1. Средь звездных рун, в их знаках и названьях,
Хранят свой бред усталые века,
И шелестят о счастье и страданьях
Все лепестки небесного венка.
На них горят рубины алой крови;
В них, грустная, в мерцающем покрове,
Моя любовь твоей мечте близка.
2. Моя любовь твоей мечте близка
Во всех путях, во всех ее касаньях,
Твоя печаль моей любви легка,
Твоя печаль в моих воспоминаньях.
Моей любви печать в твоем лице,
Моя любовь в магическом кольце
Вписала нас в единых начертаньях.
3. Вписала нас в единых начертаньях
В узор Судьбы единая тоска;
Но я одна, одна в моих исканьях,
И линия Сатурна глубока…
Но я сама избрала мрак агата.
Меня ведет по пламеням заката
В созвездье Сна вечерняя рука.
4. В созвездье Сна вечерняя рука
Вплела мечту о белом Иордане,
О белизне небесного цветка,
О брачном пире в Галилейской Кане…
Но есть провал в чертах моей судьбы…
Я вся дрожу, я вся ищу мольбы…
Но нет молитв о звездном океане.
5. Но нет молитв о звездном океане…
Пред сонмом солнц смолкают голоса…
Горит венец на слезном Эридане,
И Вероники веют Волоса.
Я перешла чрез огненные грани,
И надо мной алмазная роса
И наших дум развернутые ткани.
6. И наших дум развернутые ткани,
И блеклых дней широкая река
Текут, как сон, в опаловом тумане.
Пусть наша власть над миром велика,
Ведь нам чужды земные знаки власти;
Наш узкий путь, наш трудный подвиг страсти
Заткала мглой и заревом тоска.
7. Заткала мглой и заревом тоска
Мою любовь во всех ее сверканьях;
Как жизни нить мучительно-тонка,
Какая грусть в далеких очертаньях!
Каким бы мы ни предавались снам,
Да сбудется завещанное нам
Средь звездных рун, в их знаках и названьях.
8. Средь звездных рун, в их знаках и названьях,
Моя любовь твоей мечте близка,
Вписала нас в единых начертаньях
В созвездье Сна вечерняя рука.
Но нет молитв о звездном океане.
И наших дум развернутые ткани
Заткала мглой и заревом тоска.
Примечания
Моему учителю — обращено к М. А. Волошину в ответ на его «Звездный венок». Наиболее известное стихотворение Черубины де Габриак. Волошин в статье «Гороскоп…» определил жанр этого произведения как «поэма». Но поэма эта необычна: она состоит из восьми семистиший-полусонетов, организованных по принципу венка сонетов, где последнее, восьмое, семистишие выполняет функцию «ключа» в венке сонетов.
М. Л. Гаспаров называет этот «венок семистиший» «собственным изобретением Черубины де Габриак», он же дает краткий комментарий к нему: «семь — мистическое число, золотая ветвь — жезл, открывающий вход в иные — здесь звездные — миры, Эридан — река, Волосы Вероники — созвездие» (Гаспаров М. Л. Русские стихи 1890-х — 1925-го годов в комментариях. М.: Высшая школа, 1993. С. 192).
Игорь Северянин использовал эту форму, назвав ее «лэ». Вероятно, он неправильно понял то место в «Гороскопе Черубины де Габриак», где приводится пример настоящего «лэ».
«Золотая ветвь» является «ответом» Черубины на венок сонетов Волошина «Corona Astralis» (1909), посвященный Черубине де Габриак. В статье Е. Я. Архиппова «Корона и Ветвь» дана попытка осмысления — в основном в аспекте мистической символики — «Золотой ветви» Черубины и, в сравнении с этим текстом, «Corona Astralis» Волошина. Впрочем, близкими к этим художественным произведениям Архиппов считает также живопись и музыку Чюрлениса (СбА, л. 28).
