…Что ж до меня, то я бы желал прихода лета — тогда, Софья Васильевна, я бондировал бы всю Ладогу балладами и идиллиями,— но теперь
Как жаль, что веют здесь Бореи — не Зефиры,
Что не цветут цветы,
И словом: вешних дней не видно красоты!
А то бы, волю дав струнам пернатой лиры
(В простонаречии: гусиное перо),
На крыльях юныя мечты,
Я б мог представить вас среди полей, кусточков,
Гуляющу в тени лесов,
Задумавшуюся при шуме ручейков,
При говоре листочков,
При пеньи птиц лесных;
И даже, вспомнивши тираду из Моины,
Вздыхающею (для картины);
Или в душе с мечтой, с мадам Жанлис в руке,
Спешите к Волхову-реке,
То с песнями по ней катаясь в челноке,
То на уде, и гибкой, и дрожащей,
Прельстившись чешуей блестящей,
Влечете бьющихся невинных рыб из волн,
То к старой Ладоге стремите утлый челн
И там, с высот уже осиротелых башен,
Раздробленных веков стопой,
На все окрестности бросаете взор свой.
Воспоминаете, сколь Игорь в них был страшен,
Как славою сей град гремел!..
А ныне? Там, где меч о камнь точил воитель,
Где щит войну звучал, звенели тулы стрел,
Смиренная стоит отшельников обитель;
Плющом каменья поросли,
Упали стены и бойницы,
И кролики живут героев средь столицы.
Вы мыслите: «Так всё проходит на земле!..»
И в гости на кадриль спешите.
Потом я мог представить вас
На берегу крутом, где Волхов волны рьяны
Катит через порог, через бугры песчаны,
Стрелой летя от глаз.
Я вижу мысленно: на сопке вы сидите,
На запад пламенный глядите,
Любуетесь, когда среди пурпурных туч
Играет, отразясь, последний солнца луч;
Как с тверди мраки льются,
Как по холмам туманы вьются.
…Вы погрузились в море дум;
Вот слышится плеск волн, дубравы тихой шум
И ветров хладных завыванье,
И под курганами подземное стенанье.
По чувствам трепет пробежал,
Цепями призрак зазвучал.
О ужас! близко… Не пугайтесь…
Не бойтесь мертвецов,— с живыми забавляйтесь
В кругу своих
Знакомых и родных.
Об ужасах лишь в снах видайте,
Лишь в жмурках в мрачности блуждайте.
И, стихотворному поверя не всему,
Благодарите вновь зиму,
Котора, в теплые вас комнаты загнавши,
Вкруг игр и радости собравши,
С сестрами, братьями заставила весть дни
В священной отческой сени!
А то бы силою обильна рифм теченья
И летнего воображенья
Я, может быть, заставил вас
Парить из Ладоги — по ветру на Кавказ!
…Но еще все ли я высказал? Посещения, приемы, игры, танцы, катанья, гулянья и проч. и пр. занимают вас, я думаю, не менее приятно во всё время праздников.
Лишь к удовольствиям желания стремя,
Смеетесь, резвитесь, танцуете, а я?
А я скучаю по обыкновению, сижу дома по привычке, занимаюсь по охоте. Много читаю, мало пишу, и еще менее сочиняю. По общему уделу людей думаю и раздумываю, в неудачах приговариваю, всё к лучшему! О смертной косе думаю редко; ибо люблю жить, хоть и не боюсь смерти, веселюсь, когда можно (это не часто бывает), радоваться здесь нечему —
Я не живу почти,— дышу,
Скучаю сам, других смешу
И, хладность дружбы
Мечтами золотя,
Играю цепью службы,
Как милое дитя.
