Райнер-Мария Рильке.
Избранные стихотворения
править
1. Простые слова.
Простые, скромные, обычные слова,
Я полюбил вас, бледных, некрасивых, —
От моего святого пиршества
Я дал вам много красок горделивых…
И вижу — выступает в первый раз
На зимних щечках радостный румянец…
Мои стихи подхватывают вас
И начинают с вами нежный танец.
2. Из «Вигилий».
Застыли, как в дымчатом саване,
Поля… только в сердце разгул;
И вечер у западной гавани
Свой парус пурпурный свернул.
Земная, святая вигилия!..
Вот ночь проплывает в полях,
И месяц, как белая лилия,
У ней расцветает в руках.
3. Вечер.
Как книга — вечер предо мной…
Загнув застежки золотые,
Бя пурпурные листы я
Беру холодною рукой.
Мелькает первая страница…
Читаю с нежною тоской, —
Склоняюсь тише над второй,
А третья--третья мне уж снится…
4. * * *
И был тогда день белых хризантем;
Я трепетал пред этой красотою…
И поздней ночью ты пришла затем,
Чтоб овладеть моей душою.
Я так дрожал… А ты легко ступала,
И ты как раз мне снилась перед тем…
И ночь, как песня тихая, звучала —
Ночь белых хризантем.
5. * * *
Тогда мы в первый раз молчали,
От ветра, в женственной печали,
Как ветки, тихо трепетали,
Следя пугливо майский пир…
Сплетались тени… И, блестящий,
Шумящий дождь бежал сквозь чащи —
Ему навстречу, весь дрожащий,
Вдруг потянулся божий мир.
6. * * *
Неосажденные твердыни,
Вы не искали войн и бед? —
Чтоб враг раскинулся в долине
У ваших стен на много лет,
Пока, голодные, на страже,
Вы прочно не сживетесь с ним;
Он, славно вправленный в пейзаже,
Залег пред далями и даже
Не угрожает, недвижим.
С высоких крыш прострите взоры:
Всё так же тих огромный стан.
Он не уходит на просторы
И войдет в переговоры,
Он жаждой битв не обуян.
Он и упорный, и нескорый,
Немой, недремлющий тиран.
7. * * *
Уж барбарисы красные созрели,
И старческие астры стали в тень.
Кто не богат теперь, в осенний день,
Тот будет вечно мучиться без цели.
Кто и теперь склонил усталый лик —
Быть может, в нем таятся привиденья
И только ждут, чтоб вечер к ним приник,
Чтоб в темноте восстать из заточенья, —
Тот весь уже в прошедшем, как старик.
С ним больше ничего не приключится,
И всё ему живущее — солжет;
И Ты, Господь. Тяжка Твоя десница,
И, точно камень, вглубь она влечет.
8. Ангелы
Они — с усталыми глазами,
Застыли в начатом стихе,
И в их мечты вплелась с веками
Тоска — как будто о грехе.
Их лица — схожих ряд овалов,
И все молчанья их равны,
Как много-много интервалов
В великой песне вышины.
Но чуть взмахнут они крылами —
Пройдет воздушная струя,
Как будто Бог в замолкшем храме
Провел творящими руками
По темной книге бытия.
9. Ночная поездка.
Санкт-Петербург
В этот час, когда мы на высоких
Вороных орловских рысаках, —
Между тем, как отсветы в далеких
Неурочно-ранних площадях
Занялись, причудливо-новы, —
Мчались, нет: взвивались, возлетали
И дворцов громады огибали
К набережным веющим Невы,
Растревоженные долгим бденьем
В эту ночь без неба, без земли,
Полную цветеньем и броженьем,
Что густой волной обволокли
Летний Сад, где в чаще синеватой
Мимо нас толпа туманных статуй
Отходила, тая, без возврата, —
В этот час тот город стал
Исчезать, как будто он познал,
Что совсем он не был; он устал,
Как безумец, чей несменный бред
Вдруг рассеялся, и, безоружный,
Понял он, что бремя долгих лет,
То, что мыслить более не нужно,
Эта мысль упорная: гранит —
Покидает мозг его недужный
И его навек освободит.