А. Н. Островский
правитьИван-царевич
правитьТом XIII
Художественные произведения. Критика. Дневники. Словарь. 1843—1886
ГИХЛ, М., 1952
Царь Аггей.
Иван-царевич [Царицын сын, Царицын, Иван средний].
Иван-старухин [Иван-царевич, Старухин сын].
Иван-девкин [Девкин сын, Девкин, Иван больший].
Иван-кошкин [Кошкин сын, Кошкин, Иван-меньший].
Карга-старуха, царская ключница.
Мельник.
Кошка.
Баба Яга [Нищая].
Кащей Бессмертный.
Царевна Милолика [Милолика, Царевна].
Дворецкий Кащея.
Девка Чернавка [Чернавка].
Царь Калин-Гирей [Калин-царь].
Калга, министр [Бабадур, визирь].
Евнух [Юсуф].
Царь Додон.
Царевна индийская.
[Ближний боярин].
[Дядька царевича (Учитель)].
Картина первая. Мельница.
Картина вторая. Избушка на курьих ножках.
Картина третья. Кащеев дворец.
Картина четвертая. Сад Кашей.
Картина пятая. Терем Царь-девицы.
Картина шестая. Бахчисарайский дворец.
Картина седьмая. Конюшня Калин-Гирея.
Картина восьмая. Индия. Тропический лес.
Картина девятая. Индийский храм.
Картина десятая. Зала во дворце Кащея.
Картина одиннадцатая. Дикая местность, развалины старой башни.
Картина двенадцатая. Мельница.
Картина тринадцатая. Светлица во дворце царя Аггея.
Картина четырнадцатая. Столовая зала (гридница).
Картина пятнадцатая. Царство кошек.
Картина шестнадцатая. Апофеоз.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
правитьРаботники, между которыми Иван-царевич, Иван-девкин и Иван-кошкин, убирают мешки с мукой. (Хор.)
Входит старая нищенка — Баба Яга; работники окружают ее. Она им поет. (Баллада.) В некотором царстве жил царь с царицей, у них не было детей. Долго они плакали. Как-то раз царица сидит у окна и плачет; подходит к окну старуха-нищенка, — вот как я, — и спрашивает ее, о чем она плачет. Та ей сказала. Старуха дала ей рыбку, велела сварить и съесть одной. Царица велела сварить рыбку, поела ее, остаточки попробовала сенная девушка и старуха Карга, мамка, косточки отдали Кошке. Вот проходит время, сколько нужно, все четыре родили по сыну, назвали их Иванами, и были все дети похожи. Царь велел позвать старую старуху-нищенку, которая дала царице рыбку, чтобы она пожелала детям счастья, а мамка Карга позвала своего брата, Мельника-колдуна. Вот стала нищенка говорить, а колдун про себя переговаривать, а в этом деле что скажет последний, так и сбудется. Говорит нищенка Царицыну сыну: «будешь ты счастлив», а Мельник говорит: «не вовсе». Говорит нищенка: «будешь ты умен», а Мельник: «да задним умом». Говорит старуха Девкину сыну: «будешь ты добрый, старательный слуга», а Мельник: «да невпопад». Говорит нищенка Старухину сыну: «будешь ты глуп», а Мельник: «да богат». А Кошкину сыну ничего не сказали. Стали дети расти не по дням, а по часам; стала Каргу брать злоба, что Царицыну сыну больше почета. Вот и придумала она погубить всех ребят, кроме своего. Стала говорить царю: «Все ребята похожи, злых людей много, пожалуй, — подменят царевича; надо его одного оставить, а других трех погубить; я, говорит, и своего не пожалею». Царь согласился, только не велел их убивать, а отдать кому-нибудь на воспитание, чтобы они не знали, чьи они дети. Карга подменила своего сына царице, а Царицына сына, Девкина и Кошкина велела отнести к своему брату Мельнику. И растут эти дети у Мельника у колдуна в великой нужде, и всякую обиду и побои терпят, — а каргин сын живет заместо царевича, и сокрушается царь, что он круглый дурак. Теперь все они уж выросли и приходит им время.
Входит Мельник из чулана, прислушивается, прогоняет нищенку, бранит работников за леность и заставляет их работать. Все, кроме Кошкина сына, берут по мешку и уходят. Мельник — за ними.
Кошкин сын один, в раздумье; между прочим, говорит, что ему иногда мяукать хочется; начинает мяукать. В окне появляется Кошка, его мать, и тоже мяукает, потом спрыгивает с окна, превращается в женщину. (Дуэт.) Дает сыну платок, на котором они, как на ковре-самолете, могут улететь от Мельника: когда им надо лететь куда-нибудь, чтоб они развернули платок и сели, а как прилетят, чтобы не забыли свернуть его и спрятать за пазуху, а то он попадет к Мельнику, и он тогда везде за ними поспеет. Потом Кошка дает сыну кольцо, с которым он может принимать какой угодно вид, и говорит сыну, что пока у него будет это кольцо, то Мельник никакой власти над ним иметь не может, а если оно попадет к Мельнику, то вся сила его исчезнет и он опять попадет в работники к Мельнику. Кошка уходит.
Приходит Иван-царевич и Иван-девкин и другие работники. Иван-кошкин им рассказывает про все, что слышал от матери; они его просят попробовать талисман; он перекидывает кольцо с руки на руку, — на Царевиче является царское платье, а на нем и на Девкином сыне — придворное. Заслышав шаги хозяина, все разбегаются, а братья прячутся в подполье.
Входят Мельник и Карга. Карга говорит, что царь стал сомневаться, не подменили ли Ивана-царевича, что он признает своим сыном того, кто приведет ему царевну Милолику, златогривого коня и Жар-птицу, что она своего сына послала свататься за царевну Милолику. Мельник с Каргой уговариваются погубить соперников. Мельник спускает плотину, вода затопляет подполье. Из подполья по колесу, в золотой раковине, выезжают на лебедях Иван-царевич, Иван-девкин и Иван-кошкин. Мельник садится с Каргой на метлу и улетают за ними вдогонку. (Перемена.)
Избушка на курьих ножках в лесу. Колодезь с журавлем и конура с цепью. Из лесу выходят Иван-царевич, Иван-девкин и Иван-кошкин. Кошкин их спрашивает, как попали они в лес. Они отвечают, что когда Кошкин сын улетел от них, чтобы повидаться с матерью, они вышли на берег погулять. — А где ж ковер-самолет?
Иван-царевич (указывая на Девкина сына). Он позабыл свернуть, а я позабыл приказать; и вспомнил, да поздно: пошли к реке, да и заблудились в этом лесу и очень проголодались. Кошкин сын велит им подождать, а сам уходит искать коврик.
Иван-царевич и Девкин сын. Комическая сцена. Иван-царевич попадает в бадью и поднимается кверху (куплеты о высоте), а Девкин сын — на цепь (куплеты о собачьей службе).
Приходит Кошкин сын, освобождает их и говорит, что коврика не нашел, что Мельник теперь догонит их и будет преследовать всюду. Кошкин сын велит оборотиться избушке к лесу задом, а к ним передом. Все трое садятся на крылечко; по их желанию является им из избы обед.
Баба Яга едет в ступе, пестом погоняет, помелом след заметает. «Фу-фу! Прежде русского духу слыхом не слыхать, русской костки видом не видать, а теперь русский дух воочию совершается, русская костка сама во двор зашла. Здравствуйте, добрые молодцы!» — Здравствуй, бабушка. — «Поели?» — Спасибо, бабушка. — Баба Яга говорит им, что Ивану-царевичу нужно жениться на царевне Милолике; что Царевна у Кащея Бессмертного в заключении; что Кащей всех обманывает, обирает у женихов деньги, а Царевну не отдает; что Кащей никого не боится, а боится только своей смерти. Смерть его спрятана далеко, оттого он и не умирает. Что Иван-царевич может увезти Царевну, но что если он ее поцелует, так его поймают; что если им случится доставать златогривого коня, — чтоб не трогали уздечки; а если Жар-птицу, так не брали бы клетки. Дает им клубок, который будет им указывать дорогу и служить вместо ковра-самолета. Слышна погоня. По знаку Бабы Яги, все трое превращаются: один — в верстовой столб, другой — в камень, третий — в нищего с кошельком на палочке.
Карга и Мельник входят, осматриваются, спрашивают у Бабы Яги, не видала ли прохожих; она отвечает, что нет, они идут дальше. Баба Яга оборачивает молодцов в прежний вид и велит им войти в хижину, потому что Карга и Мельник непременно воротятся. Они входят. Карга и Мельник возвращаются, подходят к избушке; избушка превращается в стог сена, сверху стога сваливается веревочная сетка, накрывает Мельника и Каргу. Стог превращается в карету с лошадьми; в карете сидят Иван-царевич и Баба Яга, на козлах — Кошкин сын, на запятках — Девкин сын. Карета уезжает.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
правитьПодъезжает карета, входят Иваны. Из дворца выходит Дворецкий Кащея. Они дают ему взятку, и он им рассказывает все порядки, указывает им место, где поместиться, и говорит, что Кащей скоро станет принимать всех женихов. Они уходят.
Выход царевны Милолики. (Марш.) Кащей собирает с женихов деньги за показ. Открывают покрывало, которым закрыта Царевна, — делается светлее, все поражены ее красотой. Царь Калин поет татарскую песню. (Сердится: Как он меня обидел!) Царевна поет арию. Ее закрывают. Кащей объявляет, что он за того отдаст, кто доставит ему златогривого коня и Жар-птицу. Калин и Додон с гневом уходят.
Входит Мельник, в богатом персидском платье, и, указывая на Ивана-царевича и его свиту, говорит, что это его работники. Кащей велит Дворецкому и слугам схватить их. Дворецкий и слуги подбегают к ним и вдруг превращаются: Дворецкий — в осла, а слуги — в разных животных. У Старухина сына вырастают уши. Иван-царевич, Девкин и Кошкин уходят. Кащей, пересчитав деньги, уходит в покои Царевны, и свита — за ним. (Перемена.)
У ворот — стража. Кошкин сын, в виде дворецкого Кащея, отпускает стражу и впускает Ивана-царевича и Девкина сына, а сам уходит отыскивать потерянный клубок.
Выходят: Царевна и девка Чернавка. Иван-царевич и Девкин сын прячутся. Сцена между Царевной и девкой Чернавкой. Выходят Иван-царевич и Девкин сын. (Дуэт.) Сцена между четверыми. Иван-царевич, забывшись, целует Царевну. Музыка во всех кустах.
Выходят: Кащей со всем двором, Мельник и Старуха с сыном. Ловят Ивана-царевича и Ивана-девкина. Является Кошкин сын. Кащей, по совету Мельника и Старухи, хочет их казнить, но они обещают достать ему златогривого коня и Жар-птицу и оставить у него одного заложником. Мельник советует ему взять Царевича. Кошкин сын отдает клубок Ивану-царевичу, сам превращается в Царевича, его уводят, те улетают.
Приходит Царевна. (Ария.) Кошкин сын с ней объясняется, просит ее выведать у Кащея, где его смерть, и говорит ей, чтоб, если он (Кошкин) превратится в горох, она наступила на одну горошину. Прячется опять.
Кащей и Царевна. Он ей объясняется в любви, она у него выведывает хитростью, где его смерть (за тридевять землями стоит дуб, на дубу — сундук, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — смерть).
Приходит Мельник, сходятся все придворные. Мельник предлагает выкупить Царевича, Кащей его продает. Мельник хочет взять Царевича из-за занавески, Царевна его защищает. Кошкин сын превращается в перстень; Мельник и его покупает. Царевна бросает перстень, он превращается в жемчуг, Мельник — в петуха, клюет все жемчужины; одна жемчужина катится за занавеску, Царевна наступает на нее ногой. Мельник, склевавши все жемчужины, хлопает крыльями, поет петухом, потом кричит: «Кошкин сын, где ты?» и взлетает. Кошкин сын, который был обращен в жемчужину, под ногой Царевны, за занавеской, превращается в ястреба и отвечает: «Я здесь!» Взлетает над петухом и начинает его клевать. Тот опускается на землю, прячется между слугами Кащея, те его защищают, начинают махать платьем и чем ни попало и кричат: «Шу! шу!» Кошкин сын улетает в окно,
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
правитьКалга и Евнух горюют о том, что без Калина убежали два конюха и украли двух жен из гарема, и придумывают, как об этом доложить Калин-Гирею. Калга уходит.
Балет. Калин говорит, что после той красавицы, которую он видел, ни одна жена ему не нравится, и велит прогнать их. Жены уходят. Евнух докладывает, что пропали две жены и два конюха. Калин говорит, что за жен он не сердится, а если конюхов не найдут, то к вечеру Калге и всем дворцовым служителям головы отрубят.
При последних словах входит Калга, падает со страха на землю и говорит, что явился купец и желает продать ему двух конюхов. Калин приказывает ввести.
Входят: Кошкин сын в виде пирата (турецкого), Царевич и Девкин сын в виде пленников. Калин у него покупает пленников. Все уходят. Девкин сын остается.
Выбегают жены. Комическая сцена. Показывается Евнух с бичом; все разбегаются.
Входит Калин и Мельник (в виде старого грека) и предлагает за невольников выкуп. Тот берет и велит ему притти за ними на следующий день. (Перемена.)
Конюхи, Царевич, Девкин сын и Кошкин сын рассуждают о златогривом коне. Кошкин сын дает наставление своим товарищам, как украсть златогривого коня, и уходит.
Иван-царевич тоскует о Царевне. (Ария.) Девкин сын угощает конюхов вином; они засыпают. Девкин сын хочет украсть коня, но, забывшись, берет уздечку. Шум; все просыпаются. Ивана-царевича и Девкина сына приковывают к столбу.
Входят: царь Калин, Калга, Мельник и Кошкин сын. Калин и Мельник торгуются. Иван-Царевич и Девкин сын улетают на златогривом коне, Кошкин сын превращается в златогривого коня. Калин, Калга и Мельник подходят к нему. — он превращается в чорта. Все разбегаются. (Перемена.)
Выходят: Иван-царевич, Девкин сын и Кошкин сын. Кошкин сын говорит, что насилу их догнал; спрашивает, где конь. Они отвечают, что привязали его в кустах. Он говорит им, что возьмет коня и поедет за смертью Кащея. Учит их, как вести себя (чтобы не сходили с места; а если сойдут с места, то натерпятся много страха, потому что лес заколдованный). Говорит Ивану-царевичу, что Индийская царевна влюбится в него, чтобы он согласился жениться на ней, иначе нельзя будет достать Жар-птицу, которая повешена в клетке в главном храме. Учит, как достать ее, не велит брать клетки. Уходит.
Иван-царевич и Девкин сын, заглядевшись на обезьян, сходят с места. Комическая сцена: являются разные животные — львы, слоны, тигры, змеи, Иван-царевич и Девкин сын залезают на деревья.
Охота на зверей. Входят: Додон, дочь его и свита. Они располагаются для отдыха. Дочь Додона говорит отцу, что непременно хочет замуж как можно скорее, и непременно — за европейца. Ей привязывают койку к дереву, она ложится и видит на дереве Ивана-царевича, влюбляется и объявляет, что хочет непременно за него замуж. Иван-царевич соглашается, его снимают с дерева и с церемонией отправляют во дворец.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
правитьСвадебная процессия. Входят: царь Додон, дочь его, Иван-царевич, Девкин сын. Жрецы, баядеры, воины. Хор жрецов, танцы баядер.
Входит Мельник, в богатом платье раджи, и объявляет, что он приехал на свадьбу. Иван-царевич с Девкиным сыном удаляются в храм для молитвы. Шум, музыка.
Из храма выбегает жрец и объявляет, что Иван-царевич хотел украсть Жар-птицу. Выводят Ивана-царевича и Девкина сына. Иван-царевич упрекает Девкина сына за то, что тот взялся за клетку. Мельник объявляет, что они самозванцы.
Входит Кошкин сын, в виде дервиша, и объявляет, что, по воле богов, преступников надо казнить слонами; подходит к Ивану-царевичу, упрекает его в забывчивости; превращается в Ивана-царевича! а его превращает в дервиша; велит ему итти в храм, унести Жар-птицу, садиться на златогривого коня, который спрятан за храмом, и лететь, а он с Девкиным сыном его догонит. Объявляет ему, что достал смерть Кащея. Иван-царевич уходит в храм. Кошкина сына связывают, кладут на землю и выпускают слона. В это время Иван-царевич улетает на златогривом коне с Жар-птицей. Сцена освещается. Кошкин сын превращается в огромного слона. Все в ужасе разбегаются. (Перемена.)
Кащей любезничает с царевной Милоликой, прельщает ее своими сокровищами, показывает горы золота и драгоценных каменьев.
Входят: Иван-царевич, Иван — Девкин сын и Иван — Кошкин сын. Иван-царевич объявляет, что привел златогривого коня, что он стоит у крыльца. Кащей смотрит в окно и велит его поставить в свою конюшню. Девкин сын объявляет, что принес Жар-птицу. Кащей велит взять у него и объявляет им, что Царевны он им не отдаст. Спрашивает Кошкина сына, что тот ему принес; тот вынимает смерть кащееву, перекидывает с руки на руку, — Кащей начинает шататься, принимает разные виды и умирает в мучениях. Дворец разваливается. Иван-царевич, Кошкин сын и Девкин сын берут Царевну, девку Чернавку, златогривого коня, Жар-птицу и удаляются. (Перемена.)
Дикая местность, лес, скалы, водопады, развалины старой башни. Ночь. На деревьях светляки освещают сцену, летают совы и летучие мыши.
Входит Карга с сыном и говорит, что Мельник велел им здесь дожидаться. Прячутся в башню.
Входят: Иван-царевич, Иван-девкин, Иван-кошкин, царевна Милолика, девка Чернавка. Вносят Жар-птицу. Садятся в развалинах башни ужинать; им прислуживают летучие мыши по приказанию Кошкина сына. Кошкин сын объявляет, что он полетит предупредить Аггея. Царевна выпрашивает у него кольцо; он отдает, но просит никому не давать и уходит. Царевна и Иван-царевич жалеют, что у Кошкина сына нет невесты. К ним подходит летучая мышь и говорит, что она — принцесса, влюбленная в Кошкина сына, но обращенная Мельником в мышь, что если ей наденут на палец кольцо, то она превратится в принцессу. Царевна надевает ей кольцо, — мышь превращается в Мельника.
Мельник вызывает Кошкина сына, который со слезами упрекает Ивана-царевича и Царевну.
Выходят Карга и ее сын. Мельник отдает им Царевну, златогривого коня и Жар-птицу. Они улетают, Иван-царевич, Кошкин и Девкин принимают, по приказанию Мельника, вид его работников и проваливаются вместе с ним.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
правитьПриходит девка Чернавка и рассказывает, что делается у царя: что царевна Милолика плачет и не хочет итти за Старухина сына, что Жар-птица не светит, что грива у коня полиняла, что царь Аггей сердится.
Входят Старуха и сын ее. Сын ее издевается над работниками, говорит, что ум, красота ничего не значат, а все значат деньги. Они ему отвечают, что с деньгами нельзя изменить ослиных ушей, и уходят.
Приходит Мельник, Старуха просит у Мельника кольцо, чтобы превратить своего сына в Ивана-царевича. Кошка прокрадывается и подслушивает. Мельник отдает кольцо, только не велит никому передавать. Старуха и Мельник уходят.
Выходят работники и девка Чернавка. Кошка передает им разговор Мельника и Старухи. Они учат девку Чернавку передать Царевне, чтобы она выманила кольцо у Старухина сына. Приходит Мельник и разгоняет их. (Перемена.)
Царевна. (Ария.) Девка Чернавка передает разговор работников. Та не слушает.
Входит Старухин сын в виде Ивана-царевича. Царевна ему обрадовалась, ласкает его, снимает кольцо и уходит с ним к царю Аггею объявить, что согласна за него замуж. (Перемена.)
Большой выход: царь Аггей, Карга (великолепно одетая), Старухин сын, царевна Милолика, Мельник и свита. Садятся за стол.
Является Баба Яга в ступе. Старуха и Мельник велят ее гнать. Царевна Милолика заступается, перекидывает перстень с руки на руку.
Является Иван-царевич и Девкин сын. У Старухина сына вырастают уши. Иван-царевич объясняет все дело; царь велит старуху Каргу и Мельника выгнать из царства, а Старухина сына определить в шуты. Все замечают, что нет Кошкина сына. Баба Яга объявляет, что он с матерью у невесты, княжны Мяу, обращенной Мельником в кошку со всем своим княжеством. По ее велению, задняя занавесь раздвигается и открывается
Кошкин сын стоит на коленях перед княжной Мяу и целует ее лапку. Мать стоит подле них. Их окружают кошки и коты. По приказанию Бабы Яги все принимают человеческий образ. Всеобщая радость.
Апофеоз. Вся сцена превращается в светлый храм, Баба Яга — в молодую, блестящую волшебницу. Над ней Жар-птица, от которой разливается свет. Все преклоняются.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
правитьМельник.
Карга, мамка.
Иван-царицын |
Иван-девкин } работники на мельнице.
Иван-кошкин |
Один из работников.
Нищая.
Работники на мельнице.
Царицын (заглянув в чулан). Шабаш! Бросай работу! Хозяин спит. Запирай жернова!
Девкин. Вы отдыхайте, а я… вот что… Прощайте, братцы! (Хочет уйти.)
Все. Ты, Иван, куда?
Девкин. Я на плотину.
Кошкин. Зачем? Рыбу ловить?
Девкин. Нет, не рыбу ловить, а я… Вот что… Я — туда, в омут…
Царицын. Купаться, что ли, идешь?
Девкин. Нет, не купаться, а я совсем туда… с камнем. Вот что. Прощайте! (Идет.)
Все. Постой! Постой!
Царицын. Ведь это, брат Иван, по-русски значит, что ты топиться идешь?
Девкин. Да, топиться, — уж там по-русски ли, по-татарски ли это выйдет, — мне что за дело?
Кошкин (вставая). А что, брат Иван, — ведь, право, ты не дурно придумал. Я одному только удивляюсь: как это мне до сих пор самому в голову не пришло? Вот правда пословица-то: ум — хорошо, а два лучше. Спасибо! Коли мельник нас хватится — скажите ему…
Девкин. Что мы его не боимся: взяли да поставили на своем, — пошли, да и утопились.
Царицын. Что ж, топиться, так топиться, — и я непрочь… Только вот что, ребята: я сегодня что-то не в расположении… утопимся завтра все вместе!
Кошкин. Ну, один день — куда ни шло!
Девкин. Я что ж? Я, пожалуй, один день подожду. (Садится.)
Один из работников. Придумали такую глупость непростительную — топиться, да толкуют, точно дело какое сбираются делать!
Кошкин. А что ж не толковать? Вам хорошо: вы — люди свободные; нынче ты здесь, а завтра пошел, куда захотел; а мы — люди подневольные, сироты без роду без племени, родителей своих не помним; отдали нас, трех Иванов, Мельнику в кабалу еще с малолетства, а что мы за люди, — мы сами не знаем. Нам уйти от Мельника некуда, — так ты сам посуди, сладко ли нам жить на свете, терпеть всякую муку и конца не видать?
Царицын. Он точно по заказу взялся нас мучить всячески.
Девкин. Да вот что: заставляет работать двадцать пять часов в сутки, да еще не кормит. Что за жизнь!
Работник. Что правда, то правда: заморил он нас работой; а вам, трем Иванам, больше всех достается.
И день и ночь шумят колеса,
Волчком вертятся жернова,
Дрожит плотина, стонет плесо, |
И ходит кругом голова. | bis
Девкин. Да еще понукает, подталкивает в шею да подстегивает плетью. Вот оно что!
Одна у мельника забота:
Спорится ль в закроме мука?
Ох, тяжела его работа,
И тяжела его рука!
И тяжела его работа,
И тяжела его рука.
Царицын. Да еще и не кормит: таскай мешки с мукой натощак!
Таскаешь ноши пудовые,
А брюхо вечно налегке…
Не по нутру мне щи пустые,
И ноша мне не по руке!
Не по нутру нам щи пустые,
И ноша нам не по руке.
Кошкин. Что ни говорите, а наш хозяин непременно с чортом в дружбе. Засыплет пшеницы немного, а муки не оберешься. Оттого и мешки-то таскать тяжело, что в них чортова мука. Видимое дело, что ему нечистый помогает: у других плотины сносит, а у него — никогда. Он в омуте как дома распоряжается.
Он в близкой дружбе с сатаною,
Живет без горя и беды;
Он лазит в омут головою
И сух выходит из воды.
Он лазит в омут головою
И сух выходит из воды.
Царицын. Нет, что за жизнь! Надоело быть мельником!
Кошкин. И мне.
Девкин. И мне.
Работник. В мельниках тебе надоело; а чем же тебе быть-то?
Царицын. Кому? Мне-то? — Царевичем.
Чему вы смеетесь?
Работник. Из мельников-то, брат, долго ли? Пожалуй, и будешь. Ты со щуками когда-нибудь разговаривал?
Царицын. Нет.
Работник. Ну, так ты спроси прежде у щуки, хочет ли она, чтоб ты был царевичем? Если захочет, так по щучьему веленью быть тебе царевичем, а если не захочет, так оставайся, брат, мельником!
Девкин. Нет, что царевичем! Этому никогда не бывать. А я вот что… я бы…
Все. Ты что же?
Девкин. Да вот что я… коли бог даст… холопом бы…
Все. Вот это дело! Ты, Иван, высоко не лезешь; холоп — чин не важный: пожалуй, когда-нибудь ты до него и дослужишься.
Царицын. Да кто ж тебе мешает? Холопом можно быть на всяком месте, во всяком звании и во всяком чине.
Иной — из-под палки на барской работе,
Другой — так в холопы идет по охоте.
Породой холопы различны на свете:
Одни — за каретой, другие — в карете.
Души благородство сквозит и в отрепье;
Хоть бархат на плечах, да рожа холопья.
Кто гнуться способен и шаркать в прихожей,
Тот будет холопом, родись хоть вельможей.
Работник (Кошкину). А ты, Иван, чем бы хотел быть?
Кошкин. Чем придется. Мне все равно: я на все горазд, только бы не работать.
Работник. Не работают только скоморохи.
Кошкин. А скоморохом, так скоморохом.
Все. Здравствуй, бабушка!
Нищая. Здравствуйте, молодцы!
Девкин. Дали бы тебе хлебушка, да у самих нет. Вот что!
Нищая. Мне от вас и не надо. Что вы призадумались?
Царицын. Скучно, бабушка, на свете жить.
Нищая. А если скучно, — я вас сказочкой потешу. Слушайте:
Рассмешу вас былью
Или небылицей:
В некотором царстве
Жили царь с царицей.
Жили-поживали
Счастливо, богато…
Да случилась притча…
Слушайте, ребята!
Все. Слушаем, слушаем, бабушка!
Нищая. Все бы хорошо, да вот беда: не было у них детей. И стало им все не мило. Раз, вечерком, сидит красавица-царица у окошечка и плачет о своем горе. Вдруг, откуда ни возьмись — старая нищенка, вот как я: «Не тужи, говорит, царица-красавица: я твоему горю помогу. Вели закинуть невод в пруд: поймают золотую рыбку; вели ее сварить и скушай одна».
Вот сварили рыбку,
Кушала царица,
После ней поела
Сенная девица.
Да старуха мамка
Скушала немножко;
Голову да хвостик
Отглодала кошка.
Месяцы проходят,
Наступил десятый —
И случилось чудо:
Слушайте, ребята!
Все. Слушаем, слушаем, бабушка!
Девкин. И сенная девушка попробовала рыбки?
Все. Молчи ты! Не перебивай!
Нищая. Вот и родилось у них у всех по сыну, и назвали их Иванами: Иван-царицын, Иван-девкин, Иван-кошкин и Иван-старухин.
Возрадовался царь, — велит позвать ту старую нищую, которая дала царице рыбку, и приказывает ей, чтоб она сказала, какое детям будет счастье.
Принесли четыре колыбели; вот нищенка поглядела на детей и говорит Царицыну сыну: «Будешь ты умен и счастлив!»
Царицын. Кабы это мне!
Нищая. Девкину сыну говорит: «Будешь ты слуга проворный!»
Девкин. Вот кабы это мне!
Нищая. А Кошкину сыну говорит: «Будешь ты тем, чем хочешь!»
Кошкин. Ну, уж это мне как раз впору!
Нищая. Старухину сыну говорит: «Будешь ты глуп всю свою жизнь!»
Девкин. Ну, а это уж никому не надо.
Нищая. Старуха-мамка Карга так вся и позеленела от злости! Пришла ночь, все няньки уснули; она позвала своего брата, колдуна, чтоб он поворожил над ребятами, а ворожбу нищей снял. Колдун говорит: «Я чужой ворожбы снять не могу: столько силы не имею, а испортить могу». — Ну, говорит, порти. — Вот он и говорит Царицыну сыну: «Будешь ты счастлив, — да не совсем; будешь ты умен, — да задним умом!»
Царицын. Задним умом! Да мы все задним умом умны; тут еще обиды немного.
Нищая. Девкину сыну говорит: «Будешь ты старательный слуга, да все невпопад и некстати».
Девкин. Испортил!.. Все дело испортил… Вот что!
Нищая. Кошкину сыну ничего не сумел сказать, — так он и остался; а Старухину сыну сказал: «Будешь ты глуп, да зато богат и знатен». Стали ребята расти не по дням, а по часам, и взяла Каргу зависть, что Царицыну сыну больше почета, чем ее; идет к царю и говорит: «Все ребята похожи; злых людей много, — пожалуй, подменят царевича; надобно его одного оставить, а других трех погубить. Я, говорит, и своего не пожалею». Царь согласился, только не велел их убивать, а отдать кому-нибудь на воспитание, чтобы они не знали, чьи они дети. Карга подменила своего сына царице, а Царицына сына, Девкина и Кошкина велела отнести к своему брату, колдуну-мельнику. Долго ли, коротко ли, померла царица, царь состарился, Карга стала заправлять всем, а сын ее во дворце вырос дурак дураком.
И смеются люди,
Что велик он вырос,
Хоть женить, так впору,
А ума не вынес.
А другие дети
Подросли уж тоже,
И умом не глупы,
И собой пригожи.
Отданы бессрочно
К Мельнику в науку,
В каторжной работе
Терпят злую муку.
Но придет их время,
Заживут богато,
Коль за ум возьмутся…
Слушайте, ребята!
Все. Слушаем, слушаем, бабушка!
Мельник. И я слушаю. Что ж ты, старая ведьма, моих работников от дела отрываешь? Знаю я тебя давно. Мы еще с тобой сочтемся!
Нищая. Я считаться непрочь; только останешься ли ты в барышах?
Девкин. О, чтоб тебе провалиться!
Постой, постой! Не тебе, бабушка, а Мельнику…
Мельник. А вы что уши-то развесили? Аль спины чешутся? Так у меня плеть-то недалеко. Носите мешки в сарай, я принимать буду. (Уходит.)
Работники (взяв мешки на плечи): Одна у Мельника забота: Спорится ль чортова мука? Ох, тяжела его работа, И тяжела его рука! (Уходят все, кроме Кошкина сына.)
Кошкин. Что за чудеса со мной делаются? Когда человеку скучно, — он или плачет, или с горя песню затянет, а мне… это так странно! Мне… чорт знает что такое! Мне… нет, право, это так удивительно! Мне… мяукать хочется… Мяукать… да, просто мяукать! Вот так: Мяу! Мяу! Мяу!
Мяу! Мяу!
Мяу! Мяу!
Милый сын мой!
Из окошка
Что за чудо вижу я!
Не пугайся!
Кто ты, Кошка?
Пред тобою — мать твоя!
Ма…менька! Кошачьи речи
Мне приятны с малых лет!
Маменька! Для первой встречи
Мы споем с тобой дуэт!
Мяу! Мяу!
Мяу! Мяу!
Кошкин. Так это правда? Я — твой сын? Значит, мы — те самые Иваны, про которых говорится в сказке: я — Иван-кошкин, а другой — Ивая-царицын, а третий — Иван-девкин; а Старухин сын — во дворце?
Кошка. Да, это правда.
Кошкин. И нам весь век жить и мучиться у Мельника?
Кошка. Нет.
И для вас пора настанет
Погулять и видеть свет…
Ах, родная! так и тянет
Спеть на радости дуэт!
Мяу! Мяу!
Мяу! Мяу!
Кошкин: Как же нам избавиться от Мельника?
Кошка. Вот тебе коврик: разверни его, садись — и поезжай хоть за тридевять земель. Только ты не забывай одного: как прилетишь на место, — сверни коврик и спрячь у себя, а то он пропадет и может попасть к Мельнику. (Отдает ему коврик.)
Кошкин. Ах, как я рад! Мяу! Мяу!
Кошка. Вот тебе еще кольцо. С ним ты можешь принимать какой угодно вид: стоит только перекинуть его с руки на руку. С этим кольцом ты не бойся никаких чар: оно сильнее всякого волшебства; но помни тоже, что если оно попадет в руки к Мельнику, — он будет иметь власть над тобой, и ты опять попадешь к нему в работу, а потому береги кольцо пуще глаза. Ну, прощай, до свиданья!
Кошкин. До свиданья, до свиданья!
Кошка. Скоро свидимся, мой свет! Кошкин.
Маменька! На расставанье
Мы споем с тобой дуэт!
Мяу! Мяу!
Мяу! Мяу!
Кошкин (у двери). Эй! где вы? Бегите скорее!
Ну, братцы, Мельник нам теперь не страшен, и томиться нет никакой надобности.
Царицын. Что ж случилось?
Кошкин. Все, что говорила нищенка, — правда: ты — Царицын сын, ты — Девкин, я — Кошкин.
Царицын. Почему ты это знаешь?
Кошкин. Сейчас приходила ко мне моя мать.
Царицын. Кошка?
Кошкин. Да, Кошка; и дала мне ковер-самолет и кольцо.
Царицын. Не может быть! Ты шутишь?
Девкин. Вот что… ты перестань врать-то…
Кошкин. А вот сейчас увидите. Берите кольцо, перекидывайте с руки на руку.
Царицын. Ах! Я царевич, ты слуга, а ты — скоморох!
Девкин (берет щетку). Позвольте, я почищу вашу милость!
Кошкин. Ну, теперь вы верите?
Царицын. Верим, верим!
Девкин. Нельзя, сударь, не верить!
Кошкин. Теперь нам нужно уговориться, куда бежать от Мельника и что делать, а чтоб люди нас не слыхали и не видали, пойдемте в подполье.
Карга. Брат, где твои работники Иваны?
Мельник. Они там, в подполье; я слышал, как они туда пошли.
Карга. Запри их там. Оттуда нет другого выхода?
Мельник (запирая западню). Нет.
Карга. Слушай, брат. Я не понимаю, что с нашим царем Аггеем сделалось: отдает такие странные приказания, что мы все не надивимся. Вчера велел объявить всенародно, что кто привезет ему царевну Милолику, Жар-птицу и златогривого коня, того он назначит своим наследником, — слышишь, брат: наследником! У него есть законный наследник, родной его сын, то есть мой сын, но мы его так ловко подменили, что он должен считать его своим… Брат, успокой ты меня!
Мельник. Чем же мне тебя успокоить?
Карга. Мало ли ловких людей: кто-нибудь сыщется, достанет и царевну Милолику, и Жар-птицу, и златогривого коня, и еще что-нибудь — при чем же останется мой сын? Больше всего я боюсь этих Иванов — Царицына и Кошкина: они такие ловкие, и к тому же им эта старая ведьма может, помочь. Брат, успокой ты меня!
Мельник. Чего ж тебе хочется?
Карга. Они в таком возрасте… Успокой ты меня!
Мельник. Что же мне делать? Говори прямо.
Карга. Мое дело женское, я не могу говорить прямо. Довольно с тебя: успокой меня!
Мельник. Убить, что ли, их?
Карга. Мое дело женское… я, при моем нежном сердце, не могу сказать — убей; а ты делай так, чтоб уж я их не боялась: пока они живы, я все буду их бояться. Успокой ты меня!
Мельник. Ну, хорошо. Они в подполье; я пущу туда воду и потоплю их.
Карга. Делай, братец, как тебе угодно, — мое дело женское…
Карга. Ах! они уехали!.. Успокой ты меня!
Мельник. Успокойся! Я, может быть, еще их и догоню. (Садится на метлу верхом.) А если и не догоню, — все-таки успокойся: твой сын — дурак, а дуракам счастье. (Улетает. Карга уходит.)
Царь Аггей.
Иван-царевич [Старухин сын].
Карга.
Ближний боярин.
Дядька царевича.
Иван-царицын.
Иван-девкин.
Иван-кошкин.
Мельник.
Витязи, придворные, слуги.
другой — царь Аггей, Иван-царевич, Карга, Дядька и придворные.
Ближний боярин. Премудрый царь Аггей! По твоему приказу, бирючи и глашатаи по площадям и базарам три дня кликали храбрых, витязей на твой широкий двор, выслушать твою волю царскую. Набралось богатырей могучих числа-сметы нет, и не столько их здесь, сколько круг двора стоит, и не столько в них похвальбы, сколько силы-удали, сколько охоты служить тебе, премудрый царь Аггей! (Кланяется.)
Богатыри! Вы — чудо света,
Краса и честь земли моей!
Да здравствует на многи лета |
Великий, мудрый царь Аггей! | bis
Царь. Дело, которое я хочу предложить вам, очень важно. Слушайте со всем вниманием и всячески остерегайтесь каким бы то ни было образом прервать нить моих мыслей.
Ближний боярин. Слушайте и остерегай…
Царь. А вот ты первый перебиваешь меня. Благодарю тебя, мой друг, за усердие; но если ты будешь повторять каждое мое слово, то мы никогда не кончим. Еще раз повторяю: слушайте внимательнее! Друзья мои, прежде я не верил ничему фантастическому. Вам это удивительно? Ну, так я вам скажу, что я и теперь не очень верю, но жизнь так пошла, жить так скучно, все вы, друзья мои, так глупы и надоели мне до такой степени, что никаких моих средств нет; поэтому я, для разнообразия, желал бы… то есть я непрочь…
Карга (увидав Царицына, Кошкина и Девкина). Ах, это они!
Царь. Мамка моего царского сына и ключница отца его! О чем я сейчас просил, что я приказывал? Ты — старая женщина, или, лучше сказать, старая карга; я одно могу полагать, — что тебя укусил кто-нибудь; иначе ты таким образом не осмелилась бы перебивать царя Аггея.
Карга. Премудрый царь Аггей, прости меня…
Царь. Довольно! Прощаю и приказываю тебе молчать. Продолжаю: для разнообразия я непрочь, чтобы иногда, хоть изредка, было у нас кое-что чудесное.
Ближний боярин. Мы будем стараться, премудрый царь Аггей!
Царь (Карге и Дядьке). Он ужасно глуп! Ну, как он будет стараться делать чудеса? (Ближнему боярину.) Благодарю тебя, друг мой, за твою готовность делать чудеса, но позволь мне думать, что из твоего старания ничего не выйдет. Ну, какое чудо ты можешь сделать?
Ближний боярин. Конечно, премудрый царь Аггей, я никакого чуда не сделаю; но могу выписать для этого знаменитых профессоров белой магии.
Царь (Карге и Дядьке). Еще глупее! (Боярину.) То есть фокусников на картах? Нет уж, покорно благодарю. Нынче гимназисты чище ваших профессоров делают фокусы; а что касается картежных игроков, — так те, наверное, обыгрывают и Боско и Германа. Вот, кстати, мой совет вам, мои придворные, и вам, витязи и богатыри: никогда не садитесь в большую игру, если не умеете передергивать. Да не о том речь. (Боярину.) Поди сюда поближе! (Тихо.) Сделай милость, не мешай мне, не перебивай меня. Ну, я тебя прошу. (Громко.) Слушайте внимательнее! Недавно я прочел в одной не заслуживающей никакого вероятия газете совершенно невероятное известие: царевна Милолика, знаменитая своими несравненными прелестями и приятностию разговора, похищена Кащеем Бессмертным из корыстных видов. Это ужасно!
Несколько голосов. Это ужасно!
Царь. Без восклицаний!.. Я понимаю: похитить девушку для себя — это извинительно и понятно. Но похитить красавицу с целью взять за нее большой выкуп, — продавать тому, кто больше даст, — это безнравственно!
Несколько голосов. Это безнравственно!
Царь. Молчать наконец!.. К этому Кащею со всего света съезжаются теперь принцы и королевичи искать руки очаровательной Милолики; он только водит женихов за нос, берет с них взятки, обещает всем и никому не отдает Царевну. Единственно из участия к несчастной жертве я желаю, чтобы кто-нибудь из вас, моих витязей, освободил ее от Кащея и доставил ко мне. Читал я еще в той же газете известие о Жар-птице и златогривом коне; но так как эти предметы не представляют ничего важного в политическом отношении, то если их достанут, — хорошо, а не достанут, — так и не надо: мне нужна царевна Милолика.
Карга. Премудрый царь Аггей! Угождать и служить тебе есть прямая обязанность твоего единственного сына.
Царь. Я так и думаю. Любезный сын мой Иван! Пойдешь ли ты освобождать царевну Милолику?
Иван-царевич[1]. Нет, не пойду. Вот еще! Очень нужно!
Царь. Я так и ожидал.
Дядька. Иван-царевич не так выразился, он не то хотел сказать; он хотел сказать, что пойдет с охотою.
Карга. Он сказал, не подумавши; он вот подумает и пойдет.
Царь. Ну, так думай, сын мой!
Карга (Ивану-царевичу). Скажи, что пойдешь с охотою!
Иван-царевич. Я пойду.
Дядька. Вот что значит подумать!
Иван-царевич. Нет, я так пойду, не думавши.
Царь. И прекрасно.
Карга. Мы его будем сопровождать, — я и его достопочтенный учитель.
Царь. Благодарю вас, друзья мои; но я имею очень основательные причины предполагать, что из вашего путешествия ничего не выйдет путного. Потому желаю, чтоб мои витязи попробовали свои силы в борьбе с Кащеем Бессмертным. За освобождение царевны Милолики я предлагаю большую награду: я предлагаю полцарства моего. Руки Царевны я не обещаю: я — человек новых правил и предоставлю ей самой выбрать себе жениха.
Ближний боярин. Твои витязи сгорают от нетерпения показать тебе, премудрый царь Аггей, свое усердие.
Царь. Я так и думаю. С Кащеем надо или биться оружием, или торговаться на деньги: он — известный кулак и барышник и, вероятно, по происхождению — из цыган. Я жду от вас ответа, мои витязи. Вы так давно не упражнялись в богатырских делах; вам нужна практика. Вы все поженились, растолстели, завели фабрики, занялись торговлей, толкаетесь на бирже и совершенно забыли о богатырских подвигах…
Ближний боярин. Они пойдут, премудрый царь Аггей!
Царь. Я так и думаю. Богатыри, надо вам сказать, что вы не очень учтивы: вы заставляете меня ждать; впрочем, ради вашей необыкновенной силы и храбрости невежество вам можно простить. Что же вы мне ответите?
Ближний боярин. Они пойдут, премудрый царь Аггей!
Царь. Я так и думаю.
Богатыри. Мы не пойдем, премудрый царь Аггей!
Царь. Я так и ожидал.
Царицын. Я пойду, премудрый царь Аггей!
Царь. Ты пойдешь? А кто ты такой и откуда взялся?
Царицын. Хорошенько-то я и сам не знаю. Я прилетел сюда…
Царь. Что такое? Как — прилетел? Что ты врешь?
Царицын. На ковре-самолете…
Царь. Ну, так бы и говорил! Теперь это всякий поймет; это очень просто; я понимаю: сел и прилетел.
Царицын. Прежде чем откроется мое происхождение, я обязан совершить несколько подвигов. Я ищу себе занятие по способностям и хочу составить себе имя своими делами. Самое пламенное желание мое — служить тебе, премудрый царь Аггей, и исполнить твою волю.
Царь. Прекрасно! Я принимаю тебя на службу и жалую витязем.
Это еще что такое?
Карга. Это мой брат, Мельник; он летит за своими беглыми работниками.
Ближний боярин. Премудрый царь Аггей! Ты сам желал чудесного…
Царь. Что же тут чудесного, что Мельник летит по воздуху? Это очень естественно: все мельники — колдуны. Кроме того, в настоящее время в торгующем сословии воздухоплавание вошло в моду, что меня начинает сильно беспокоить. Купцы торгуют и пируют на счет кредиторов, нисколько не жалея чужих денег.
Позабыв о ближнем,
И в Москве, и в Нижнем
Заведет гульбу.
А потом вдруг, сразу,
Без паров, без газу,
Вылетит в трубу.
Ну, что хорошего! (Мельнику.) Тебе что нужно?
Мельник. Премудрый царь Аггей! Мои беглые работники осмелились явиться к тебе…
Царь. Они теперь — мои витязи, а не работники твои.
Мельник. Премудрый царь Аггей! Они — известные обманщики… Они и работники-то плохие; где же им совершать геройские подвиги? Они — бродяги, не помнящие родства…
Для поручений благородных
Не ставят податных людей;
Богатырей своих природных
Ты обижаешь, царь Аггей!
Карга. Премудрый царь Аггей! За всю мою службу я прошу у тебя только справедливости: вели связать обманщикам руки и посадить их в полицию, пока разберут, что они за люди.
Царь. Мельник, слушай. Я их сделал моими витязями и не могу изменить своего слова; но, в виде особой милости к сестре твоей, я позволю тебе взять их опять в работники, если они не свершат обещанных мне подвигов. Теперь ты можешь убираться. (Иванам.) Вы отправляйтесь к Бессмертному Кащею. (Витязям.) А вы… вы ступайте, куда хотите. Больше мне с вами разговаривать не о чем, да и видеть вас не желаю. Если вы уж растолстели для богатырских дел, так запишитесь лучше в гильдию.
Вам не по нраву служба эта,
Вам скучно жить без барышей!
Да здравствует на многи лета
Великий, мудрый царь Аггей!
Царицын.
Девкин.
Кошкин.
Баба Яга.
Карга.
Иван-царевич[2].
Дядька.
Царицын. Довольно летать, пора завтракать! Кошкин (Девкину). Мы пойдем поищем, нет ли тут поблизости чего-нибудь съестного; а ты береги козер пуще глазу: если ты его потеряешь, — мы погибли.
Не хитра твоя работа,
Уберечь его легко;
Помни, что без самолета
Улетишь недалеко.
Без ковра мы как же сладим
Заграничный наш поход?
Мы как раки на мель сядем,
Как на Волге пароход!
Так смотри же береги ковер!
Девкин. А я вот не буду с него вставать, так он целее будет. Хоть весь лес кругом загорись, а уж я не встану… Вот что!
Царицын. Ну, и сиди. (Уходят.)
Девкин. Однако мы залетели в глушь порядочную. Если они не скоро воротятся, — тут либо волки тебя съедят, либо сам умрешь с тоски… Вот что. Нет ничего хуже на свете, как дожидаться, особенно — когда голоден. (Запевает.) «Во лесах было, во дремучих…» Да, сиди вот тут один, во лесах во дремучих!.. (Запевает.) «Скучно, матушка, весною жить одной…» Натощак и песни же приходят в голову все скучные! (Осматривается. Увидав избушку на курьих ножках.) Это что за хижина убогая? Кто тут живет, любопытно бы узнать? Некому другому и быть: либо лесник, либо леший… Вот что. Как эта изба чудно выстроена: я сроду таких не видывал,.. На чем она держится? Надо поглядеть хорошенько, а то, пожалуй, такого чуда всю жизнь не увидишь. (Встает с ковра и подходит к избушке.) Батюшки мои! На курьих ножках! Тут не леший живет, а Баба Яга! Ай, ай, ай! Что она теперь со мной сделает? Съест живого! Да еще это милость будет, коли только съест; как бы чего хуже не было!.. Ай, ай, ай!.. Садиться на ковер-самолет да лететь куда глаза глядят… Вот что! (Подходит к ковру, ковер улетает.) Постой, постой!!. Улетел! Что же мне делать? Ай, ай, ай! Пущусь во все лопатки! (Бежит и встречается с Царицыным и Кошкиным.)
Царицын. Куда ты?
Девкин. Вот она!
Царицын. Кто — она?
Девкин. Баба.
Царицын. Ну, так что ж, что баба? Мы теперь — витязи на службе царя Аггея; первое дело для богатыря — не бояться баб.
Девкин. Да ведь какая баба-то? Баба бабе рознь: Баба Яга!
Кошкин. Ну, все равно: все-таки баба. А где ковер?
Девкин. Улетел.
Кошкин. Улетел? Что же ты с нами сделал? Как же нам быть в такой трущобе без ковра? Не то что лететь, — теперь и сесть не на чем!
Девкин. Вон избушка…
Кошкин. Какая избушка?
Девкин. На курьих ножках.
Служит приметой
Курья нога:
В хижине этой —
Баба Яга.
Слушай, избушка.
Бабушкин дом!
Стань к лесу задом,
К нам передом!
Девкин. Так-то лучше. Нет ли тут чего съестного?
Царицын. Без спросу-то брать не годится.
Девкин. Спросить-то не у кого: никого в избе нет.
Царицын. Так посидим да подождем хозяина.
Девкин. Хорошо бы теперь кашки, вот что.
Царицын. Вот кушанье! Кабы жареной баранины!
Девкин. Ай, бабушка! Вот спасибо! Сытому все не так страшно, а то я боялся, что меня съедят голодного.
Кошкин. Что за шум? Поди посмотри.
В нашей сторонке
Прежде, бывало,
Русского духу
Слыхом не слыхать,
Косточки русской
Видом не видать.
А нынче дух русский
По волюшке ходит,
Воочию является,
В нос бросается.
Здравствуйте, молодцы!
Девкин. Здравствуй, бабушка!
Баба Яга. Сытно ли поели?
Девкин. Спасибо, бабушка!
Баба Яга. Дела пытаете аль от дела лытаете?
Царицын. Дела пытаем, бабушка: Кащея Бессмертного ищем.
Баба Яга. Что же вы даром время тратите?
Кошкин. Ковер-самолет потеряли.
Баба Яга. Жаль мне вас, а делать нечего! Или вы меня не узнали?
Девкин. Мы, бабушка, до нынешнего дня ни одной ведьмы не видали. Вот что!
Царицын и Кошкин. Молчи ты!
Баба Яга. Я об вас забочусь, а вы сами себя не бережете.
Царицын. Ах, бабушка, уж не ты ли нам сказку рассказывала?
Кошкин. Да она и есть.
Девкин (кланяясь в ноги). Прости меня, бабушка! Я один виноват.
Баба Яга. Ну, одна вина — не вина, только вперед будьте умнее. Вот вам клубок: он вас прямо доведет до Кащея Бессмертного. На сухом пути он вам — карета, на воде — корабль.
Кошкин. Так мы поедем.
Баба Яга. Погодите: Карга с сыном и с учителем неподалеку остановились отдыхать; я на них напустила туман, — они теперь бродят по лесу; мы над ними пошутим. Идите в избушку.
Учитель (Карге). Ты говоришь о воспитании царевича; да о чем же я и забочусь, как не о воспитании? Для чего воспитывают человека? Для того, чтоб умел жить. А что значит — уметь жить? Уметь самому хорошо поесть и выпить, и других угостить. Вот про каких людей говорят, что они умеют жить.
Карга. Нет уж, какое же это воспитание, когда ты целый день ешь да пьешь, да в царевича тому же учишь?
Что такое воспитанье?
В самом слове — указанье,
Что вся сущность воспитанья
Заключается в питанье.
Науки юношей питают — я с этим не спорю; плоды учения сладки — я и с этим согласен; но все-таки это — плоды, фрукты, десерт, так сказать, а одним десертом сыт не будешь.
Знаю, — сладок плод ученья;
Но нельзя ж без исключенья
Кушать пищу фруктовую,
Забывая про мясную.
Вот когда царевич поймет хороший ростбиф с трюфелями, — можно будет ему давать дальнейшее воспитание.
Иван-царевич. Сам-то ты старый трюфель! Я давно лучше тебя все понимаю.
Карга. Все есть да есть; когда же наукам учиться?
Учитель. За хорошим обедом можно всем наукам выучиться. Особенно география преподается скоро и легко: швейцарский сыр — из Швейцарии, голландский — из Голландии, бри — из Бри, пармезан из Пармезании. История — да не то что история, а целые истории рассказываются после обеда, за чашкой кофе, о разных лицах мужского и женского пола.
Карга. Знаю я, какие это истории!
Иван-царевич. И я их все знаю.
Учитель. Математике легко выучиться по трактирным счетам… Вообще наука воспитания довольно легка, когда есть средства, но в дороге, — например, здесь, в этом лесу, — как и чем я стану воспитывать моего воспитанника?
Иван-царевич. Ты не мели пустого, есть чем меня воспитывать: вот гостиница.
Учитель. Это — другое дело! Примемся за воспитание. Эй, малый!
Я хочу обедать.
Девкин. Это как вам угодно.
Учитель. Что у вас готовлено к обеду?
Девкин. Все, что вам угодно.
Учитель. Есть у вас рыба — стерляди, например? Говядина? Дичь?
Девкин. Все есть.
Учитель. Ты накрой стол здесь и подай всего этого. Видишь ты, нас трое… так подай на пятерых.
Девкин. Я так и подам: вас трое, да еще есть двое проезжающих; у нас общий стол и на пятерых готовлено.
Учитель. Нет, ты нам подай на пятерых, а те пускай голодают, — мне что за дело?
Иван-царевич. Да вина подай.
Девкин. Какого прикажете?
Иван-царевич. Когда говорят: «вина» — значит шампанского; вино — это шампанское; а то — мадера, херес, лафит… понимаешь?
Учитель. Он совсем не так глуп, как о нем говорят.
Карга. Ну, для этого немного ума нужно.
Иван-царевич. Отец, должно быть, с ума сошел на старости лет: посылает искать какую-то царевну Милолику; вероятно, эта Милолика бела, румяна и толста, как русская купчиха. Эта Милолика годится какому-нибудь лавочнику, а не мне.
Учитель. Да и Кащей, говорят, очень скуп: ни стола хорошего, ни вина не держит.
Карга. А все-таки ты должен исполнить волю отца.
Учитель. Кушанье на столе: мы можем позабыть о будущем и наслаждаться настоящим. (Все садятся. Царицыну и Кошкину.) Это кушанье для нас; а вы можете глядеть, как мы будем кушать.
Кошкин. Кушайте на здоровье…
Кащей.
Дворецкий Кащея.
Царевна Милолика.
Калин-Гирей.
Царь-Додон.
Иван-царевич[3].
Карга.
Учитель.
Мельник.
Царицын.
Девкин.
Кошкин.
Мы Кащею служим честно;
Не легок лакейский труд,
За труды же, вам известно,
Нам копейки не дают.
Трудовая жизнь лакея,
Не легок лакейский труд,
За труды же у Кащея
Нам копейки не дают.
Мы обтерлись, оборвались,
Обносились так, что срам;
Вы б с Кащеем догадались,
Дали жалованье нам!
Мы как псы проголодались,
Отощали так, что срам;
Вы б с Кащеем догадались,
Дали жалованье нам!
Дворецкий. Как глупо вы рассуждаете! Ловкие слуги ищут мест без жалованья, а вы жалованья просите. Где жалованья нет или очень мало — там служить выгоднее: там на слуг смотрят сквозь пальцы, и разные поборы им дозволяются, взятки, и даже не очень значительное воровство. Сам Кащей составил себе состояние таким способом. К нам съезжается много королевичей, царевичей и разных принцев — умейте поживиться от них и их свиты. Поздравление с приездом, с отъездом, с праздником, если случится — с добрым утром, с приятным вечером, с хорошим аппетитом… ну, а где плохо лежит — так никто [не] виноват… воруй, только не попадайся.
Мы согласны за служенье
Ничего от вас не брать,
Только б вышло дозволенье
Нам на службе воровать!
В воровстве нужна сноровка:
Чтоб себя не уронить,
Вы концы умейте ловко
И подальше хоронить.
А то вот один воровал, да и попался; ну, и нехорошо. Однако тише: Бессмертный выходит.
Кащей (Дворецкому, таинственно). Я сегодня видел страшный сон, ужасный сон: я видел, что у меня украли царевну Милолику! Украсть ее нельзя, но все-таки я решился усилить присмотр за ней; увеличить стражу, удвоить число замков и привязать на цепь еще несколько драконов.
Дворецкий. К чему эти старания, Бессмертный Кащей, когда сегодня ты должен расстаться с Царевной?
Мне — расстаться с Милоликой?
Не держать ее в плену?
От потери столь великой
Я и ножки протяну!
Магометовского рая
Мне не надо за нее;
Нет, умру я, невзирая
На бессмертие мое!
Дворецкий. Но ты сам обещал отдать ее сегодня Калин-Гирею?
Кащей. Я обещал ее также и царю Додону. Видишь, в каком я затруднительном положении: во всяком случае я должен одного из них обмануть. Я много думал об этом сегодня ночью и решился обмануть их обоих.
Дворецкий. В таком случае ты должен будешь возвратить деньги, которые взял от них.
Кащей. Что поступает в сундуки Кащея, то назад не возвращается. Притом же, я тебе скажу по секрету, мне отдавать Царевну Додону или Гирею — не расчет: хоть я с них и много взял денег, но, может быть, явится принц, который даст больше. Кроме того, я знаю, что у Гирея есть златогривый конь, а у Додана — Жар-птица; может быть, я успею выманить у них эти две редкости.
Дворецкий. Но ты и принцу не отдашь?
Кащей. Не отдам.
Мне — расстаться с Милоликой?
и пр.
Не приехал ли кто еще из королей или принцев?
Дворецкий. Приехал Иван-царевич; с ним большая свита, и живет он очень богато; по всему заметно, что это — настоящий принц, получивший отличное воспитание: все приемы его величественны; он ничего сам не делает, ничего сам не говорит и ничего сам не думает; старый учитель учит его, что говорить, а старая нянька учит, что делать.
Кащей (потирая руки). Это очень хорошо. Я давно жду Ивана-царевича: от него мне будет пожива большая. Еще кто?
Дворецкий. Еще трое — неизвестного происхождения.
Кащей. Неизвестного? Это нехорошо.
Дворецкий. Один, должно быть, принц, а те двое — его служители. Все отлично одеты, платят деньги щедро.
Кащей. Нехорошо, нехорошо.
Дворецкий. Принц красив собой, очень умен и ловок.
Кащей. Еще хуже.
Дворецкий. Отчего же, Бессмертный Кащей?
Кащей. Я думаю, что они мошенники. Нынче эта наука доведена до тонкости. Самые лютые мошенники всегда прикидываются важными господами.
Знай: мошенник бедный
Стянет грошик медный,
Да и след простыл,
А мошенник с тоном,
Глядь — за миллионом
Лапу запустил!
Наблюдай за ними хорошенько; а главное, не фальшивые ли у них деньги.
Дворецкий. Приезжие принцы желают сегодня видеть царевну Милолику.
Кащей. Скажи, чтоб царевну Милолику приготовили к смотру и поставили под балдахин. Вели отпереть ворота и двери и скажи служителям, чтобы никого не пускали даром; у ворот и каждой двери поставь по-двое с мешками и прикажи брать двойную плату за вход.
По случаю большого съезда я решился удвоить пошлину за любопытство.
Калин (садясь на ковер). Пожалуйста, садись.
Какой нынче день?
Кащей. Я знаю.
Калин. Пожалуйста, давай расчет.
Кащей. Погоди.
Калин. Чего годить? Давай расчет, давай девку Милолику, пора в Крым ходить.
Кащей. У тебя в Крыму и без нее жен много.
Калин. Тебе что за дело? Я не простой татарин, я Гирей: я могу еще больше.
Пожалуйста, давай расчет.
Кащей. Вот видишь ты, Калин-Гирей: мне не расчет отдавать тебе царевну Милолику.
Калин. Как не расчет? Ты слово дал?
Кащей. Дал. Но я также дал слово и царю Додону, и, кроме того, приехали и другие принцы, которые, может быть, дадут за нее больше.
Калин. Зачем слово дал? Слово дал, держи слово. Сделай так у меня татарин в Крыму, я ему велю голову рубить совсем прочь. Хо, хо, хо! Слово дал, слово не держит. Кто так делает?
Кащей. Калин-Гирей, ты пойми: мне могут дать за нее дороже.
Калин. Да, я понимаю… Кащей, душа моя, ты плут.
Кащей. А если мне будут давать за нее дороже, — что ж, мне удавиться, что ли, от тоски?
Калин. Кто так делает? Скажи, пожалуй, кто так делает? О, хо, хо! Я видел девку, мне девка понравил, я спрашивал, что стоит девка, ты сказал, я деньги давал, а ты девку не даешь! Хорош человек, хорош Кащей! Какой ты человек, какой ты Кащей!
Калин (свите). Ах, как он меня обидел! Как он меня обидел! Ох, какой он, Кащей, обманщик! Его надо резать так мелко-мелко, как пильмень!
Додон. Кащей! Назначенный день настал!
Кащей. Царь Додон! Ты человек старый, человек ученый, — для чего тебе царевна Милолика?
Додон. Разумеется, я ни по своим летам, ни по своим занятиям жениться на Милолике не могу; но я — известный естествоиспытатель, у меня знаменитый кабинет редкостей, в котором все чудеса природы; Милолика, по своей красоте, принадлежит к самым редким явлениям естественного мира и потому должна поступить в мою коллекцию.
Кащей. Царь Додон, мои намерения теперь несколько изменились.
Додон. Я так и ожидал.
Всю ночь я теченье светил наблюдал,
Своей озабочен судьбою,
И ясно из хода планет увидал,
Что буду обманут тобою.
Особенно редким стеченьем планет
Начертано в звездном эфире,
Что плута, Кащею подобного, нет,
Что первый мошенник ты в мире!
Карга. Здравствуй, Кащей… как по батюшке, позволь тебя спросить?
Кащей. Мой отец был такой же Кащей, как и я.
Карга. Так вот что, Кащей Кащеич: нам бы теперь невесту посмотреть, да и за сватовство приняться. За деньгами мы не постоим. Только я слышала, что ты скупой человек, алчный; так уж ты, Кащей Кащеич, пожалуйста, с нами будь на чести, без прижимки, лишнего не бери, чтобы и впредь были знакомы.
Иван-царевич. Эй ты, старый хрен! Показывай свою Милолику, да говори скорей, что стоит, — я с вашим братом никогда не торгуюсь.
Кащей (Дворецкому). Какие прекрасные манеры! Сейчас видно, что человек хорошего происхождения и с большими средствами. Как приятно с такими людьми иметь дело! (С поклоном.) Дорогой мой царевич, я весь к твоим услугам.
Учитель (Карге). Кажется, мы будем смотреть царевну Милолику натощак: я боюсь, что Кащей, по своей скупости, позабудет предложить нам хороший завтрак, приличный такому блестящему обществу.
Карга. Ну, а как же насчет приданого, Кащей Кащеич? Деньги мы тебе за невесту отдадим, а приданое — уж твое дело, да чтобы было хорошее!
Кащей. Я не дам никакого приданого, ни хорошего, ни дурного.
Карга. Нет, уж это ты как хочешь. Без этого нельзя. Нам будет стыдно: скажут, что мы взяли невесту ни с чем. Ты нам напиши все, что даешь за ней, а мы посмотрим да поторгуемся; хоть и побранимся, может быть, — так что ж за беда? Брань на вороту не виснет, это уж всегда так бывает, ни одной хорошей свадьбы без брани не обходится.
Кащей (Дворецкому). Готово ли?
Дворецкий. Все готово.
Кащей. Откройте занавес.
Все. Какая красота!
Иван-царевич. Ах! Она моя. Судьба моя решена. За нее я пойду на тысячу смертей. Никакие колдуны, никакие волшебники мне не страшны.
Царевна Милолика (девке Чернавке). Ах! Судьба моя решена. Кто этот прекрасный принц? Я ни за кого не пойду, кроме его.
Иван-девкин. Ах, и я влюблен в служанку. И я готов умереть за нее, вот что.
Девка Чернавка. Ах, и я влюбилась как кошка в его слугу.
Калин-Гирей (вскочив с ковра). Ай, ай, ай! Милая моя! Милая царевна моя! Поди, поди, поди сюда!
| Иван-царевич и Милолика. | Иван-девкин. |
|
Прелестные очи, В них неба сапфир, Mi manca la voce, Mi sento morir! {*} {* Мне нехватает голоса Я чувствую, что умираю!} |
Служанкины очи Лазури ясней, Когда б покороче Мне сблизиться с ней! |
| Кащей. | Калин-Гирей. |
|
Прелестные очи Лазури ясней, Ты с ними короче Торгуйся, Кащей! |
Прелестные очи, Вы радостней дня, Терпеть мне нет мочи. Держите меня! |
Мила моя,
Люблю тебя,
Люби меня,
Как я тебя!
Поди со мной
В Бахчисарай,
Мы там с тобой
Увидим рай!
Ты будешь кушать шашлык, фисташки, халва, рахат-лукум, я тебе куплю атласные шаровары и сафьяновые башмаки. Поди, поди ко мне!
Кащей (Гирею). Я вижу, что тебе Царевна нравится. Хочешь, чтобы она была твоя?
Калин-Гирей. Как не хотеть. Если бы не хотел, я бы к тебе не ходил. Она моя! Ты просил деньги, я тебе давал деньги.
Кащей. Ну, так если хочешь, чтобы она была твоя, отдай мне своего златогривого коня и достань у царя Додона Жар-птицу.
Калин-Гирей. Кто тебе поверит, ты раз обманул и другой обманешь. Ах, какой человек! Какой конь! Какая птица! Ты просил деньги, я деньги давал. Я пойду домой, возьму ногайских татар десять тысяч, двадцать тысяч, пятьдесят тысяч. Ногайский татарин сядет на ногайского коня, возьмет в руки ногайскую плеть. Когда хороший человек — плеть не надо; ты обманщик, тебе надо плеть. Тридцать тысяч татар, тридцать тысяч плетей. Вот тебе! (Уходит.)
Кащей (Додону). Додон-царь, если ты хочешь, чтобы Царевна была твоя, отдай мне за нее Жар-птицу и достань у Калин-Гирея златогривого коня.
Додон (торжественно). Ты меня уже больше не обманешь! Довольно ты набрал с нас денег, довольно посмеялся над царями и магами! Звезды мне сказали судьбу твою, час твой близок. Придет за нас отмститель, он найдет смерть твою, и этот отмститель — вот он! (Указывает на Ивана-царевича.)
Кащей (в ужасе). Этот принц!
Карга. Это не принц, он работник с мельницы.
Учитель. Это великие колдуны.
Кащей (слугам). Связать их и запереть в самой глубокой тюрьме.
Иван-царевич. Погоди ты, филин старый. Для того, чтобы царевна Милолика, в которую я влюблен с нынешнего дня, знала, кто из нас царевич, а кто работник, я обрублю ему уши. (Вынимает саблю.)
Иван-кошкин. Для того, чтобы царевна Милолика pнала, кто из вас умен, а кто глуп, у тебя вырастут ослиные уши.
Кащей (слугам). Берите их.
Иван-царевич.
Иван-девкин.
Иван-кошкин.
Царевна Милолика.
Девка Чернавка.
Кащей.
Стража.
Драконы.
Иван-кошкин. Старухин платок действует. Страшные драконы заснули. Этот платок дорогая вещь для нашего брата. Иной ревнивый муж страшнее драконов; с таким платком он зазевает, раззевается и прозевает. Берите своих любезных и вылетайте из сада проворней. Я буду вас ждать с лошадьми. Помни одно, Иван-царевич, не целовать царевну Милолику, пока не освободишь ее от Кащея, а то беда, — тогда от Кащея не уйдешь: или всех, или кого-нибудь из нас он поймает.
Иван-царевич. Ты не бойся, еще до поцелуя далеко; я боюсь, что она на меня и не взглянет.
Счастье велико
Судьба мне обещает,
О Милолика, ты достанешься мне!
Счастье велико
Меня здесь ожидает,
О Милолика,
Появись предо мной!
Иван-девкин. Вот страсти, так страсти!
Иван-царевич. Кажется, кто-то идет. Спрячемся за куст.
Иван-девкин. Ай! Разбудили, попались!
Ну, ничего, спи, спи, я тебе не мешаю.
Царевна Милолика. С нынешнего утра жизнь для меня несносна; пока я не видала его, я терпеливо переносила все страдания; я готова была выйти за первого жениха, только бы избавиться от Кащея, а теперь или он, или смерть. Где он? Что он делает?
Девка Чернавка. Прекрасная Царевна, они уехали.
Царевна Милолика. Кто они?
Девка Чернавка. Твой царевич и его слуга — красавец писаный. Кащей хотел их связать и запереть в пустой подвал.
Царевна Милолика. Это ужасно! Нет ли у тебя чего-нибудь острого, я лишу себя жизни.
Иван-девкин. Погоди, мы здесь.
Иван-царевич. Тише!
Иван-девкин. А ну, как они заколятся.
Иван-царевич. Чем? У нее, кроме булавок, нет ничего.
Царевна Милолика. Чернавка, я слышу разговор!
Девка Чернавка. Кто может войти сюда, кроме Кащея? Бессменная стража и страшные драконы стерегут наш терем и сад.
Царевна Милолика. Посмотри, Чернавка: стража спит, драконы дремлют! Ах, какое счастье! Бежим, бежим, милая Чернавка.
Девка Чернавка. Куда бежать? Нас мигом догонят и запрут хуже прежнего.
Царевна Милолика. Но кто же усыпил наших драконов? Кто отпер нашу мрачную тюрьму?
Девка Чернавка. Ах, если б это были они! Прекрасная Царевна, что б ты сделала, если бы Царевич и его слуга вдруг явились перед нами?
Царевна Милолика. Не знаю, что ты, а я бы прямо кинулась на шею к моему избавителю, нисколько не думая, что это неприлично.
Девка Чернавка. И я тоже. До того ли нам теперь, прекрасная Царевна, чтобы думать о приличии? Нам бы только ухватиться за них крепче, да и бежать куда глаза глядят.
Иван-девкин. Ну как не полюбить такую девушку! Как она умно рассуждает! Мы здесь, прекрасная царевна Милолика!
Царевна Милолика. Ах, это они! (Хочет уйти.) Ах, ах!
Ах, как глупо откровенно
Вслух о милом рассуждать.
Несравненная Царевна,
Стыдно слова не держать.
Неужель ты сдержишь слово,
Не сгоришь ты от стыда?
Ах, Царевна, я готова
Исполнять его всегда.
Пусть же будет им завидно,
Ты меня не обмани.
Ах, как стыдно, ах, как стыдно!
Ах, что делают они!
Пусть же будет им завидно
На любовь мою глядеть!
| Царевна Милолика. | Иван-царевич. |
|
Ах, как стыдно, ах, как стыдно, Не могу на них глядеть! |
Ах, и вправду мне завидно, Не могу я утерпеть! |
Иван-кошкин. Что вы наделали!
Стража. Воры, воры!
Кащей. Вот вы и попались! У меня суд короткий. Сколько вору ни воровать, а кнута не миновать. До сих пор чужая нога не бывала в моем заповедном саду. Вы прокрались сюда или волшебством, или хитростью; чтобы другим было неповадно, наказание будет примерное. Я вас запру в такую темницу, откуда вы не выберетесь всю жизнь!
Иван-кошкин. Кашей Бессмертный! Какая тебе польза запирать нас? Ты видишь, какие мы ловкие люди. Мы можем сослужить тебе большую службу, если будем все здесь; мы можем достать, то есть украсть, для тебя Жар-птицу и златогривого коня. Ты их продашь с большим барышом, потому что они достанутся тебе совсем даром.
Кащей. Жар-птицу и златогривого коня? Это хорошо; но кто мне поручится за вас, что вы не обманете? Вы обманщики, и вам верить нельзя. Я отпущу твоих товарищей, а тебя оставлю в закладе. Освободите их!
Иван-кошкин. Бегите скорее, я вас догоню.
Кащей. Ты будешь сидеть в яме всю жизнь, если они меня обманут, разве уже за тебя дадут очень большой выкуп. Наденьте на него цепи и посадите в тюрьму.
Царевна Милолика.
Девка Чернавка.
Кащей.
Иван-кошкин.
Мельник.
Слуги Кащея.
Царевна Милолика. Ах, Чернавка, мы были счастливы один миг.
Девка Чернавка. Да, один миг, да и то не совсем.
Царевна Милолика. Кому мы теперь достанемся?
Девка Чернавка. Я думаю, Калин-Гирею.
Царевна Милолика, Это ужасно! Он татарин, он такой бешеный, у него тысяча злых жен, и, по-твоему, разве приятно поступить под команду евнуха?
Девка Чернавка. Ты будешь сидеть в Бахчисарае, в саду, у фонтана.
Царевна Милолика. Это хорошо только в стихах, а на деле в саду у фонтана жены целый день бранятся и дерутся туфлями.
Девка Чернавка. Может быть, ты достанешься царю Додону?
Царевна Милолика. Это еще хуже. У Калина я буду женой, а Додон будет только любоваться на меня, как на редкость; я не хочу быть редкостью, я хочу быть обыкновенной женщиной.
Царевна Милолика. Как ты выбрался из тюрьмы и попал сюда?
Иван-кошкин. Прекрасная царевна, благодаря Бабе Яге у меня есть ключ, который отпирает все замки.
Царевна Милолика. Зачем же ты остаешься здесь? Беги за Иваном-царевичем.
Иван-кошкин. Прекрасная Царевна, я должен поговорить с тобой наедине.
Царевна Милолика. Моя скромность, которая у меня врожденная и которой я отличаюсь с малолетства, запрещает мне оставаться наедине с мужчиной… А впрочем… Чернавка, поди отсюда.
Иван-кошкин. Несравненная царевна Милолика, если ты любишь Ивана-царевича и желаешь освободиться от Кащея Бессмертного, помоги нам узнать, где смерть его. Он только оттого и бессмертен, что не знают, где его смерть.
Царевна Милолика. Чем же я могу помочь вам?
Иван-кошкин. Для этого нужна хитрость с твоей стороны.
Царевна Милолика. Я не умею хитрить.
Иван-кошкин. Небольшая хитрость: только притворись, что ты влюблена в Кащея.
Царевна Милолика. Ах, нет, я не умею, не умею.
Иван-кошкин. Это так нетрудно; только притворись, его еще никто не любил, он так будет рад, что выскажет тебе все свои тайны, он скажет тебе, где спрятана его смерть.
Царевна Милолика. Ах, я не могу, я не знаю, как притворяться.
Иван-кошкин. Решайся скорей, Царевна. Побег мой замечен, меня ищут. Мой враг, Мельник, приятель с Кащеем и предлагает за меня большой выкуп.
Царевна Милолика. Спрячься куда-нибудь, но хитрить я не могу.
Иван-кошкин. Царевна, когда меня станут искать у тебя, ты зажми у себя на руке кольцо, — я благодаря моей матери могу принимать разные виды. Мельник подумает, что я превратился в кольцо и станет покупать его у тебя; когда он купит — ты брось его на пол.
Царевна Милолика. Спрячься за занавес!
А притворяться я все-таки не умею.
Царевна Милолика. Добро пожаловать.
Кащей. Здесь русским духом пахнет.
Царевна Милолика. Мы русского духу слыхом не слыхали; это ты летаешь по крещеным землям да и к нам русского духу заносишь.
Кащей. Правду ли ты говоришь?
Царевна Милолика. Разве ты не знаешь, что я несчастная девушка, мне никак нельзя солгать, у меня это сейчас заметно. Я как только солгу, так и покраснею. Вот выйду замуж, может быть и краснеть перестану. Ты устал, Бессмертный Кашей, отдохни, успокойся!
Кащей. Мне некогда отдыхать; у меня теперь очень важное дело. Один мусульманский государь просит у меня большой заем и предоставляет мне выручить эту сумму у его христианских подданных.
Царевна Милолика. Ах, как мне тебя жаль, бедненький Кащей. Я слыхала, что нет ничего трудней на свете, как вымучивать деньги у людей, у которых нет ни копейки. Сколько тебе, бедному, будет хлопот. Я и так вижу тебя очень редко, а теперь буду видеть еще реже! Как ты жесток к своей пленнице.
Кащей. Милолика! Что это за речи! Я их прежде не слыхал от тебя.
Царевна Милолика. Ах, Кащей Бессмертный! Где же тебе замечать мои речи, мои чувства; ты летаешь по всему свету, видишь красавиц не чета бедной Милолике.
Кащей. Царевна Милолика, я летаю по всей земле, но красавицы, подобной тебе, не видывал.
Царевна Милолика. Нет, нет, Кащей Бессмертный! Ты знаешь девушку красивей меня.
Кащей. Царевна Милолика…
Царевна Милолика. Женское сердце чутко.
Кащей. Клянусь тебе.
Царевна Милолика. Не клянись, иначе ты бы…
Кащей. Милолика!
Царевна Милолика. Ты бы…
Кащей. О, говори, говори…
Царевна Милолика. Ты бы заметил любовь мою.
Кащей. Что я слышу! Верить ли мне ушам своим!
Царевна Милолика. Чему же ты так удивляешься?
Кащей. Как же мне не удивляться? Я люблю тебя давно, люблю тебя больше, — нет, не больше, а почти так же, как золото, И я, и я, Кащей Бессмертный, не смел намекнуть тебе о моей любви… мои уста немели… и вдруг я слышу…
Царевна Милолика. Ты не знаешь цены себе. Каждая девушка должна гордиться твоей любовью. Нынче мода на красоту прошла… ты… ты бессмертен.
Кащей. Ах, Милолика, я бессмертен, но только до тех пор, пока не найдут смерть мою.
Царевна Милолика. Ах, ты меня убиваешь! Не лишай меня последней надежды, скажи мне, — кроме тебя, никто не знает, где твоя смерть?
Кащей. Конечно.
ЦаревнаМилолика. И ты никому не скажешь?
Кащей. Никому.
Царевна Милолика. Ах, я боюсь, что ты проговоришься. Ах, Кащей Бессмертный, ради меня, береги эту тайну, не говори даже и мне, если бы я попросила.
Кащей. Отчего же не сказать тебе; я знаю, что ты меня любишь.
Царевна Милолика (в сторону: «Он меня испытывает»). Нет, нет, не говори! Я не стану, я не хочу слушать.
Кащей (показывая кольцо). Так знай же: моя смерть в этом кольце.
Царевна Милолика (отнимая кольцо). Дай, дай его мне! Я его вложу в медальон и сохраню на своей груди; никто не коснется до него до самой моей смерти. (Вкладывает кольцо в медальон.)
Кащей. Прекрасная Милолика, теперь я вижу любовь твою, но ты напрасно хлопочешь; я обманул тебя. Отдай мне кольцо.
Царевна Милолика. Нет, я его тебе не отдам, пусть оно напоминает мне тебя в твоем отсутствии. Не будем говорить о смерти, это очень грустно; мне бы хотелось развлечь тебя чем-нибудь веселым. Хочешь, я спою тебе песню или скажу сказку.
Кащей. Прекрасная Милолика, самые страшные, самые занимательные сказки рассказывают про меня. Какую же ты мне расскажешь?
Царевна Милолика. За тридевять земель, в тридесятом царстве, за морем, за океаном…
Кащей (грозно). Замолчи!
Царевна Милолика. Ах!
Кашей. Я не люблю этого начала.
Царевна Милолика. Виновата, Кащей Бессмертный. Я не знала, что ты не любишь, я никогда больше не скажу, я выкину из головы, забуду эти слова. Как бы мне хотелось знать, что ты не любишь, чтобы не напоминать тебе никогда про то. Какое ты дерево не любишь?
Кащей. Дуб.
Царевна Милолика. Как же ты не любишь дуб, какие же у тебя сундуки?
Кащей. Я не люблю сундуков; я слышать не могу этого слова; у меня золото в подвалах насыпано в мешки.
Царевна Милолика. Я теперь знаю, ты никогда от меня этого слова не услышишь. Мой милый Кащей, каких зверей или птиц ты не любишь?
Кащей. Утку, только утку, больше ничего.
Царевна Милолика. Нет ли кушанья, сколько-нибудь неприятного для тебя?
Кащей. Яичница.
Царевна Милолика. Милый мой Кащей, ты не только не услышишь от меня об этих вещах, но я постараюсь, чтобы тебе ничто их не напоминало даже.
Кащей. Прекрасная Милолика, много говорить мне некогда; я тебя люблю, ты меня любишь; когда же ты будешь моею женою?
Царевна Милолика. Ровно через десять дней.
Кащей. Кольцо?
Царевна Милолика. Ты его получишь вместе со мною через десять дней.
Кащей. Прощай, красавица. Я каждый день буду навещать тебя.
Царевна Милолика. Прощай, Кащей Бессмертный! Я каждый день буду ожидать тебя с нетерпением.
Выходи! (Подает кольцо.) Вот тебе кольцо.
Иван-кошкин. Благодарю тебя, Царевна, с этим кольцом он возвращает нам жизнь. Жаль только, что нам не удалось узнать, где смерть Кащея.
Царевна Милолика. Ну, я думала, что ты умнее. Чего Кащей не любит, чего он боится? Он не любит начала сказки, не любит дуба, не любит сундуки, не любит утку и яичницу. Значит, за тридевять земель, в тридесятом царстве, за морем, за океаном стоит дуб, на дубу сундук, в сундуке утка, в утке яйцо, в яйце смерть Кащея.
Иван-кошкин. Ах, я осел! И я еще думал учить тебя, как притворяться!
Царевна Милолика. Теперь кольцо у вас, вы свободны. Кашей не имеет над вами никакой власти. Иван-царевич может ехать куда ему угодно, может найти другую царевну, жениться на ней, я ему помешать не могу; но ты скажи ему, что если через десять дней вы сюда не воротитесь и не приведете златогривого коня и Жар-птицу, и еще кой-что, я выйду замуж за Кащея Бессмертного. Прощай. (Уходит.)
Иван-кошкин. Прощай, прекрасная Царевна. Через десять дней ты увидишь Ивана-царевича. (Убегает.)
Иван-царевич.
Иван-кошкин.
Бабадур.
Юсуф.
Калин-Гирей.
Татары.
Дворик Калин-Гирея.
Иван-царевич. Кажется, нам златогривый конь дешево достанется.
Иван-кошкин. С этим народом хитрости немного нужно. Судя по тому, что мы прошли в заповедный сад Гирея, не встретив ни одного человека из стражи, можно пройти не только в конюшню, но и в самую спальню
Гирея. Гирей теперь в отсутствии, и весь двор пьет напропалую.
Иван-царевич. Я никак не мог понять, зачем ты покупаешь такую пропасть чихирю.
Иван-кошкин. Теперь ты понимаешь. Покупать дорогие вина для этих [пропуск в рукописи] не стоит. Я купил на Волге целую барку чихиря, московский лавочник наделал мне из него лафиту, рейнвейну, бургонского, шампанского, наклеил золоченые ярлыки, заколотил пробки — и готово.
Он им придал разные букеты,
Наклеил на счастие приметы,
И над смесью вроде купоросу
Он поставил цены без запросу.
И божился все за цену ту же,
Что вино из-за границы хуже,
А его, чем надо, тем и пахнет,
Что знаток попробует и ахнет.
Ну, а потом уж дело просто, — я погрузил вино на корабль, бурей выкинуло его к самым воротам дворца Калин-Гирея, и весь груз достался придворным служителям. Так случилось, — так и должно было случиться. Вот уже третий день во дворце идет пьянство, шум, гам и ужасный беспорядок. Два конюха бежали и увели двух жен из гарема Калин-Гирея.
Иван-царевич. Что же нам теперь нужно делать?
Иван-кошкин. Нам нужно определиться в конюхи на место бежавших и сегодня вечером, когда все сопьются окончательно, увести златогривого коня.
Иван-царевич. А Милолика, Милолика?
Иван-кошкин. Не отчаивайся! Верь в могущество нашего талисмана! Пока у нас это кольцо, Милолика не попадет в чужие руки. Если она у Калин-Гирея, мы ее увезем так же, как и златогривого коня, а если она у Кащея, нам нужно торопиться достать Жар-птицу и кащееву смерть, — тогда она наша. Кто-то идет. Это Бабадур Калга, то есть главный визирь Гирея; скроемся теперь, а потом представимся ему и попросим определить нас в конюхи. (Уходят.)
Бабадур. Ах, Юсуф, у меня болит голова.
Юсуф. А у меня болит сердце, Бабадур.
Бабадур. Ай, вай! Я знаю, чем лечить мою голову, я ее вылечу; она опять заболит, и я опять ее вылечу, а чем лечить твое сердце, я не знаю.
Юсуф. Да я думаю, тем же. Хвала аллаху! Корабль гяуров разбился, и лекарства, которые они везли неверным собакам, досталися на пользу и утешение правоверным.
Бабадур. Да, Юсуф, мы с тобой очень нуждаемся в утешении; над нашими бритыми головами висит беда. Вот и мне вторую ночь снится веревка.
Юсуф. И мне тоже.
Бабадур. И шея чешется.
Юсуф. И у меня тоже.
Бабадур. А это недобрый знак для нас с тобой. У меня убежали два лучших конюха и увели у тебя из-под носу двух любимых невольниц султана.
Юсуф. Вай, вай! Наше дело никуда не годится. Приедет Калин-Гирей, и нас с тобой повесят так скоро, что не успеем и глазом моргнуть.
Бабадур. [Пропуск в рукописи] и Магомет пророк его. Чему быть, тому не миновать. Положимся, душа моя Юсуф, как настоящие мусульмане, на власть аллаха. Одно будет жаль — если нас с тобой повесят прежде, чем мы успеем выпить этот напиток неверных.
Юсуф. Надо торопиться.
Бабадур. Надо торопиться, душа моя Юсуф! Что ты шаришь в своих карманах?
Юсуф. Я на всякий случай ношу с собой напиток, который я называю «утешение в скорбях», а как называют этот напиток французы, я разобрать не умею, — вероятно, так же, если они не полные дураки.
Бабадур. Покажи-ка! Я прежде был переводчиком, так немного разумею язык франков. (Берет бутылку.) Шато-Лафит, Дюфур де Бер, Бордо.
Юсуф. Какое длинное название для объяснения такой простой вещи!
Бабадур. Нет, это не утешение в скорбях! Это разве только развлечение в скуке. Вот настоящее утешение в скорбях. (Вынимает бутылку.)
Юсуф. А как это по-франкски называется?
Бабадур. Коньяк, самый старый.
Юсуф. Это проще и несколько понятнее. Так мы отставим в сторону развлечение в скуке и примемся прямо за утешение в скорбях.
Бабадур. Примемся. (Пьют.) Что ты окажешь, Юсуф?
Юсуф. Этот напиток истинно бальзам души. Я чувствую, как утешение проникает в каждую мою жилу.
Татарин. Франки, которых корабль потерпел крушение, просят позволения коснуться праха ног вашей высокостепенности.
Бабадур. Вот какова наша жизнь, какова наша служба, Юсуф. Минуты нет покойной. Со всякими пустяками лезут к визирю. Только что займешься каким-нибудь важным делом, вдруг тебя…
Юсуф. Они, должно быть, пришли требовать деньги за свой товар.
Бабадур. А вот ты увидишь, посмеют ли они рот разинуть о деньгах. (Татарину.) Веди сюда франков.
Бабадур. Вы, собаки, из каких собак? И какой вас шайтан занес сюда?
Иван средний. Мы греки.
Бабадур. Я так и думал. По милости аллаха милосердного, милостивого корабль ваш разбился вдребезги. Чего же вам еще нужно?
Иван средний. Эфенди! Мы лишилися всего состояния.
Бабадур. Так и должно было случиться. Аллах правосуден, человек! Это все наказание за то, что вы торгуете всякой дрянью.
Иван средний. Эфенди, твои уста открываются только для того, чтобы сыпать перлы мудрости! Мы точно торгуем дрянью, но за эту дрянь мы очень дорого платили и надеялись взять еще дороже. Мы покупали вина на самом месте рождения.
Бабадур. Вина! Баллах, биллях! Ты врешь!
Иван средний. Смею ли я лгать! Смею ли я [нрзбр.] грязь в твоем присутствии.
Бабадур. В таком случае вы виноваты еще более. Ваше проклятое вино, по вашей неосмотрительности, попало в руки правоверных, осквернило их утробы и отуманило головы. По вашей милости бежали у нас два конюха и две невольницы.
Иван меньший. Сам пророк дозволяет вино в небольшом количестве в виде лекарства, — не наша вина, что правоверные так на него накинулись.
Бабадур. Ты глуп, человек. Вино есть зло, а зло чем скорее уничтожить, тем лучше.
Иван средний. Что мы за собаки, чтобы сметь спорить против твоей мудрости и справедливости. Скажешь ты, что мы правы, — и мы правы; скажешь ты, что мы виноваты, — мы виноваты.
Бабадур. Хотя все без исключения франки мошенники, а вы, кроме того, соблазнители и отравители и потому заслуживаете немедленной смертной казни, но я сегодня так милостив, что отпускаю вас на все четыре стороны. Подите вон! И благодарите аллаха!
Иван средний. На что нам жизнь, когда мы не знаем, где преклонить голову и не имеем куска насущного хлеба.
Бабадур. Чего же ты хочешь, человек?
Иван средний. Эфенди, я прах твоих туфлей. Мы не гнушаемся никакой работой на службе непобедимого Калин-Гирея. Хотя до сей поры мы были богатыми купцами, но теперь, узнав превратности счастья, мы охотно пошли бы даже в конюхи.
Бабадур. В конюхи? Изволь, только с условием, если у меня выйдет весь этот напиток…
Иван средний. Достать тебе еще… Эфенди, тебе стоит только приказать, и к твоим услугам будет сейчас же самый настоящий коньяк прямо с Нижегородской ярмарки, то есть я хотел сказать из Бордо.
Бабадур. Ну уж там откуда хочешь, только чтобы точно такой же. (Офицеру.) Отведи их в конюшни и скажи, что я их назначаю главными конюхами, чтобы все им повиновались. Да прикажи страже, чтобы ворота заперли и чтобы ко дворцу на полверсты никого не подпускали.
Вот, Юсуф, как обделываются дела… Ну, теперь мы можем на свободе заняться утешением. Помеха отравляет всякое удовольствие, сказал пророк. (Пьют.)
Юсуф. И давно бы так. То ли дело, когда ворота заперты, двери заперты… Налей-ка мне еще… Сидишь, занимаешься мудрой беседой, и никто-то тебе…
Бабадур. Что за удивительный напиток!
Юсуф. И никто-то тебе не мешает.
Бабадур. Что пьешь, то больше хочется.
Юсуф. И никто не мешает.
Бабадур. Что за крики?
Юсуф. Ай, вай! Прибирай посуду! Побежим ему навстречу. Азраил летает над нашими головами. (Бегут к дверям.)
Калин-Гирей. Бабадур, что же ты, [забрал] бы ад твою душу, не встретил меня, твоего повелителя?
Бабадур. Племянник солнца и двоюродный брат луны, клянусь верблюдицей пророка, мы не ждали так рано твоей непобедимости.
Калин-Гирей. Не ждали! Аллах, биллях! Как же ты смел не ждать? Не ждали! То есть ты сидел запершись и пьянствовал.
Бабадур. Да не войдет душа раба твоего в Магометов рай, если я…
Калин-Гирей. Да и так не войдет.
Бабадур. Моя голова — подножие твоих туфлей.
Калин-Гирей. Вставай, старый мешок, доверху набитый грехами! Докладывай, что ты делал без меня и все ли благополучно.
Бабадур. Без тебя я делал то же, что и в присутствии твоей непобедимости, неустанно следил за порядком и правосудием, а что касается благополучия, так на грех спасения нет, сказал пророк.
Калин-Гирей. Ты врешь, никогда пророк этого не говорил.
Бабадур. Аман, аман! Виноват, я хотел сказать, на всякого мудреца бывает довольно простоты.
Калин-Гирей. Какого же роду простота напала на тебя, говори скорее! Не принял ли ты спроста казенные деньги за свои, — это за тобой водится.
Бабадур. Нет, мой повелитель, на этот раз все казенные деньги целы, хотя враг силен, как сказал пророк.
Калин-Гирей. Машаллах, иншаллах! Оставь пророка в покое! Говори, что случилось.
Бабадур. Из твоих конюшен бежали две невольницы!
Калин-Гирей. Как попали в конюшни невольницы, шайтан [возьми] твою душу?
Бабадур. Аман! Виноват. Из твоего гарема бежали два конюха.
Калин-Гирей. Баллах, таллах! Ты ком грязи!
Бабадур. Виноват, мой повелитель, слово не воробей, сказал пророк.
Калин-Гирей. Ты опять за пророка? Молчи! Юсуф, что этот старый кабан бормочет про мой гарем?
Юсуф. Племянник солнца! Бежали два конюха и увели…
Калин-Гирей. Коня? Погублю я ваши души!
Юсуф. Нет, мой повелитель! Да будет всегда твоя туфля моей шапкою, — двух невольниц.
Калин-Гирей. Ну, это еще беда не велика, если бы они и все разбежались, мне горя мало. Я привез такую жемчужину, какой ни один хан Востока не видывал в своем гареме.
Бабадур. Повелитель мой, и малое твое неудовольствие для меня такое великое горе, что кровь наша превратилась в воду.
Калин-Гирей. Не в воду, а в вино, — вы так им пропитались, как старые армянские бурдюки. (Бабадуру.) Поди и благодари аллаха, что я тебя сегодня не повесил, а завтра не ручаюсь.
Юсуф, подползи к порогу двери царевны Милолики и с самым подлейшим унижением, к которому только ты способен, спроси у ее рабыни, что угодно ее ханым?
Что ты держишься за щеку?
Юсуф. Туфлей…
Калин-Гирей. Молча? Ну так иди и спроси в другой раз.
Юсуф. Опять, по другой.
Калин-Гирей. И ничего не сказала?
Юсуф. Моя повелительница сказала, что желает видеть танцы невольниц.
Калин-Гирей. Живее! Подними на ноги весь гарем! А ты убирайся с глаз моих. И если за вами нет больше вины, кроме вашего пьянства и нерадения, я вас прощаю на радости.
Калин-Гирей[4]. Милолика! Звезда души моей! Мой дворец — твой дворец! Я, гарем мой и все мы, татары, — твои рабы. Войди со своей рабыней в эти покои и отдохни от трудного пути. Все наряды, все драгоценности, какие найдешь ты там, — твои. Только люби меня, люби так, как я тебя.
Калин-Гирей. Прекрасная Милолика, теперь, когда я посмотрел на своих жен, ты мне кажешься еще прекраснее; сними свое покрывало, покажи им свое лицо, пусть они пожелтеют от зависти.
Жены. Ну как же! Вот еще! Еще было бы чему завидовать!
Калин-Гирей. Покажи им лицо свое, и пусть они умрут, глядя на свое безобразие. (Снимает покрывале и видит Чернавку.) Ай, вай! Что за изваяние!
О, ты пошутила. Вы переменились платьем. (Снимает покрывало со служанки, перед ним Иван больший [Иван-девкин] в женском платье.) Аллах, биллях, таллах! Это что за рожа! Бабадур! Коня, златогривого коня! Сбирать татар! Все за мной, ногайцы!
Бабадур. Аман, аман! Пощади! Франки, которых я взял в конюхи…
Калин-Гирей. Ну!
Бабадур. Наплевали мне в бороду!
Калин-Гирей. Ну!
Бабадур. Бежали и увели коня.
Калин-Гирей. Повесить его. А мне другого коня.
Бабадур. Помилуй, помилуй!
Калин-Гирей. Какая милость! Какая тебе милость? Вот тебе милость: повесь себя сам.
Юсуф. Повелитель, что прикажешь делать с твоей новой женой?
Калин-Гирей. Что хочешь. Смотри в оба за женами и не жалей холщовых мешков.
Точи, татарин, нож острей,
Мы в путь сбираемся недаром.
Седлай коня, Калин-Гирей,
И путь кажи своим татарам.
Мы гладь широкую степей
Покроем пылью и пожаром,
Мы рвемся в бой, веди скорей,
Мы грянем громовым ударом.
Гайда, за мной!
Калин-Гирей,
Кажи врага своим татарам.
Гайда! Гайда!
Девка Чернавка. Кажется, никого нет; как бы нам выбраться отсюда поскорее.
Иван больший. Да, уйдем поскорее, а то я боюсь.
Девка Чернавка. Чего ты боишься?
Иван больший. Здесь так много хорошеньких женщин.
Девка Чернавка. Ты боишься женщин. Ах, бедный!
Иван больший. Я не женщин боюсь, я боюсь самого себя.
Девка Чернавка. Это как же?
Иван больший. А так же. Долго ли до греха; влюбишься в какую-нибудь, вот тебе и раз.
Девка Чернавка. А как же ты смеешь?
Иван больший. Отчего же не сметь? Сердце-то не спрашивается.
Девка Чернавка. Ты и думать не смей! И не заикайся!
Иван больший. Вот ты какая! А сама поехала к Калину. Что, если б ты ему понравилась?
Девка Чернавка. Что же! Я стала бы его женой, ханшей. Это очень хорошо, и мне очень жаль…
Иван больший. А я-то при чем же бы остался? Ну так вот и я ж теперь…
Девка Чернавка. Ты? Ну так хорошо же. Я хотела найти случай убежать с тобой отсюда, теперь я останусь здесь, подожду Гирея, может быть он…
Иван больший. Так и я останусь. Ты жди, когда еще твой Гирей приедет, а красавицы-то у меня все здесь под руками. Вот ты и знай!
Девка Чернавка. Есть негодяи на свете, да все уж не такие.
Казался он сначала
Покорен мне и тих, —
На белом свете мало
Бесстыдников таких!
Иван больший. Вот они идут, мои красавицы. (Подходит к одной.) Какая ты хорошенькая.
1-я невольница. А тебе что за дело?
Иван больший. Как что за дело? Я в тебя влюблен.
1-я невольница. А разве ты мужчина?
Иван больший. Мужчина. Только ты никому не говори.
1-я невольница. Ни за что на свете не скажу, только уж ты…
Иван больший. Постой-ка, постой-ка! Вот эта, кажется, будет получше тебя. (Идет к другой.)
1-я невольница (за ним). Что ж, ты, смеяться, что ли, надо мной вздумал?
Иван больший (2-й невольнице). Какая ты хорошенькая!
2-я невольница. Что это тебе вздумалось хвалить меня?
Иван больший. Что вздумалось? Я в тебя влюблен без памяти.
2-я невольница. Разве ты мужчина?
Иван больший. Мужчина. Только ты никому не сказывай.
2-я невольница. Разве мне жизнь-то не мила! Особенно теперь с тобой, милый мой. (Обнимая его.)
Иван больший (освобождаясь). Ах, я дурак! Вот эта, кажется, лучше всех!
2-я невольница. Погоди же ты! Я с тобой разделаюсь туфлями.
Иван больший (3-й невольнице). Ты такая красавица, что…
3-я невольница. Поди ты прочь! Калин-Гирей не замечает моей красоты, так на что она мне.
Иван больший. А я вот сейчас заметил.
3-я невольница. Заметил? Да ты разве мужчина?
Иван больший. Мужчина и в тебя влюблен до смерти, только ты никому не сказывай.
3-я невольница. Нет, не скажу и с тобой теперь не расстанусь. Ты мой!
Другие невольницы. Нет, мой, мой!
Иван больший. Постойте. Не шумите. Погодите немного. Я сам вам скажу, чей я.
Невольницы. Нет, нет, ты мой!
Юсуф. Это что за безобразие?
Невольницы. Здесь мужчина, мужчина!
Юсуф. Как мужчина, где мужчина, кто мужчина?
Невольницы. Вот он! Вот он!
Юсуф (берет Ивана). Как ты сюда попал и к кому?
Невольницы (указывая на Чернавку). Он пришел с ней вместе.
Юсуф. Нет, уж вы мне вот где сидите. Меня за вас чуть было не повесили (хлопает в ладоши).
Подайте два мешка!
Иван больший. Эй, братцы! Захватите меня с собой! Я здесь!
Юсуф. А, так ты из одной шайки! Нет, уж теперь, брат, не увернешься!
Сажайте их в мешки да с башни в море!
А вы смотрите да казнитесь!
Так погибают неверные жены и их верные любовники.
Индийский лес на берегу моря[5].
КОММЕНТАРИИ
правитьПечатается по рукописям (Институт русской литературы Академии наук СССР), в последней авторской редакции, без воспроизведения зачеркнутых автором слов и фраз. В перечне действующих лиц редакцией приводятся в квадратных скобках встречающиеся в тексте варианты имен и прозвищ.
Публикуемый текст представляет собою перебеленную часть рукописи и, начиная с середины четвертой картины, со слов Кащея: «Откройте занавес» и т. д., — ее черновой автограф. Сохранились также: 1) отрывочные записи диалогов, 2) карандашный автограф сценария и первых семи картин основного текста.
Драматическая сказка «Иван-царевич» впервые напечатана: «Литературный архив. Материалы по истории литературы и общественного движения», М.-Л. 1951.
В Записной книжке Островского, хранящейся в Государственном центральном театральном музее им. А. А. Бахрушина, есть несколько куплетов, относящихся к сказке «Иван-царевич»:
1.
правитьИспол[нит] он свою угрозу.
Недаром зуд меня берет.
Вздерет, как Сидорову козу,
Вздерет Иванушку, вздерет.
Ох, не уйти мне этой порки,
Недаром страх меня берет.
Вздерет злодей на обе корки,
Вздерет Ив[анушку], вздерет.
2.
правитьКалин-Гирей, богатый хан Востока,
Ни в чем себе отказа не дает.
Он то творит по милости пророка,
Что только в голову ему придет.
Всего дороже для него забавы.
Никто не смей препятствовать ему.
Чудить, кутить лишь он имеет право
И безобразничать в своем Крыму.
Скупает он и запирает строго
В Бахчисарае сотни жен своих,
В его гареме этой дряни много,
Но хочет он, чтоб было больше их.
Вижу я, что без причины
Убегала я людей.
Мне казалось, без мужчины
Жить на свете веселей.
Отчего же я тоскую
В одиночестве моем?
Нет, теперь я сердцем чую,
Что приятней жить вдвоем.
Не услышит друг далекий,
Как тоскую я [о] нем,
Как мне скучно, одинокой,
И как сладко жить вдвоем.
Вот.
J’ai perdu mon Euridice,
Rien n’egale mon malheur.
(Air de l’opera «Orphee» Gluck.) {*}
{* Я потерял мою Эвридику,
Нет ничего равного моему несчастью.
(Ария из оперы «Орфей» Глюка.)}
Потерял я Милолику,
Злу тому сравненья нет.
Опостыл мне белый свет.
Злу тому сравненья нет.
Я умру от стольких бед.
Милолика, Милолика!
Не слышишь ты клика,
Страданья велика.
Я твой жених, твой любовник верный.
Ах, я в тоске беспримерной,
В тоске беспримерной.
Милолика, Милолика!
В ответ ни звука.
Тяжка разлука.
Ах, что за мука,
Мне ни в чем утешенья нет.
5.
правитьЛя иллям иль аллах.
Стряхну я в ад твою душу!
Ай, вай, иля!
Эти куплеты, с некоторыми неточностями, без указания на принадлежность их к вариантам текста «Ивана-царевича», были опубликованы в сборнике «А. Н. Островский. Дневники и письма». М.-Л. 1937.
Работа Островского над драматической сказкой «Иван-царевич» относится к 1867—1868 годам (см. письма Островского к Ф. А. Бурдину от сентября 1867 и сентября 1868 годов).
В письме (без даты) к директору императорских театров С. А. Гедеонову Островский сообщал, что он недоволен сценарием своей «волшебной сказки» и подвергает его коренной переработке: «Теперь я работаю, не стесняясь прежним планом, и, смею уверить Вас, употребляю все силы, чтобы сделать что-нибудь порядочное». Обещая выслать Гедеонову «образчик», драматург признавался, что он пишет «довольно эскизно», но постарается «особо отделать сцены две-три» для представления их вниманию дирекции: «Я теперь оставил все другие дела, исключительно занимаюсь этой пьесой; если она мне удастся, я буду очень рад, — если не удастся, я буду по крайней мере тем утешен, что трудился добросовестно».
Вероятнее всего, Гедеонову в то время был переслан сценарий драматической сказки «Осиновый дух», черновые наброски которой сохранились среди материалов «Ивана-царевича». Отрицательное суждение директора императорских театров о сценарии волшебной сказки «Осиновый дух» побудило Островского к изменению замысла («…работаю, не стесняясь прежним планом»), в результате чего и возник новый вариант — драматическая сказка «Иван-царевич».
Из хранящегося в рукописном отделе Института русской литературы Академии наук СССР недатированного черновика письма Островского к Н. С. [Петрову?] видно, что драматург думал уже и о постановке своей сказки на сцене, намечал даже примерное распределение ролей.
Сказка не была закончена Островским. «Я опоздал, — писал он Бурдину, — а во 2-х, если бы я и не опоздал, так нет денег, все деньги, какие есть в дирекции, употребляются на балет, сочиненный директором, „Царь Кандавл“, так что для постановки других пиэс не остается ровно ни копейки».
Драматическая сказка «Иван-царевич» свидетельствует о стремлении Островского к жанру сказки-феерии, к драматизации русского устного народного творчества. И даже на склоне своих лет Островский продолжал лелеять мысль о создании сказки-феерии (см. его переписку с А. Д. Мысовской).
Период работы Островского над «Иваном-царевичем» отмечен в истории русского театра проникновением в его репертуар опереточной драматургии буржуазного Запада. Замысел «Ивана-царевича» был попыткой великого драматурга противопоставить этим увлечениям казенной сцены музыкально-комедийный феерический спектакль, созданный на национальном сказочном материале. При этом Островский стремился использовать сказочную форму пьесы в целях общественно-политической сатиры, он связал также «злободневные» куплеты о сатирической поэзией 60-х годов.
- ↑ Под этим именем здесь — Иван-старухин.
- ↑ Под именем Ивана-царевича здесь — Иван-старухин.
- ↑ Под именем Ивана-царевича здесь — Иван-старухин.
- ↑ Реплика Гирея в карандашном автографе обведена чернилами — видимо, помета Островского об ее переделке, а возможно, и устранении из данного диалога.
- ↑ На этом рукопись обрывается.