Сергей Александрович Касаткин
правитьИзбранные стихотворения
правитьСодержание:
Из книги «Шалости пера»
К ъ***
«Распускающихся почек…»
Моим компатриотам
Эпитафия
Эхо
Из книги «Omnia vincit amor»
Памяти сестры Ольги
Июньская ночь
Чатырдаг
Ноябрь
Баллада на мельнице
На карусели
«Если б так довольны были…»
«Как есть, как пить и как дышать…»
«Всё покупать и продавать…»
«Весёлый взор, „российский“ нос…»
«Противоречия меня не удивляют…»
Из книги «Шалости пера»
правитьК ъ***
«Всему, — когда-то я сказал, —
Конец есть, и ничто не вечно…»
Но я ошибся — я не знал,
Что ваша глупость бесконечна.
Распускающихся почек
Слышу аромат;
От газеты мёртвых строчек
Отрываю взгляд…
Краше в воздухе смолистом
Зеленеет ель;
Соловей в саду тенистом
Свищет страсти трель…
Сердце слышит… Сердце бьётся…
Ночь не знает сна…
Стих в уме капризно вьётся…
Ну! пришла весна!
Моим компатриотам
Нет, у нас воловья шкура!
Что нам беды, что напасть…
Их ведь русская натура
Переваривает всласть!
Что бы нам лихой порою
Ни случилось испытать, —
Мы твердим, махнув рукою:
«Эка важность! Наплевать!»
В урожае есть потреба;
Но засуха — как назло:
Нет в одном уезде хлеба,
И в другом его сожгло.
Земства в помощь не приспели…
Что ж! кору начнём глодать!
Не впервой же, в самом деле:
«Эка важность! Наплевать!»
Пьянство нам издревле мило:
Мы привыкли век свой пить;
Вдруг правительство решило
Это пьянство сократить…
Да ведь в этом сам Юпитер
Нам не в силах помешать!
Так пускай грозится Питер!..
«Эка важность! Наплевать!»
Земство милое налоги
Любит толком с нас сбирать;
Между тем для нас дороги
Не желает исправлять…
Эки, право, чудодеи!
Ну, да что тут толковать:
Коль себе и сломим шеи, —
«Эка важность! Наплевать!»
Нас болезни заедают,
А из города, поди ж,
Докторов не посылают —
Так без средства и сидишь!
Ну, поохаем, постонем, —
Да не век же и стонать!..
Кто умрёт — так похороним…
«Эка важность! Наплевать!»
Мы леса нещадно рубим:
Не жалеть же, право, их!
Говорят, мы этим губим
Внуков, правнуков своих…
Говорят, потомки станут
Нас за это проклинать…
Ну так что ж? Пускай проклянут!
«Эка важность! Наплевать!»
Нас пожары посещают,
Да такие, что беда!
Что ни месяц, выгорают
Сёла, веси, города…
Мы не тужим и не ноем:
Лесу нам не занимать…
Пусть горит! Опять построим…
«Эка важность! Наплевать!»
Ни бескормица, ни голод,
Ни убийства, ни падёж,
Ни чума, ни зной, ни холод, —
Ну ничем нас не возьмёшь!
Что бы нам лихой порою
Ни случилось испытать,
Мы твердим, махнув рукою:
«Эка важность! Наплевать!»
Эпитафия
Здесь погребён граф Икс: он был умён, любезен,
В отечестве своём министра пост имел…
Согражданам своим он мог быть вреден и полезен…
И быть тем и другим, подите же, сумел!
Эхо
Гулял я раз в лесу глухом
И пел в восторге молодом,
Что я люблю вас бесконечно…
И эхо вторило: «Конечно!»
Я пел, что буду век любить,
Но что счастливым мне не быть,
Что вам не нравлюсь я, наверно…
И эхо отвечало: «Верно!».
И стал тогда я говорить:
Я не могу её забыть…
Иль, время, ты забыть поможешь?
Но эхо отвечало: «Можешь!»
Из книги «Omnia vincit amor»
правитьПамяти сестры Ольги
Ты, чьё сердце всегда неустанною
Билось нежной любовью ко мне,
Ты, чей образ мечтой постоянною
Я зову наяву и во сне;
Ты, вся душу свою положившая,
Чтобы душу мою воспитать;
Ты, за мною ревниво следившая,
Как сестра, как подруга, как мать;
Ты, так пламенно мне объяснявшая,
Что и стоит, и следует жить;
Ты, сызмала меня заставлявшая
Человека и Бога любить…
Беспощадная, неумолимая
Разлучила нас смерть в эти дни…
Но теперь, если можешь, родимая,
На меня издалёка взгляни.
Я спознался с житейскими битвами;
От беды и труда не бежал;
Но, спасённый твоими молитвами,
Не смутился, не дрогнул, не пал.
Все заветы твои, упования
Мне недаром тобой внушены:
Мои речи, поступки, желания
И любовью, и верой полны…
Вот плоды моего вдохновения:
Ты всегда так лелеяла их…
И навеян тобой, без сомнения,
Каждый лучший, проникнутый стих.
В тех стихах дарованья заметного
Не ищи — я не славе служил,
Но что было на сердце заветного,
В эти песни любя я вложил…
Для меня твоя память священная
Неизменна: я так же скорблю…
И тебе, о моя незабвенная,
Посвящаю я то, что люблю.
Июньская ночь
Стелется медленно ночь благовонная,
Небо темнеет, и ветер молчит;
Песня кузнечика неугомонная
Однообразно звучит…
Дремлют поляны, росою повитые,
Тихо над ними плывут облака,
Утром катившая волны сердитые,
Не шелохнётся река…
Скрылося солнце давно ли лучистое?
Ночь свои тени едва навела;
Глянь на восток: уж заря золотистая
Поясом ярким взошла…
Скоро лучи прихотливо разделятся,
Солнце вернётся в обычной красе…
Слышишь: уж ласточки в гнёздах шевелятся,
Крылья купая в росе…
Видишь, как сосны колеблют вершинами,
Будто стараются сон превозмочь…
Иль не роскошна своими картинами
Нашего Севера ночь?!
Чатырдаг
Окутан вечными снегами,
Главой зарывшись в облаках,
Как старый вождь перед полками,
Стоит могучий Чатырдаг.
А у подножья исполина
Обычной жизнью всё течёт:
Пестреет красками долина,
Пастух стада свои пасёт;
Семья татар, в глуши сокрыта,
Проводит век свой без хлопот:
Гора им верная защита
От вьюг, от гроз, от непогод…
В заботах о насущном хлебе
Они природы не поют…
И лишь орлы, виясь на небе,
Её величье признают!
Ноябрь
Пуст наш сад: берёзы облетели…
Поздней осени кончается пора…
Ярче прежнего ещё зазеленели
Пихты стройные в венках из серебра.
Слышу я уж скрип полозьев грубый:
То обозы едут по реке…
Вон, сверкнув своею белой шубой,
Пробежал русак невдалеке…
Окна вставлены; дрова в печах пылают;
На карнизах снега бахромы…
И с крыльца вороны прославляют
Хриплым карканьем пришествие зимы.
Баллада на мельнице
(из Гюстава Надо)
В одной стране далёкой,
И не теперь, а встарь
Жил мудрый, не жестокий,
Прекрасный государь.
Он подданных любил,
Любим и ими был.
«Верти, верти, дружок, —
Не полон мой мешок».
Но как-то раз восстали
Народы на него
И короля прогнали,
Бог весть из-за чего.
Вот он бродил, бродил
И мельницу купил.
«Верти, верти, дружок, —
Не полон мой мешок».
В той мельнице, на воле,
Король стал поживать:
Забыл он о престоле,
Стал песни распевать;
Окончив труд, он спал, —
А прежде сна не знал.
«Верти, верти, дружок, —
Не полон мой мешок».
Вот раз, как он с женою
У мельницы сидел,
Народ валит толпою:
— Чтоб ты венец надел,
Мы все просить пришли…
— Вот дурака нашли!
«Верти, верти, дружок, —
Не полон мой мешок».
— Я мельником остаться
Решился уж давно;
На свете изменяться
Всему ведь суждено…
Всё тленно, господа:
Лишь хлеб едят всегда!
«Довольно, стой, дружок, —
Наполнился мешок».
На карусели
Ах, детки милые мои,
С каким восторгом сели
На деревянные скамьи
В убогой карусели…
Шумят, смеются без конца,
Пожалуй, без причины…
Их бьются радостно сердца,
И нет печального лица
На фоне той картины…
А лет пятнадцать дай пройти,
И всяк из них взберётся
На карусель того пути,
Что «жизнию» зовётся…
И так же смех их разберёт,
И зашумят все вместе,
И закричат: «Вперёд, вперёд!»
И мало, мало кто поймёт,
Что кружится на месте!
Если б так довольны были
Мы ниспосланной судьбой,
Как довольны все собой…
Как бы жизнь мы все любили,
Даже с горем и борьбой!
Как есть, как пить и как дышать, —
Для нас необходимо
Стремиться к истине и знать,
Что то недостижимо.
А если б удалось поймать
Нам истины два слова,
Их, чтоб за ними вновь бежать, —
Мы б выпустили снова!
Всё покупать и продавать
Привыкли так в наш век презренный,
Что даже, мысля приласкать,
Мы говорим: «О наш бесценный!»
Весёлый взор, «российский» нос,
Приподнятые брови;
Поджар, высок, черноволос,
В лице ни капли крови;
Порой остёр, порой речист,
Всегда равно беспечен;
Поэт, крикун, идеалист…
Вот мой портрет намечен!
Противоречия меня не удивляют;
Без парадоксов люди не живут:
Все первую любовь последнею считают;
Последнюю все первою зовут!
Шалости пера. Шуточные стихотворения Сергея Кречетова. СПб., 1892.
Omnia vincit amor. Стихотворения Сергея Касаткина 1880—1899. СПб., 1900.