Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Том пятнадцатый. Книга первая. Письма 1863—1872
С-Пб., «Наука», 2000
<…> Ответ на записку Лазаревского, сообщавшего, по-видимому, о подготовке к рыбной ловле:
«11.VI 70. Пароходов для прогулок не дают. Нанял ялбот — к 7 часам вечера будет ждать нас у Семионовского моста.
Ваш Лазаревский. Четверг».
<…> Лазаревский отвечал Некрасову 5 мая: «Письмо Ваше взбунтовало во мне все, начинавшее улегаться. Два дня вот уже и в голове и сердце тревога. Вы хотите объяснения — оно коротко. Вы знали, что я любил Вас, но я сам не знал силы этой привязанности [доходившей до страсти]. Вы видели, до какой степени страдал я во всех смыслах; Вы, как медиатор, не стали на стороне нравственных прав, которым, прежде всего как человек умный, Вы не могли не сочувствовать.
Неприязни к Вам во мне нет. Вы знаете, что я всегда говорю и действую по правде. Встретившись, я бы подошел к Вам, но встречи бы не искал.
Прошлое не воротится, и об этом тоже я буду жалеть. Но во имя приличий — будем соблюдать приличия. Люди не собаки — это правда. У собак нет нерва, нравственной боли, у человека он есть, а у глупых людей даже особенно болезнен» (ЛН, т. 49—50, с. 504; Переписка Некрасова, с. 368).
<…> Лазаревский отвечал Некрасову письмом, датированным в чистовике 6 сентября: «Мы расходимся, но мне было бы крайне тяжело оставаться в памяти Вашей человеком, способным оскорбить Вас умышленно. Вы меня столько раз обязывали, что уже по одному этому дико было бы предполагать это. — Просто я дурно выразился, а Вы горячо прочитали. Общая мысль моя была та, что у этих людей (егеря Лазаревского Степана и егеря Некрасова Никанора. — Ред.) своя в сем деле логика, что я высказал и вчера. Образно мне представлялось это так, что на замечание мое Никанору он мог ответить: я ищу здесь дупелей по приказу барина к его приезду.
Он мне ответил, что Вы ему этого не приказывали. Я полагал, что дело и обойдется тем, что скажете ему дурака. Но Ваше заявление, что приказание ему было Вами дано, а главное тон, в котором вели Вы первую половину беседы, совсем осадили меня. Всем нашим прошлым я так мало был приготовлен к этому, что, признаюсь, мне и теперь все это кажется каким-то дурным сном» (Некр. сб., VII, с. 145; Переписка Некрасова, т. II, с. 384).