется femiorum, fomnorum, femios, что ближе к собственному названию чудских народов саоме. У Птоломея cpivvoa под Венетскими горами; Venedicus sinus есть собственно Финский залив. Явно, что название финны принадлежит поправкам.
192. Савины-сайване, как мы видели, вытеснены были из родных земель Италии, Альпов и Галлии и за Рейн, и даже за Эльбу. Готы же вторым своим Годгеймом считали Дацию.
193. Vandland, Wänäland, Gwäneland, Kwenland, Chunuland.
194. Иоакинф в «Записках о монголах» говорит, что этот народ изменял свои названия по именам владетельного рода; но все первобытные роды отзываются династиями китайскими. При основателе Китайского царства Хуан-ди монголы назывались ху-ньюй, при династии Ся — сяньюн; при Цинь и Хань — хунну; потом назывались сянби, жужу тугла, кидань, татань, монгол. Но отчего ж и сами китайцы — хины — не гунны, а хунны, или гунны, — не хунуд, как называют персияне индейцев или, вернее, народов, живущих от них на восток.
195. Несмотря на то, что в частностях истории одно название заменяет другое — например, по Диону Vandailici montes, по Птоломею — Venedici montes; озеро Thum в Швейцарии еще в VII веке носило название lacus Vandalueus, a потом вместо латинской формы названия приняло немецкую — Wudensee.
196. Не только по земле, но и с помощью флотов прибывали (лат.).
197. На этот филологический морок пора уже обратить внимание. Эти словари есть набор слов разных мест и разных говоров просторечия. Из этого выходит, что каждый слог какой угодно азбуки значит все что угодно. Возьмем в пример следующие слова, или, лучше сказать, звуки: af, ар, ef, abh, alt, aman, amb, and, ind, arg, aud, aun, bil, boira, braig, bul, cochen, div, dub, duri, en, gel, gil, gol, imen, isc, lig, lo, lu, lua, loin, onno, ose, ova, senn, sinn, srut, srot, su, sufel, sur, ten, tiber, tur, umna, unda, unna, us, wis и пр. и пр. Все эти звуки в так называемом галльском языке значат — река. Aam, am, amba, an, ant, cern, dun, doin, duine, daone, tuin, toin, en, es, is, ois, uis, ver, fear, ian и пр. и пр. знач. муж, человек. Oes, os, aos, as, tum, tom, rus, rod, rud — лес. Этим-то набором звуков в разных местах, разными лицами и в разные времена учат нас толковать все древние исторические имена и названия мест.
198. Tzschucke, ссылаясь на Моск. кодекс, говорит, что в нем Ραξυλατους; в «Geogr. De Strabon» (Paris. 1812) также упомянуто, что в Моск. кодексе Ροξαλανος, но та и другая ссылка ложны. В кодексе патр. библ. — Ροξανοι.
199. Буджак, собственно маджарское название Бессарабии, значит страна бойев, как Ясджак — земля ясичей, Кунчак — земля коман и т. д.
200. По значению ремесла военного название серб имеет глаголы сербити, сербитисе, и сущ. сербленье — в смысле боевая служба, откуда произошел и смысл лат. слов servus, servo — охранять, и servio — служить.
201. Burgundi, burgusi, bourgignons, родом венды (vindili), которых имя образовалось, вероятно, из брежане (Брдо, Борт, Бродницы), были собственно войско. Избираемый в воеводы у них назывался, по искаженному названию, hendinos (Амм.). Этот hendinos отвечал у них за все неудачи и беды, даже за неурожай. Та же самая ответственность лежала и на атаманах или гетманах у казаков. Из гетман латинскому писателю легко образовать hendin. Бургундский sacerdos, по Аммиану, назывался sinistus; но как бы иначе выразил римлянин название xiadz-ксендз, как не чрез sinist.
202. Хребет, разделявший скордисков от древней Македонии и Фракии, от которого производят имя скордисков, называется по-сербски Шара планина, т. е. Серый хребет; отсюда по-тур. Чар-даг
203. Название характерники кажется изменено из хуторяне.
204. Bedae. «Hist Eccles.» (Шафарик. «Слав, древ.» Т. II. Кн. III. Стр. 78).
205. Происходит, как уже было упомянуто, от венный (привенчанный, коронный); от слова вено, венко (wenko) — wenkowsky lid значит rustici, agrestes. Отсюда winny (винный, повинный).
206. Gerberti Epist. (Слав. древ. Т. II. кн. III. 78.)
207. Восточ. часть Финнии, Bothnia.
208. «Ист. Швец.» Далина (Т. I. Гл. III § 16). По Далину, Kwenland было название всей Финляндии. Венды, по готскому писанию, vani, wänä, winidi, gwinidi, quinidi, а след. Kwenland=Wenland.
209. Jette, juti, Juten, guden — изменения по произношению, как Jutland и Gotland.
210. Финский залив есть собственно Sinus Venedicus.
211. «Воен. стат. обозр. Рос. имп.» Лифлянд. губ. 1853 г.
212. Иорнанд (гл. LI и LII) упоминает о месте жительства этих оставшихся на Дунае готов: малые готы (gothi minores) жили в Мизии, в Eucopolis (?). Это были пастыри, «gens pauper et imbellis» («народ бедный и не воинственный»). У них был по принятии христианства епископом известный Vulfila.
     Остроготы же жили в Паннонии — одни между scarniunga (чернецы?) и рекой «Aqua nigra» (р. Черна); другие при озере Pelso (Плесо Блатно). Судя по славянским именам владетелей и по тому, что сыны Аттилы называли их белыми своими рабами, это были не коренные готы, но славяне, отпавшие от сивизма к готскому верованию, а потом принявшие христианство от латинских проповедников.
213. У Тацита: «Est apud illos et opibus honos eôque unus im-peritat, nullis jam exceptionibus non praecario jure parendi» («Им свойственно почитание власти, и поэтому ими единолично, и не на основании временного и условного права господствовать, без всяких ограничений повелевает царь».
214. В Балтийском море есть острова, которые населены славянами, из которых один называется Вемере. Другой остров намного больше, расположен он напротив Вуилтос, его населяют Раны, они же Ругианы, сильнейшее племя славян, которые единственные имеют царя, и помимо этого об общественных делах их сказать нечего (лат.).
215. От-Typo, Юрий.