Некрасовский сборник. V
Л., «Наука», 1973
Среди хранящихся в ИРЛИ АН СССР более 800 писем к Некрасову разных лиц несколько десятков не опубликовано. Оставляя в стороне те из них, содержание которых посвящено хозяйственно-бытовым вопросам, мы печатаем письма, имеющие более широкое общественное значение. Они относятся к 1855—1877 гг., охватывая таким образом важный период жизни поэта. Среди авторов писем много неизвестных лиц, а также литераторов, ранее не зарегистрированных в качестве корреспондентов Некрасова. Исходя из содержания публикуемых материалов, их можно разделить на следующие основные группы:
1. Письма с выражением солидарности с литературно-общественной позицией Некрасова и оценкой его творчества («Е. М.», С. П. Колошина, Л. А. Панаева, С. А. Юрьева).
2. Письма начинающих писателей (Л. В. Бекетова, Н. М. Головщикова, М. Готовицкого и др.).
3. Письма по различным вопросам от лиц, связанных с Некрасовым деловыми или дружескими отношениями (И. И. Панаева, П. А. Плетнева, Л. И. Розанова, Д. П. Сильчевского, А. А. Слепцова, К. К. Случевского, Н. А. Степанова, А. С. Суворина и др.).
4. Письма, содержащие просьбы о денежной помощи (Н. И. Арефы, Н. И. Глушицкого, И. А. Пиотровского).
Письма печатаются в алфавитном порядке корреспондентов; краткие сведения о них и архивный шифр хранения письма сообщаются перед его текстом, комментарий по содержанию — после текста письма и в подстрочных к нему примечаниях.
Текст писем печатается с соблюдением современной орфографии.
Арефа Н. И.
правитьН. И. Арефа — литератор, сотрудник ряда периодических изданий второй половины XIX в.
Н. А. Некрасов был одним из учредителей Литературного фонда и пользовался в нем большим влиянием. Семь лет (1860—1870-е годы) он состоял членом выборного комитета Литфонда, в 1875 г. избирался на должность товарища председателя комитета, был его щедрым жертвователем. Как правило, он оказывал материальную помощь обращавшимся к нему нуждавшимся литераторам — лично или путем ходатайства об этом перед Литфондом. Бывали, конечно, случаи, когда за помощью обращались и недостойные лица. Письмо Арефы, как и некоторых других, пополняет сведения об этой стороне общественной деятельности поэта, исследованной В. Е. Евгеньевым-Максимовым в статье «Н. А. Некрасов и „братья-писатели“» (см.: Некрасовский сборник. Пгр., 1918).
ИРЛИ, ф. 155, 1872 г., лл. 505—506.
Вследствие различных неблагоприятных обстоятельств пишущий эти строки находится в настоящее время в таком отчаянном положении, что я решаюсь обратиться с просьбою к человеку, которого не имею чести знать лично.
В прилагаемом при сем свертке заключаются доказательства того, что я имею некоторое право рассчитывать на материальную помощь со стороны «Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым». В числе этих доказательств находятся, во-1-х, четыре листа принадлежащего мне сочинения «Методисты и их учение», издание коего не может быть окончено вследствие расстройства моих дел, и, во-2-х, рукопись переделанной мною, с польского, комедии, которая могла бы быть напечатана в «Отечественных записках».
Не имея в Петербурге ни родных, ни знакомых и не зная, каким образом мог бы я выхлопотать себе ссуду от «Общества», — я осмеливаюсь обратиться к Вам, высокоуважаемый Николай Алексеевич, с следующею всепокорнейшею просьбою: мне необходимо иметь в своем распоряжении по крайней мере сто рублей, для того чтобы иметь возможность выпутаться из того отчаянного положения, в которое я попал, не имея возможности зарабатывать мелким литературным трудом вследствие болезни; вот почему я убедительнейше прошу Вас ссудить мне вышеозначенную сумму и с тем вместе принять на себя труд заявить об этом «Обществу», которое, смею думать, не преминет возвратить Вам означенную сумму, которая в свою очередь будет возвращена мною по отпечатании сочинения «Методисты» или по получении гонорария за комедию.
Если я ко всему вышеизложенному прибавлю, что в случае отказа помочь мне я должен покончить свое существование, так как я уже вторую неделю живу впроголодь и, обещая со дня на день заплатить за квартиру, вынужден буду сегодня ночевать где-нибудь на бульваре, то будет совершенно понятно состояние, в котором я нахожусь в настоящее время в ожидании ответа на это письмо.
Смею думать, что Вы, высокоуважаемый Николай Алексеевич, не откажете просьбе несчастного человека, возлагающего на Вас свои надежды.
Пользуясь случаем выразить Вам мое благоговение, имею честь быть Вашим покорнейшим слугою
29 мая 1872 года.
Письмо Н. И. Арефы было передано Некрасовым в Литфонд, в протоколах заседаний которого оно хранится. Вверху письма входящий № 142 и надпись чернилами: «получ<ено> 29 мая 1872 г.». Здесь же надпись карандашом рукой Некрасова, адресованная В. П. Гаевскому, общественному деятелю, одному из учредителей Литфонда: «Добрейший Виктор Павлович. Пожалуйста, доложите просьбу Арефа Литер. Фонду, при сем рукописи и книга. Н. Некрасов».
Письмо Н. И. Арефы было рассмотрено в заседаниях комитета Литфонда 6 и 20 июля 1872 г.; просителю была выдана ссуда в 50 руб. (ИРЛИ, ф. 155, 1872 г., лл. 227 об., 229). В 1879 и 1895 гг. Н. И. Арефа обращался с аналогичными просьбами непосредственно в Литфонд, но получал отказы, в первом случае «по недостатку прав» на вспомоществование, во втором — по причине того, что «находился под судом за мошенничество». К последнему этот плутоватый журналист был склонен и ранее. Вспоминая свое материальное положение в тот год, когда он обратился за помощью к Некрасову, Арефа сообщал В. О. Михпевичу 6 февраля 1889 г.: «В 1872 году я не был в черном теле, заботясь лишь о снискании себе пропитания. В начале этого года я напечатал мною составленную справочную книгу в 20 листов „Систематический свод почтовых отправлений“, в том же году я издавал сочинение „Методисты и их учение в Англии и Америке“; тогда же состоял корреспондентом „Русских ведомостей“, получая … более 150 р. в месяц… Я настолько не нуждался, что держал в то время в СПБ. собственную лошадь» (ИРЛИ, ф. 183, оп. 1, № 8, лл. 7—8).
Бекетов Л. В.
правитьЛ. В. Бекетов — сын В. Н. Бекетова, бывшего в 1853—1863 гг. (с перерывами) одним из цензоров журнала «Современник». Ответ Некрасова на это письмо неизвестен.
ИРЛИ, ф. 202, оп. 2, № 8.
Милостивый Государь
Я сын известного Вам Владимира Николаевича Бекетова, и потому, во имя Вашей дружбы к моему отцу, я осмеливаюсь обратиться к Вам с нижеследующей просьбой.
Два года тому назад я начал заниматься сочинением стихов, а также и прозы; предоставленный собственным своим силам без всякого руководителя, я дорого купил мои первые литературные опыты. Но вот прошел год моих занятий литературою — и в «Камско-Волжской газете», издаваемой в г. Казани, появилось в № 37 мое первое стихотворение: «Разговор гражданина с поэтом».1 Это было первое мое стихотворение, удостоившееся печати. Нечего и говорить, как отрадно было мне видеть в печати это стихотворение — свидетеля моего годового труда над литературою. Время шло — я работал. Новые стихотворения выходили из-под моего пера, а мне не с кем было даже посоветоваться насчет их; послал я некоторые стихотворения в одну редакцию — ответа не было. И мне приходилось снова работать, не имея оценки моих трудов. Мне стало тяжело; неудачи меня убивали; энергия моя падала. Я стал спрашивать себя: «И для чего я работаю над литературою? — Не есть ли это напрасная трата времени?». — Ответом было тяжелое сомнение. И вот теперь я осмеливаюсь, надеясь на Вашу дружбу к моему отцу, обратиться к Вам с просьбою: помогите мне, Николай Алексеевич! Скажите, следует ли мне продолжать мою литературную работу или употреблять это время на что-нибудь другое, а литературу оставить в покое. Научите меня! И если Вы полагаете, что мне следует продолжать начатую работу, то не оставьте меня своими советами и укажите мне те источники для моих занятий, которыми, по Вашему мнению, мне необходимо пользоваться. Помогите мне — я хочу работать! Прилагаю при сем письме некоторые мои стихотворения. Ради бога, дайте мне их оценку — я буду ждать ее с нетерпением; если и Вы откажете мне, то мне уже некуда будет обратиться за советом и помощью. Кроме мелких стихотворений я писал драму в 4-х действиях под заглавием «Против течения», написал 3 акта, а 4-й набросал — только начерно, и тем закончил, потому что заметил, что я невольно, как бы раболепно подражаю, не идее сочинений наших писателей, а форме; например, хоть окончание 4-го акта, наброшенного начерно:
Как? Что?
Так все вы за одно?
Смеетесь что ль над сединами
И ставите на поношенье?.. —
Проклятие ж над вами,
Младое поколенье!
Не правда ли оно похоже на слова:
А ты меня решилась уморить?
Моя судьба еще ли не плачевна:
Ах, боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!
1 «Камско-Волжская газета» — общественная, политическая и литературная — выходила в Казани в 1872—1874 гг., редактор-издатель Н. Агафонов. Напечатанное в № 37 за 1872 г. стихотворение Л. В. Бекетова «Разговор гражданина с поэтом», имеющее подражательный характер, отстаивало принципы гражданской поэзии, общественную роль искусства. Приводим некоторые строки из него.
…Да, назначение поэта:
Какой-нибудь певец амурный
Казнить, карать весь грешный люд,
С насмешкой на меня глядит;
Пускай отвержен он от света,
Но нет, твой глас не запретит,
Пускай его все осмеют.
Чтоб я, в порыве вдохновений,
Едва нетвердою ногой
Идей любимых никогда
Вступил я в круг литературный, —
В стихах не передал б народу
И был осмеян уж толпой;
и т. д.
Глушицкий Н. И.
правитьН. И. Глушицкий — разночинный литератор, сотрудничавший в «Отечественных записках». В июльском номере журнала за 1871 г. напечатан его очерк «Среди диких». Оба публикуемых письма были пересланы Некрасовым в Литфонд, перед которым поэт ходатайствовал о ссуде Глушицкому в 1870 и 1873 гг.
ИРЛИ, ф. 155, 1870 г., л. 1354; ф. 1155, 1871 г., лл. 368—369.
Крайняя бедность, неимение постоянных занятий, которые мало-мальски могли бы покрывать мои насущные нужды, а главное — почти непрерывная болезнь, заставившая меня всю зиму 1869 и 1870 гг., весну 1870 г. и настоящую осень находиться на пользовании во Временной загородной больнице и лишившая меня всякой возможности трудиться, принуждают меня снова обратиться с покорнейшею просьбою в Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым об оказании мне посильной помощи.
В незначительные перерывы моей болезни я мог написать только два рассказа: «Первый шаг» (помещенный в №№ 14, 15 и 16 «Сына отечества» за 1870 год) и «В кругу родных» («Петер<бургская> газета» за июль месяц того же года); платою за первый из них и пособием из Литературного фонда, полученным мною в начале октября 1869 г., в размере 25 руб., я существовал в течение почти пяти месяцев; но возобновившаяся в августе месяце сего года болезнь, истощив последние мои средства, поставила меня в такое неприятное положение, что я не только не мог уделить что-либо на лечение, но даже на самый незавидный кусок хлеба; единственным пристанищем для меня была больница.
Ныне чувствуя облегчение от болезни и сознавая настолько в себе сил, чтобы заняться работой, — я должен пока оставаться в бездействии и лежать в больнице, так как не имею ни малейших средств на наем квартиры и первое материальное обеспечение, помимо того, что не имею порядочной и теплой одежды и обуви, без которых, по роду моей болезни (ревматизм конечностей), мне представляется полная вероятность снова простудиться и захворать и снова ничего не заработать.
Ввиду этого последнего обстоятельства, а также ввиду того, что помощь со стороны Литературного фонда дает мне возможность просуществовать два-три месяца и, не развлекаясь, заниматься работой и приискать какие-либо подходящие занятия, я осмеливаюсь ходатайствовать о таковой.
И пусть помощь эта будет последнею; исключение может быть допущено в отношении меня только разве в таком случае, если в моем труде будет более серьезности, зрелости и строгой обдуманности.
Представляя настоящую просьбу на благоусмотрение Ваше, Милостивый Государь, я прошу Вашего ходатайства обо мне пред Обществом для пособия нуждающимся литераторам и ученым.
Засим с чувством глубочайшего уважения, имею честь быть, Милостивый Государь, Вашим покорнейшим слугою
4 ноября 1870 года.
Загородная больница (5 корпус).
На даче бывшего Земледельч. училища,
возле полустанции Удельной Выборг, жел. дор.
Данное письмо рассматривалось в Литфонде дважды, что объясняется следующей справкой, зачитанной на заседании 9 ноября 1870 г.: «30 августа 1868 г. просителю выдано пособие 25 р.; 3 сентября того же года 25 р.; 27 апреля 1869 г. 25 р.; 12 октября 1869 г. 25 р.» (ИРЛИ, ф. 155, 1870 г., л. 320 об.). Поручив казначею Н. Н. Тютчеву собрать дополнительные сведения о Н. И. Глушицком и убедившись в его бедственном положении, Литфонд постановил 23 ноября выдать ему новую ссуду в 25 руб. (ИРЛИ, ф. 155, 1870 г., л. 324 об.).
С. Петербург. 22 февраля 1871 г.
В октябре месяце прошлого года с поданным на Ваше, Милостивый Государь, имя прошением я обращался в Литературный фонд; в этом прошении я просил Литературный фонд соблаговолить выдать мне в последний раз пособие, не определяя размера оного, но рассчитывая, что так как я прошу пособие в последний раз, то мне не будет отказано в 50 руб. Литературный фонд чрез г. Рененкамфа передал мне только 25 р. В то время я не успел заявить г. Рененкамфу о недостаточности этого, так как у меня были долги и не имелось порядочного платья; при том же я рассчитывал, что по выходе из больницы я могу получить какое-нибудь место и заняться фельетонною работою. Но, к несчастью, на все свои хлопоты ни места и никакой работы до сих пор я не получил. Ныне, не имея места и даже не успевши докончить своей повести, я дошел до страшной крайности: прожил последнее платье и даже не имею постоянной квартиры, а должен из жалости довольствоваться смрадным уголком, в котором нет физической возможности хоть что-нибудь работать. В справедливости моих слов Литературный фонд может лично убедиться. Объяснив эти грустные обстоятельства, я смею просить Вас, Милостивый Государь, не отказать мне в Вашем ходатайстве пред Литературным фондом о выдаче мне вновь пособия 25 р., что с выданными в ноябре месяце прошлого года составит 50 руб., объясняя при том, что эти деньги я прошу в последний раз:1 я надеюсь если не получить место, то заработать за свою повесть деньги в какой-либо редакции; кроме того, эти деньги дадут мне возможность нанять постоянный уголок и приобрести приличное платье, без которого я не могу допущен быть ни к каким занятиям. Отказ же со стороны может повести разве только к тому, что должен уйти в больницу; у меня нет ни гроша даже на хлеб, и больница для меня единственный исход.
Полагаясь на Вашу благосклонность и великодушие, я надеюсь, что Вы не откажете в своем ходатайстве за меня пред Литературным Фондом.
Засим с чувством глубокого уважения имею честь быть, Милостивый Государь, Вашим уважающим слугою
Временное жительство имею на Песках, по 4-й улице, д. Григорьева, в кв. Степана Симонова под № 15.
1 Своего обещания Н. Глушицкому сдержать не удалось. Как свидетельствуют протоколы Литфонда, он неоднократно обращался за вспомоществованием и в дальнейшем.
2 Данное письмо рассматривалось в Литфонде 15 марта 1871 г.; его доложил M. E. Салтыков, бывший тогда одним из членов выборного комитета. Определение: «Отклонив ходатайство просителя, так как по своим литературным трудам он не имеет права на частую помощь со стороны Общества, выдать ему 25 р., собранные по частной подписке между членами комитета» (ИРЛИ, ф. 155, 1871 г., л. 64 об.).
Головщиков H. M.
правитьСведения об этом корреспонденте содержатся в публикуемом письме. Ответ Некрасова ему неизвестен. Статьи Головщикова в «Современнике» не печатались.
ИРЛИ, 21126/CXIV6.15.
Милостивый Государь!
В март<овской> книжке «От<ечественных> Зап<исок>» неизвестный мне господин, говоря о статье французского Atheneum’a1 по случаю нового издания газеты 1703-го года, говорит нижеследующее: «Г. Делаво2 (автор статьи) сообщает следующее известие, над которым, конечно, расхохочется всякий читатель: в 1786-м году в Ярославле, на Севере Империи, был основан журнал… Подобные известия даже дико читать в наше время. Неужели иностранцы никогда не перестанут говорить вздор о России?».3
К сожалению, должно заметить составителю статьи «От<ечественных> Зап<исок>», что француз, не бывавший, может быть, никогда в России, знает историю русской журналистики лучше, нежели сотрудник русского литературного журнала. Добродушный смех его напоминает смех знаменитого гоголевского «Дырки»,4 которому стоило показать палец, чтобы он расхохотался.
Дело в том, что в Ярославле в 1786 и 1787 годах издавался действительно журнал «Уединенный Пошехонец»,5 который значится в каталоге Сопикова6 под № 3869. Журнал ныне очень редкий, и полное издание которого, после четырехлетних розысков, я успел собрать.
Вашему журналу принадлежит честь разъяснения многих темных страниц в истории журналистики, и потому смею просить Вас поставить на вид эту наивную и странную ошибку такого гордого и ученого журнала, каким себя считают «От<ечественные> Записки».
Для вящего доказательства, и если Вам, как ярославцу, будет приятно защитить родимое местечко от свирепых нападков на него, позвольте сказать Вам, что у меня готова статья в 4 листа печ. об этом издании.
Заметка несколько опоздала, но я в марте же получил заказ от одной редакции, по случаю статьи г. Лонгинова,7 написать статейку о весьма редкой «Пустомеле»,8 которую я имею также в своей коллекции. К этой статейке я думал приклеить и упоминание об ошибке сотрудника «От<ечественных> Записок». Но эта редакция любит издавна более даровые приобретения, и потому, отложивши свою статейку в портфель, я обращаюсь к Вам.
Если Вам будет угодно осчастливить меня принятием статьи об «Уединенном Пошехонце», прошу известить меня по такому адресу: Николаю Михайловичу Головщикову, в доме купца Сорокина, № 95, 1-й ч. 1-го кв. в Ярославле, и я дополню ее и пришлю Вам или в июне, или сам привезу в начале июля, — как Вам будет угодно.
Засим честь имею быть искренне уважающий Вас, Вам, Милостивый Государь, покорнейший слуга
28 V 1856
1 «Atheneum» — еженедельник, посвященный науке и искусству; издавался в Париже в 1852—1856 гг.
2 Делаво (ум. в 1862 г.) — французский критик и историк литературы, автор ряда статей о русских писателях и переводчик их произведений.
3 Речь идет о неподписанной статье в разделе «Смесь», автор которой, разбирая известия о России в иностранной печати, приводит как курьез справедливое по сути мнение Делаво о русской периодике («Отечественные записки», 1856, № 3, стр. 241).
4 «Дырка» — лицо, упоминаемое в комедии Н. В. Гоголя «Женитьба».
5 «Уединенный Пошехонец» — первый в России провинциальный журнал; издавался в Ярославле в 1786—1787 гг. Н. Ф. Уваровым, А. Н. Хомутовым и Н. И. Коновцевым под редакцией В. Д. Санковского.
6 В. С. Сопиков (1765—1818) — выдающийся библиограф, автор «Опыта Российской библиографии» (5 томов, 1813—1821).
7 Речь, вероятно, идет о M. H. Лонгинове (1823—1875), писателе и государственном деятеле, напечатавшем в 1856—1857 гг. в «Современнике» ряд историко-литературных и библиографических заметок о русских писателях и периодических изданиях XVIII—XIX вв. под общим заглавием «Библиографические записки». Под упомянутой в письме «статьей г. Лонгинова» скорее всего подразумевается та, которая была напечатана в № 2 «Современника» за 1856 г.: «Библиографическая редкость. „Мешанина“. Журнал 1773 года».
8 «Пустомеля» — сатирический журнал XV111 в.; издавался в 1770 г. в Петербурге.
Готовицкий М. В.
правитьПисьмо этого самодеятельного поэта является одним из многочисленных примеров обращения к Некрасову читателей редактируемых им журналов, возомнивших себя писателями. Поэт неоднократно сетовал, что редакцию осаждают просьбы такого рода. Упомянутая в письме «Элегия» и новые версификаторские опыты Готовицкого в «Отечественных записках» напечатаны не были.
ИРЛИ, ф. 202, оп. 2, № 25.
Милостивый государь!
Прошу извинить меня, что доставляю Вам беспокойство моими письмами, но я тороплюсь уведомить Вас, что мне бы не хотелось печатать мои стихи с полным именем, и потому прошу Вас подписать под моей элегией (1871 г.) начальные буквы М. Г. Кроме того, посылаю Вам еще мое стихотворение,1 которое, если будет достойно напечатания, прошу Вас тоже издать его, но не иначе, как под двумя буквами: (М. Г.). Покорнейше прошу Вас не забыть переменить фамилию на две начальные буквы и в прежде присланном стихотворении, чем в моих настоящих обстоятельствах премного обяжете. Надеюсь, что моя просьба будет исполнена и остаюсь готовый к услугам
15 февраля 1872 г.
1 К письму приложено слабое стихотворение, посвященное городу Мариуполю.
Е. М.
правитьПредположительно можно судить, что автор письма, о которой никаких сведений, к сожалению, установить не удалось, принадлежала к прогрессивной интеллигенции Казани (вероятно, к учительским или студенческим кругам) и была почитательницей Некрасова как поэта и передового журналиста.
История письма, которое, исходя из содержания, датируется 1869 г., связана с тем периодом деятельности писателя, когда после закрытия «Современника» он возглавил арендованные у Краевского «Отечественные записки». В редакцию этого журнала не вошли бывшие сотрудники «Современника» М. А. Антонович и Ю. Г. Жуковский, предъявившие пригласившему их Некрасову такие непомерные требования, которые тот принять не мог. Считая себя обиженным, Антонович напечатал в 1869 г. в журнале Л. Н. Симонова «Космос» несколько крайне резких статей против Некрасова, в которых обвинял его в «купечестве», редакторском самоуправстве и т. п., а также выпустил совместно с Жуковским специальную брошюру на эту тему. В том же 1869 г. вышла в свет контр-брошюра И. И. Рождественского под характерным названием «Литературное падение гг. Антоновича и Жуковского». Оценивая действия названных журналистов как акт личной мести Некрасову, автор подчеркивал выдающееся значение его не только как поэта, но и как редактора «Отечественных записок» — журнала, «насколько это возможно удовлетворяющего насущной необходимости нашего общества иметь честный и умный литературный орган».
Публикуемое письмо — один из откликов передовой интеллигенции тех лет на полемику по данному вопросу; оно с несомненностью свидетельствует о широкой общественной поддержке редакторско-издательской деятельности поэта.
ИРЛИ, ф. 203, № 73.
Милостивый Государь
Я выставлю в начале письма несколько строк из моего любимого стихотворения, ко<т>орое, как мне кажется, идет к делу: Что враги? пусть клевещут язвительней, Я пощады у них не прошу…1 — Мне только в сентябре нынешнего года попалась книжица гг. Антоновича и Жуковского. Толки об этой книге я слышала прежде, но читать мне ее не доводилось. Я не могу Вам выразить моего омерзения, которое поднялось во мне при чтении. Омерзение, жалость и злость к известной части литературы и тем людям, которые верят голословным обвинениям, вызванным личными расчетами и интересами.
Чужими мыслями пользуетесь Вы, г. Антонович. Взяв чужую мысль напрокат, невозможно так живо, тепло и сердечно выразить ее, как это Вы делаете. Невозможно будить любовь и участие ко всем бедным и обездоленным, если сам не сочувствуешь им.
Антон<ович> называет ренегатством Ваш переход в «От<ечественные> записки». Какое умышленное непонимание! Проповедовать свои убеждения, приносить пользу обществу можно везде и всюду. Было бы большим несчастием, если бы Вы и Ваши сотрудники не участвовали ни в каком журнале. Я часто этого смертельно боюсь.
Мое горячее и глубокое сочувствие к Вашей деятельности, к Вашим хорошим и истинным идеям и глубокое презрение к Вашим клеветникам заставило меня написать это письмо.
Желаю всего лучшаго Вам и Вашим всем сотрудникам.
Примите уверение в искрен<нем> и глубоком уважении
1 Строки из стихотворения Некрасова «Рыцарь на час».
Колошин С. П.
правитьС. П. Колошин (1822—1869) — писатель и журналист, автор книги «Европа и европейцы. Зигзаги и арабески русского туриста» (вып. 1, М., 1866); в 1861—1863 гг. издавал журнал «Зритель». В середине 1860-х годов жил в Италии, откуда посылал корреспонденции в «Голос» и «Русский инвалид». В «Современнике» и «Отечественных записках» не печатался.
Ранее известны два письма Колошина к Некрасову — 1866 и 1867 гг. (см.: Литературное наследство, т. 51—52. М., 1949, стр. 642—625; Архив села Карабихи. М., 1916, стр. 224—225). Публикуемое письмо — один из примеров общественной поддержки новой, демократической редакции «Отечественных записок». Об участии Некрасова в судьбе Колошина см. также: Некрасовский сборник. Пгр., 1918, стр. 66; Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 83 и 96.
ИРЛИ, ф. 202, оп. 2, № 44.
Давно собираюсь я поблагодарить Вас за Ваше новое ходатайство обо мне у Общества В. П. Л. и У.1 Оно прислало мне в подарок 50 р., и я возвратил их при письме к Е. П. Ковалевскому,2 которым Вы, я надеюсь, останетесь довольны. Как-то проглотят его эти фарисеи филантропии?
А Вы-таки, вопреки тому что говорили в Москве, опять капитаном большого корабля!3 И прекрасно! Как же бы попасть под Вашу команду? Будьте добры, прикажите мне выслать и высылать «Отечеств<енные> зап<иски>», да нельзя ли бы, чтобы лицо, непосредственно заведывающее у Вас делом, удостоило меня нескольких строк: 1) не перевести ли какой итальянский роман из новых, 2) не перевести ли интереснейшие, в прошлом году вышедшие Мемуары D’Adjelio?4 Впрочем, и сам подготовлю для Вас что-нибудь, в надежде, что Ваши подручные будут свободны от пристрастий причетников отца Андрея.5
Желаю Вам и журналу многолетия, на враги же побед и одоления. Прошу Вас верить моей искренней преданности.
4/26 февр. 1868. Флоренция.
1 Общество взаимопомощи литераторам и ученым — неточное название Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым (Литфонд).
2 Ковалевский Егор Петрович (1811—1868) — известный путешественник и писатель, один из основателей Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, бессменный его председатель до конца своей жизни.
3 Подразумевается, приобретение Некрасовым журнала «Отечественные записки».
4 Д’Адзельо, Массимо Тапарелли (1798—1866) — итальянский живописец и литератор, участник национально-освободительного движения, занимался также дипломатической деятельностью. Автор трех исторических романов, из которых наиболее известен «Этторе Фьерамоска, или Турнир в Барлетте» (1833). «Воспоминания» Д’Адзельо, о которых идет речь в письме, написаны в середине 1850-х годов. В «Отечественных записках» не печатались, возможно в связи со смертью Колошина.
5 Т. е. А. А. Краевского.
Курочкин В. С.
правитьВ. С. Курочкин (1831—1873) — известный поэт и переводчик, издавал (совместно с Н. А. Степановым) сатирический журнал «Искра». Помимо материальной помощи поэту, Некрасов по его просьбе ходатайствовал перед Литфондом и о других нуждающихся литераторах (см.: Некрасовский сборник. Пгр., 1918, стр. 65). Отрывок из письма опубликован, см.: В. Э. Б хоград. Журнал «Отечественные записки». 1868—1884. Указатель содержания. М., 1971, стр. 371.
ИРЛИ, р. I, оп. 20, № 34; ф. 266, оп. 5, № 31.
Несказанно благодарен Вам, многоуважаемый Николай Алексеевич, за одолжение и, как только получу возможность, возвращу Вам эти деньги с благодарностью — вероятно, ранее месяца.
Завтра я переезжаю на дачу. Если вздумаете в Павловск, заезжайте на перепутьи в Царское Село, на углу Московской и Конюшенной улиц, дом Татариновой. Поговорить бы о предполагаемом сборнике, и я с лета же, не теряя времени, стал бы приготовляться. Напишите, когда у Вас будет время, как Вы об этом думаете.
P. S. В отданных Вам стихах нельзя ли, если будете печатать, сделать следующее изменение в самом конце в словаре цензора: вместо
Я буду век любить тебя
поставить:
Обязан век любить тебя.1
1 Речь идет о стихотворении В. С. Курочкина «Природа, вино и любовь», напечатанном в № 8 «Отечественных записок» за 1868 г. Это обстоятельство и является основанием датировки письма.
Ольхин А. А.
правитьА. А. Ольхин (1839—1897) — прогрессивный адвокат и литератор, участник освободительного движения 1860—1870-х годов. Публикуемое письмо — один из примеров помощи Некрасова нуждающимся литераторам.
ИРЛИ, ф. 155, 1876 г., л. 165.
Милостивый Государь
Прокофий Васильевич Григорьев, писатель, печатавший свои сочинения в журнале «Библиотека общедоступная и дешевая», находится в самом затруднительном положении. Отправившись в Екатеринославскую губернию для переговоров по одному литературному предприятию, он захворал и теперь в больнице умалишенных. Подробности его болезни мне еще не известны; о его положении я узнал только из следующей телеграммы: «Вышлите Григорьеву денег. Заложитесь, но вышлите Екатеринославль больница доктора Хорошевского»; мне известно только, что в декабре он провалился под лед и вынес горячку.
Не имея в настоящую минуту свободных денег, прошу Вас, Николай Алексеевич, помочь нам Вашим кредитом в Литературном фонде.
Мне бы хотелось послать П. В. Григорьеву 100 рублей. Не можете ли выхлопотать для него эту сумму заимообразно, сроком на один год или в крайнем случае на полгода? Я же предлагаю себя поручителем. Вторым поручителем готов быть издатель Общедоступной библиотеки А. В. Каменский. Форму обеспечения мы предлагаем на выбор самого Литературного фонда.
Статьи Григорьева все печатались в «Библиотеке» в 1875 г.; насколько мне известно, оригинальных произведений было три: «Волки» (сцены) и две критические статьи — одна о Ваших стихотворениях, другая о гр. А. К. Толстом. В настоящее время Григорьевым написаны еще два талантливых очерка: <нрзб.> и «Кормилица», но, как требующие окончательной отделки, они еще не напечатаны. Кроме того, в той же «Библиотеке» появились несколько переводных произведений Григорьева, а летом 1875 г. он в течение полутора или двух месяцев редактировал это издание.
Искренне уважающий Вас
Малая Итальянская, № 12.
1 В конце письма помета, сделанная в Литфонде: «не обращался в Общество» — и гарантийная записка рукой Некрасова: «В верности платежа ста рублей к 15 декабря 1876 года ручаюсь. Ник. Некрасов. 4 февр. 1876». По поручительству поэта Литфонд выдал просимую П. В. Григорьевым ссуду в 100 руб. (см.: Некрасовский сборник. Пгр., 1918, стр. 76).
Панаев И. И.
правитьИван Иванович Панаев (1812—1862) — известный литератор, совместно с Некрасовым соиздатель «Современника». Заведовал хозяйственной частью журнала. Переписка между Некрасовым и Панаевым почти не сохранилась. Публикуемое письмо — важное свидетельство о денежных затруднениях редакции не только в период перехода «Современника» к Некрасову и Панаеву (об этом см. исследование: В. Е. Евгеньев-Максимов. «Современник» в 40—50-е годы. Л., 1934), но и тогда, когда финансовое положение журнала внешне вполне упрочилось.
ИРЛИ, 21167/CXV6.18.
Я нахожусь весьма в неприятном положении.
1) Завтра надо заплатить 830 р. Заветновичу, а денег здесь не достали. Я писал вчера Базунову1 о немедленной мне высылке этих денег, ибо крайне боюсь, что Заветнович остановит поставку бумаги.
2) У меня был сейчас г. Сахновский, и я принужден был дать ему расписку, что деньги 150 р. Зиссерману2 будут отосланы в конце сего мая по следующему адресу: г. коллежскому советнику Зиссерману в Новомиргород Херсонской губернии.
Кроме того, ко мне пристают с деньгами — гг. Пекарский3 и многие другие, а что я могу отвечать им?
Мне очень жаль, что я тебя беспокою такими неприятностями, но что же мне делать?
Главное — надо мне не медля выслать 850 р., чтобы не остановили журнал.
9 мая 1855. СПб.
P. S. Если деньги г. Зиссерману будут высланы, как ты обещал, то пришли мне квитанцию из почтамта о высылке этих денег. Зиссерман хочет жаловаться на «Совр<еменник>» Роговцеву. Ведь это срам!
1 И. В. Базунов (1786—1866) — книготорговец, комиссионер редакции «Современника» в Москве. Известно его письмо к Некрасову от 21 января 1856 г. (см.: Литературное наследство, т. 51—52. М., 1949, стр. 102).
2 А. Л. Зиссерман (1824—1897) — полковник в отставке, военный писатель. В 50-е годы печатал в «Современнике» цикл статей о военных действиях на Кавказе. Упомянутые в письме деньги — очевидно, гонорар за три статьи «Десять лет на Кавказе», опубликованные в №№ 9—11 журнала за 1854 г.
3 Подразумевается П. П. Пекарский (1828—1872), известный исследователь литературно-общественного движения; в 1855 г. печатал в «Современнике» цикл статей о русских мемуаристах XVIII в.
Панаев Л. А.
правитьЛиодор Александрович Панаев (1819—1886) — двоюродный брат Ив. Ив. Панаева. Не окончив Казанского университета, служил в уланах, в управлении путей сообщения и в придворном ведомстве. Живя в Петербурге, познакомился через брата с Некрасовым, творчеством которого восхищался. Увлекался музыкой и учился играть на скрипке, участвовал в любительских квартетах. В 1871 г. вышел в отставку и переехал на свою родину — в имение «Городок» близ Казани. В Казани он основал кружок любителей музыки, развивший большую концертную и педагогическую деятельность, и построил летний театр преимущественно для музыкальных спектаклей.
Публикуемые письма, в которых вполне отразилась романтическая натура Л. А. Панаева, свидетельствуют также о большой популярности Некрасова в интеллигентных кругах Казани.
ИРЛИ, ф. 203, оп. 2, № 82.
Справка о Л. А. Панаеве и комментарий к его письмам составлены музыковедом В. И. Пызиным.
Милый друг
Извини, пожалуйста, что я, на основании старинных наших приятельских отношений, беспокою тебя просьбой: дело в том, что, живя в Казанской губернии уже более двух лет, я до сих пор не имею возможности приобрести полное издание твоих Стихотворений. Заказывал я и казанским книгопродавцам, писал и в Петербург, но отвсюду мне предлагали отдельные 2 части. У жены были первые 3 части, — но их увезла…….1
Недавно я прочел на обертке «Отечественных записок» объявление, что печатается полное издание: пять частей твоих Стихотворений.2 Сделай одолжение, прикажи выслать мне один полный экземпляр, когда отпечатается и поступит в продажу. Адресовать: Казанской губернии чрез станцию Алексеевское в сельцо Городок. Деньги, что будет это стоить, я тотчас же вышлю, по получении Стихотворений, по указанию твоему, куда будет следовать.
От искреннего сердца скажу тебе, милый друг Николай Алексеевич, что ежели я читаю что-нибудь, так это одни ученые статьи и книги или, с особенным наслаждением, твои стихотворения, в которых все дышит истиною и правдою, написанною таким верным языком, который был понятен для русского 1000 лет назад и будет понятен еще десятки тысяч лет вперед, — прочие же все, любовные — антропо-психологические и сентиментально-романтические — сказочки для образованного люда, я не только не читаю, но они мне противны. Не утруждая тебя более, смею надеяться, что ты, в память всего прежнего, не оставишь без внимания всепокорнейшую просьбу искренне преданного тебе друга, адмиратора3 и
Лиодора Панаева.
1 Так в тексте; вероятно, имеется в виду жена Л. А. Панаева, которая разошлась с ним и уехала к родителям.
2 Речь идет о пятом издании стихотворений Н. А. Некрасова в пяти частях (СПб., 1869—1873).
3 «Адмиратор» — поклонник (франц.).
Казань, Яицкая улица. Соб<ственный> дом.
Милый друг
Третьего дни я получил твое письмецо от 2-го декабря прошедшего 1873 года;1 это письмецо было вложено в другой еще куверт, на котором мой адрес был написан рукою не совсем мне знакомою,2 и запечатан именною печатью весьма небрежно, так что разобрать слова было невозможно. Я терялся в догадках, — от кого и как, — и для разъяснения написал письмо сегодня брату Аркадию,3 а также и тебе, милейший друг Николай Алексеевич, почему твое письмецо доставлено мне через три месяца?? Как вдруг в самый момент отправления писем на почту мне приносят посылочку с почты. Ожидая от Киттена4 из Петербурга струн и разных инструментальных принадлежностей, я решительно поразился, когда вместо этих вещей увидел три тома твоих Сочинений, о получении которых я уже не мечтал и недавно приобрел здесь в книжном магазине Дубровина.5
Не нахожу слов достаточно выразить тебе мою глубокую благодарность за твое дружеское внимание, — ты мне доставил истинное наслаждение твоим, поистине драгоценным для меня подарком.
Я уже писал тебе, что только чтением твоей поэзии я научился любить поэзию; до тех пор ни Жуковский, ни Пушкин, ни Лермонтов, не говоря уже о других, не действовали на мою душу, на мое бытие; единственно, что я читал с удовольствием, это Демона Лермонтова, — все остальное его и прочих поэтов имеет, на мой взгляд, на мое понимание, что-то приторное или недоконченное, всегда оставалось чего-то желать. При чтении же твоих произведений на душе делается так полно, что и выразить нельзя. Я убежден, что ты, милый друг, довел поэзию до ее Апогея, так же как в музыке Бетховен!! Можно подражать, пожалуй равняться, но выше стать невозможно.
Не подумай, Николай Алексеевич, что пою тебе панегирик, — нет, все, что пишу, то чувствую искренне и глубоко. Не я один, здесь в Казани признают тоже, как и я, что ты далеко опередил всех поэтов — и прежних и современных.
Дети мои, Зинаида и Ахилес,6 вместе со мной восхищаются тобой, и очень многое знают наизусть, на память. Еще, еще и еще много раз благодарю тебя за дружбу, и считаю себя перед тобой в долгу, и был бы вполне счастлив, ежели бы мог когда-нибудь на деле доказать тебе мою искренность.
Пожелав тебе совершенного здоровья, долголетия и всего лучшего в мире, обнимаю тебя от всего сердца и остаюсь всегда преданным и верным твоим другом
Дети мои тоже просят меня расцеловать тебя.
1 Письмо Н. А. Некрасова неизвестно.
2 Некрасов, написав 2 декабря 1873 г. записку Л. А. Панаеву, вероятно, передал ее кому-либо из сотрудников редакции с тем, чтобы тот отправил записку одновременно со всеми тремя последними томами издания его стихотворений. Так как выпуск третьего тома задержался, то и «письмецо», вложенное в посылку, пришло поздно.
3 Младший брат Л. А. Панаева (1831—1889) — гвардейский полковник в отставке, живший в Петербурге.
4 Киттен — владелец магазина музыкальных принадлежностей в Петербурге.
5 Речь идет о трехтомном издании стихотворений Н. А. Некрасова (СПб., тип. А. А. Краевского, 1873). Издание состояло из шести частей, по два выпуска в каждом томе. На обложке третьего тома дата — 1874 г.
6 Своему сыну Ахиллесу (1862—1919) и дочери Зинаиде (1864—1885) Л. А. Панаев дал преимущественно музыкальное образование и с детства привил горячую любовь к поэзии Некрасова. Ахиллес Панаев, сделавшийся известным скрипачом и композитором, написал в числе прочих произведений два прекрасных романса на стихи Некрасова: «Внимая ужасам войны» и «Зажгло грозою древо».
Пиотровский И. А.
правитьИ. А. Пиотровский (1841—1862) — журналист. Был исключен из С.-Петербургского университета за участие в студенческих волнениях. Сотрудничал в «Современнике», в №№ 4—9 которого за 1861 г. опубликовано несколько его статей на литературно-общественные темы.
ИРЛИ, ф. 8, ед. хр. 6.
Некоторые случайные домашние обстоятельства принуждают меня обратиться к Вам с покорнейшею просьбою выдать мне, если можно, рублей триста-четыреста, а я с своей стороны надеюсь их у Вас заработать до мая месяца. Обилие срочной работы, а также неустроенные дела не аозволили мне отработать у Вас взятые мною деньги во время моего крепостного заключения в Кронштадте; теперь же обилие материала и времени позволяет мне надеяться доставить в «Современник» № 2 листов шесть-семь по разным небезынтересным предметам. Если позволите, я заеду за ответом сегодня вечером в часов шесть.1
1862 г., января 23 дня.
P. S. Если бы к маю месяцу я не отработал забранные мною деньги, то, лишенный теперь возможности получить из дому потребную мне сумму, я вполне уверен достать ее к маю. Ваше же доверие ко мне в этом случае избавит меня от слишком обременительных для меня хлопот и потрясений. Извините, что пишу к Вам так фамильярно и сухо, настроение мое теперь не таково, чтобы заботиться о стилистике.
1 «Поистине, я поставлен в несчастное положение, — отвечал Некрасов Пиотровскому на это письмо. — Отказывать на такие просьбы печально. К этому может побудить только невозможность. И я отказываю по невозможности». Говоря об отсутствии у него свободных личных средств для столь значительной ссуды, Некрасов далее писал: «Что же касается до денег „Современника“, то на нашем журнале 30 т<ыс>. долгу, да 17 т<ыс>. выдано из кассы разным лицам вперед» (см.: Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 467—468). В феврале 1862 г. Некрасов в Литфонде сделал «заявление… о бедственном положении Игнатия Пиотровского, нуждающегося в пособии», однако комитет не нашел возможным, на основании отзыва А. Д. Галахова, которому было поручено произвести обследование, удовлетворить эту просьбу (см.: Некрасовский сборник. Пгр., 1918, стр. 62).
Платов Н.
правитьСведений об авторе письма установить не удалось. Возможно, что это Н. И. Платов — сын прославленного генерала Отечественной войны 1812 г. Публикуемое письмо — любопытный пример ходатайства «важной персоны» о публикации посредственных стихов. В «Отечественных записках» «Слово на могилу Л. П. Бакланова» напечатано не было.
ИРЛИ, ф. 203, № 84.
Старый кавказский служивый, воевавший с моим земляком Л. П. Баклановым1 долгие годы на Кавказе, просит меня прилагаемые сии стихи его, написанные на Могилу покойного, чтобы отослать напечатать.
Как преданный почитатель Вас и всего Вами написанного, я убедительно прошу Вас, многоуважаемый мною Николай Алексеевич, милостиво исправив литературные недостатки кавказского воина, передать к напечатанию в газету «Голос» или «Отечеств<енные> записки», которые все полки, расположенные в Царстве Польском, получают. Упрашиваю Вас, сделайте это одолжение старому собрату и односуму Генерала, который, похоронив его, если и не совсем ладно пишет стихи, зато дрался с горцами 25 лет, до трех ран, прикрытых тремя Георгиевскими крестами.
С отличным высокопочитанием и душевною преданностью имею быть Вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою
10 апреля 1873. Варшава.
СЛОВО НА МОГИЛУ Л. П. БАКЛАНОВА
«С ним уснули богатырские силы».
Бог отозвал тебя в селенья вечной жизни,
Благословив твой богатырский труд,
Ты умер честным казаком своей отчизны
И с честною душой предстал на божий суд.
Свершив свое высокое призванье.
Покрытый славою, на поприще земном,
Пусть стих правдивый на прощанье
Приосенит твой прах и в мире гробовом.
Кавказский служивый И. Л.
4 апреля 1870 г. г. Одесса.
1 Л. П. Бакланов (1809—1873) — казачий атаман, в 1845—1860 гг. воевал на Кавказе; принимал активное участие в подавлении Польского восстания 1863 г.
Плетнев П. А.
правитьП. А. Плетнев (1792—1865) — профессор Петербургского университета, у которого в 1847 г. Некрасов и Ив. Ив. Панаев приобрели право на издание пушкинского журнала «Современник».
В начале 1862 г. истек срок договора на аренду «Современника», заключенный Некрасовым и Панаевым с собственником журнала Плетневым 30 января 1852 г. на десять лет. В пункте 6-м этого договора значилось: «Буде по истечении десятилетнего срока Панаев и Некрасов пожелают продолжить издание сего журнала еще на десять лет, то я, Плетнев, ни в коем случае не в праве отказать им в этом и обязуюсь продолжить представленное им право на издание журнала еще на десять лет на тех же самых условиях, как ныне заключенные, в противном случае плачу неустойку вдвойне против ниже сего означенной» (см.: В. Евгеньев-Максимов. «Современник» в 40—50-е годы. Изд. писателей в Ленинграде, Л., 1934, стр. 420). Однако в 1862 г. обстоятельства сложились таким образом (смерть Панаева, цензурные преследования «Современника» и его приостановка на 8 месяцев, арест главного сотрудника журнала Чернышевского), что Некрасов предполагал от дальнейшего издания «Современника» отказаться.
Этот период биографии поэта и отражает публикуемое письмо. По содержанию оно связано с более ранним письмом к Некрасову Плетнева, от 27 августа 1862 г., напечатанном в «Литературном наследстве». В комментариях к нему читаем: «Новый договор был заключен, и журнал, как известно, остался у Некрасова, однако условия этого нового договора неизвестны» (Литературное наследство, т. 51—52. М., 1949, стр. 431). См. об этом также: Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 56.
ИРЛИ, ф. 203, оп. 2, № 85.
После разговора нашего об издании «Современника» в предстоящем 1863 году я внимательно пересмотрел каждую из статей последнего нашего Условия, на основании которого мы обязались действовать в течение десяти лет.
По 1-й статье Вы обязали меня на десять лет предоставить эту собственность мою в полное распоряжение Ваше, без всякого с моей стороны ограничения и вмешательства, с платою мне за то по 3 т<ыс>. р. с<еребром> ежегодно. Основываясь на этой статье, я считаю долгом предупредить Вас, чтобы Вы не печатали того Объявления, которое в проекте Вы мне показывали и где говорится, что Вы прекращаете издание журнала с 1863 года. В противном случае, силою этой статьи, Вы сами на себя добровольно наложите обязательство внести мне единовременно всю сумму, которую по Условию вызвались платить погодно в продолжение десяти лет.
Таким образом, я нашел себя вправе (как Вы мне советовали) передать кому-нибудь из литераторов редакцию «Современника» с 1863 года и даже принять ее снова в собственное распоряжение, тем более что за такой поступок, если бы я на него решился, Вы 2-ю статьею Условия наложили <бы> на меня уплату Вам неустойки.
Что касается до Вашего желания, по некоторым особым в редакции «Современника» обстоятельствам, уменьшить на известное время плату, 7-ю статьею Условия ежегодно мне назначенную, то я на это никак согласиться не могу, во-1-х, потому, что верное сохранение всех статей Условия считаю ненарушимою с моей и с Вашей стороны обязанностью; во-2-х, потому, что привходящие в положение каждого из нас неожиданные обстоятельства, не введенные в виде оговорки ни в одну из статей Условия, составляют общий наш удел. Так, например (не упоминая о прошлых моих денежных затруднениях, когда я, по случаю болезни жены моей, три раза вынужден был отправляться со всем семейством за границу), нынешний целый год я болен, что потребовало и теперь еще требует весьма тяжелых для меня издержек: что сказали бы Вы мне в ответ, если бы я вздумал перед Вами настоять о необходимости возвысить мне в 1863 году плату за «Современник» (до 5 т<ыс> р. с<еребром>)?
Если бы и после всего того, в чем я окончательно убедился из внимательного рассмотрения единственного Акта, которым Вы и я единодушно и по доброму нашему согласию обязались руководствоваться в действиях, осталось сверх чаяния моего какое-нибудь у Вас недоразумение, то я готов подчиниться силе 12-й статьи нашего Условия. Итак, покорнейше прошу Вас почтить меня уведомлением, особенно по тому уверению, что, не имея возможности по причине болезни никуда выезжать из дому, я нахожусь вынужденным вести все дела только в своей комнате.
С истинным почтением и преданностью имею честь быть Вашим, Милостивый государь, покорнейшим слугою
17 октября 1862 г.
Розанов Л. И.
правитьЛ. И. Розанов (1835—1890) — литератор, активно сотрудничал в «Современнике» и «Отечественных записках» как критик и рецензент. Известны письма Некрасова о нем Краевскому (см.: Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 90; «Русская литература», 1966, № 1, стр. 155). Большинство упомянутых в письме лиц — широко известные писатели: члены редакции и близкие сотрудники «Отечественных записок». Отрывок из данного письма опубликован, см.: В. Э. Боград. Журнал «Отечественные записки». 1868—1884. Указатель содержания. М., 1971, стр. 386.
ИРЛИ, ф. 203, ед. хр. 86.
Николаю Алексеевичу Некрасову.
Так как вы, мой заграничный читатель, на пути своего странствования по «бусурманской стороне» прибыли, наконец, в город, который для меня составляет в некотором роде вторую родину и я считаю себя полугражданином этого города, то приветствую Вас! Не устроили Вам Киссингенцы1 никакой овации? Если нет, то значит, что они не надеялись особенно поживиться от Вас. А то так они даже дорогу загораживают дорогим гостям — триумфальными воротами — и уж говорят-говорят им, прежде чем впустить в город! Особенно желают, чтобы Рагоу и Пандур2 поскорее помогли гостю; а на самом деле желают, чтобы гость выздоровел только до следующего сезона и приехал бы опять. Я несколько раз был свидетелем и таких речей и, при отъезде дорогих гостей, таких благожеланий! А впрочем, я люблю этот городок и желал бы, чтобы на Вас снизошло там вдохновение написать какое-нибудь стихотворение, которое было бы помечено: «Киссинген. Июль 1869 г.». В нашем милом Петербурге все обстоит благополучно, т. е. нет ни холеры, ни дыма, ни большого жара, ни дождей проливных, — все умеренно. Н. С. Курочкин, живущий с Г. З. Ел<исеевым> в Парголове, жалуется на холод, а я, живя в городе, да еще на Больш. Мещанской, нахожу, что довольно-таки тепло! Завтра, 10 июля, должна выйти в свет 7-я книжка «От<ечественных> зап<исок>». Ее задержал несколько «некто», перемаравший до 5 листов статьи г. Покровского,3 вследствие чего много пришлось перенабирать. Затем сообщать о Петербурге нечего. Василий Ваш — как обыкновенно, — и аккуратно каждый понедельник ставит «Редакции» то, что обыкновенно бывало в биллиардной комнате в углу налево. Но собираются около этого столика немногие: Ел<исеев>, Кур<очкин>, Слеп<цов>, иногда Дем<ерт>, Скаб<ичевский>, Мих<айловский>. М. Ев<графович> Салтыков куда-то уехад, — должно быть, на необитаемый остров, где мужик для генералов пищу приготовляет. Московский журналист выкрасил свой дом заново, — в прежний цвет. Все! Затем — о Киссингенских. Там, как Вы, может быть, помните, моя семья. Я предлагаю жене отнести это письмо к Вам лично. Но так как она в русском языке schvach, a Вы — кровный русский, то из-за затруднения говорить, может быть, жена и уклонится от исполнения моего поручения. Но я желал бы, чтобы она показала Вас моему сыну. Ему уже третий год, — может быть, у него и сохранятся какие-нибудь воспоминания об Вас, что, может быть, пригодится ему, когда он будет со временем читать Вас и, может быть, писать Вашу Биографию! Я попросил бы Вас еще: при случае замолвить там словечко за меня и мою жену, что мы не развелись и что у меня нет другой жены, кроме сей, урожденной Киссингенки, Эвелины. А то вообразите себе, что там, от нечего делать, говорят об нас, что будто бы жена моя живет там так долго потому, что я женат на другой жене и она (другая жена) прогнала отсюда Эвелину!! Милая провинция, — везде ты та же самая сплетница! — Прощайте. Желаю Вам скорейшего поправления здоровья и не особенно скорого возвращения в Петербург! Там все-таки лучше, чем здесь.
9 июля 1869 г.
1 Киссинген — курортный город в Германии, где Некрасов лечился летом 1869 г. Город этот хорошо знаком автору письма, долго проживавшему за границей и женатому на немке.
2 Название минеральных источников в Киссингене.
3 В. И. Покровский — автор нескольких статей в «Отечественных записках». В письме, вероятно, подразумевается один из его «Рассказов из истории последнею десятилетия», печатавшихся в 1869 г. в ряде номеров журнала. Покровский был в числе тех нуждающихся литераторов, за которых Некрасов ходатайствовал перед Литфондом (см.: Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 17).
Сильчевский Д. П.
правитьД. П. Сильчевский (1851—1919) — библиограф, участник народнического движения. Его знакомство с Некрасовым, перед гением которого он преклонялся, описано в воспоминаниях о поэте, опубликованных в 1902 г. в газете «Новости и биржевая газета» (№ 356, 28 декабря). Небольшой отрывок из публикуемого письма ранее напечатан Г. В. Красновым в книге: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. Изд. «Художественная литература», М., 1971, стр. 531. В 1877 г., будучи студентом Петербургского университета, Сильчевский высылается из столицы по обвинению в «антиправительственной деятельности»; последняя, в частности, выражалась в составлении адреса смертельно больному Некрасову, в котором отмечалось, что поэт навечно останется в народной памяти (там же, стр. 263).
ИРЛИ, ф. 203, ед. хр. 89.
Много воды утекло с того вечно памятного для меня сумрачного октябрьского дня (1871 г.), когда ровно 5 лет назад «наш знаменитый сатирик» Михаил Евграфович (Щедрин) познакомил меня с Вами. Не знаю, как Вы, но я до сих пор помню, как я растерялся тогда и что только тогда говорил — бог весть! (Я думаю, что Вы немало изумлялись мне, но ведь мне тогда было всего только 19 лет и я стоял лицом к лицу с поэтом, которого с детства возвеличивал выше облака ходячего, ставил чуть ли не наряду с Гомером и Шекспиром (Shakespeare), как переводили эту фамилию старинные русские переводчики.
С того времени мы видались (2 раза) только мельком, и потому Вы не знаете, что я успел много подвинуться в занятиях библиографией (не той, в коей я добивался тогда сотрудничать у Вас в «О<течественных> з<аписках>», а библиографии как исследованию критическому истории русской литературы, а также собиранию редкостных книг и изданий). Я главным образом составлял «„Приложение“ к Настольному Словарю Толля» (изд. В. П. Печаткина, 1-й выпуск вышел в 1875 г., остальные 2 печатаются), убив на библиографико-биографический и исторический отделы этого труда целых 3 года. Впрочем, мне много помогал лучший из всех моих знакомых и изо всех собратьев по библиографии, он ведь тоже и Ваш добрый приятель, — П. А. Ефремов (родился в Москве, 1831 г., умер в СП.бурге, 1901 г., на 71-м году от роду).1
Затем я изредка печатал рецензийки то в «СПб. вед<омостях>», то в «Биржевых», то еще в каких-нибудь других самых завалящих органах, — но все-таки исключительно библиографического и исторического содержания. Все это прекрасно, скажете, может быть, Вы, но к делу не относится, к тому, как Вы попали в число так называемых «политических» арестованных, содержащихся в СП.-ском доме предв. заключения, что на Шпалерной и который так прекрасно когда-то описал «наш известный адвокат» В. Д. Спасович.[1]2
— Нет, прямо относится. Ведь я за библиографию-то собственно и арестован…
— Как так?
— Да так. Библиографы имеют страсть (и весьма прискорбную, ибо иногда зажиливают безвозвратно чужие книги: я на себе испытал это), — страсть собирать и хранить (это-то и не хорошо: дело другое, если бы по прочтении уничтожать) всякого рода редкие печатные вещи. Понятно, что при этом нет никакой физической возможности остеречься, чтобы Вам не подсунули, наряду с другими редкостями, и изданий, за имение коих без надлежащего разрешения начальства Вы ни более ни менее как попадаете в «политические преступники». Такая вещь именно случилась со мной. По нашему «Уложению о наказаниях», за то, о чем я сейчас говорил, виновные подвергаются или аресту в размере от 7 дней до 3-х месяцев, или же административной ссылке на поселение в Сибирь и в не столь отдаленные места Европейской России. (Наверное, впрочем, не помню).
Но ведь это все — только по суду, а суда ждатъ придется лет 5, если не больше… А казематная жизнь — убийственна для слабогрудых людей и вообще необыкновенно быстро способна разрушать самое крепкое здоровье. Кроме того, я сижу уже ровно 5 месяцев — следовательно, более maximum’a, полагаемого «Уложением о наказ.» за имение у себя книг без разрешения власти.
Я оторван от своих постоянных библиографических занятий, т. е. от своего насущного куска хлеба: здесь заниматься библиографией по неимению материалов нельзя… да и по другим причинам…
Все это наконец заставило меня обратиться к Вам, Николай Алексеевич! Ради Христа, нельзя ли меня выхлопотать — взять на поруки, — хоть даже временно, — лишь бы подышать свежим воздухом, вместо тяжелого воздуха моего гробоподобного каземата… Ради бога, посоветуйтесь с моим добрым другом, знаменитым собратом по библиогр<афии> — Ефремовым. И если нельзя будет на поруки, то возьмите хоть разрешение на свидание со мной (разрешение для Вас и для Ефремова), — я и тому уже буду рад, что увижу человеческое лицо…3
P. S. Напишите, сделайте милость, хоть несколько строк в ответ по адресу: В Дом предварительного заключения, Шпалерная улица, Дмитрию Петровичу Сильчевскому. — Кланяйтесь, пожалуйста, от меня Салтыкову, Михайловскому, Скабичевскому и особенно Григорию Захаровичу (по-нашему, по-украински: Грщько).4 А Ефремову скажите, что книги я получил в целости и прочту их через 10 дней.
1 П. А. Ефремов (1831—1907) — известный библиограф, сотрудничал в «Современнике». С Некрасовым сблизился в 1873—1875 гг. на почве совместной работы по изданию сборника «Складчина» и в комитете Литфонда. Ошибочные даты жизни Ефремова, «заживо похороненного» автором письма, видимо, объясняются тяжелым душевным состоянием Сильчевского, писавшего из заключения. В конце письма он передает Ефремову привет.
2 Статья В. Д. Спасовича «Посещение строющейся следственной тюрьмы в Петербурге» напечатана в № 229 «СПб. ведомостей» от 21 августа 1874 г.
3 Некрасов помог Сильчевскому, о чем тот вспоминал впоследствии: Ефремов «(вместе с Н. А. Некрасовым, лично знавшим тогдашнего шефа жандармов), пользуясь своими связями и знакомствами, выхлопотал высочайшее повеление о моем освобождении (с отдачей лишь под гласный надзор полиции)» (см.: «Минувшие годы», 1908, № 1, стр. 293). Когда Сильчевский был арестован вторично, в феврале 1877 г., то Некрасов также принял участие в хлопотах по его освобождению (см.: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971, стр. 531).
4 Подразумевается Г. З. Елисеев — известный литератор и публицист, член редакции «Отечественных записок».
Слепцов А. А.
правитьА. А. Слепцов — брат известного писателя В. А. Слепцова. В 1860-е годы сотрудничал в «Современнике», где печатал свои "Педагогические беседы и статьи по внешнеполитическим вопросам. Ответ Некрасова на это письмо неизвестен.
ИРЛИ, ф. 202, оп. 2, № 86.
На мою просьбу: «по старой памяти» помочь моему начинанию, Вы, Николай Алексеевич, заявили готовность дать стихотворения два в году, «лишь бы я не торопил Вас». Я, конечно, душевно благодарен Вам за доброе слово, но, с одной стороны, «не торопить» — оч<ень> тяжело. Вы сами знаете, что значит № 1 для начинающего журнала.1
Его значение еще усиливается в виду ежедневных публикаций о новых иллюстрированных изданиях… Их имя становится — легион. Другого стихотворения буду покорно ждать хоть до конца года, но, пожалуйста, Николай Алексеевич, поддержите одним стихотворением к 1-му No, — к «красному дню» … и, главное, не посетуйте за эту просьбу. Вы слишком опытны, чтобы не понять ее важность.
Вам искренне преданный
Литейная женская Гимназия на Моховой ул.
P. S. № 1 надо сдать в типографию 1—6 декабря, т. е. недели через две-три. <1875, ноябрь>.
1 Речь, очевидно, шла о журнале «Природа и люди», объявление о котором появилось осенью 1875 г. в ряде газет с рекламой участия в нем многих известных литераторов и без упоминания о том, что Главное управление по делам печати разрешило данное издание как специально детский журнал. Газета «Неделя» в № 51 от 21 декабря 1875 г. в статье «Издательская бесцеремонность» упрекала Слепцова в попытке ввести в заблуждение читателей и сомневалась в возможности сотрудничества в его издании Некрасова: «В самом деле, если, например, г. Некрасов появляется всего каких-нибудь два-три раза в году в своем собственном журнале, то спрашивается: с какой стати пойдет он в чужой журнал, да еще в компании гг. Каразина, Немировича-Данченко и т. п.? Тот же вопрос можно предложить и относительно гг. Суворина, Костомарова и некоторых других лиц. А между тем все эти имена фигурируют в объявлениях г. Слепцова. Каким образом они туда попали, неизвестно. Хотя и бывают случаи, что некоторые гг. издатели распоряжаются чужими именами без их ведома… но мы не предполагаем, чтоб издатель журнала „Природа и люди“ доходил в своей бесцеремонности даже до таких крайностей. Гораздо естественнее предположить, что согласие на опубликование этих имен дано просто из любезности, вследствие неотступных просьб издателей». Таким образом, вероятно, было получено и обещание Некрасова, на которое Слепцов ссылается в своем письме. Издание журнала «Природа и люди» им осуществлено не было; редакторско-издательской деятельностью Слепцов занялся впоследствии, в 90-е годы (см.: H. М. Лисовский. Библиография русской периодической печати. Пгр., 1915, стр. 676, 763).
Случевский К. К.
правитьК. К. Случевский (1837—1904) — известный поэт. В 60-е годы сотрудничал в «Современнике» и «Отечественных записках». Как свидетельствует публикуемое письмо, он не оставлял поэтической деятельности и в первую половину 70-х годов.
ИРЛИ, ф. 202, оп. 2, № 87.
Сегодня, в субботу, я два раза заходил к Вам, с желанием узнать Ваше заключение о стихах, доставленных мною для «Складчины»,1 но оба раза не застал Вас дома. Рассчитывая на то, что письмо будет счастливее меня, решаюсь побеспокоить Вас своим вопросом, что я уже и сделал. В случае принятия стихов мне бы хотелось пробежать их корректуру, тем более что имею сделать маленькое изменение.
Затруднив Вас моим письмом, позволяю себе надеяться на ответ2 и прошу Вас принять уверение в совершенном почтении и преданности Вашего покорнейшего слуги
2 февраля 1874.
Адрес: на углу Надеждинской и Бассейной, дом Лонгиновой.
1 «Складчина» — литературный сборник, составленный из произведений русских литераторов в пользу пострадавших от голода в Самарской губернии (СПб., 1874). В этом сборнике напечатано 6 стихотворений К. Случевского: «Рассвет в деревне», «Грозовые тучи», «Спетая песня», «Над колыбелью», «Разубрали меня, разукрасили», «В степи зимой».
2 Некрасов ответил Случевскому на следующий день, 3 февраля: «Уважаемый Константин Константинович! Стихи, пост<авленные> Вами для „Складчины“, по моему мнению, хороши все; особенно мне понравились „Рассвет“, „Грозовые тучи“, „Песня отца“, „Цветы на гробу“. В этом смысле в среду доложу нашему комитету и уверен, что остальные члены согласятся с моим мнением» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 421).
Степанов Н. А.
правитьН. А. Степанов (1807—1877) — известный художник-карикатурист, связанный с Некрасовым давними отношениями по сотрудничеству в «Иллюстрированном альманахе» 1848 г. Письмо поэта к нему этого периода опубликовано в «Литературном наследстве» (т. 51—52, М., 1949, стр. 70—71).
Публикуемое письмо отражает последний период издательской деятельности Степанова по журналу «Будильник», который он редактировал в 1865 и в 1871—1876 гг.
ИРЛИ, ф. 203, № 90.
Вероятно, что до Вас дошли слухи о переезде журнала «Будильник» в Москву. Я сделал такое перемещение в видах того, что хотел отдохнуть от всех тревог по изданию сатирического журнала; но оказалось, что в этой татарской столице жить положительно нельзя. Издатель, купец Сухов, забирает все деньги и со мною по контракту скверно расплачивается. Конечно, такие дела никого не касаются, но я желал бы, чтобы «Отечественные записки» посылались бы не в редакцию, но лично мне по следующему адресу: Редактору журнала «Будильник» Николаю Александровичу Степанову, в Москву, Цветной бульвар, дом Шигаева.
4 января 1875 г.
Суворин А. С.
правитьА. С. Суворин (1834—1912) — известный литератор и публицист, издатель реакционной газеты «Новое время». Характеризуя его путь как типичный пример ренегатства и перерождения буржуазной интеллигенции, В. И. Ленин отмечал, что Суворин начинал как «либеральный и даже демократический журналист, с симпатиями к Белинскому и Чернышевскому, с враждой к реакции» (В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 22, стр. 43). Со времени сотрудничества Суворина в «Современнике», напечатавшего там рассказ «Солдат да солдатка» (1862, № 2), и начинается его знакомство с Некрасовым, длившееся до конца жизни поэта.
Публикуемые письма (отрывки некоторых из них печатались ранее Г. В. Красновым, см.: «Прометей», 1970, № 7; письмо от 6 декабря 1877 г. воспроизведено им в 1971 г. в кн.: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971) относятся к тому периоду жизни Суворина, когда, отойдя от «Вестника Европы» и «Биржевых ведомостей», он искал сотрудничества в изданиях Краевского — журнале «Отечественные записки» и газете «Голос».
Ответы Некрасова на большую часть публикуемых писем напечатаны в собрании сочинений поэта и во многом их проясняют.
Общий шифр хранения всех публикуемых писем: ИРЛИ, ф. 203, № 91, лл. 1—10.
Позвольте поблагодарить от всей души за присылку мне пятой части Ваших «Стихотворений»,1 которая доставила мне тем большее удовольствие, что почти все в ней было для меня ново. В Вашей последней поэме («Княгиня Волконская») есть чудеснейшие места, и вся в целом она производит впечатление глубокое. Мне говорили, по поводу этой поэмы, что княгиня Волконская поехала в Сибирь не столько для мужа своего, которого она и не могла любить особенно, сколько для Трубецкого, в которого она будто бы была влюблена. Я не знаю, насколько это справедливо, но ничего мудреного тут нет, так как князь Волконский сам по себе личность весьма незаметная в истории декабристов. Причисляя воспоминание о Пушкине и в особенности предание о соловье к числу лучших, ароматнейших мест Вашей поэмы, я позволю себе заметить, что у Вас в ремарке неверно цитированы стихи Пушкина:
У Вас
Я помню море пред грозою,
Как я завидовал волнам,
Летевшим дружной чередою
С любовью пасть к ее ногам.
В тексте «Онегина»
Я помню море пред грозою,
Как я завидовал волнам,
Бежавшим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам.
Я все собирался к Вам, чтобы передать Вам стихи одного моего приятеля,2 но простудился и сижу дома. Препровождая их при сем, я просил бы Вас сделать мне большое одолжение — уведомить меня, могут ли они быть напечатаны (Вас. Остров, 15-я лин., д. № 8, кв. № 24).
С чувством глубокого уважения и преданности
22 февр. 1873.
1 Пятая часть издания собрания сочинений Некрасова вышла в свет в 1873 г. и была разослана автором многим его знакомым, в том числе Суворину.
2 Речь идет о В. В. Маркове (о нем см. ниже).
Многоуважаемый Николай Алексеевич, посылаю Вам поправку к стихам Шелли.1 Переводчик говорит, что он сознает, что стихи эти неудачны, но так в подлиннике. Поэт выражает желание быть для ветра арфою певучей. Вот два варианта, которые он предлагает.
Или:
С дубравой вместе, арфою певучей
Тебе я буду. И пускай спадет
С меня листва, как чащи лист летучий.
Или:
Возьми меня, как взял ты лист (?) певучий,
Своею арфою. И пускай спадет
С меня листва, как чащи лист летучий.
Этот последний вариант — подстрочный перевод.
Препровождаю «Жаворонка» и прошу Вас уведомить меня, будет ли он помещен;2 если нет — пришлите мне сию птицу обратно, дабы можно было ее продать для стола других. Искренне благодарю Вас за внимание к моей просьбе. Я никогда не сомневался в том, что Вы человек, готовый помогать бедствующей братии нашей.
10 марта 1873.
1 Данное письмо является ответом на письмо Некрасова от 6 марта 1873 г., в котором он, отмечая, что В. В. Марков переводит стихи «недурно», указывает погрешности перевода стихотворения «К северному ветру», где «все темно, как дубрава…». Некрасов подчеркивал, что стихи В. В. Маркова (1834—1883) «можно печатать изредка»: «Я завален такого рода стихами, и много уделять места для него, так сказать, в ущерб другим поэтам, не могу» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 243). См. также: В. Э. Боград. Журнал «Отечественные записки». 1868—1884. Указатель содержания. М., 1971, стр. 432.
2 Перевод Маркова из Шелли напечатан в № 5 «Отечественных записок» за 1873 г.
Благодарю Вас очень за Ваши хлопоты; относительно «От<ечественных> записок» я сам, как известно Вам, предвидел то, что случилось;1 по моему крайнему убеждению, я мог бы там работать лишь в том случае, если бы Вы были там единственным распорядителем: с Вами я бы сошелся вполне и убежден, что был бы полезен редакции уж одним тем, что внес бы в журнал некоторый положительный жизненный элемент; но при первом свидании с Салтыковым я заметил, что ему этого не хочется, хотя он не говорил этого.2 С Краевским я готов сойтись, но уж если сходиться, то сходиться прочно: разумею некоторую гарантию, которая оберегала бы меня хоть немного от первой возможности выбросить меня за борт. Сальяс согласился редактировать «СПб. вед<омости>», но я его еще не видал. Меня отговаривают от поступления в «Голос»; я ни на что еще не решился, но завтра в час буду у Вас, чтобы поговорить с Краевским.3
18 декабря 1874.
1 Письмо отражает заступничество Некрасова за Суворина, предлагавшего свои услуги в качестве возможного фельетониста «Отечественных записок», против чего решительно восстали два других полноправных редактора журнала — Щедрин и Елисеев. Обсудив данный вопрос в тот же день, которым датировано письмо Суворина к Некрасову, Г. З. Елисеев так писал об этом Н. К. Михайловскому: «Сегодня шло длинное совещание редакции „Отечественных записок“ по вопросу о Суворине. После разных соображений и рассуждении редакция пришла к следующему результату, о котором и просила меня сообщить Вам: завтра утром Некрасов поедет к Суворину и скажет ему, что так как некоторые из сотрудников не желают, чтобы Суворин имел в „Отечественных записках“ свой фельетон, то он, Некрасов, такого фельетона поручить ему не может. А затем Суворин сам увидит, что в „Отечественных записках“ ему делать нечего и таким образом вопрос о нем покончится сам собою. Сказать же, дескать, сейчас ему прямо в глаза, что мы самого вашего имени переносить не можем, было бы слишком нечеловеколюбиво и вообще неудобно после бывших разговоров» (цит. по статье: Г. В. Краснов. Из записок А. С. Суворина о Некрасове. — «Прометей», 1970, № 7, стр. 286). Некрасов, однако, избежал личного неприятного объяснения с Сувориным и известил его о решении редакции письмом, где, в частности, говорилось: «Еще считаю долгом, без обиняков, сообщить Вам к сведению, что дело о предоставлении Вам фельетона в „Отечественных записках“ не склеивается: есть элементы в нашей редакции, которые утверждают, что это будет взаимно неудобно» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 362). Ответом на данное письмо и явилось публикуемое нами письмо Суворина.
2 О сдержанности Салтыкова, известной сухости его характера, в данном случае вызванной враждебным отношением к Суворину, свидетельствуют и другие современники: «С Некрасовым вы могли о чем угодно говорить, — вспоминал, например, П. Д. Боборыкин, — и если он не проявлял особой сердечности, то все-таки отзывался на всякое проявление вашей личности. С Салтыковым слишком трудно было взять той задушевной беседы» (Литературное наследство, т. 51—52. М., 1949, стр. 159).
3 О сотрудничестве в «Голосе» Суворин вел переговоры с Краевским еще в 60-е годы, сразу же по приезде в Петербург. «В принципе дело это было решено тогда же между мною и Краевским, — вспоминал он впоследствии, — а я пока должен был писать в „Отечественных записках“ и „СПб. ведомостях“. Но потом А. В. Плещеев и другие стали меня отговаривать, советуя поступить лучше к В. Ф. Коршу, который брал „СПб. ведомости“. Краевский писал мне, предлагая быть секретарем редакции и писать по 8 фельетонов за 2400 руб. … Я качался между Коршем и Краевским и, наконец, поступил к Коршу» (Дневник А. С. Суворина. М. —Пгр., 1923, стр. 84). По поводу возможного сотрудничества Суворина в «Голосе» в 70-е годы Некрасов писал ему (апрель 1875 г.): «Я виделся с Краевским. На мои глаза, он имеет твердое желание сойтись с Вами. Если Ваш вопрос еще не кончен, то повидайтесь с ним. Он сказал мне, что очень рад войти в личные переговоры с Вами; завтра все утро свободен, и если Вы потрудитесь прийти ко мне часу в первом, то придет и он. Дайте мне знать, придете ли и в которое время, дабы я мог вызвать и его» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 361—362). Ответом на это предложение и явилась комментируемая фраза в письме Суворина. Сотрудничество его в «Голосе», однако, не состоялось.
Поздравляю Вас от всего сердца с днем Вашего ангела, многоуважаемый, любезнейший, добрый и милый Николай Алексеевич. Я у Вас с лета не был, но мне все говорят, что Вас видеть нельзя. Сегодня я сам болен. Как-то Вас бог милует. В последнее время я слышал, что Вам решительно лучше и что прошло то время, когда говорят больному, что «дни его сочтены», и дай Вам бог пожить еще если не для себя, то для родной литературы. Вы знаете, что я всегда придавал Вам огромное значение не только как поэту, но еще больше как главе журналистики, главе и голове самой светлой, самой разумной. Ломанский1 как-то сказал, что Россия уже потому полезна славянам, что она существует; я бы сказал, что Вы уже потому полезны для нашей литературы и журналистики, что существуете, если б и не могли принимать в ней деятельного участия. Дай же Вам бог здоровья и жизни, и позвольте крепко пожать Вашу руку хоть заочно.
6 декабря 1877 г.
1 Ламанский В. И. — известный историк-славист.
2 В ответ на поздравление Суворина Некрасов ответил ему следующей запиской {6 декабря 1877 г.): «Спасибо Вам, Суворин. Уже одно, что Вы вспомнили больного и нашли время написать ему несколько сочувственных слов, мне дорого. Я не могу похвалиться здоровьем. Эта жизнь мне в тягость и сокрушение. Но лучше об этом не начинать. Весь Ваш Н. Некрасов» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 416). Это было последним письмом смертельно больного поэта. 25 сентября 1900 г. Суворин записал в своем дневнике: «Сегодня взял Некрасова и зачитался. Давным-давно я его не читал. „Пропала книга“, стихотворение его 1865 г., написано им, как он мне сам говорил, на мои роман „Всякие“, осужденный и сожженный» (Дневник Суворина. М. —Пгр., 1923, стр. 245).
Николай Алексеевич, Ваш отзыв о Венгерове смутил меня очень, я никогда не умел угадывать ум человека. Вы были первым человеком, который поразил меня именно умом своим. Только пошлость ума всегда бросалась мне в глаза, но у Венгерова я этого качества отнюдь признать не могу; но Ваше замечание осветило для меня некоторые стороны в этом человеке. Но что делать, где найти критика — это вопрос для меня неразрешимый.1
Относительно претензий Краев<ского> на Салтыкова могу сказать следующее: в письме своем Салтыков глумится надо мной ужасно и затем, шутя разумеется, говорит о сотрудничестве в романе, предлагая разговор между двумя пятиалтынными, Стасюлевичем и Краевским, и спрашивает затем, не сделаюсь ли я пятиалтынным третьим. «Ах, это очень легко», — заключает он.2 Чего это он (Краевский, — В. В.) взбаломутился. Неужели он ожидает, чтобы Салтыков и в письмах своих почтительно к нему относился? Это было бы чересчур. Пишу <об> этом для того, чтоб не вышло чего между Салт<ыковым> и Краевским.
За книжку очень благодарю.
1 Мнение Г. В. Краснова, что Суворин подразумевал здесь какой-то недошедший до нас положительный отзыв Некрасова об известном библиографе С. А. Венгерове (см.: «Прометей», 1970,. № 7, стр. 286), не соответствует смыслу данного письма и потому вряд ли справедливо.
2 Речь идет о письме Салтыкова-Щедрина к А. С. Суворину от 18 марта 1876 г., в котором сатирик язвительно высмеивал появившиеся в суворинской газете «Новое время» от 29 февраля передовую статью, фельетон Незнакомца (А. С. Суворина) «Недельные очерки и картинки» и объявления о предполагаемом печатании романа-фельетона Незнакомца и Ко. Письмо Салтыкова и комментарий к нему см. в кн.: Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полное собрание сочинений, т. XVIII. Гослитиздат, М., 1937, стр. 349 и 463.
Юрьев С. А.
правитьС. А. Юрьев (1821—1888) — литератор. В 1871—1872 гг. издавал журнал «Беседа»; в 1880 г. основал либеральный журнал «Русская мысль». В качестве корреспондента Некрасова ранее зарегистрирован не был.
ИРЛИ, ф. 203, № 23.
От всей души, глубоко благодарю Вас за память обо мне и сочувствие, которые выразились в присылке Вами мне последнего тома Ваших стихотворений с Вашею подписью на нем.1 Я получил его уже в деревне, только третьего дня. Его переслали ко мне из Москвы, куда он был адресован. Оставя в стороне мне симпатические стороны, силу и глубоко человечное содержание Вашей поэзии, которые заставляют любить самого поэта и глубоко уважать его, я не могу пропустить случай высказать Вам, что знакомство с Вами восполнило, так сказать, абсолютное влечение к Вам как к поэту, в высшей степени для меня сочувственному и дорогому, и заставило полюбить Вас как человека. Присланный Вами том Ваших стихотворений служит для меня живым ответом на мои чувства, а потому, судите, как он мне дорог.
Часы, проведенные у Вас, с Вами, Михаилом Евграфовичем, Плещеевым и др., и вечер у Унковского2 заставили меня в первый раз сказать: в Петербурге лучше, чем в Москве. Конечно, по небольшому кружку о целом городе судить невозможно; но впечатление, которое я вынес, так хорошо, сравнительно с тем, что имеем в Москве, что желается снова побывать в Питере и видеться с Вами. Пусть мы, может быть, разойдемся в теоретических вопросах; но дело не в них, а дело в жизни.
Я ждал Вас с нетерпением в Москву, согласно Вашим словам, а теперь уже приходится надеяться на свидание с Вами уже в Питере, где намерен побывать осенью. Не побываете ли Вы раннею осенью в Москве?
Еще раз приношу Вам искреннюю мою благодарность за память обо мне и остаюсь с совершенным к Вам почтением
1873 г. 13 марта.
Тверская губерния, Калязинский уезд, село Воскресенское, Нагорская волость.
1 Речь идет о 5-й части собрания стихотворений Некрасова, изданного в Петербурге в 1869—1873 гг.
2 А. М. Унковский (1828—1893) — общественный деятель 60-х годов, адвокат. Вместе с Салтыковым-Щедриным, В. П. Гаевским, А. Н. Ераковым входил в тесный дружеский кружок поэта.
- ↑ См.: СПб. вед., 1874, август, No ? (забыл). (Прим. Силъчевского).