Из истории первых лет существования Литературного фонда
К истории возникновения Литературного фонда
(По архивным материалам)
править
В № 11 «Библиотеки для чтения» за 1857 г. А. В. Дружинин напечатал статью, в которой познакомил публику с английским Фондом для поддержки нуждающихся литераторов, и вместе с тем горячо рекомендовал устройство подобного общества в России. Что Дружинину всецело принадлежит почин в этом прекрасном деле, мы имеем свидетельства лиц, принимавших самое деятельное участие в первоначальной организации Литературного фонда. Вот слова К. Д. Кавелина: «Вопрос об основании в России Литературного фонда был возбужден А. В. Дружининым». В № 13 «С.-Петербургских ведомостей» за 1860 г. И. С. Тургенев по поводу фельетона «Северной пчелы», в котором ему приписывалась инициатива в устройстве Литературного фонда, категорически заявил, что вся честь в этом деле принадлежит А. В. Дружинину, а он, Тургенев, по просьбе Дружинина лишь составил отчет об обычном ежегодном обеде Литературного фонда в Лондоне.
Идея А. В. Дружинина встретила живейшее сочувствие в литературных кругах, «между которыми, — по словам Кавелина, — в то время вследствие нового царствования и возбужденных им надежд существовало замечательное и небывалое единодушие». После обмена мыслей между главнейшими представителями петербургской печати, составление устава Общества было возложено на А. В. Никитенко. «В то время, — говорит Кавелин, — он еще считался почтенным человеком и пользовался общим уважением». Но Никитенко, как свидетельствует тот же Кавелин, «мямлил, ленился, не умел совладать с уставом». Тогда его наброски были переданы Андр. Парф. Заблоцкому-Десятовскому и Кавелину, которые в одно утро и составили устав, взяв за образец устав Императорского Географического общества1 [Заметки К. Д. Кавелина о Литературном фонде. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)]. Выработанный ими проект устава был одобрен кружком литераторов, ближайшим образом интересовавшихся делом устройства Литературного фонда, и 16 февраля 1859 г. устав при прошении за подписями П. В. Анненкова, С. С. Дудышкина, Н. Г. Чернышевского, А. П. Заблоцкого-Десятовского, Егора П. Ковалевского, Алексея Дм. Галахова, А. В. Никитенко, К. Д. Кавелина, А. А. Краевского и И. С. Тургенева был представлен министру народного просвещения Евграфу П. Ковалевскому. Прошение состояло в следующем:
«Нижеподписавшиеся, представляя при сем на благоусмотрение ваше проект устава Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым и их семействам, составленный по примеру устава подобного общества, существующего для пособия вдовам и сиротам медиков, покорнейше просят ваше высокопревосходительство оказать высокое покровительство означенному учреждению, исходатайствовав оному высочайшее утверждение».
Ссылка на мало кому тогда известное Общество для пособия вдовам и сиротам медиков была сделана, конечно, для того, чтобы показать, что в проекте писателей нет чего-нибудь совсем нового, не существующего в России.
Так как в числе подписавшихся под прошением был Егор П. Ковалевский, родной брат министра народного просвещения, то, конечно, последний был своевременно и хорошо осведомлен; потому уже 18 февраля он вошел в сношение с министром внутренних дел. «Некоторые из литераторов и ученых, — писал Ковалевский министру внутренних дел (Ланскому), — представив мне проект устава Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, просят об исходатайствовании оному высочайшего утверждения… Препровождая при сем вашему высокопревосходительству означенный проект, я обращаюсь к вам, м. г., с покорнейшей просьбой почтить меня уведомлением, должно ли предполагаемое общество, как благотворительное, состоять в ведении министерства внутренних дел, или же, по положению лиц, вспомоществование коим оно имеет целью, должно подчиняться ведомству министерства народного просвещения, и в последнем случае не изволите ли встретить препятствия к исходатайствованию высочайшего утверждения помянутому проекту, в котором, со своей стороны, я не нахожу ничего противного существующим положениям».
7 марта Ланской, возвращая проект устава, отвечал, что, «по его мнению, Общество должно состоять в ведомстве министерства народного просвещения» и что он «не встречает с своей стороны никакого препятствия к представлению этого проекта на высочайшее утверждение». Кроме подписи Ланского стоит еще: директор Н. Милютин.
Так как в проекте устава имелся параграф 16, в котором говорилось, что «общество и иногородные его члены, адресующие к нему свои письма, пользуются правом пересылки по почте письменной корреспонденции без платежа весовых денег», то министр народного просвещения вошел по поводу этого параграфа в сношение с главноначальствующим над почтовым департаментом действительным тайным советником Прянишниковым (известным собирателем картин русской школы), от которого 28 марта и последовал ответ, что он признает «совершенно невозможным изъявить согласие», так как высочайшим повелением ему «вменено в обязанность обратить особое внимание на ограничение даже и казенной корреспонденции, бесплатно пересылаемой по почте».
По получении отзывов Ланского и Прянишникова дело об уставе из департамента министерства народного просвещения поступило на заключение Главного правления училищ, в котором оно и слушалось 5 мая. При этом почему-то директором департамента министерства народного просвещения Ребиндером была доложена справка по делу, никакого отношения к ходатайству литераторов не имевшему. В августе 1856 г. надворный советник Малкновский прошением на высочайшее имя ходатайствовал о высочайшем соизволении «на составление путем добровольной подписки капитала, проценты с которого должны были выдаваться в виде награды за практически полезные открытия, приспособления и ученые труды по всем отраслям человеческих познаний». По поводу прошения Малиновского комиссия прошений вошла в сношение с Главным правлением училищ. Последнее в свое время ответило, что проект Малиновского «заслуживает одобрения», но вместе с тем выразило сомнения в успехе предприятия, потому и не находило возможным дозволить открыть подписку. Это заключение Главного правления училищ 29 марта 1858 г. удостоилось высочайшего утверждения.
Однако эта справка не имела никаких неблагоприятных последствий для исхода дела об уставе в Главном правлении училищ. Признавая полезным учреждение Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым на основаниях, в проекте устава заключающихся, за исключением параграфа 16, Главное правление училищ полагало «на приведение сего в исполнение испросить высочайшее соизволение». Под журналом, кроме министра, подписались члены: Иаков Ростовцев, Конст. Сербиновича, Пав. Гаевский, Петр Плетнев (ректор Петербургского университета), Ив. Делянов (попечитель Петербургского округа), Николай Ребиндер, кн. Ник. Цертелев и правитель дел Кисловский.
Но прежде чем быть представленным на высочайшее утверждение, устав должен был еще побывать в комитете министров, через который тогда проходило разрешение всяких обществ. За отъездом из Петербурга Ковалевского дело об уставе Литературного фонда поступило в комитет министров от имени товарища министра Муханова, незадолго перед тем переведенного на этот пост из Варшавы (он заменил кн. П. А. Вяземского). Комитет министров (управляющий делами — статс-секретарь Акинфий Петр. Суковкин) прежде всего затребовал список учредителей общества (собственно подписавших прошение), а затем обратил внимание и по существу дела. Комитет министров полагал возможным «разрешить учреждение в С.-Петербурге Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым и утвердить составленный для него проект устава с тем, чтобы в уставе сем были сделаны следующие дополнения: 1) что означенное общество должно состоять в ведении министерства народного просвещения и 2) что, независимо от определяемой в параграфы 28, 29 и 42 устава годовой отчетности для собраний общества, комитет оного обязан представлять министерству подробный отчет о действиях своих за истекший год с поименованием притом всех без исключения лиц, получивших от общества пособия, и с объявлением послуживших к назначению оных уважений». На «положение» комитета министров последовало высочайшее соизволение, о чем и было сообщено министру народного просвещения.
21 июля управляющий министерством народного просвещения вновь представил в комитет министров проект устава с теми дополнениями, которые были затребованы комитетом министров (статьи 2-я и 45-я действующего устава Общества), прося о поднесении оного на высочайшее утверждение. В то же время Муханову пришлось спешно исправлять свой промах: он, должно быть, полагал, что высочайшим соизволением на журнал комитета министров от 9 июня окончательно разрешена судьба устава, а потому, вставив в него параграфы 2 и 45, 4 июля препроводил министру юстиции (В. Н. Панину) для надлежащего распубликования через правительствующий сенат; но потом в министерстве народного просвещения спохватились и 23 июля просили департамент министерства юстиции вернуть обратно как устав, так и отношение, при котором он был послан.
Наконец 13 августа Суковкин сообщил Муханову, что «проект устава удостоен рассмотрения и утверждения его величеством в Ропше 7 августа 1859 года».
Таким образом, менее чем через полгода от подачи прошения устав Литературного фонда получил законную силу. Если принять во внимание, что дело о нем побывало в четырех ведомствах, а также обычную у нас медлительность в направлении дел о разрешении обществ, особенно в прежнее время, то нельзя не признать, что ходатайство литераторов, видимо, везде было не только сочувственно встречено, но и все старались, сколько возможно, способствовать его скорейшему осуществлению.