Валентин Горянский править
Избранные стихотворения править
1.
Предусмотрительный
Жена крестиком вышивает козленка…
Сегодня лампа не коптит, а горит ясно…
Где-то комар поет убедительно-тонко,
И поет совершенно напрасно.
Ход вещей ему не изменить безусловно…
Мы поужинали и напились чаю.
От колбасы и сыру не осталось ничего ровно,
Нечего пожевать, и я скучаю…
На стене портрет тетки-старухи.
Подле портрета клопиные гнезда,
А на небе, словно его загадили мухи,
Роятся зеленые звезды…
И гудит тишина в ушах моих звонко,
Я томлюсь в одуряющем сплине…
Жена! бросай вышивать своего козленка
Да не забудь иглы на перине.
2.
Cвободомыслящий
Я еще не встречал такой замечательной книги!..
Автор доказывает речью смелой и бурной,
Что цепи Гименея суть безобразные вериги,
Которых не должен признавать человек культурный.
Что прежде всего свобода, а брак — темница чувства,
Что разнообразия в любви природа требует властно,
Я читал и думал: ах, искусство, искусство!..
Как справедливо ты и как беспристрастно…
Вот и я всегда горничную Пелагею
Сменяю женой, жену — Катей Петровой…
Этим я предвосхищаю авторскую идею
И являюсь, так сказать, пророком жизни новой.
Той жизни, когда вся пошлость современного мещанства
Отойдет в область наивного преданья,
Когда получит полное право гражданства
То, что теперь приносит одни страданья…
Но чу!.. Сюда идет жена моя Нина…
Бедовая!.. С ней надо быть построже.
Спрячу поскорей книгу за пианино,
А то еще прочтет, упаси меня Боже.
3.
Политик
Я, знаете ли, ужасный пессимист;
В светлые горизонты мне не верится…
Вот вчера, например, один журналист
В передовице своей на что-то надеется.
«Так или иначе, говорит, а приплывем
К лукоморью, к разливу широкому,
Где заря горит алым огнем,
Где грани легли всему беспрокому.
Не потечет, — говорит, — река вспять,
Клянусь левой ногой Конфуция,
Через три года, или много через пять,
Будет у нас правильная конституция».
А вот я не верю ни в солнечный восход,
Ни в реформы всякие, ни в облегчения, —
Знаю я, что есть пароход,
На котором можно ехать против течения!
Петров ли, Иванов ли на корме сидят, —
Одна будет команда строгая:
Нос вперед, ход назад!
……………………………………………..
Эх, жизнь наша пассажирская убогая…
4.
Лебедь
Никто не верил, что я поэт,
Все думали, что я хвастал это;
Зато теперь сомнений уж больше нет —
Вчера у меня напечатали два куплета…
Напечатали, и подпись есть;
Петр Всемирный — выглядит со стороны прелестно!
Вот будет удивлен тесть,
Когда имя мое будет всюду известно.
А кругом-то считали меня за дурака!
Ты, говорили, человек ни на что не похожий!..
Увы, так было во все века
С людьми, одаренными искрой Божьей…
Признаться, я и сам верить себе перестал…
Как и все поэты, я наивен, словно ребенок;
Помнится, я в детстве еще когда-то читал
Сказку Андерсена «Гадкий утенок»,
Который, оказывается, лебедем был, украшеньем озер,
Лишь на птичьем дворе считали его уродом…
А город, где я живу, не тот же ли птичий двор,
И я не лебедь ли в своем одиночестве гордом?..
Да, я лебедь!.. Я в полете красивом спешу
К небу, к солнцу, к борьбе и славе…
Вот возьму про Сергея Дмитрича и напишу,
Что он выделывает у себя в городской управе.
5.
Живописец Пчелкин
У кого к чему способности есть.
Кому шофером быть, кому стричь бороду,
А у Пчелкина вывески — глаз не отвесть, —
Ходи да рассматривай по городу…
Туда ли, сюда ли — в любой конец,
Пока не пробьет испарина.
У мясной погляди на коров и овец,
У портного — на офицера и штатского барина.
Табачная лавка — тропический сюжет:
Арап на слоне ли, на верблюде ли,
Там гирлянды висят монополь-манжет,
Там скорняк — и на вывеске скачут пудели.
Ну, куда тебе Репин? Хорош, да не то!
Наш бы Пчелкин всегда подбрил его —
Нарисуй-ка, старичок, с яйцами решето
Для купца-оптовика Гаврилова!
Репин — гений! Этакий ведь пущен слух…
Одеколончиком протрите-ка вы виски
Да посмотрите лучше, сколько мух
У хлебопекарни живет на вывеске.
Потому что у Пчелкина ситный хлеб
Изображен до последней, так сказать, реальности…
Любуйся, любуйся, кто не ослеп,
Ей-богу, надо ему медаль поднести!..
С этим согласится и друг, и враг,
У Пчелкина и не будет марки иной,
Недаром же он вступает в законный брак
С прачкой-хозяйкой Анной Марковной.
Заведенье Марковны — первый сорт,
Стирка без щеток и без разной химии.
А все-таки Пчелкин — хитрый черт,
Прости мне, Господи, грехи мои…
Приходит он в прачечную брать заказ
И заводит Анне Марковне речь о том,
Что вот, мол, хорошо бы нарисовать вас
Для вывески — с утюгами и в платье клетчатом.
И уж такую красавицу написал, егоза,
Кто ни взглянет — берет кураж того,
Даже косые Анны Марковны глаза
Правильно глядели, как у каждого.
Пчелкину слава, Пчелкину честь,
Женился, а дело у Марковны доходное,
У кого к чему способности есть —
Вот что значит ремесло благородное!
6.
Новогодние стихи
Скоро будет рождество,
Гадкий праздник буржуазный,
Связан испокон веков
С ним обычай безобразный:
В лес придет капиталист,
Косный, верный предрассудку,
Елку срубит топором,
Отпустивши злую шутку.
Тот, кто елочку срубил,
Тот вредней врага раз в десять,
Ведь на каждом деревце
Можно белого повесить!
7.
Я помню жар печных заслонок,
Стекло оконное во льде
Россия грелась, как ребенок,
В горячей царской бороде.
Отцы счастливые и деды,
Чья родина, как снежный прах,
Студенческие ваши пледы
Взвивались бодро на ветрах!
Вы шли великолепным Невским,
Вступая в юношеский спор,
С Некрасовым и Достоевским
При встрече скрещивали взор.
Москва — блины, Москва — калач,
На два вершка в аршине мене,
Слеза вдовы, сиротский плач,
Прикинутые на безмене.
8.
Февраль Семнадцатого
В этом метельном феврале
С каждым гаданием новым
Выходили слезы о короле,
Прекрасном, молодом, бубновом.
И уже никто не мог
Перечесть королей домашних,
Закопанных у дорог
На изрытых боями пашнях.
И опять черная масть —
Злое воронье и галки
Продолжали черви и бубны красть
У бедной русской гадалки.
Мерли голуби на Сенной,
У рядов унылых и праздных.
Даже шелухи овсяной
Не осталось от щедрот лабазных.
У немилосердных дверей,
В очереди у пекарен,
Слушая ругань пекарей,
Первый появился барин.
Рос по «хвостам» гул,
Бабий, рабий и темный,
И ветер февральский дул
И мотался в тоске бездомной.
Поднимал вопли и плач,
Путал в метели крылья
И раскачивал золотой калач —
Памятник изобилья.
Заметал роковой след
От Юсупова на Малой Невке,
Но уже белого с синим нет,
Только красное цветет на древке.
Старухи из храма в храм
Ходили, чуткие к катастрофе:
У них уже не было по утрам
Ни кофе, ни сливок к кофе.
Во дворцах анфилады зал
Зябли в суровой стуже.
А ветер февральский лизал
Стены — жалея вчуже.
Уже швейцар с булавой
Не красовался в шитье парадном,
И на перекрестке городовой
Догадывался о неладном.
9.
В той стране…
В сокращении
За горами, за реками,
В той стране, которой нет,
Люди злыми стариками
Появляются на свет.
Из далекой жизни прошлой
В мир несут они с собой
Холод сердца, опыт пошлый,
Тлен пещеры гробовой.
Старикам ничто не мило —
Взор потуплен, шаг нескор.
Поле сельское уныло,
И докучлив птичий хор…
Время мчится год за годом,
День за днем, друг другу вслед
Жизнь идет обратным ходом
В той стране, которой нет.
Жизнь течет обратным током,
И вернуться суждено
Всем ручьям к своим истокам,
Всем плодам в свое зерно.
Старость — в зрелость, зрелость — в младость,
В несказанный светлый рай,
В бессознательную радость,
В колыбельную «бай-бай».
За горами, за реками,
В той стране, которой нет,
Люди злыми стариками
Появляются на свет.
Но в движении каскадном
Встречных весен будет мил,
Улыбнется пчелам жадным
Плотью крепнущий старик.
Так начнется. Год за годом
Потекут друг другу вслед.
Жизнь идет обратным ходом
В той стране, которой нет.
К песням, к сладости объятий
И блаженству впереди
Погрузится в сон дитятей
У родимой на груди.
Мать однажды встрепенется:
Где же сын? А он тайком —
За окно. И вот уж вьется
В небе вольным мотыльком.
10.
Сочельник
Пред праздниками возится Европа,
Гусей с базара в дом торжественно несет,
Пыль выколачивает из салопа
И шубы старые внимательно трясет.
В осуществление хозяйских планов
Берется яростно за воск,
Чтоб старых кресел и диванов
Восстановить прощальный лоск.
Любуется на милый свой закуток…
Как в годы прошлые, как в прошлые века,
Отмахиваясь от безбожных шуток
Свободомыслящего пошляка.
Им грош цена, знакомы эти шутки.
Раскрыт сундук под сладкий звон ключей…
Сегодня вечером порадуются внуки
Сверканью золота и елочных свечей.
Там в сундуке испытанные средства
Невинной прелести… Полузабытый вкус
Далекого рождественского детства,
Стеклянных шариков и многоцветных бус.
Хлопот по горло, возится старуха.
И вот уж сумерки набрасывает мгла,
И кафедральные волнительно для слуха
Ударили колокола.
Пусть праздник встретится в довольствии и благе!
Устала, старая, кончай!
Осталось только выполоскать флаги,
Запачканные красным невзначай…