[109]
ИМЕРЕТИНЪ.

О, было время, трудъ полезный
Имеретинъ позабывалъ,
Мѣняя плугъ и серпъ желѣзный
На ружья, шашку и кинжалъ.

Вражда стучалась въ наши двери,
Мы прятались, куда кто могъ,
Иль кровожадные, какъ звѣри
Шли на врага, взведя курокъ.

Костры сигналъ намъ подавали:
По высотамъ сторожевымъ
Мы ночью зарева искали,
А днемъ разглядывали дымъ.

Насъ ночью глушь лѣсовъ пугала:
На стражѣ сидя у дверей,
Мы принимали плачъ шакала
За плачъ украденныхъ дѣтей.

[110]


Какъ часто вѣтра шумъ привольный,
Трескъ сучьевъ, лошадиный топъ —
Меня бросалъ то въ жаръ невольный,
То въ лихорадочный ознобъ.

Въ ножи играли дѣти наши
И бѣгали обнажены,
И, дна не видя горькой чаши,
Не ждали мы конца войны.

И равнодушно мы сносили
Нашъ плѣнъ и нашъ позоръ, когда
Красавицъ нашихъ уводили
На трапезонтскія суда.

Мы знали, дома ждалъ ихъ голодъ;
Мы знали, брачную постель
Ихъ замела бы въ зимній холодъ
Неугомонная мятель.

Жилища наши стали бѣдны,
И обѣднѣли алтари,
Гдѣ передъ битвами молебны
Служили нѣкогда цари.

[111]


Но, закаленные бѣдами,
Не закалили мы сердецъ…
Какъ надъ младенцами, надъ нами
Небесный сжалился Отецъ.

Потухло зарево пожаровъ,
Угомонилася вражда,—
Плѣнно-продавцевъ янычаровъ
Исчезли грозныя суда:

Единовѣрному народу
Вручили мы свою судьбу!
Онъ далъ намъ полную свободу
Начать безкровную борьбу,—

Борьбу съ сохой, борьбу съ лопатой,
Съ шелкомотальнымъ колесомъ…
И сталъ богатъ нашъ домъ дощатый
Мотками шелку и виномъ.

Рубли въ карманахъ завелися,
Висятъ замки на сундукахъ,
И съ пѣснями до Кутаиса
Мы русскихъ возимъ въ каюкахъ…