Изъ бумагъ Степана Петровича Шевырева.
правитьИмя С. П. Шевырева (род. въ Саратовѣ 18 Октября 1806, сконч. въ Дарижѣ 8 Мая 1865) до того извѣстно въ исторіи Русскаго просвѣщенія, что распространяться о немъ было бы излишне. Это былъ человѣкъ самой многосторонней учености, глубокій знатокъ Европейской словесности, даровитый критикъ, археологъ и разыскатель памятниковъ нашей древней письменности, неутомимый профессоръ, которому обязано своимъ образованіемъ цѣлое поколѣніе Русскихъ людей. Отдавшись наукѣ и преподаванію ея въ Московскомъ университетѣ, Шевыревъ не прекращалъ своихъ опытовъ въ такъ называемой изящной словесности.
Долголѣтнія занятія словесностью и критикою ея произведеній приводили Шевырева въ сношенія съ нашими писателями. Приводимъ нѣкоторыя выдержки изъ писемъ сохранившихся въ его бумагахъ и сообщенныхъ его сыномъ Борисомъ Степановичемъ, прося читателя не терять изъ виду, что письма почти всегда и большею частію имѣютъ значеніе случайности и не могутъ служить къ полному изображенію и лица писавшаго и того, о чемъ и къ кому написано; они дороги только какъ непосредственное выраженіе минуты. П. Б.
1.
правитьСейчасъ только покончилъ я одно разсужденіе на золотую медаль по моему предмету[1] и спѣшу препроводить его къ вамъ, почтеннѣйшій Степанъ Петровичъ. Мнѣ бы очень хотѣлось, чтобы и вы порадовались вмѣстѣ со мною такому преспѣянію такого благаго дѣда, обѣщающему впослѣдствіи самые благодарные и утѣшительные плоды. Право, душа не нарадуется, читая такія изслѣдованія въ такое короткое время существованія нашего общаго дѣла въ нашемъ Университетѣ, матери и виновницы его на Руси. Такъ и хотѣлось бы подписаться самому подъ этими, вовсе не студенческими, розысками. Во что бы то ни стало, а надо намъ ихъ не скрывать подъ спудомъ, и для блага самого предмета, и для блага общаго дѣла, и для блага дѣлателей, а пуще да знаютъ истину и исповѣдуютъ ее, если только чужды сатанинской неключимости и упорства! Думаю, что другіе члены нашего Отдѣленія[2] едвали будутъ имѣть время пробѣжать что-либо изъ этихъ разсужденій. Причиной тому — самый объемъ ихъ, который, однакоже, должно было сломить и одолѣть вполнѣ, по крайности мнѣ, какъ главному отвѣтчику тутъ. Право, Степанъ Петровичъ, любо трудиться намъ среди такихъ воспріимчивыхъ и смѣтливыхъ слушателей, которые, сидя еще за лавкой, опережаютъ во многомъ каѳедральныхъ. Давай Богъ ихъ побольше и больше!…
23-го Мая,
1846 г.
Четвергъ въ ½ 9-го вечера.
1.
правитьВторникъ въ 4 ч. вечера, Сейчасъ я говорилъ съ *** о томъ, о семъ, и между прочимъ онъ спросилъ меня, читалъ-ли я разсужденіе Аксакова?[3] «Да», отвѣтилъ я. «И вы подписали?» «Да», Ьнова. «Ну, одолжили же вы всѣ мена», подхватилъ онъ, «здѣсь просто (въ самомъ пачалѣ Разсужденія) проступокъ противъ первыхъ 3-хъ пуиктош>». (Чего? Устава цензурнаго, думаю). Какъ это вы меня компрометировали!" Я спросилъ его: «не о Петрѣ-ли В. и его Питерѣ рѣчь?» «Да, да!» сказалъ онъ. «Такъ, сколько помню, и Степанъ Петровичъ и я отмѣтили эти мѣста въ подлинникѣ карандашемъ и говорили декану о нихъ, какъ о назначенныхъ, по нашему мнѣнію, къ исключенію; а если онъ пропустилъ ихъ, то въ томъ онъ виноватъ, а не мы: онъ читалъ послѣднюю коректуру и подписывалъ къ печатанію». — «Ну, такъ мы еще поговоримъ о томъ послѣ завтра вечеромъ». Теперь пока что будетъ, Степанъ Петровичъ, да вѣсте, яже бысти только, пожалуйста, чтобы до Четверга вечеромъ мы одна душа не знала о томъ, что вамъ теперь пишу. Бытъ можетъ, это у него только первое впечатлѣніе, а еще скорѣе быть можетъ, мнѣ удастся его разувѣрить или ослабить. Во всякомъ случаѣ, да вѣсте о чемъ идетъ дѣло и будьте готовы, на случай до того встрѣтитесь съ нимъ. Если точно дѣло таково, какъ онъ говоритъ (потому что я еще не успѣлъ прочесть статью и пишу вамъ сейчасъ по возвращеніи отъ него), то вся отвѣтственность падаетъ больше всего на предшественника вашего по деканству[4]. Кто вѣсть, можетъ быть это одна изъ его многочисленныхъ штукъ, намѣренно подпущенныхъ съ расчотомъ и разстановкою. Дѣло можно будетъ послѣ Четверга объяснить справкою въ самомъ подлинникѣ; но дотолѣ не надо, по моему, поднимать шума: пусть это между нами двумя пока.
3.
правитьМинистру въ нынѣшнихъ обстоятельствахъ заграничныхъ не хотѣлось бы снова попасться съ Славянской каѳедрой, особливо у насъ, въ то положеніе, въ какомъ онъ уже разъ былъ по неосторожности, или чему другому, прошлогодичныхъ весеннихъ разбитныхъ парней, какъ ихъ нѣкоторые называютъ. Вотъ онъ и самъ, не зная, что дѣлать, то къ той, то къ другой мѣрѣ прибѣгаетъ, не удастся ли какъ заблаговременно, на всякій случай, оградить себя, по крайности словами предполагаемаго преступника, и тѣмъ выказать, съ одной стороны, свою предусмотрительность, а cъ другой и мѣры противъ грядущаго зла выказать передъ судьбй. Такая заботливость слишкомъ явно сама себя обличаетъ и прямо говоритъ, чего хотятъ. Скажите откровенно, безъ всякихъ обиняковъ и пощады меня, безъ всякихъ прелюдій, которыя, вмѣсто своего назначенія, обыкновенно производятъ противное дѣйствіе, что вамъ извѣстно положительно объ этомъ дѣлѣ? Коли министру нужна каѳедра для чего нибудь, для собственнаго-ли покоя, изъ предосторожности по шатости времени, или для чего бы то ни было — я больше не сижу на ней; но проходить подобныя мытарства, и притомъ занимая столько лѣтъ ее, подвергаться Измайловскимъ истязаніямъ, въ которыхъ пожалуй, съ горячки, или съ дуру, и пооговоришься, я не въ состояніи, я не могу принудить себя. Лучше безъ хлопотъ и затянуть: «Я въ пустыню удаляюсь!» Кромѣ того, мнѣ бы хотѣлось услышать отъ васъ, если только вы будете такъ добры: кто вамъ поручилъ сказать мнѣ доставить свое исповѣданіе Славянской вѣры? Министръ, попечитель, ректоръ? Нѣтъ, почтеннѣйшій и добрѣйшій Степанъ Петровичъ, послѣ этого вамъ и прочимъ сотоварищамъ моимъ расти, а мнѣ малиться.
4.
правитьКакъ вы думаете, слѣдуетъ-ли мнѣ самому явиться къ министру, прежде нежели онъ станетъ посѣщать насъ и извиниться передъ нимъ въ томъ, что по ею пору не могъ доставить ему своего конспекта, или же передать это посредничеству попечителя? Потому что я, начавши на другой день послѣ посѣщенія вашего (26 Августа), по ею пору не могу окончить своей работы, между тѣмъ какъ тружусь по 10 и болѣе часовъ въ день, даже очень рѣдко бываю отъ того въ типографіи. Цѣлыхъ 15 листовъ уже исписалъ, а только едва перешагнулъ за половину. Пожалуйста надоумьте меня, какъ лучше сдѣлать: вы хороши съ министромъ, знаете его коротко, а я ничего этого не имѣю. Я вовсе не прочь, какъ видите, отъ удовлетворенія его: но что же дѣлать, что обширность каѳедры не позволяетъ никакъ съежиться? При томъ пожалуй съежишься, а онъ подумаетъ съ намѣреніемъ. Впрочемъ, если я уже упустилъ надлежащее время — такъ тому и быть.
5.
правитьОтъ всей души благодарю васъ за вѣсть о намѣреніи министра побывать у меня на лекціи. Хоть и ждалъ я его каждый разъ, тѣмъ не менѣе отъ васъ первыхъ узнаю опредѣленно о томъ. Постараюсь, какъ совѣтуете, высказаться. Одно только не, знаю, въ которомъ часу будетъ онъ? У меня завтра двѣ лекціи, въ 12 часу по исторіи Чешской Словесности (внизу) и въ 1-мъ по языку Чешскому; послѣдняя мало представляетъ простора къ цѣльности, сжатости и стройности. Впрочемъ авось найдется что нибудь годное. Еще: читать-ли по тетради, или же напротивъ?
- ↑ Это было, если не ошибаемся, разсужденіе Евгенія Петровича Новикова (нынѣ посла нашего въ Австріи) о Лужицкихъ нарѣчіяхъ.
- ↑ Т. е. Словеснаго Отдѣленія, коего С. П. Шевыревъ былъ тогда деканомъ.
- ↑ Это была магистерская диссертація К. С. Аксакова: «Ломоносовъ въ исторіи Русской литературы и Русскаго языка». Разсужденіе это нынѣ появилось въ полномъ своемъ видѣ во 2-мъ томѣ Сочиненій К. С. Аксакова, М. 1875. Вотъ это мѣсто, возбудившее тогда такую опасливость въ представителяхъ университетской власти: «Столицею нашею сталъ городъ съ чужимъ именемъ, на берегахъ чуждыхъ, не связанный съ Россіею никакими историческими воспоминаніями».
- ↑ Деканомъ Словеснаго Отдѣленія былъ передъ С. П. Шевыревымъ И. И. Давыдовъ.