Из статей о сочинениях Пушкина (Раич)

Из статей о сочинениях Пушкина
автор Семен Егорович Раич
Опубл.: 1839. Источник: az.lib.ru

Раич С. Е. Из статей о сочинениях Пушкина // Пушкин в воспоминаниях современников. — 3-е изд., доп. — СПб.: Академический проект, 1998. — Т. 1—2.

Т. 1. — 1998. — С. 367—368.

http://next.feb-web.ru/feb/pushkin/critics/vs1/vs1-367-.htm

С. Е. РАИЧ
ИЗ СТАТЕЙ О СОЧИНЕНИЯХ ПУШКИНА
ИЗ СТАТЬИ «РУСЛАН И ЛЮДМИЛА. СОЧИНЕНИЕ А. ПУШКИНА»

Я познакомился с Пушкиным в то время, когда он жил в Одессе; там читал он мне только что сбежавшую с пера «Песнь о вещем Олеге» и отрывки из «Евгения Онегина». Тогда он был в апогее своей славы и поэзии. Как он был предан ей! Как иногда боялся измены ее! Однажды, после продолжительного разговора со мною о поэзии, о своих произведениях, он умолк, задумался и тяжело вздохнул.

— Что с вами, Александр Сергеевич, — спросил я его, — о чем вы задумались?

— Есть о чем задуматься при мысли — что будет со мною, с моими произведениями?

— Если вы будете продолжать как начали, вы навсегда останетесь любимцем русской публики.

— O rus!* — Заметьте, что Пушкин любил играть словами, и это qui pro quo** он избрал эпиграфом для одной из глав «Евгения Онегина» 1. — Любимцем русской публики, говорите вы; но разве эта русская публика не восхищалась в свое время Херасковым? Разве не хвалила она его так же безотчетно, безусловно, как меня! И что же теперь Херасков? Кто его читает?

— Вы и Херасков — тут есть разница, к тому же в его время не было критики.

— А теперь разве она есть? Я не говорю о г. К<аченовском> 2 (Пушкин был предубежден против г. К<аченовского>, простим ему). Но отзыв Мерзлякова — даже жесткий, только справедливый отзыв, признаюсь, для меня был бы очень полезен; однако ж я его не слышу.

— И не услышите.

— Почему же?

--Потому что… потому что…

— Не договаривайте, — я понимаю вас, — он боится возвысить голос, чтобы гусей не раздразнить… Теперь представьте мое положение: кто имеет полное право произнести в деле словесности беспристрастный суд, тот боится произнести его, чтобы не показаться пристрастным; кто не имеет на это никакого права, тот произносит суд свой громко и смело, ему рукоплещут, — и толпа или, что все равно, благородная чернь становится его эхом. Теперь прошу покорно ожидать усовершенствования в поэзии, в искусствах вообще!.. O rus!…

ИЗ СТАТЬИ «БРАТЬЯ РАЗБОЙНИКИ. ЦЫГАНЫ. СОЧ. А. ПУШКИНА»

Пушкин любил говорить о Бессарабии, о своей там жизни, вольной, кочевой. «Часто, — сказал он мне однажды, вспомнивши о Бессарабии, — часто по целым неделям я не одевался, не брился, ходил по степи как сын природы — в одной сорочке и, признаюсь вам, никогда после не бывал так доволен собой, никогда не любил так поэзию». Пушкин говорил это в излиянии сердца, я верил и теперь верю его словам, — я вполне понимаю внутреннее состояние человека, всею душою преданного поэзии.

ИЗ СТАТЬИ «БОРИС ГОДУНОВ. С<ОЧИНЕНИЕ> А. ПУШКИНА»

Странное дело! — Пушкин не любил Батюшкова: он с каким-то презрением называл его поэтом звуков. Пушкин думал, что музыкальность и вообще тщательная отделка стихов вредит их силе, энергии 3.

ИЗ СТАТЬИ «ЛИРИЧЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ А. ПУШКИНА»

…Поэт должен быть выше отношений света, условий современности и житейских потребностей, если эти потребности не вопиющий глас нужды, а прихоть, которой нельзя насытить ни всем золотом Сибири. Пушкин и это хорошо понимал. «Я всякий раз чувствую жестокое угрызение совести, — сказал он мне однажды в откровенном со мною разговоре, — когда вспоминаю, что я, и может быть, первый из русских, я начал торговать поэзиею. Я, конечно, выгодно продал свой „Бахчисарайский фонтан“ и „Евгения Онегина“; но к чему это поведет нашу поэзию, а может быть, и всю нашу литературу? Уж конечно, не к добру. Признаюсь, я завидую Державину, Дмитриеву, Карамзину: они бескорыстно и безукоризненно для совести подвизались на благородном своем поприще, на поприще словесности, а я!» Тут он тяжело вздохнул и замолчал 4.

Сноски

Сноски к стр. 367

* О деревня! (лат; каламбурно: «О Русь!»).

** Подстановка (лат.).

ПРИМЕЧАНИЯ

править

Воспоминания журналиста, поэта, переводчика «Освобожденного Иерусалима» Т.Тассо Семена Егоровича Раича (1792—1855) вкраплены в цикл его критических статей о сочинениях Пушкина и есть часть их общего замысла утвердить идеал «чистого поэта» в его эпигонско-романтическом варианте. Под этим углом зрения стилизован и облик Пушкина. Сохраняя фактическую основу своих разговоров с поэтом (июль — август 1823 г.), Раич дает им толкование, иной раз расходящееся с прямыми пушкинскими свидетельствами.

Впервые: Галатея, 1839, N 19, 24, 27, 29, без подписи.

ИЗ СТАТЕЙ О СОЧИНЕНИЯХ ПУШКИНА

Галатея, 1839, с. 132—134; N 24, с. 485—486; N 27 с. 44; N 29, с. 197.

1 «Евгений Онегин», гл. I. Эпиграф — Гораций, Сатиры, кн. II, сатира 6.

2 Ср. эту же мысль в «Разговоре о критике» (1830) (XI, 90).

3 Это неточно. В начале 1820-х годов Пушкин внимательно изучает Батюшкова и, действительно вступает с ним в творческую полемику (см.: В. Б. Сандомирская. К вопросу о датировке помет Пушкина во второй части «Опытов» Батюшкова. — Врем. ПК, 1972. Л., 1974, с. 16—35), но общая оценка его остается очень высокой; критика адресована подражателям, вопроизводившим технические приемы мелодического стиха.

4 Этот разговор (время и обстоятельства которого неясны) лишь отчасти соответствует позиции Пушкина, видевшего в товарных книгоиздательских отношениях естественный процесс процессионализации литературы.