Избранные стихотворения (Минский)

Избранные стихотворения
автор Николай Максимович Минский
Опубл.: 1922. Источник: az.lib.ru • Два пути («Нет двух путей добра и зла…»
«Я влюблен в свое желанье полюбить…»
Самоубийца (Фрагмент) ("Лень умереть. Лень мыслию инертной… ")
«Я слишком мал, чтобы бояться смерти…»
Утешение («Оно не в книгах мудреца…»)
«Быть может, мир прекрасней был когда-то…»
«Перед луною равнодушной…»
Поэту («Не до песен, поэт, не до нежных певцов!..»)

Николай Минский
Избранные стихотворения

править

Содержание:

1. Два пути («Нет двух путей добра и зла …»

2. «Я влюблен в свое желанье полюбить…»

3. Самоубийца (Фрагмент) ("Лень умереть. Лень мыслию инертной… ")

4. «Я слишком мал, чтобы бояться смерти…»

5. Утешение («Оно не в книгах мудреца…»)

6. «Быть может, мир прекрасней был когда-то…»

7. «Перед луною равнодушной…»

8. Поэту («Не до песен, поэт, не до нежных певцов!..»)

=========================

Два пути

Нет двух путей добра и зла,

Есть два пути добра.

Меня свобода привела

К распутью в час утра.

И так сказала: «Две тропы,

Две правды, два добра.

Их выбор — мука для толпы,

Для мудреца — игра.

То, что доныне средь людей

Грехом и злом слывет,

Есть лишь начало двух путей,

Их первый поворот.

Сулит единство бытия

Путь шумной суеты.

Другой безмолвен путь, суля

Единство пустоты.

Сулят и лгут, и к той же мгле

Приводят гробовой.

Ты — призрак бога на земле,

Бог — призрак в небе твой.

Проклятье в том, что не дано

Единого пути.

Блаженство в том, что всё равно,

Каким путем идти.

Беспечно, как в прогулки час,

Ступай тем иль другим,

С людьми волнуясь и трудясь,

В душе невозмутим.

Их счастье счастьем отрицай,

Любовью жги любовь.

В душе меня лишь созерцай,

Лишь мне дары готовь.

Моей улыбкой мир согрей.

Поведай всем, о чем

С тобою первым из людей

Шепталась я вдвоем.

Скажи: я светоч им зажгла,

Неведомый вчера.

Нет двух путей добра и зла.

Есть два пути добра».

<1900>

*  *  *

Я влюблен в свое желанье полюбить,

Я грущу о том, что не о чем грустить.

Я людскую душу знаю наизусть.

Мир, как гроб истлевший, мерзостен и пуст.

В проповеди правды чую сердцем ложь,

В девственном покое — сладострастья дрожь.

Мне смешна невинность, мне не страшен грех,

Люди мне презренны, я — презренней всех.

Но с житейским злом мириться не могу,

Недовольство в сердце свято берегу,

Недовольство богом, миром и судьбой,

Недовольство ближним и самим собой.

<1904>

Самоубийца

Фрагмент

Лень умереть. Лень мыслию инертной

Минувшее прощально обозреть.

Лень думать над запискою предсмертной.

Лень усыплять свой страх. Лень умереть.

Лень отыскать и распечатать склянку,

Где Вечность спит и ждет, что позову.

Лень перейти с лица земли в изнанку.

Лень умереть — и оттого живу.

<1922>

*  *  *

Я слишком мал, чтобы бояться смерти.

Мой щит не Бог, а собственная малость.

Пытался я бессмертие измерить,

Но сонной мыслью овладела вялость.

Я слишком мал, чтобы любить и верить.

Душе по силам только страсть иль жалость.

Под сводом неба, кажется, безмерным

Я вижу лишь свой труд, свою усталость.

Лежал я где-то на одре недуга.

Мутился ум. И вдруг Она предстала,

Твердя: «Молись! Я — вечности начало,

Я — ключ всех тайн, порог священный круга».

И я ответил с дрожию испуга:

— Мне холодно. Поправь мне одеяло.

<1920>

Утешение

Оно не в книгах мудреца,

Не в сладких вымыслах поэта,

Не в громких подвигах бойца,

Не в тихих подвигах аскета.

Но между тем, как скорби тень

Растет, ложась на все святое, —

Смотри: с востока, что ни день,

Восходит солнце золотое.

И каждый год цветет весна,

Не зная думы безотрадной,

И, солнца луч впивая жадно,

Спешат на волю семена.

И всходы тайной силой пучит,

И вскоре листья рождены,

И ветер ласковый их учит

Шептать название весны.

Душа свершила круг великий.

И вот, вернувшись к детским снам,

Я вновь, как праотец мой дикий,

Молюсь деревьям и звездам.

*  *  *

Быть может, мир прекрасней был когда-то,

Быть может, мы отвержены судьбой.

В одно, друзья, в одно я верю свято,

Что каждый век быть должен сам собой.

Нет, за свою печаль, свою тревогу

Я не возьму блаженства прошлых дней.

Мы, отрицая, так же служим богу,

Как наши предки — верою своей.

Пускай мы пьем из ядовитой чаши.

Но если бог поставил миру цель,

Без нас ей не свершиться. Скорби наши —

Грядущих ликований колыбель.

Мои сомненья созданы не мною,

Моя печаль скрывается в веках.

Знать, вера предков родилась больною

И умереть должна у нас в сердцах.

Из рук судьбы свой крест беру смиренно,

Сомнений яд хочу испить до дна.

Лишь то, чем мы живем, для нас священно —

И пусть придут иные времена!

*  *  *

Перед луною равнодушной,

Одетый в радужный туман,

В отлива час волной послушной,

Прощаясь, плакал океан.

Но в безднах ночи онемевшей

Тонул бесследно плач валов,

Как тонет гул житейских слов

В душе свободной и прозревшей.

Поэту

Не до песен, поэт, не до нежных певцов!

Ныне нужно отважных и грубых бойцов.

Род людской пополам разделился.

Закипела борьба, — всякий стройся в ряды,

В ком не умерло чувство священной вражды.

Слишком рано, поэт, ты родился!

Подожди, — и рассеется сумрак веков,

И не будет господ, и не будет рабов, —

Стихнет бой, что столетия длился.

Род людской возмужает и станет умен,

И спокоен, и честен, и сыт, и учен…

Слишком поздно, поэт, ты родился!

Источники:

1. Дедушка символизма. Новые известия.

2. Кабинет русского языка и литературы