Избранные стихотворения (Оболенский)

Избранные стихотворения
автор Леонид Егорович Оболенский
Опубл.: 1878. Источник: az.lib.ru • «Я не трибун: мои писанья…»
Весна («Ты пришла, весна…»)
Гроза весной («Лишь вчера раскрылись молодые почки…»)
Во мраке («Лампа догорает на моём столе…»)
Диссонансы («Встань, проснись! умчались тучи!..»)
Ответ («Не говори, что ты прозрел…»)
Рефлексия («Как облака на небе голубом…»)
Вечная борьба («Стон и скрежет поколений…»)
Ветеранам («Для живущих — песни, для живущих — розы…»)
Похороны <bri. "Я="" <br="" приглашенье..."="" читаю="">II. «Я поехал. Весьма неудачно…»
III. «Повезли, на рессорах качая…»
Отрывок из поэмы «Плоты» («Как зеркало, речка сверкает…»).</bri.>

Содержание

«Я не трибун: мои писанья…»

Весна

Гроза весной

Во мраке

Диссонансы

Ответ

Рефлексия

Вечная борьба

Ветеранам

Похороны

[Отрывок из поэмы «Плоты»]


*  *  *

Я не трибун: мои писанья

Народ ни разу не прочтёт

(Мешает азбуки незнанье).

Писал я только для господ.

Они одни меня читали:

Я в них старался перелить

Сознанья высшего печали,

Я их учил любить, —

Любить науку, труд, природу,

Родной, трудящийся народ…

Не пел я даже про свободу:

Она иных поэтов ждёт.

Мечтал я душу человека

К сознанью правды пробудить,

Вражду, царящую от века,

Любви сияньем осветить,

Мечтал я в сердце влить стремленья

К добру, работе и любви,

Чтоб не тонули поколенья

В братоубийственной крови…

Весна

Ты пришла, весна,

Ты вернулася,

Словно девушка,

Ненаглядная!

По ветвям прошла

Молодым пушком,

На полях, в садах —

Изумрудами.

Из избы гнилой

На простор, в поля,

Вышли пахари,

Солнцу радуясь…

Из подвалов, нор

На широкий свет,

Словно в чудный храм,

Голь повыбралась…

Тает облачко

Белоснежное

В голубой дали

Неба ясного,

И мечты мои,

Горемычные,

Словно облачко,

Тают в душеньке:

Ты, весна моя,

Их развеяла

Поцелуями

Ароматными!..

Гроза весной

Лишь вчера раскрылись молодые почки;

Словно крошка-веер, вылезли листочки;

Запахом смолистым веет утром рано,

Вся в цветах весенних под окном поляна.

Что-то нынче небо серо и угрюмо?

Быстро мчатся тучи, как за думой дума…

Чу! далёкий грохот, словно едет кто-то;

Воздух как-то давит, и берёт дремота.

Вихрь промчался, пылью всё затмил в мгновенье;

Гул и грохот пуще слышны в отдаленьи…

Затянула рощу сетка дождевая;

Стихнул вихрь, и снова — тишина немая.

Вдруг вверху сверкнуло, — сразу потемнело, —

Треск раздался страшный, — в крыше зашумело, —

Барабанить стало в стёкла, дверь и стены!..

Под окном ручьи уж в пузырях из пены.

Гул, не умолкая, ходит над избою.

Вновь блеснуло ярко… грянул чередою

Гром, как выстрел пушки: вздрогнула избёнка,

Стены задрожали, стёкла пляшут звонко…

Вот удары тише, на дворе светлее, —

Вышли ребятишки из избы смелее.

Детки, в лес: живая, дивная водица

Каплет, точно слёзы, с листиков на лица!

В ней и жизнь, и радость, — в ней большая сила:

С тучкой прилетала, землю напоила,

Травку и былинку, листья и цветочки,

Всходы молодые, молодые почки…

К вечеру поляны не узнаешь — сразу

В новом одеяньи всё предстанет глазу:

Вылезут десятки цветиков душистых,

На деревьях — сотни листиков пушистых!

Солнышко явилось! Дети, в лес и поле!

В воздухе душистом слышны птичек трели,

Крохотки-певуньи к небу уж взлетали,

Высоко, далёко! радость им и воля!

А в лесу, под дёрном, красный гриб старался —

Вылезал наружу, тужился, копался,

Наконец просунул голову сквозь траву,

Жадно тянет влагу и растёт на славу.

Ощупью, тихонько лезет через кочку

Слизнячок слюнявый к нашему грибочку:

Всполз на гриб и жадно ест его — и тоже

Спел бы от восторга, — только не пригоже.

Все-то благодарны пролетавшей тучке:

Вон — у изб крестьяне собралися в кучки,

Весело болтают, крестятся на солнце;

Карповна-старуха подползла к оконцу,

Даже старый Прохор, все собрав силёнки,

С печи слез и выполз из своей избёнки…

Во мраке

Лампа догорает на моём столе,

То мгновенно вспыхнет, то опять во мгле

Комнату потопит, то блеснёт опять…

Отдохну, устал я думать и писать.

Громко осень плачет за моим окном,

И звенят печально стёкла под дождём,

И шумит ветвями облетевший сад,

В темноте деревья гнутся и скрипят,

Точно привиденья, обступают дом,

Головой качают, шепчутся кругом.

Если б в бедном сердце прошлой жизни след

Замер так, как в лампе догоревший свет!

Если б на мгновенье стон в груди затих!

Думы мои, муки! Как уйти от них!

Мысли не погасишь, не сожжёшь в огне…

Ветер воет, плачет… В чуткой тишине

Звонко раздаётся маятника стук,

Ровный, неизменный: тук!.. тук!.. тук!..

Вот и сердце так же всё в груди стучит.

А зачем? я знаю: жизнь оно хранит,

Гонит кровь по телу, в мозг проводит мой,

Чтоб работать мог я мыслью, головой, —

Чтобы думы мчались беспредельно в даль,

Чтоб в душе не смолкла старая печаль,

Чтоб вставало ясно каждый миг в уме

То, к чему я рвался, чем я жил вполне,

Что от тех стремлений, от надежд былых

На душе осталось в образах ночных!

Жизнь! Зачем с такою лютою враждой

Рвёшь ты веру в светоч истины святой,

Веру в правду, разум, в искренность людей?..

Где былая вера? Что на смену ей

Жизнь дала? Один лишь бесполезный звук

Маятника-сердца: тук!.. тук!.. тук!..

Диссонансы

Встань, проснись! умчались тучи!

Унеслась гроза далёко,

С неба хлынул свет могучий,

Дышет страстью грудь глубоко!

Чу! цветы в росе жемчужной,

Соловьи в кустах прибрежных,

Всё слилося в гимне дружном

Ароматов, трелей нежных,

Всё трепещет, рвётся к свету,

К солнцу в жаркие объятья…

Пробудись же!.. но на это

Мне в ответ звучат проклятья,

Звуки слёз, рыданий, муки,

Звуки злобы и страданья,

Человеческие звуки, —

Диссонансы мирозданья!

Ответ

А. К-у.

Не говори, что ты прозрел,

Что оттого ты отшатнулся

От прежних планов, прежних дел,

Что высший смысл в тебе проснулся!

Наедине с самим собой

В свою вглядись получше душу,

И скажешь с горькою тоской:

«Я не прозрел, — я просто трушу;

Устал бороться я и ждать,

Устал любить и ненавидеть;

Прости же, родина и мать,

Отныне буду ясно видеть

И объявлять я буду всем,

Что полон слабостью постылой

И оттого лишь стал я нем,

Что мало в сердце честной силы…»

Скажи, и родина простит:

Она уж лучшему поэту

Простила то же и хранит

К нему любовь за правду эту.

Но не лукавь перед собой

И не ломайся перед нами:

Ты гнойных язв души больной

Не скроешь громкими словами.

И не учи, что ты прозрел,

Что оттого ты отшатнулся

От прежних планов, прежних дел,

Что высший смысл в тебе проснулся!

Рефлексия

I

Как облака на небе голубом

Бегут слоями друг над другом,

Так над практическим умом,

Вседневно замкнутым житейским, узким кругом,

Другой есть мысли слой, и солнце мысли в нём.

Да, нижний слой царит над нашими делами,

Бросает в суету и в мелкую борьбу,

Он гонит нас за славой, за рублями,

Он создаёт «карьеру» и «судьбу»,

В истории владеет он толпами…

И лишь моментами, как будто пробуждён

От сна глубокого иль пьяного обмана,

Вдруг человек прозрит! То «высший слой», то он!

Вся жизнь тогда как будто из тумана

Всплывает, и стоишь испуган, потрясён…

И ясно, ясно так вдруг станет на мгновенье,

Что жизни не было, была борьба одна, —

Как белка в колесе, вертелся средь волненья

Толпы своих желаний, и она

Бросала нас в капризном ослепленьи.

И в этот миг и ужас, и тоска,

И жажда лучшего в душе на миг проснётся,

И жизнь привычная покажется гадка,

И слёзы закипят, и сердце встрепенётся…

Но миг прошёл, и снова облака

Затянут верхний слой мгновенного сознанья,

И снова жизнь приятна и легка,

И тьма сменяет вновь блеснувшее сиянье.

II

Кумир толпы! Уж если бы один

Ты был и создан был всеобщим духом века,

Быть может, я, как века верный сын,

Повергся б ниц пред смыслом человека.

Но если ты — дитя потребности больной

Иль веянья минуты? Не познанье,

Не свет научных истин, над толпой

Сияя, создают стремленья и желанья.

Да, если идеалы эти — сны,

Надежды — страстный бред тяжёлой ночи,

Отдамся ль я течению волны?

Пойду ли за толпой, зажмурив очи?

А как остаться? Как отстать от всех

И, одинокому, покинутому миром,

Нести проклятья, слышать злобный смех

За то, что не упал пред временным кумиром?

Ведь каждый век твердит нам вновь и вновь,

Что он лишь прав, его идеи правы,

И за свою идею льёт он кровь,

Смеясь над старыми идеями и славой.

Не сотни — тысячи промчались лет,

И каждый новый век, в погоне за миражем,

Твердит, что прошлый век за детский бред

Лил человека кровь… И мы, конечно, скажем,

Что только мы одни познали свет.

Но где критериум? Он есть! Но много ль в мире

Тех, кто сознательно о нём даёт ответ?

Для всех же остальных ответ в самом кумире,

И страшно тем, кто может дать ответ:

Они одни! кругом звучат проклятья…

За чёрствость, эгоизм клянёт их целый свет,

За равнодушие их проклинают братья…

Вечная борьба

Стон и скрежет поколений,

Реки крови, гром сражений

Он пришёл унять;

Рай давал Он вместо ада,

И народ решил, что надо

Им Его распять.

Мчится быстро век за веком,

Но поныне человеком

Правят силы тьмы:

Идеал любви и ныне

Поруганием святыни

Называем мы.

Тьмы веков сошли в могилы,

Но и ныне те же силы

Давят бедный мир.

Свет и тьма в борьбе кровавой…

Скоро ль свергнет свет со славой

Мрачной тьмы кумир?

А пока — дела, стремленья

Те же в нашем поколеньи,

Как века назад,

И, с проклятьем идеалу,

Так же молимся Ваалу,

А Христос распят!

Ветеранам

Для живущих — песни, для живущих — розы,

И любовь, и счастье, и привет, и ласка,

А в отживших братьях нам смешны и слёзы,

Их борьба и муки — старенькая сказка!

Что кому за дело, что облиты кровью,

Что болит их сердце, как ребёнок бедный, —

Что и ныне жизни с счастьем и любовью

Жаждет этот воин раненый и бледный!..

Что кому за дело, как промчались годы,

Как погибла юность, как погибло счастье:

В кабаке ли пропил? в дар ли снёс свободе?

Время ль наши силы тратить на участье!

Только так ли, юность, надо жить на свете,

Старым ветеранам отказав в привете,

Чтоб с слезами в сердце эти наши братья

Своему былому сыпали проклятья,

Чтоб и нас в грядущем за былые грёзы

Ждали только раны да тоска и слёзы?

Похороны

I

Я читаю приглашенье

С чёрным траурным бордюром:

В час зовут на погребенье…

Нужно быть, хотя сумбуром

Я, известный друг приличий,

Нахожу такой обычай:

Полчаса стоять у гроба,

Видеть слёзы, думать в страхе:

«Вот и важная особа,

А лежит, как все, во прахе!

Смерть пришла, и на кладбище

Ляжет он, как каждый нищий…

Но… покойник — муж известный

И увешанный звездами.

Быть у гроба очень лестно

Рядом с разными тузами:

Лишний раз побудешь рядом —

Это шаг к чинам, наградам».

II

Я поехал. Весьма неудачно

Выбран день: страшный дождь поливал.

Перед церковью грозно и мрачно

Катафалк на дожде промокал.

Люди в шляпах с большими полями,

В балахонах… престранный наряд!

Дождь с полей льёт, как с кровель, ручьями…

У людей даже здесь маскарад!

В церкви душно: народа стеченье.

Дым кадил всё облёк, как туман.

Вот и гроб, вот и клир в облаченьи,

Стройный хор загремел, как орган.

Ближе к гробу — девицы и дамы,

Дальше — звёзды, мундиры, кресты.

Вот покойник: сурово, упрямо,

Как при жизни, застыли черты.

Но мелькал в них испуг непривычный

И какой-то неловкий вопрос.

Так не шёл он к фигуре приличной,

Что скользнул в моих жилах мороз…

Точно вдруг, перед смертью, в смущеньи

Человек этот видел, как сон,

Что иное есть в жизни значенье,

О котором не ведает он.

Что он в жизни своей ни однажды

Не жил вовсе и был лишь богат

Бесконечной тщеславия жаждой,

Жаждой власти, отличий, наград.

Что иное есть, высшее счастье,

Где? понять и теперь он не мог!

Смерть пришла и его без участья

Обратила в бездушный комок.

III

Повезли, на рессорах качая,

Пышный гроб. Вереницей за ним

Разъезжалась толпа, обсуждая,

Сколько стоит парча золотая,

Сколько денег осталось родным.

А иные на паперти храма

Позабыли совсем мертвеца:

На концерт с погребения прямо

Собирались какие-то дамы,

Франт какой-то хвалил жеребца.

О проигранной пульке с азартом

Говорил господин со звездой,

Вспоминая побитые карты

И ругая партнёра совой.

Июль 1877

Отрывок из поэмы «Плоты»

Как зеркало, речка сверкает

В зелёных крутых берегах.

Сияет весеннее солнце

В лазурных своих небесах.

Весёлые птицы щебечут

В сияньи, вверху над водой…

Плоты потянулись в дорогу

И вьются широкой змеёй.

Оборванный, грязный, усталый

Мужик управляет плотом:

То грудью на руль напирает,

То в берег упрётся шестом,

Весь день на ногах, как безумный,

Кричит, суетится, снуёт;

Охрип его голос могучий,

Ручьём с него катится пот.

По дням его дождиком мочит,

По дням его солнцем печёт,

Но, впрочем, для сна и покоя

Имеет убежище плот:

Есть в центре малютка-избушка

Из планок в аршин вышиной;

Туда проползает рабочий

Прорубленной узкой дырой.

Свернувшись на мокрой соломе,

Порой здесь лежат вчетвером

И хвалят малютку-конурку:

«Нам буря, мол, тут нипочём!»

Источник текста: Л. Е. Оболенский. Стихотворения (1868—1878). Часть I. СПб., Русская скоропечатня (П. С. Нахимова), 1878.

Оригинал здесь: http://www.poesis.ru/poeti-poezia/obolensky/frm_link.htm