Капитан Эбсворт, командир корабля «Морская ласточка».
Капитан Гелдинг, командир корабля «Странник».
Лейтенант Вильям Крэфорд.
Фрэнк Олдерсли.
Ричард Вардор.
Лейтенант Стивентон.
Джон Вант, кок, судовой повар.
Матросы с «Морской ласточки»:
Бэтсон.
Даркер.
Клара Бернгем.
Люсия Крэфорд, жена лейтенанта Крэфорда.
Роза Эбсворт.
Няня Эстер.
Миссис Каролина Стивентон.
Гости, лакеи и горничные на балу и в доме миссис Крэфорд, офицеры и матросы.
1-ый гость (высокий воротник баттон элегантно закруглён у него в итонском стиле, в перерыве между танцами, другому не менее изящно одетому господину). Честь и слава мэру и городской корпорации! Бал блестящий…
2-ой гость. Совершенно верно! Городской совет даёт большой бал в честь выходящей на следующий день из гавани полярной экспедиции. Два корабля, «Морская ласточка» и «Странник» отправляются на поиски северо-западного прохода к полюсу. Эта замечательная брюнетка — супруга одного из старших офицеров, не так ли?
1-ый гость. Да, вы правы. Это жена лейтенанта Крэфорда, служащего на «Страннике».
2-ой гость. А эта молодая женщина, вернее девушка, бледная, нежная, в простеньком белом платье без всяких украшений, кроме роскошных прядей собственных каштановых волос?
1-ый гость. Это мисс Клара Бернгем. Она сирота и близкая подруга миссис Крэфорд, что приехала погостить у неё на время отлучки лейтенанта. Теперь она танцует с ним, а миссис Крэфорд — с капитаном Гелдингом, командиром «Странника».
Люсия. Мне кажется, что Клара стишком тиха и озабочена, чем это допустимо для здоровой и молодой особы вроде неё. Не так ли?
Гелдинг. Что же, у неё слабое здоровье?
Люсия. Да-с, весьма слабое, мистер Гелдинг. (Качает головой и таинственно вздыхает).
Гелдинг. Чахотка?
Люсия. О нет!
Гелдинг. Очень рад слышать. Это прелестное создание очень интересует меня, мисс Крэфорд. Если б я был двадцатью годами моложе… Но так как я не моложе этими годами, то лучше не оканчивать фразы. Однако, если это не покажется вам нескромным вопросом с моей стороны, то скажите, что с нею?
Люсия. Это было бы нескромностью со стороны чужого, но такой старый друг, как вы, может спрашивать обо всём, что ему угодно. Я очень желала бы объяснить вам, что происходит с Кларой, но это тайна даже для врачей. Я полагаю, что причина её недуга лежит отчасти в её воспитании.
Гелдинг. А! Так, значит, она была в дурной школе?
Люсия. Очень дурной, капитан Гелдинг, только не совсем «в школе», как вы, может быть, думаете. Первые годы своей жизни Клара провела в старом, уединённом доме в горной Шотландии. Окружавшие её невежественные люди причинили ей тот вред, о котором я говорю. Они наполнили ей голову различными суевериями, которые признаются ещё истинными на Севере, особенной слепой верой в то, что именуется ясновидением.
Гелдинг (встревоженно). Бог мой! Неужели этим вы хотите сказать, что она верить в такой вздор, живя в наше просвещённое время?
Люсия (насмешливо). В наше просвещённое время, капитан Гелдинг, много людей верит в вертящиеся столы, верит, что существуют духи, не знающие азбуки, но пишущие карандашами. В сравнении с такими суевериями ясновидение, хотя бы с поэтической стороны, гораздо уважительнее. (Другим тоном). Судите сами о степени влияния известной обстановки на нежную, впечатлительную девушку с пылким воображением. Удивительно ли, что при её одинокой жизни она поддалась окружающим её суевериям, и это подействовало на её нервную систему в критическую пору её жизни?
Гелдинг. Конечно, здесь нет ничего удивительного, миссис Крэфорд. Но всё же мне, простому практичному человеку, странно встретить на балу девушку, верящую в ясновидение. Неужели она серьёзно думает, что предвидит будущее? Неужели она впадает в забытье, видит отдалённые страны и предсказывает будущие события? Кажется, именно это называется ясновидением, не правда ли?
Люсия. Да, капитан, именно это так и называется, и Клара такова.
Гелдинг. Как! Эта молодая особа, танцующая напротив нас, ясновидящая?
Люсия. Ну, конечно.
Гелдинг. Смею спросить вас, миссис Крэфорд, видели ли вы её сами в подобном положении?
Люсия. Да, месяц тому назад мы с сестрою видели её в таком положении, целое утро она была очень нервна и раздражительна, мы повели её в сад, надеясь, что она успокоится на свежем воздухе, но вдруг она побледнела и как бы замерла. Она стала холодна, как смерть, и неподвижна, как камень. Через несколько минут её руки начали механически двигаться, как будто она бродила в темноте. Потом она стала говорить каким-то бесстрастным, глухим голосом, словно во сне. Относились ли её слова к прошедшему или будущему — я не могла определить, она упоминала о неизвестных нам с сестрою лицах, находившихся, по-видимому, в отдалённых странах. Наконец, она вдруг замолчала, на щеках её появился румянец, она открыла глаза и упала без чувств к нам на руки.
Гелдинг. Упала без чувств к вам на руки? Удивительно! Но ещё удивительнее, что, подверженная такому недугу, она выезжает в свет и танцует.
Люсия. Вы ошибаетесь, если думаете, что она любит выезды, она приехала сюда только ради меня, а танцует, что б сделать удовольствие моему мужу. Вообще, она избегает общества. Доктор советует ей развлечение и перемену образа жизни, но она не хочет его слушать и всегда сидит дома, кроме таких особенных случаев, как сегодня.
Гелдинг. Как же объясняет доктор её положение. Признаёт ли он его за обыкновенную известную болезнь?
Люсия. Он не выражает никакого определённого мнения, но он сказал мне, что такие припадки приходилось наблюдать многим медикам. «Мы знаем, — говорил он далее, — что некоторые расстройства умственной и нервной системы приводят к результатам, столь же удивительным, как рассматриваемый мной случай, но этим и оканчивается наше знание. Ни мои медицинские сведения, ни вообще медицинская наука на данном этапе своего развития не могут объяснить этого таинственного случая, и он тем труднее поддаётся анализу, что первоначальное воспитание побуждает девушку придавать суеверное значение болезни, которую некоторые медики назвали бы просто истерическим состоянием. Я в состоянии только дать вам несколько гигиенических советов для поддержания её общего здоровья. Лучше всего для неё переменить образ жизни, конечно, при непременном условии удалить все тайные поводы к беспокойству, если таковые у не существуют».
Гелдинг. Вот! Наконец-то дело выяснилось. Тайное беспокойство! Теперь всё понятно. Разочарование в любви, не правда ли, миссис Крэфорд?
Люсия. Не знаю, капитан Гелдинг. Я брожу в потёмках. Клара мне вполне доверяет во всём, только насчёт предполагаемого доктором её тайного беспокойства никогда не говорит ни слова. Иногда я, действительно, подозреваю, что её мучит какая-то тайна, и, признаюсь, мне несколько обидно это недоверие со стороны девушки, которую я люблю, как сестру.
Гелдинг (поспешно). Вам нужно поощрить её на откровенность, сударыня. Поверьте мне, всё дело теперь в ваших руках. Вызовите её на откровенность, и она, наверное, скажет вам всё.
Люсия. Я жду вашего отплытия к Северному полюсу и тогда поговорю с нею. Между тем, пожалуйста, никому ни слова об этом и, прошу вас, переменим наш разговор.
Гелдинг. И о чём же бы вы хотели говорить со мной? Неужели о тех самых кораблях, отправляющихся завтра с рассветом, «Страннике» и «Морской ласточке»?
Люсия. Ах нет, к чему говорить об этом? Ведь об этом уже столько всего рассказано. Мне известно многое об этой экспедиции, а повторяться я не желаю.
Гелдинг. Тогда, может быть, вам будет интересно сообщение о кораблях, которые, напротив, прибывают сюда?
Люсия. Ах, это право, занятно! Прошу вас, расскажите, капитан.
Гелдинг. Знаете ли вы, что «Аталанту» ждут каждый день с западного берега Африки? Есть ли у вас знакомые среди экипажа этого корабля?
Клара (сжимая руку лейтенанта Крэфорда, тихо). Мне дурно, здесь душно. Выведите меня отсюда.
Крэфорд (к гостям). Прошу прощения, дамы и господа! (Отводит её в глубь сцены, в зимний сад).
Гелдинг (тихо, к миссис Крэфорд, с которой было начал танцевать после разговора). Не начинается ли у неё припадок ясновидения? Если так, то я, в качестве командира экспедиции к Северному полюсу, прошу вас спросить у неё о кратчайшем пути к северо-западному проходу.
Люсия. Простите меня, я посмотрю, что стряслось с мисс Бернгем. (Отходит в глубину сцены).
Крэфорд (жене). Не бойся, ей просто жарко, больше ничего.
Люсия. Эх ты, милый, невинный простак! Такой отговоркой легко провести тебя, но меня не надуешь. Ступай плясать, а Клару предоставь мне. (Входит в зимний сад).
Люсия. Ну, моя милая, что это значит?
Клара. Ничего.
Люсия. Это не ответ, милая Клара, назовите другую причину.
Клара. Мне очень жарко…
Люсия. И это вздор, скажите прямо, что вы не хотите открыть мне свою тайну, и я от вас отстану.
Клара. Если б только я смела, но я так дорожу вашим добрым мнением, так боюсь потерять его!
Люсия. Вы знаете, что ничто не может поколебать моей дружбы с вами, поэтому будьте откровенны с вашей старой подругой, дитя моё. Здесь нас никто не подслушает. Откройте мне ваше сердце, Клара. Я вижу, что вы страдаете, и жажду вас утешить.
Клара. Вы даёте слово, что сохраните это в тайне ото всех?
Люсия. Под «всеми» вы подразумеваете моего мужа?
Клара. Вашего мужа более, чем кого-нибудь другого. Я его так люблю и уважаю. Он такой благородный, такой добрый. Если он узнает мою тайну, он станет меня презирать. Скажите прямо, леди Люсия, если я требую от вас того, чего вы не в состоянии выполнить…
Люсия. Пустяки, дитя моё. Выйдя замуж, вы поймёте, что всего легче иметь тайны от мужа. Обещаю вам, что не скажу ему ни слова. Ну, я жду вашего рассказа.
Клара. Я, право, не знаю, как начать! Слова застревают в горле.
Люсия. Я вам помогу. Вы не здоровы? Не чувствуете ли вы себя так же, как в тот день, когда вы гуляли в саду вместе со мной и с моей сестрою?
Клара. О нет!
Люсия. Вы сами говорите, что здоровы, жара же, конечно, не могла вас расстроить. Я уверена, что есть другая причина вашей неожиданной дурноты.
Клара. Причина есть… Капитан Гелдинг…
Люсия. Капитан Гелдинг! Что же может быть общего между капитаном Гелдингом и вашим волнением?
Клара. Он говорил с вами об «Аталанте». Он вам сказал, что «Аталанта» возвращается из Африки.
Люсия. Ну, так что же? Разве на этом корабле возвращается кто-нибудь, кем вы интересуетесь?
Клара. На нём возвращается человек, которого я боюсь.
Люсия (с удивлением). Милая Клара, что вы говорите!
Клара. Подождите, миссис Люсия, вы скажете своё мнение, когда узнаете всё. Мне надо мысленно перенести вас в последний год моей жизни с отцом, иначе вы меня не поймёте. Я не знаю, говорила ли я вам когда-нибудь, что в последнее время мой отец переехал в Кент к одному своему приятелю?
Люсия. Нет, милая Клара, я, кажется, никогда не слыхала о вашем пребывании в Кенте. Расскажите мне все подробности.
Клара. Нечего рассказывать, кроме того, что близ нашего дома находилось прекрасное поместье мистера Вардора, так же приятеля моего отца. У него был сын.
Люсия (тихо). Как его звали?
Клара. Ричард.
Люсия. Мистер Ричард Вардор влюбился в вас, не правда ли, Клара?
Клара. Я сначала не понимала, что он меня любит, он очень странный, горячий, вспыльчивый человек, но, несмотря на эти недостатки, добрый и любящий. Понятен ли вам такой характер?
Люсия. Такие люд нередко встречаются. Я сама вспыльчива, и ваш Ричард мне нравится. Продолжайте.
Клара. Дни шли за днями, недели за неделями, мы были всегда вместе, и я стала мало-помалу подозревать истину.
Люсия. И Ричард, конечно, помог вам в этом?
Клара. Нет, по несчастью для меня, он не такой человек. Он не говорил ни слова о своей любви. Но я её видела, я не могла её не видеть. Я всячески старалась ему показать, что готова быть ему сестрою, другом, но ничем более. Он не понимал этого или не хотел понять.
Люсия. Вероятнее, что не хотел понять.
Клара. Право, не знаю, но должно быть то или другое. Он обходился со мною с какой-то странной, дикой застенчивостью, которая смущала и удивляла меня. Он никогда не высказывал мне своей любви, а вёл себя, точно мы были с детства жених и невеста. Что мне было делать, миледи?
Люсия. Попросить отца вывести вас из затруднения.
Клара. Это было невозможно. Мой отец был тяжко болен тем самым недугом, который свёл его в могилу. От него я не могла ожидать никакой помощи.
Люсия. А разве там не было никого другого, к кому вы могли бы обратиться?
Клара. Никого.
Люсия. Ни одной женщины, которой вы могли бы довериться?
Клара. Я не была знакома с окрестными дамами и не имела ни одного друга.
Люсия. Что же вы сделали?
Клара. Ничего. Я всё колебалась и откладывала объяснение с ним до той минуты, когда уже стало поздно.
Люсия. Что вы хотите этим сказать?
Клара. Вы сейчас узнаете. Я вам ещё не сказала, что Ричард Вардор служит во флоте…
Люсия. Неужели? Теперь он меня ещё более интересует. Но продолжайте.
Клара. Однажды, весною, Ричард приехал к нам проститься, он отправлялся в экспедицию. Когда он уехал, я пошла в свою комнату, дверь из неё вела в сад.
Люсия. Ну?
Клара. Ричард меня поджидал в саду и вдруг без всякого приглашения с моей стороны вошёл в комнату. Я очень изумилась, но, стараясь скрыть своё волнение, спросила: «Что случилось, мистер Вардор»? Он подошёл близко ко мне и поспешно, отрывисто произнёс: «Клара, я отправляюсь в Африку. Если я не умру, то получу чин, когда же я возвращусь, вы знаете, что должно произойти». Он быстро поцеловал меня, и прежде, чем я могла оправится от испуга и гнева, он уже исчез. Я знаю, что я виновата. Мне надо было прямо сказать ему всю правду. Я сознаю, что поступила нечестно. Но, поверьте, вы никогда не в состоянии упрекать меня за недостаток смелости и откровенности так строго, как упрекаю я сама себя ежедневно.
Люсия. Милое дитя моё, я не решусь делать вам упрёки. Мне кажется только, что вам следовало написать ему.
Клара. Я ему написала.
Люсия. Прямо, без обиняков?
Клара. Да. Я сказала ему, что он обманывал себя пустой надеждой, и что я никогда не выйду за него замуж.
Люсия. Нечего сказать, коротко и ясно. В чём же вы теперь себя вините? Что волнует вас?
Клара. А если он не получил моего письма?
Люсия. К чему такое предположение?
Клара. Мне необходим был ответ, и я просила его ответить мне немедленно. Но до сих пор я не получила от него ни строчки. Что это значит? Ясно, он не получил моего письма. «Аталанта» теперь возвращается в Англию. Ричард Вардор явится и потребует, что б я стала его женой. Вы удивляетесь моему испугу, теперь, надеюсь, вы согласитесь со мною, что его возвращение грозит мне бедою.
Люсия (внезапно). Милая Клара, вы всё мне сказали?
Это всё?
Люсия (указывая на фигуру). Это, вероятно, один из ваших старых друзей, Клара? Познакомьте нас.
Клара (смущённо). Мистер Френсис Олдерсли, леди Люсия, он так же отправляется в полярную экспедицию.
Люсия. В полярную экспедицию? Я сама отчасти принадлежу к ней. Позвольте мне самой представиться вам, мистер Олдерсли, так как Клара забыла представить вам меня. Я миссис Крэфорд. Мой муж служит на «Страннике» лейтенантом. Вы так же отправляетесь в путь на этом судне?
Олдерсли. Нет, я не имею этой чести, миссис Крэфорд. Я служу на «Морской ласточке».
Мисс Бернгем, вам немного полегчало?
Клара (с усилием). Да, всё уже позади. Я вижу, вы хотите потанцевать со мной?
Олдерсли. Прошу вас…
Люсия. Простите нас, мистер Олдерсли. Я хотела бы сказать Кларе несколько слов.
Олдерсли. О да, конечно. (Отходит в сторону).
Люсия. Одно слово, моя милая, прежде чем вы уйдёте в зал… Мне кажется, теперь я понимаю ваше положение лучше вас самих. Желаете вы знать моё мнение?
Клара. Я жажду услышать ваше мнение и прошу вас не отказать в совете, миледи.
Люсия. С удовольствием исполню ваше желание. Моё мнение: вы должны откровенно объясниться с мистером Вардором, как только он возвратится. Мой совет: если вы желаете сделать это объяснение легким для обоих, то объясняйтесь с ним, как совершенно свободная, независимая женщина. (Посматривает в сторону, где стоит Фрэнк Олдерсли). Я вас не задерживаю более, Клара. (Выходит в зал).
Клара. Как я устала! (Прекращает танцевать).
Олдерсли. Вам вновь дурно? Позвольте вам помочь. Вот моя рука! (Отводит её в зимний сад).
Клара. Право же, не стоит беспокоиться. Я не хочу отвлекать вас от танцев, мистер Олдерсли. (Садится на кушетку, стоящую позади кадок с кустами).
Олдерсли (шёпотом). Зовите меня Фрэнком.
Клара, вы забыли, о чём говорил я вам вчера на концерте? Могу я повторить?
Клара (умоляюще). Нет.
Олдерсли. Мы завтра уходим в суровое море. Я, может быть, не скоро возвращусь. Не отпускайте меня без тени надежды. Подумайте, сколько мрачных долгих дней и ночей придётся мне провести одному на далёком Севере. Сделайте меня счастливым за всё это время. (Поднимается и берёт её за руку).
Как? Вы не хотите даже на прощанье оказать мне этой милости?
Клара, вы меня любите?
Олдерсли (страстным шёпотом). Вы меня любите?
Клара (спохватившись). О, что я сделала!
Олдерсли. Вы сделали меня счастливейшим человеком на свете, мой ангел, а возвратившись назад из экспедиции, я назову вас своей женой.
Клара (вздрогнув). Только помните, что никто не должен знать о нашей свадьбе, пока я не скажу вам, что время объявить о ней. Помните это.
Олдерсли. Даю вам слово чести, слово джентльмена. (Обнимает её).
Клара (опомнившись и решительно высвободившись из его объятий). Слушайте, отыщите миссис Крэфорд, мне надо поговорить с нею. Скажите, что я жду её в оранжерее. Пожалуйста, Фрэнк, идите скорее, прошу вас.
Вардор (заметив Клару, радостно). Клара!
Я сожалею, что испугал вас, голубушка, я забыл всё, кроме счастья увидеть вас. Мы только два часа тому назад причалили к берегу. Я с тех пор всё разыскивал вас и, узнав, что вы на балу, прилетел сюда. Поздравьте меня, Клара, я произведён. Я вернулся в Англию, что б назвать вас своей женой.
Клара (едва двигая губами). Вы… получили… моё… письмо?
Вардор (удивлённо). Ваше письмо? Не получал.
Клара, вы даже не пожали моей руки. Что это значит?
Вардор (мягче). Что это значит?
Клара (увереннее). Это значит, мистер Вардор, что вы ошибаетесь?
Вардор. В чём я ошибаюсь?
Клара. Вы уехали под ошибочным впечатлением, не дав мне случая открыть вам глаза.
Вардор. Под каким ошибочным впечатлением?
Клара. Вы слишком поторопились и не поняли меня… Мне чрезвычайно жаль опечалить вас, но я должна сказать всю правду. Я по-прежнему ваш друг, мистер Вардор, но никогда не буду вашей женой.
Вардор. Никогда не будете моей женой?
Клара. Никогда.
Вардор. Отчего?
Вардор (вновь взяв Клару за руку, мрачно). Вы изменились ко мне, Клара, кто-то вас настроил против меня. Скажите… Вы заставили меня сделать вам этот вопрос… Кто этот человек?
Клара. Вы не имеете права меня спрашивать.
Вардор (не слушая). Кто мой соперник? Я говорю прямо, отвечайте и вы так же.
Клара. Я сказала всё, что хотела, и больше мне нечего говорить.
Вардор. Подумайте, пока ещё не поздно, ваша скрытность ни к чему не приведёт. Если вы не захотите дать мне ответ, то я приму ваше молчание за согласие. Слышите?
Клара. Слышу.
Вардор. Клара Бернгем, со мной шутить нельзя. Клара Бернгем, я требую всей правды. Вы мне изменили?
Клара (оскорбившись). Мистер Вардор, вы забываетесь. Вы не имеете никакого права требовать от меня ответа. Я никогда не поощряла вашей любви. Я никогда не давала слова…
Вардор. Вы отдали свою руку кому-нибудь другому во время моего отсутствия, это видно по вашим глазам, это слышно по вашему голосу. Вы дали слово другому?
Клара (твёрдо). Если бы я и дала слово другому, то какое право имеете вы протестовать? Кто вам позволил стеснять мои действия?
Вардор. Довольно, мисс Бернгем, я получил ответ, получил отставку. (Тихо, на ухо ей). Может быть, придёт время, когда я вас прощу… Но человек, похитивший вас у меня, проклянёт день, когда он вас впервые увидел. (Сухо кланяется и отходит).
Люсия. Что вам нужно?
Лакей. Позвольте спросить у вас, миледи, нет ли при вас флакона со спиртом? (Указывает в сторону кресла, где лежит Клара). Здесь одной барышне сделалось дурно.
Люсия. Вам уже лучше, моя дорогая?
Клара. Да. Благодарю вас. Где этот ужасный человек?
Люсия. О ком это вы? О мистере Олдерсли?
Клара. Нет. Этот человек — Ричард Вардор. Он был здесь?
Люсия. Всё будет хорошо. Никак не могу понять, что же здесь произошло.
Клара. Едем. Пожалуйста, отвезите меня домой.
Люсия. Чем я немедленно и займусь, вам необходим отдых. Большой ошибкой с моей стороны было привезти вас сюда. Это была не лучшая идея. Ваша болезнь…
Клара. Болезнь… Видели вы Ричарда Вардора или слышали о нём что-нибудь?
Люсия. Что за странный вопрос?
Клара. Отвечайте мне. Мне не до шуток.
Люсия. Успокойтесь, Клара, я не видала Ричарда Вардора и не слыхала о нём ничего. Поверьте мне, если он и был здесь, то уже уехал отсюда.
Клара. Нет, он здесь. Он недалеко. Меня постоянно преследовало страшное предчувствие, что Фрэнк и Ричард встретятся.
Люсия. Полно, дитя моё, о каких глупостях вы думаете. Ведь они не знакомы друг другу.
Клара. Что-нибудь сведёт их. Я это чувствую, я это знаю!.. Они встретятся… Между ними произойдёт смертельный поединок, и я буду виновницей этого несчастья. О миссис Крэфорд, зачем я вас не послушалась, зачем я сказала Фрэнку, что люблю его? Напомните мне, когда отплывают корабли.
Крэфорд (подошедший к ним в эту минуту). Завтра, с рассветом.
Клара. В час отплытия я хотела бы быть вместе с вами, на пристани.
Люси. Нет, Клара, это невозможно. На пристани будет очень много народу, и вы не вынесете сутолоки. Вы останетесь дома.
Клара. Я должна идти с вами. Будет толпа? А в этой толпе он. Будет толкотня? А в этой сутолоке он встретится с Фрэнком. Не просите меня остаться дома. Я с ума сойду, если не буду с вами. Я успокоюсь только тогда, как увижу, что Фрэнк отравился в лодке к своему кораблю. Обещайте, что возьмёте меня с собой.
Крэфорд. Разумеется, мисс Бернгем. Сейчас мы все вернёмся к себе, а завтра с рассветом втроём отправимся на пристань, если вам так хочется проводить в путь дорогого вам человека.
Олдерсли. Лодка с «Морской ласточки» дожидается меня на пристани. Мне надо отправиться, моя милая. Как вы бледны, Клара! Вы не здоровы?
Клара. С вами ничего не случилось, Фрэнк? Ничего особенного?
Олдерсли. Особенного? Ничего. Впрочем, я еду в полярные страны, это, кажется, не очень обыкновенное событие.
Клара. Говорил ли с вами кто-нибудь после этого бала? Обращался ли к вам за чем-либо сейчас какой-нибудь незнакомец?
Фрэнк. Что за странные вопросы?!
Люсия. Вы верите в сны, мистер Олдерсли?
Олдерсли. Конечно, нет!
Люсия. А Клара верит. Она видела вчера вас во сне и боится, что бы не случилось с вами какого-нибудь несчастья. Но вас ждут. Проститесь и бегите, а то вы опоздаете.
Олдерсли. Не отчаивайтесь, Клара. Жена моряка должна привыкнуть к разлукам. Время скоро пройдёт! Прощайте!
Клара (слабо). Не прощайтесь, вы успеете сделать это завтра утром.
Олдерсли. Тогда до скорой встречи, моя будущая дорогая жена! (Про себя). Как она меня любит! Как тяжела для неё разлука со мною! (Уходит).
Люсия. Видите, нигде нет Ричарда Вардора. Я уверена, что и завтра его не будет ни на берегу, ни в лодках. Пусть это будет вам уроком, моя милая. Вперёд не верьте предчувствиям.
Как? Вы ещё не успокоились?
Клара. Нет, ещё нет.
Люсия. Вы всё ещё боитесь, что он выскочит вдруг из-за угла? Право, это глупо. Сейчас я попрошу мужа нанять кэб и отправить вас домой.
Клара. Я не буду мешать вам, миледи, заботиться так обо мне, как и вашему доброму мужу. Я здесь подожду.
1-ый лакей. Кого и что вы будете здесь ждать?
Клара (тихо, к миссис Крэфорд). Я буду ждать, не увижу ли и не услышу ли…
Люсия. О Ричарде Вардоре?
Клара. Да, о Ричарде Вардоре.
Гелдинг. Вы получили мою записку сегодня утром?
Крэфорд. Конечно, получил, капитан Гелдинг, иначе я был бы уже давно на корабле.
Гелдинг. Я сам тотчас отправлюсь на корабль, а вас попрошу ещё с полчаса остаться на берегу, вас будет ожидать ваша лодка. Полагаю, вы будете рады поговорить с вашей женою, я об этом подумал, Крэфорд.
Крэфорд. Благодарю вас, капитан, но полагаю, что должна быть ещё другая причина, ради которой вы решили отступить от правила, предписывающего старшим офицерам встречать своего командира на палубе.
Гелдинг. Конечно, есть другая причина. Я желаю, что б вы подождали и привезли с собою нового волонтёра.
Крэфорд. Нового волонтёра?
Гелдинг. Да, он должен второпях приготовиться к путешествию и, вероятно, опоздает на полчаса.
Крэфорд. Это неожиданное назначение?
Гелдинг. Да, очень неожиданное.
Крэфорд. Извините меня, капитан, но при теперешних обстоятельствах не слишком ли долго двум кораблям ожидать целых полчаса одного человека?
Гелдинг. Ваша правда, но такого человека стоит подождать. Он для нашей экспедиции дороже золота. Привыкший ко всем климатам и ко всевозможным трудностям похода, этот сильный, храбрый, умный молодец один из лучших офицеров нашего флота. Я знаю его хорошо, иначе я бы не взял его. Поверите ли, Крэфорд, он так усердно служил Отечеству, что только сегодня утром возвратился из экспедиции.
Крэфрод. Как, он сегодня вернулся из экспедиции, а завтра отправляется волонтёром в полярные страны? Это удивительно!
Гелдинг. Конечно, я не менее вас удивился, когда он подошёл ко мне и объявил о своём желании. «С чего это вам вздумалось ехать? — сказал я, — Вы только что возвратились домой, неужели вам за несколько часов надоела свобода»? Его ответ меня до крайности поразил. «Мне надоела жизнь, сэр, — сказал он, — я возвратился домой на горе, которое едва не убило меня. Если я немедленно не уеду отсюда и не займусь каким-нибудь тяжёлым трудом, я погибший человек. Спасите меня». Я с точностью передал вам его подлинные слова.
Крэфорд. Вы спросили у него объяснения?
Гелдинг. Нет. Я знаю ему цену, и тотчас же окончил дело. Впрочем, нечего было и расспрашивать. Конечно, всему виною любовь. В таких историях всегда замешана женщина.
Клара (у самых кулис). Миледи!
Люсия. Что такое? Чего вы опять испугались?
Клара. Я слышала о нём, миледи.
Люсия. О Ричарде Вардоре?
Клара. Вспомните, что я вам говорила. Я только что слышала разговор капитана Гелдинга с вашим мужем. Пока я приходила в чувство, какой-то офицер во время бала подошёл к капитану и попросил принять его волонтёром на «Странника». Капитан его принял. Этот доброволец — Ричард Вардор.
Люсия. Неужели? Разве вы слышали, что капитан Гелдинг назвал его по имени?
Клара. Нет.
Люсия. Так почему же вы знаете, что это Ричард Вардур?
Клара. Не спрашивайте меня. Я в этом уверена так же, как и в том, что говорю с вами. Они оба отправляются в страну вечных снегов и льдов. Моё предчувствие оправдалось. Они встретятся — тот, который должен на мне жениться, и тот, которому я разбила сердце.
Люсия. Ваши предчувствия не оправдались, Клара. Они не знают друг друга и, по всей вероятности, никогда не встретятся. Они поступили на разные корабли: Фрэнк на «Морскую ласточку», а Вардор, если это конечно он, — на «Странника».
Крэфорд (у стола). Простите меня, капитан. Но разрешите мне проводить мою жену, её подопечная чувствует себя скверно, и им обоим нужна моя помощь.
Гелдинг. Так и быть, ступайте. Но после этого — сразу на пристань.
Крэфорд. Слушаюсь! (Отходит).
Люсия (Кларе). А вот и мой муж. Подождите, я его сейчас спрошу обо всём. (Мужу). Вильям, к вам, на «Странника», поступил новый волонтёр?
Крэфорд. Ты, верно, подслушала то, о чём мы говорили с капитаном?
Люсия. Как зовут этого волонтёра?
Крэфорд. Но скажи, пожалуйста, как ты ухитрилась нас подслушать?
Люсия. Его имя? Капитан назвал тебе его?
Крэфорд. Не волнуйся, милая, ты напугаешь мисс Бернгем. Нет, капитан сейчас не называл его по имени. Я не знаю этого волонтёра. Но у меня есть переданный мне мистером Гелдингом список членов команды «Странника». (Достаёт из кармана бумагу). Вот его имя — последнее в списке.
Люсия (громко читает). «Ричард Вардор»!
Крэфорд (как бы про себя). Прощай, Англия! Прощайте, населённые, образованные страны мира! Два года прошло с той минуты, как мы покинули берега Англии. Наше предприятие не увенчалось успехом. Льды сломали наши корабли, и мы обречены сидеть здесь и ожидать помощи. Капитан «Морской ласточки», мистер Эбсворт опасно болен. Его помощник, старший офицер, умер, и его место по распоряжению капитана Гелдинга занимаю я… (Вслух, спящему). Вставайте, Бэтсон, вам пора смениться.
Крэфорд (вновь про себя, иронично). Надо поднять кока, этот молодец не подозревает, какую он приносит мне пользу, поддерживая во мне весёлое расположение духа. Нет на свете большего ворчуна, и, однако, по его словам, он самый весёлый человек изо всего экипажа. (Вслух). Джон Вант, Джон Вант! Вставайте!
Вант. Боже мой! Боже! Моё дыхание целиком осталось на одеяле. Всюду вокруг нас висят сосульки, сэр. Когда в человеке до того укрепится холод, что он сам леденит свою постель, то конец его близок. Но ничего, я всё-таки не жалуюсь!
Крэфорд. Эй! Джон Вант! Что вы там делаете?
Вант. Оттаиваю бороду, сэр.
Крэфорд. Пойдите сюда и немедленно займитесь костями.
Что же вы теперь делаете, чёрт возьми?
Вант. Оттаиваю часы, сэр. Они лежали у меня под подушкой всю ночь и остановились от холода. Славный, здоровый, весёлый климат, нечего сказать! Не правда ли, сэр? Но ничего, я не жалуюсь.
Крэфорд. Конечно, мы это все знаем. Но посмотрите сюда: кости довольно мелко истолчены?
Вант. Извините, сэр, ваш голос как-то особенно глухо раздаётся сегодня.
Крэфорд. Какое вам дело до моего голоса? Обратите внимание на кости.
Вант. Да, да, сэр, кости надо ещё потолочь. Я постараюсь ради вас, сэр.
Крэфрод. Что вы хотите этим сказать?
Вант (задумчиво). Я полагаю, сэр, что недолго буду иметь честь приготовлять вам суп из костей. А вы как думаете, сэр? По-моему, нас всех не хватит более чем на неделю. (Берётся за пестик и начинает толочь).
2-ой матрос. К вам, сэр, от капитана Эбсворта.
Крэфорд. Ну?
2-ой матрос. Капитану гораздо хуже, сэр, и он желает вас видеть немедленно.
Крэфорд. Иду. Разбудите доктора. (Уходит во внутреннюю комнату).
Вант (качая головой, с мрачной улыбкой). Разбудить доктора! А если он замёрз? Вчера ночью в нём не осталось и капли тепла, а голос его казался шёпотом, хотя он говорил в рупор. Хороши ли теперь кости? Да, хороши. Положим их в кастрюлю, и пусть они придадут вкус кипятку, если это возможно. И когда я вспомню, что был учеником известного повара! Сколько бочек черепахового супа мешала вот эта самая рука в уютной, теплой кухне, а теперь я варю суп из кипятка с сушёными костями и превращаюсь каждую минуту в сосульку. Право, если б я не был таким весёлым человеком, можно было бы жаловаться на судьбу. Джон Вант! Джон Вант! Где были твои мозги, когда ты решился идти в море?
Олдерсли. Кто там каркает над огнём?
Вант (поворачиваясь к нему, не отрываясь от работы). Каркает? Каркает?! А вы, мистер Олдерсли, как находите свой голос сегодня? (Про себя). Я не даю ему более шести часов, это один из ворчунов.
Олдерсли. Что вы там делаете?
Вант. Исполняю приказание лейтенанта Крэфорда, сэр, и удивляюсь, зачем это я пошёл в море?
Олдерсли. Действительно, зачем вы так поступили?
Вант. Право, не знаю, мистер Олдерсли. Иногда я думаю, что совершил это по врождённой моей глупости, в другое время мне кажется, что меня побудила к тому самонадеянная гордость при мысли, что я нашёл средство против морской болезни, или, наконец, чтение «Робинзона Крузо» или других книг, остерегающих каждого от подобных путешествий.
Олдерсли. Смешной вы человек, Джон Вант… Что вы подразумеваете под самонадеянной гордостью? Разве вы нашли какой-нибудь новый способ против морской болезни?
Вант (довольно). Да, сэр, если кто-нибудь имеет средство против морской болезни, то это я, сэр. И знаете, в чём оно заключается? В еде. Надо есть без устали и сколько влезет. Я впервые, сэр, увидал море на почтовом пароходе. Перед обедом сделалось скверное волнение, и мне стало гадко. «Тошно»? — спрашивает капитан. «Немного, сэр», — говорю я. «Попробуйте моего средства», — говорит он. «С удовольствием, сэр», — говорю я. «Хлещет»? — спрашивает он. «Нет ещё», — говорю я. «Съешьте супу a la tortue (черепахового)», — говорит он, подавая мне тарелку. Я проглатываю две ложки и бледнею, как полотно. Капитан пристально смотрит на меня. «Ступайте на палубу, — говорит он, — отдайте суп и вернитесь назад». Я исполняю его приказание. «Съешьте трески», — говорит капитан, накладывая мне рыбы на тарелку. «Не могу, сэр», — говорю я. «Вы должны, — говорит он, — это и есть моё лекарство». Я съел кусок и побледнел ещё больше. «Ступайте на палубу, отдайте тарелку и вернитесь назад», — говорит он. Я снова исполняю его приказание. «Баранины с сальцем»? — предлагает капитан. «Нет, сэр, только не сало», — говорю я. «Это лекарство», — говорит он и заставляет меня съесть баранину. «Теперь рубцов», — продолжает капитан и заставляет меня съесть рубцов. «Хорошо»? — спрашивает он. «Тошно», — отвечаю я. «Пойдите на палубу, — говорит он, — отдайте баранину и рубцы и возвращайтесь назад». Я исполняю его приказание и возвращаюсь еле живой. «Почек с перцем»? — предлагает капитан. Я закрываю глаза и проглатываю почки. «Лекарство действует, — говорит капитан, — пропустите баранью котлетку с пикулями». Я закрываю глаза и пропускаю котлетку. «Ветчины с кайенским перцем? — предлагает капитан, — Стакан портеру, кусок кекса. Теперь хотите идти на палубу»? «Нет, сэр», — говорю я. «Лекарство подействовало, готово, — говорит капитан, — никогда не поддавайтесь желудку, и ваш желудок, наконец, поддастся вам». (Проверяет кастрюлю и, убедившись, что блюдо приготовлено, относит её в комнату офицеров за завесой).
Крэфорд. Есть ли в вашей койке что-нибудь драгоценное для вас, Фрэнк?
Олдерсли. Ничего, когда я не в ней. Что значит этот вопрос?
Крэфорд. У нас так же мало топлива, как и провизии. Ваша койка станет прекрасными дровами. Я приказал Бэтсону прийти сюда с топором.
Олдерсли. Вы поступаете очень внимательно и благоразумно, но что же будет со мной, когда Бэтсон изрубит мою койку?
Крэфорд. Вы не можете догадаться?
Олдерсли. Вероятно, я поглупел от холода и решительно не могу отгадать этой загадки. Помогите же мне.
Крэфорд. С удовольствием. Вскоре многим из нас постели будут излишни, в нашей горькой судьбе настанет перемена. Понимаете теперь?
Олдерсли (полностью выпрямляется, вытягивается во фронт перед лейтенантом Крэфордом, радостно). Конечно, понимаю! Наконец-то отправляют экспедицию за помощью! Меня назначат?
Крэфорд. Вы ещё недавно получали услуги доктора, Фрэнк. Право, я сомневаюсь, в силах ли вы справиться с этим?
Олдерсли. В силах ли я, или нет, но рисковать всё же лучше, чем оставаться здесь на верную погибель. Запишите меня, Крэфорд, в число добровольцев.
Крэфорд. На этот раз не будет речи о добровольцах. Капитаны Гелдинг и Эбсворт полагают, что лучше держаться другой системы при назначении участников экспедиции.
Олдерсли. Они хотят сами назначить, кого им угодно? Я протестую.
Крэфорд. Подождите. Вы на днях играли в кости с одним из офицеров. Чьи они: ваши или его?
Олдерсли. Мои. Они здесь, в ящике. Зачем они вам?
Крэфорд. Для бросания жребия. Капитаны решили, и я полагаю, совершенно разумно дать судьбе определить, кому из нас идти, а кому остаться. Через несколько минут сюда явятся офицеры и матросы со «Странника» для жребия. Ни вы, ни кто другой не могут протестовать против этого способа выйти всем нам из затруднения. Все офицеры и матросы будут пользоваться одинаковыми возможностями. Никому, кажется, нельзя будет жаловаться.
Олдерсли. Я против этого ничего не имею, но знаю одного человека, который непременно заявит протест.
Крэфорд. Кто именно?
Олдерсли. Вы его отлично знаете: медведь нашей экспедиции, Ричард Вардор.
Крэфорд. Фрэнк, Фрэнк, какая у вас дурная привычка давать волю своему языку. Пожалуйста, не называйте никогда этой глупой кличкой моего доброго друга Ричарда Вардора.
Олдерсли. Вашего доброго друга? Право, господин лейтенант, меня удивляет ваша привязанность к этому человеку.
Крэфорд (положив руку на плечо Олдерсли). Почему вы удивляетесь? Разве вы имели случай узнать его близко? Вы и Ричард служили на разных кораблях. Я никогда не видал, что б вы разговаривали с ним более 5-ти минут. Как же вы можете судить о нём?
Олдерсли. Я сужу по общему мнению. Ему дали эту кличку потому, что он самый необщительный человек на корабле. Никто его не любит. Должна же быть этому приична.
Крэфорд. Есть только одна причина: никто не понимает Ричарда Вардора. Я в твёрдой памяти и знаю, что говорю. Мы вместе с ним вышли из Англии на «Страннике», и я перешёл на «Морскую ласточку» в то время уже, когда нас затёрло льдами. Несколько месяцев к ряду я был его товарищем и научился ценить его. Несмотря на все его внешние недостатки, уверяю вас, в Ричарде Вардоре бьётся благородное, возвышенное сердце. Не судите о нём раньше, чем вы узнаете его так же близко, как знаю я. Но довольно, дайте мне кости.
Голоса за сценой: Ура, «Морская ласточка»! Ура!
Олдерсли. Здравствуйте, мистер Вардор, мы можем поздравить друг друга с надеждой покинуть эту ужасную пустыню.
Вардор. Вы считаете её ужасной, а мне она нравится.
Олдерсли. Нравится? Но чем же?
Вардор. Тем, что здесь нет женщин.
Гелдинг. Джентльмены, господа офицеры и матросы «Морской ласточки» и «Странника», я считаю долгом указать вам на те причины, которые побудили меня и капитана Эбсворта отправить экспедицию для поиска помощи. Я не стану напоминать вас все трудности, нами испытанные: гибель сперва одного судна, потом другого, смерть многих из храбрейших и лучших наших товарищей и тщетную борьбу со льдами, снегами и мрачным, бесприютным одиночеством этой негостеприимной страны, но я должен обратить ваше внимание на тот факт, что пустыня, в которой мы теперь нашли убежище, находится вне путей, проложенных предыдущими экспедициями, а потому почти нет надежды, что б нас здесь отыскали. Вы со мной согласны, господа?
Все, кроме Вардора. Да, сэр!
Гелдинг. Поэтому необходимо сделать ещё одну, вероятно, последнюю попытку к нашему спасению. Зима вскоре окончательно установится, дичь попадается всё реже и реже, провизия быстро иссякает, а число больных, особенно в хижине «Странника», с каждым днём увеличивается. Мы должны позаботиться о себе и о тех, чья жизнь нам поручена. Времени терять нельзя.
Все. Правда, правда, нельзя терять времени.
Гелдинг. Мы с капитаном Эбсвортом полагаем отправить отряд офицеров и матросов сегодня же для поиска ближайшего поселения или корабля, что бы прислать помощь и пищу оставшимся здесь людям. Инструкция и новый путь для экспедиции уже начерчены. Нам необходимо только решить вопрос, кто остаётся и кто идёт?
Многие. Вызвать добровольцев!
Другие. Да, да, волонтёров!
Крэфорд (Вардору). Мистер Вардор, что вы на это скажете?
Вардор. Ничего, мне всё равно — идти или оставаться.
Крэфорд. Не может быть!
Вардор. Да.
Крэфорд. Очень жаль слышать это, Вардор.
Гелдинг. Ну-с, пусть будет по-вашему: вызовем добровольцев. Кто останется в хижинах?
Видите, дело нельзя разрешить вызовом добровольцев, вы все хотите участвовать в экспедиции. Но что же станется с теми, кто не может идти? Некоторые из нас, здоровых, должны остаться при больных.
Итак, мы возвращаемся к прежнему вопросу: кому идти и кому остаться? Мы с капитаном Эбсвортом полагаем бросить жребий. Пусть решит судьба. Вот кости, наибольшая цифра 12 — две шестёрки. Каждый по очереди бросит кости: у кого будет менее шести, тот останется, у кого более, тот пойдёт. Господа офицеры «Странника» и «Чайки», согласны ли вы таким образом разрешить этот вопрос?
Все офицеры, кроме Вардора. Так точно, капитан, согласны!
Гелдинг. Матросы «Скитальца» и «Чайки», ваши офицеры решили бросить жребий, согласны ли вы на это?
Матросы (хором). Да, капитан!
Крэфорд (подавая кости капитану Гелдингу). Вам первому, сэр. Менее шести — остаётесь, более — идёте.
Вам идти, поздравляю вас, сэр. Ну, теперь моя очередь. (Бросает кости). Три! Остаюсь! Впрочем, если я здесь исполню свои обязанности и принесу кому-нибудь пользу, то мне всё равно. Вам теперь, Вардор, за отсутствием второго старшего лейтенанта.
Помешайте, дайте высказаться судьбе.
Вардор. Нет, мне на судьбу нечего надеяться. (Бросает кости и отходит в сторону, не интересуясь даже узнать, какая выпала цифра).
Крэфорд. Шесть! Судьба к вам милостивее, чем вы думаете. Вы должны бросить ещё раз.
Вардор (неохотно). Не стоит подниматься с места. Кто-нибудь, бросьте за меня… (Олдерсли). Хоть вы, у вас именно такое лицо, которое женщины называют счастливым.
Олдерсли (глядя на Крэфорда). Бросить?
Крэфорд. Да, если он желает.
Олдерсли (бросает). Да, он остаётся. Мне очень жаль, Вардор, что я оказал вам такую услугу.
Вардор. Идти или оставаться — мне всё равно. Вы, юноша, будете счастливее, бросая для себя.
Олдерсли (бросив). Восемь! Ура! Я иду.
Вардор. Что я вам говорил? Судьба за вас. Вы воспользовались моей неудачей. (Собирается выйти из хижины).
Крэфорд (останавливая его). Вы заняты чем-нибудь, Ричард?
Вардор. Кто здесь чем-нибудь занят?
Крэфорд. Подождите, мне надо с вами поговорить.
Вардор (пристально глядя на лейтенанта Крэфорда). Вы хотите снова давать мне добрые советы?
Крэфорд. Не бросайте на меня таких злобных взглядов, Ричард, я хочу лишь спросить у вас кое о чём.
Крэфорд. Ричард Вардор!
Вардор (зевая). Я только что заснул. Зачем вы меня разбудили?
Крэфорд. Посмотрите вокруг, Ричард, мы одни.
Вардор. Так что ж?
Крэфорд. Я желаю поговорить с вами наедине, а теперь для этого выпал прекрасный случай. Вы меня поразили сегодня, и очень неприятно. Отчего вы сказали, что вам всё равно, идти или оставаться? Отчего вы один среди нас относитесь хладнокровно к нашей судьбе?
Вардор. Разве нужно объяснять всякое слово, которое другим кажется странным?
Крэфорд. Но можно постараться, когда об этом просит друг.
Вардор. Это правда, я постараюсь вам объяснить моё поведение. Помните вы первую ночь на «Страннике» после выхода в море?
Крэфорд. Точно это было вчера.
Вардор (задумчиво). Ночь была тихая, лунная, не было на небе ни туч, ни звёзд, одна полная Луна спокойно светила, отражаясь в почти зеркальной воде. Моей была средняя вахта. Придя на палубу, вы застали меня одного…
Крэфорд. И в слезах.
Вардор. То были последние слёзы, более никогда я их не пролью.
Крэфорд. Не говорите этого, бывают минуты, когда жаль того человека, какой не может плакать. Но продолжайте, Вардор.
Вардор. Я бы затеял ссору со всяким человеком, который застал бы меня в слезах. Но вы попросили у меня извинения за причинённое беспокойство таким мягким тоном, что сердце моё растаяло. Я вам сказал, что грустное разочарование погубило всю мою жизнь. Дальнейших объяснений было не нужно. Безнадёжное несчастье в жизни может быть причинено мужчине только женщиной.
Крэфорд. Точно так же, как единственным полным счастьем на земле он может быть обязан только женщине.
Вардор. Может быть, вы имеете право это сказать, но я испытал иное. Я повергнул к ногам одной женщины всю преданную, смиренную, терпеливую любовь, на которую только способен человек. Она приняла это приношение, как все женщины: спокойно, грациозно, бездушно, словно так и надлежало. Я уехал из Англии, что б проложить себе дорогу в свете и вернуться достойным её. Я рисковал жизнью, подвергался всем опасностям, провёл несколько лет в губительных для европейца африканских болотах и добился повышения на службе, которого я желал только для неё. Я возвратился в Англию, что б посвятить её всю свою жизнь, не прося взамен ничего, кроме позволения отогреть свою душу её светлой улыбкой. И что ж?! Её уста, те самые уста, на которых я запечатлел мой прощальный поцелуй, сказали мне, что другой человек похитил её сердце. Я тогда покинул её навеки, сказав эти немногие слова: «Быть может, придёт время, когда я вас прощу, но человек, похитивший вас у меня, пожалеет тот день, когда он впервые вас увидел». Не спрашивайте у меня имени этого человека. Я его ещё не узнал. Измена была произведена тайно: никто не мог мне сказать ни кто он, ни где он. Но всё равно. Оправившись от агонии первой минуты, я сказал себе, что надо быть терпеливым и выжидать.
Крэфорд. Выжидать чего?
Вардор. Времени, когда я встречусь с этим человеком. Я тогда чувствовал и чувствую теперь, что мы встретимся и узнаем друг друга. Вполне убеждённый в этом, я поступил добровольцем в полярную экспедицию, как предпринял бы всякое дело, которое обещало мне поставить между мною и одолевавшей меня скорбью труд, лишения и опасности. С той же твёрдой волей я говорю вам теперь, что мне всё равно — оставаться здесь с больными, или идти со здоровыми. Я не умру до той минуты, пока не встречусь с этим человеком. (С отчаянием). Минута расчёта наступит для нас. Я останусь живым, хотя бы сотни погибали вокруг меня здесь, среди вечных льдов, я останусь невредимым среди битв и кораблекрушений, меня не тронет ни голодная смерть, ни чума. Я доживу до той минуты, когда встречусь с этим человеком.
Посмотрите на меня, вспомните, как я постоянно здравствовал средь всех испытаний и лишений! Я сильнее и здоровее вас всех. Отчего? Я перенёс без всякого вреда то, что сбило с ног мужественнейших людей нашей экспедиции. Отчего? Чему обязан я тем, что пульс жизни бьётся во мне в этой страшной пустыне так же спокойно и энергично, как на Родине? Для чего судьба хранит меня? Повторяю, я должен дожить и доживу до той минуты, когда встречусь с этим человеком.
Крэфорд. Ричард, со времени первой нашей встречи, я всегда питал к вам слепую, братскую любовь, несмотря ни на что. Теперь вы подвергаете её страшному искусу. Если бы самый злейший враг ваш сказал мне, что я от вас услышу ваши теперешние слова, увижу на вашем лице то выражение, которое я теперь вижу, то я назвал бы его клеветником. О! Друг мой, друг мой! Я считал вас всегда благородным, мужественным честным человеком. Если вы хоть сколько-нибудь цените мою дружбу, изгоните из вашего сердца эти мрачные мысли. Взгляните на меня открытым, целомудренным взглядом человека, поправшего все кровавые идеи мести. Не дайте наступить минуте, когда я не буду в состоянии протянуть руку, как теперь, человеку, которого я люблю и уважаю, как брата.
Вардор. Вы слишком добры, я этого не заслуживаю. Но окажите мне ещё большую милость, забудьте всё, что я вам говорил. Переменим разговор и не станем никогда об этом более упоминать. Дайте мне какую-нибудь работу, труд — вот жизненный эликсир, мистер Крэфорд, труд укрепляет мускулы, даёт крови правильное обращение, утомляет тело и успокаивает ум. Нет ли какой-нибудь работы? Не надо ли рубить что-нибудь или перенести какую-либо тяжесть?
Для чего это?
Бэтсон (удивлённо). Что б изрубить на дрова койку мистера Олдерсли.
Вардор. Я сделаю это за вас в одну минуту. Не беспокойтесь обо мне, добрый друг, я примусь за работу, утомлю своё тело и успокою взволнованную душу.
Вардор (про себя, рубя нары Олдерсли). Если б я только мог вырубить из головы мои мысли так же, как я изрублю это дерево на мелкие куски! Ах, если б я родился плотником, а не джентльменом! Славный топор, откуда это Бэтсон достал его? Бедный Крэфорд, его слова меня тронули, славный, благородный он человек. Но нечего думать — что сказано, что сказано. Работай! Работай! Работай! Ага, юный Олдерсли, нетрудно разорить ваше ложе. Я его скоро совсем уничтожу. С каким бы удовольствием я изрубил всю эту хижину, если б мне позволили!
Здесь какая-то надпись! (Читает). «К… л… а»… Кажется, женское имя. (Хватает доску и отбрасывает прочь). Проклятый! Ведь нужно было вырезать именно это, а не какое-нибудь другое имя. Чёрт бы побрал того, кто это сделал! (Некоторое время стоит неподвижно, но затем вновь яростно принимается за работу). Работай, работай, нет ничего на свете лучше работы.
И здесь так же буквы. «Ф. и О.». Молодёжь всегда занимается такими пустяками… «Ф. и А.» — это его вензель, Фрэнка Олдерсли. Кто же вырезал буквы на другой планке? (Подбирает обе доски и кладёт их рядом). Одна и та же рука! Значит, обе надписи выполнены им, Фрэнком Олдерсли… (Нагибается, что бы рассмотреть поближе). Ещё буквы. «К. и Б.». Что бы это значило? «К. Б.» — это, должно быть, вензель его любимой женщины. В его года это очень естественно. (Поднимается и вновь замирает). Её вензель К. Б. К. Б. — Клара Бернгем. Клара Бернгем? Клара Бернгем! (Неестественным шёпотом). Боже правый! Что со мной? Э-эх! (Хватает топор и собирается продолжить свою работу, но вдруг лишается сил, бросает топор и приближается к камину). Как холодно! (В сторону). Господин лейтенант, сэр, пожалуйста, проследуйте сюда! Отправимся на охоту!
Крэфорд. Всё ещё за работой? Отдохните немного, Ричард. Экспедиция тотчас отправляется в путь. Если вы желаете проститься с товарищами, то не теряйте ни минуты. (Присматривается к Вардору). Бог мой! Как вы бледны! Что с вами?
Олдерсли (начинавший было собираться в путь). Вы больны? Я слышал, вы работали за Бэтсона, не ушиблись ли вы?
Вардор. Да, я порезался. Это ничего. Физические страдания, как бы они слабы ни были, всегда оказывают на меня странное действие. Уверяю вас, на этот пустяк не стоит обращать внимания. (Подойдя к Олдерсли и немного успокоившись). Я не отвечал на ваше любезное приветствие, когда вы вошли сюда. Извините меня. Позвольте мне пожать вам руку. Как ваше здоровье? Готовы вы в путь?
Олдерсли (пожимая ему руку). Я очень рад, мистер Вардор. Будем друзьями. Как бы я желал быть таким сильным, как вы!
Вардор (насмешливо). Да, вы не очень сильны на вид, лучше было бы, если б судьба вас оставила здесь, а мне назначила этот путь. Я никогда не чувствовал себя таким сильным, как в эту минуту. (Говорит чётко, глядя Олдерсли прямо в глаза). Мы, уроженцы Кента — люди твёрдой закваски.
Олдерсли. Вы из Кента?
Вардор. Да, из восточного Кента. А вы бывали в этом графстве?
Олдерсли. Бывал, там некогда жили мои близкие друзья.
Вардор. Ваши близкие друзья? Вы, вероятно, говорите о ком-нибудь из постоянных жителей этих мест? (Снова многозначительно смотрит на Олдерсли).
Отчего вы на меня вытаращили глаза?
Крэфорд. Оттого, что вы не походите на себя.
Вардор (не слушая, Олдерсли). Это, вероятно, Витербеи из Нью-Гранджа?
Олдерсли. Нет, но друзья Витербеев — Бернгемы.
Крэфорд (протягивая платок Вардору). Вот ваш платок, Ричард. Странно!..
Вардор. Что странно?
Крэфорд. Вы сказали, что поранили руку топором…
Вардор. И что?
Крэфорд. А на платке нет ни капли крови.
Вардор (забирает платок). Знаете, при таком холоде… (Про себя). Нет крови… Быть может, если Крэфорд увидит этот платок снова, он будет забрызган и кровью, и всем, чем он пожелает! (Вслух). Вы советовали мне проститься с товарищами, я иду исполнить ваше предложение. (Собирается выйти наружу).
1-ый офицер. Капитан Гелдинг здесь, сэр?
Вардор. Лейтенант скажет вам, где капитан. (Указывает на Крэфорда).
Крэфорд. Зачем вам капитан?
1-ый офицер. Мне надо донести ему о случившемся несчастье на льду.
Крэфорд. С одним из матросов?
1-ый офицер. Нет, сэр, с одним из офицеров.
Крэфорд (указывая на внутреннюю дверь). Мне очень жаль слышать об этом несчастье. Вы найдёте капитана Гелдинга в соседней комнате.
Вардор (к Олдерсли). Так вы знаете Бернгемов? Скажите мне, что случилось с Кларой после смерти её отца?
Олдерсли. С Кларой? Какое право вы имеете так фамильярно называть мисс Бернгем?
Вардор. А вы какое право имеете говорить со мной в подобном тоне?
Олдерсли (запальчиво, с раздражением). Такое, какое я прошу уважать, поскольку я жених Клары Бернгем.
Вардор. Невозможно оспаривать ваше право, но, быть может, вы меня извините, узнав, что я друг детства мисс Бернгем. Наши родители близкими соседями, и мы выросли, как брат и сестра…
Олдерсли. Ни слова более! Я виноват перед вами. Я слишком погорячился. Пожалуйста, простите меня.
Вардор. Она очень вас любит?
Олдерсли (с улыбкой). Приходите на нашу свадьбу, любезный друг, и судите сами.
Вардор. На вашу свадьбу?
Крэфорд (про себя). Так вот кто счастливый соперник Ричарда Вардора, и кого он поклялся заставить страдать! Слава Богу, что судьба их разделила! Фрэнк идёт с экспедицией, а Вардор остаётся при мне.
Гелдинг. У нас случилось несчастье, уменьшившее наше число. Второй лейтенант, долженствовавший сопровождать экспедицию, упал на льду. По словам квоттермейстера, он, несчастный, кажется, сломал себе ногу.
Вардор (громко, с места). Я его заменю!
Крэфорд (взволнованно). Нет! Не вы, Ричард, нет, не вы!
Вардор. Отчего не я?
Гелдинг. Да, отчего не он? Вардор именно такой человек, который может принести пользу в подобной экспедиции. Он совершенно здоров и лучший стрелок во всём экипаже. Я сам только что хотел предложить его товарищам.
Крэфорд. Вардор не имеет права идти добровольцем, было решено, капитан Гелдинг, что судьба определит, кому идти, а кому остаться.
Вардор. И судьба определила! Но неужели вы думаете, что мы вновь бросим жребий и дадим случай офицеру «Морской ласточки» заменить офицера «Странника»? Вакансия в нашем экипаже, а не в вашем, и мы имеем право заменить её, как хотим. Я желаю идти волонтёром, и мой капитан на это согласен. Кто же может удержать меня здесь?
Гелдинг. Тише, Вардор, когда человек прав, он не должен горячится. (Крэфорду). Вы сами согласитесь, что Вардор на этот раз прав. Выбывший офицер принадлежит к моей команде, а потому, по всей справедливости, один из моих офицеров должен его заменить.
Крэфорд. Мой юный друг, я хочу поговорить с вами о вашем здоровье. Мне помнится, я уже говорил вам, что сомневаюсь, довольно ли вы сильны для такой экспедиции. Теперь мои сомнения ещё более увеличились. Хотите выслушать совет друга?
Вардор (услышав слова Крэфорда, перебивает его). Оставьте его!
Крэфорд (продолжает). Не рискуйте своим здоровьем, вас легко заменить другим офицером. Останьтесь со мню, Фрэнк.
Вардор (громко). Оставьте его!
Крэфорд (не слушая Вардора). Вы сами только что говорили, что не созданы для усталости и лишений. Вы чувствуете, вы должны чувствовать, как вы ещё слабы после вашей болезни. Вы знаете, вы, конечно, знаете, что неспособны перенести стужу и долгие переходы по снегу.
Ричард, вы не в своём уме. Я о вас сожалею. Оставьте меня.
Олдерсли. Я очень вам благодарен, лейтенант, за ваше внимание ко мне…
Крэфорд. И вы принимаете мой совет?
Олдерсли. Я не изменю своего решения, верный друг. Простите меня, если я не последую вашему совету. Я назначен в экспедицию и пойду с нею. (К Вардору). Когда же я устану, вы, сэр, меня поддержите, не правда ли? Пойдёмте!
Вардор. Пойдёмте! Пойдёмте по снегам и льдам, куда никто не проникал и где не остаётся человеческих следов.
2-ой офицер. Не волнуйтесь, лейтенант, не волнуйтесь!
Гелдинг. Вперёд, храбрецы! (Решительным жестом отворяет наружную дверь, куда врывается, внося хлопья снега, сильный порывистый ветер).
Остающиеся (провожая своих товарищей). Ура!
Олдерсли (остановившись, Крэфорду). Да благословит вас Господь, лейтенант!
Крэфорд (подходя и пожимая ему руку на прощание). Да сохранит Он вас, Фрэнк! Я отдал бы всё на свете, что б пойти с вами. Прощайте, прощайте!
Крэфорд (вслед Олдерсли). Пока вы будете на ногах, Фрэнк, держитесь отряда!
Вардор (замыкающий шествие, Крэфорду). Пока он будет на ногах, он со мною не расстанется. (Уходит).
Акт II.
править
Вардор (в глубоком раздумье). Одни, одни над ледяной пучиной! Много дней прошло с тех пор, как мы отстали от отряда полярной экспедиции, посланного для розыска средств к спасению уцелевшего экипажа. Много времени прошло с тех пор, как утомлённые, изнемогающие товарищи посчитали нас погибшими, мёртвыми… (Очнувшись от своих дум, бросает взгляд на неподвижное бледное лицо Олдерсли и протягивает руку к его сердцу). Ещё бьётся, но слабо. В лодке находится запас пищи и топлива, которыми жизнь этого несчастного может быть ещё поддержана. Но если он останется на льду в данном положении, то смерть его только вопрос времени — часов, быть может, даже минут. (Поднимает голову бесчувственного Олдерсли и прислоняет её к торосу, затем подходит к лодке и возвращается с поленом, наклоняется над огнём, но, не бросив полена, вдруг останавливается, как бы к чему-то прислушиваясь).
Олдерсли (сквозь глубокий сон, едва слышно). Клара, милая Клара, как я рад видеть вас снова… Обещание, данное вам… Безмерная радость, которую я ощущаю в своём сердце… Единство наших душ позволяет мне признать за высшее счастье нахождение подле вас… И та прекрасная музыка, которая звучит сейчас, не правда ли, наполняет наши души любовным восторгом?.. Да, дорогая, я то же безмерно счастлив и очарован этими звуками. Ваши глаза, звучание вашего голоса, даже самая тень, отбрасываемая в солнечный день вашей фигурой доставляют мне наслаждение, для выражение которого мне тщетно подыскать точные слова, это невыразимое состояние. Но что с вами? Я чувствую холод… Позвольте прикоснуться к вашей руке. О, целуя вашу руку, я чувствую… Нет, послушайте. Ваши пальцы так холодны… Здоровы ли вы? Если разрешите, я провожу вас. И что за странный шум в ушах? Это музыка так странно на меня действует. Право же, пойдёмте. Не бойтесь… Да, Клара, да, я люблю вас! Люблю, как, возможно, и вы любите меня. Но, похоже, у вас есть какая-то тайна… Мне вы можете довериться. Откройте её мне, прошу вас… Нет? Не смею настаивать. Ещё, ещё, поцелуйте меня… Вот так, на прощанье… (Целует воздух).
Вардор. Только лишь оставлю этого человека, и он умрёт! (Подходит к лодке и толкает её, ему удаётся сдвинуть её с места, затем останавливается, выпрямляется и оглядывается). Впереди открытое море, сзади — человек, отнявший у меня Клару. (Облокачивается на борт лодки и смотрит на Олдерсли). Торопится ни к чему. Сама судьба распорядилась так и оказалась, возможно, в первый раз, благосклонна ко мне. Но мне мало её даров… Он гибнет, но я не чувствую в душе ни удовлетворения, ни облегчения, ни успокоения, ни радости… Но разве для этого непременно вершить расправу собственными руками, терзать, рвать и метать тело своего недруга. Недруга! Но он-то до последнего относился ко мне, как к другу… По крайней мере, я не враг ему, он так и умрёт, не почувствовав этого. Страдает ли он? Несомненно. И всё же он далёк от черной, мертвящей сознание печали, от жгучего горя, от безысходного отчаяния… Но довольно, я не кровожаден и не мстителен. Пусть он легко и безболезненно расстанется с жизнью. Главное, что бы страдала она. О, она заплачет, её бесстрастное сердце разорвётся наконец от вести о его смерти, и эту весть передам ей я… Из моих уст она услышит сухой и бесхитростный рассказ о последних минутах того, кто был ей дороже всего в жизни. И да послужит ей это уроком и достойным воздаянием за то, что она некогда отвергла меня.
Да, самым лучшим будет оставить его здесь. (Отворачивается и занимается лодкой, но через мгновение снова останавливается). Нет, что-то мешает мне так с ним поступить. Чего же я жду? Чего я хочу теперь, когда, казалось бы, вот он — желанный миг моего торжества? Бросить его одного, оставить без помощи — подло и бесчестно! Всё же он был моим товарищем… Но если он и погибнет, моя ли в том вина? Хватит делить мир на чёрное и белое, плохое и хорошее, на добро и зло. Нет ничего этого! Мир многообразен. Всё условно. Какая ещё совесть?? Какие соображения о том, что порядочно, а что нет?! Есть Природа, и всё. И наилучшим для меня теперь является последовать ей. К тому же мои руки останутся чисты. В самом деле, не бросаться же мне на него с ножом, что бы ускорить его конец? Это глупо. И так ли уж важно, кто я, романический злодей или расчётливый негодяй? Моя любовь отвергнута, жизнь не удалась, так что же я наблюдаю в моей душе? Торжество пошлости. Это, на первый взгляд, мерзко и отвратительно, но зато согласно с моей природой и вполне верно. Именно так я и поступлю. Довольно обычно, когда человек в такие мгновение думает лишь о том, как бы выжить самому, забывая обо всём остальном. Иначе что же мне делать? Если я останусь ещё немного здесь без движения, то моя участь уже не будет ничем отличаться от удела того жалкого существа, которое я намереваюсь покинуть там, в расселине. И всё же что-то невидимое привязывает меня к этому месту, не даёт уйти. Что, если подождать ещё совсем немного. Нет! Он должен угаснуть на моих глазах. Пусть природа вершит своё дело, но уж я-таки буду наблюдателем этого действа, чего бы это ни стоило мне! (Погружается в глубокую задумчивость).
Клара (из сада). Прошу вас, миледи, сядьте за фортепиано. В такую ночь нельзя не думать о музыке. Сыграйте что-нибудь, достойное её.
Люсия. Милая Клара, уже первый час ночи. Помните, что вам сказал доктор. Вам следовало час тому назад быть в постели.
Клара. Дайте мне, госпожа моя, ещё полчаса, только полчаса. Посмотрите на отражение Луны в море. Разве можно идти спать в такую ночь? Сыграйте что-нибудь, моя добрая леди… Что-нибудь меланхолическое.
Люсия. Если я буду играть, то вы войдёте в комнату, мисс Бернгем? Право, моя милая, вам опасно так долго оставаться на воздухе.
Клара. Нет, нет, я люблю воздух. Пожалуйста, сыграйте что-нибудь, а я останусь здесь. Вид моря успокаивает и утешает меня. (Пропадает из виду в тени деревьев).
Люсия (прервав игру). Достаточно?
Клара! Клара!
Люсия (берёт со стола колокольчик и звонит). Сюда, сюда, мисс Бернгем сделалось дурно!
Горничная. Вы звали меня, миссис Крэфорд?
Люсия. Да, оставайтесь здесь, пока я не дам вам дальнейших распоряжений. (Выходит, отворив стеклянную дверь в сад, и подходит к Кларе).
Клара (будто сквозь сон, быстро, глухим голосом). Фрэнк, Фрэнк! Фрэнк! Не отставай, не доверяйся Ричарду Вардору. Пока можешь стоять на ногах, не отставай от отряда, Фрэнк! (Голосом лейтенанта Вильяма Крэфорда). Пока вы будете на ногах, Фрэнк, держитесь отряда!
Люсия (испуганно). Вильям!
Клара. Проснись, Фрэнк! Проснись и защити себя! Ричард Вардор знает, что я люблю тебя. Ричард Вардор из мести убьёт тебя. Проснись, Фрэнк! Пронись! Льдина несёт тебя к верной смерти. (Вскрикивает). Ах! (Тихо, охваченная возбуждением и отчаянием). Льдина несёт его прямо к смерти! (Дрожит с головы до ног и вдруг, когда ноги её подкашиваются, падает в объятия миссис Крэфорд).
Лакей. Что случилось!
1-ая горничная. Миссис Крэфорд!
2-ая горничная. Миледи! Что стряслось с Кларой?
Люсия. Помогите мне перенести её в дом.
Клара (слабым голосом). Я видела страшный сон… Разве я больна, миледи? Я так слаба… (Вновь закрывает глаза, засыпает).
Люсия (про себя). Доктора не напрасно говорили мне: «Опасения за судьбу любимого человека соединяются в её уме со всем, что она читала об опасностях и приключениях в полярных морях. Всё, что она говорит в припадке, есть ничто иное, как повторение того, что она прочла и что произвело наиболее сильное впечатление на её воображение». Так говорили доктора, и я до сих пор разделяла их взгляд. Только в этот вечер слова Клары кажутся мне какими-то пророческими. Неужели Клара мысленно переносится к нашим возлюбленным на застывшую глубину? Неужели человек может видеть духовным оком живых и мёртвых в полярной снежной пустыне?
Миссис Стивентон. Простите меня, Люси, что я врываюсь к вам так бесцеремонно, но поступить так меня вынудили крайние обстоятельства…
Люсия. Умоляю вас, говорите тише. Клара только что заснула. (Указывает на спящую).
Миссис Стивентон. Ах, бедняжка. У неё вновь эти припадки.
А я к вам по очень важному и неотложному делу. Я спешила поделиться только что полученными известиями с вами, моя подруга. Ведь дорогой вам человек, так же как и мой супруг, находятся теперь в крайне тяжёлом положении, вдали от нас. Хотя есть надежда… И я даже не знаю, радоваться ли мне или горевать. Но полагаю, что должна разделить свои чувства с вами.
Люсия. Это очень любезно с вашей стороны.
Миссис Стивентон. Простите меня за столь поздний визит. Почтальон вручил мне корреспонденцию только два часа назад, и я тотчас же поехала навестить вас. Но состояние дорог не позволило мне…
Люсия. Довольно, ни слова больше! Что вы знаете?
Миссис Стивентон. Не так много. Это всего лишь газетное сообщение, но оно относится к судьбе экипажей «Странника» и «Морской ласточки». (Заметив волнение миссис Крэфорд). Вы в силах слушать, Люси, если я прочту вслух?
Люсия. Пожалуйста, только прошу вас, тише. Я не хотела бы разбудить несчастную Клару.
Миссис Стивентон (достав из сумочки газету, читает). «Полярная экспедиция. Нас извещают с Ньюфаундленда, что китобойное судно „Блитвуд“ случайно наткнулось в Дэвисовом проливе на уцелевших офицеров и матросов полярной экспедиции. Многие из неё умерли и некоторые пропали без вести. Список спасённых лиц, составленный китобоями, не может быть признан вполне точным, так как судно торопилось выйти из гавани, а члены экспедиции, все более или менее изнемогшие от лишений и усталости, не могли дать всех необходимых сведений. Дальнейшие подробности, вероятно, принесёт следующая почта». Там дальше приводится список уцелевших офицеров и матросов.
Люсия (нетерпеливо, бросив озабоченный взгляд на Клару). Дайте сюда. (Берёт газету). Так, первым здесь указан капитан Гелдинг, а вторым — мой муж, лейтенант Крэфорд. Как я счастлива, дорогая моя! Мой Вильям жив!.. А вы, милая, счастливы так же, как и я?
Миссис Стивентон. Да, имя лейтенанта Стивентона стоит в этом списке! Как и капитана Эбсворта! Роза была рада не меньше вашего, я успела навестить её на пути к вам.
Люсия (ещё раз пробегает газету глазами, затем настороженно посматривает на спящую Клару, про себя). Как бы я хотела, что бы имя её жениха было в этом списке. Но, к сожалению, оно во втором списке умерших и пропавших без вести, в самом начале. Вот он, Френсис Олдерсли, а вслед за ним написано «Ричард Вардор»… (С выражением горя и ужаса смотрит на Клару). Сможет ли девушка, при её слабом здоровье, перенести такой удар?
Клара. Простите меня за то, что я в таком неподобающем состоянии. О. как мне стыдно в эту минуту собственной минутной слабости!..
Миссис Стивентон. Ничего, милое дитя!
Клара. Рада вас видеть, миссис Стивентон. Вы принесли какие-то известия о моём Фрэнке?
Обе вместе. Мы, мы хотели… Да, мы читали в газете…
Клара. Позвольте мне прочесть самой, любезные леди.
Клара (раздельно читает) … «И пропавшие без вести». Пропавшие без вести…
Люсия. Мне кажется, что вам пора проследовать в спальню. Я сейчас позову Эстер, и она уложит вас. Время позднее…
Клара. Нет, мне не так плохо как вы думаете. (Некоторое время молчит). Я была к этому готова. Я видела их сегодня, несколько часов назад, мысленно. Ричард Вардор открыл тайну Фрэнка, и Фрэнк за это поплатится жизнью… Я, я одна во всём этом виновата. Впрочем, мы не долго будем в разлуке. Я пойду к нему, так как он не вернётся ко мне.
Миссис Стивентон. Кажется, понимаю. Этот Фрэнк был во втором списке, и, верно, любим ею?
Люсия (тихо ей). Обещайте, что никому не скажете. Это был её жених.
Клара. Мне нечего больше сказать… (Поднимается и собирается уйти).
Люсия (не выдержав). Не смотрите на меня, не говорите со мною так страшно! Клара, ваши слова недостойны разумного существа. Вы сомневаетесь в Божьем милосердии? Прочтите снова это известие. Там прямо говорится, что нельзя ручаться за точность списка, и предупреждают, что необходимо подождать дальнейших подробностей. Сам заголовок: «Умершие и пропавшие без вести», — доказывает, как мало ещё известна истина. По словам газеты ясно, что Фрэнк может быть и в числе умерших, и в числе пропавших без вести. Ничего удивительного не будет, если вы получите от него письмо со следующей почтой. Вы слушаете меня?
Клара. Да.
Люсия. Можете вы доказать неосновательность моих слов?
Клара. Нет.
Люсия. «Да»! «Нет»! Разве так можно отвечать, когда я искренне забочусь и беспокоюсь о вас?
Клара. Очень жаль, миледи, что я так выразилась. Не думаю, что мы смотрим на предметы с различных точек зрения. Я не спорю, моя госпожа, что ваша точка самая благоразумная.
Миссис Стивентон. Вы не спорите?! Но вы делаете хуже, вы слепо верите своему взгляду, упорствуете в своём выводе, хотя он противоречит известию, напечатанному в газете. Вы верите или не верите тому, что здесь напечатано?
Клара. Я верю в то, что сама видела этой ночью.
Люсия. В то, что вы видели этой ночью! Как вы, умная, образованная женщина, можете верить своей фантазии, снам? Я, право, удивляюсь, как вам не стыдно в тот сознаваться!
Клара. Называйте это сном, если хотите, миледи, но я не раз видела такие сны, и они всегда исполнялись.
Люсия. Да, может быть, один раз случайно ваш сон исполнился, вот вы это запоминаете и на нём строите свою веру. Полно, Клара, будьте честны. Сколько раз ваши сны не исполнялись!
Миссис Стивентон. Вы, суеверные люди, все одинаковы. Вы забываете те сны и предчувствия, которые оказываются ложными.
Люсия (ласково). Пожалуйста, милая Клара, хоть ради меня старайтесь быть благоразумнее. Что бы ни казалось вам, — а показаться ещё может всякое, — не теряйте надежды и не сомневайтесь в милости Божьей. Бог, сохранивший наших супругов, может спасти и Фрэнка.
Клара. Пока есть сомнение, есть и надежда.
Люсия. Не отравляйте моего счастья, Клара, постарайтесь быть одинакового мнения со мной, хотя бы для того только, что б доказать мне свою любовь. (Обнимает и целует её).
Клара. Я вас люблю, миледи, и постараюсь исполнить ваше желание.
Эстер (кланяется Каролине и Люсии, к Кларе). Мисс Клара, пойдёмте. Вы не спали всю эту ночь. Это очень вредно для вас. Уже скоро утро, а вы не ложились.
Миссис Стивентон (спохватывается). Я совсем и забыла, который час. Ну, ничего. Вернусь домой после рассвета, если вы позволите.
Люси. Конечно, я не против, оставайтесь, Каролина. Я распоряжусь, что бы вам подали завтрак.
Клара (подумав). Да, милая, добрая няня. Полезнее всего было бы сейчас как следует выспаться. (Уходит с Эстер).
Миссис Стивентон. Её жених… Завтра, у нашей старой знакомой Розы Эбсворт, мы отпразднуем счастливое спасение наших мужей. Но эта радость омрачается состоянием здоровья бедной Клары. Что означали её слова, которые вас так поразили? Боюсь, что она смотрит на это дело мрачно.
Люсия. Мисс Бернгем очень огорчает и пугает меня, Каролина, я только что хотела послать к доктору приглашение прийти к нам поскорее.
Миссис Стивентон. Мисс Бернгем отлично сделает, если отдохнёт… Мне кажется, вы говорили, что у неё нет ни отца, ни матери?
Люсия. Да, она сирота.
Миссис Стивентон. Есть ли у неё какие-нибудь родственники?
Люсия. Нет. Вам должно быть известно, что я её единственный друг и попечительница. Вы опасаетесь за неё.
Миссис Стивентон. Очень. С тех пор как я видела её в последний раз до нынешней ночи в ней произошла значительная перемена к худшему в физическом и нравственном отношениях. Впрочем, не тревожьтесь: я надеюсь, что её положение не отчаянное, и мы найдём средство помочь ей. Главная наша надежда на возвращение мистера Олдерсли. Если он жив, то я отвечаю за будущее. Что касается меня, то я скажу вам прямо, нет никаких оснований полагать, что я будто бы уверена в гибели мистера Олдерсли, напротив, относительно него существует сомнение, а всякое сомнение по закону объясняется в пользу обвиняемого. Выйдя замуж, она станет здоровой и счастливой женщиной. Но я очень опасаюсь дурных последствий, если она будет упорно держаться убеждения, что мистер Олдерсли мёртв, и что она сама вскоре последует за ним в этом смысле. При теперешнем состоянии её здоровья, эта мысль, не покидающая её ни днём, ни ночью, будет иметь гибельное влияние на её ум и организм. Если нам не удастся удалить эту опасность, её последние силы иссякнут. Вот моё мнение, но если вы желаете посоветоваться с кем-нибудь другим из наших друзей, сделайте милость, не стесняйтесь.
Люсия. Я совершенно полагаюсь на ваше мнение. Но, ради Бога, скажите, что нам делать?
1-горничная. Миссис Крэфорд, миссис Стивентон, к вам гостья.
Роза. Доброе утро!
Люсия. Мы рады вас видеть, дорогая Роза… Но скажите, что привело вас ко мне в такое раннее время?
Роза. Ах, если бы вы знали. Эта ночь прошла для меня без сна. Но я вижу, что и вам было не до него. Каролина обрадовала меня радостным известием о том, что наши дорогие и близкие люди целы и невредимы. Правда, мой муж страдал больше остальных, и здоровье его, насколько можно судить по статье, вызывает сильные опасения… Как я была бы рада убедиться, что с ним всё в порядке! Но терпение должно вознаграждаться. Оставлю-ка я это на волю Провидения. Но вы, конечно, можете себе представить, что получив такое известие, я не могла сомкнуть глаза. Мой муж где-то далеко, в холодном безбрежном океане, с ослабленным здоровьем, мой брат, так же моряк, в другом плавании у берегов Чили… Я одна в эту светлую лунную ночь в практически пустом доме, если не считать прислуги. Вы можете понять моё состояние. Столько причин для тоски, что поневоле начнёшь, невзирая на время, искать, так сказать, человеческого общества, тех, с кем бы я могла разделить свои тревоги и волнения. Если это покажется вам странным или причиняющим некоторые неудобства, то горячо молю вас проявить великодушие и простить меня.
Люсия. Нет, дорогая Роза, ничего страшного. И вы, по причуде коварной судьбы, последовали, сами того не зная, примеру нашей милой миссис Стивентон… На правда ли, Каролина?
Миссис Стивентон. Да, это самая, что ни есть, правда. Совершенно верно.
Роза (несколько смутившись). Быть может, вам покажется, что я слишком забочусь о себе, право же, это несколько неприлично… Но у меня были и другие причины для моего раннего визита, кроме того, что я нуждалась в вашем обществе, милая моя Люсия…
Люсия. Да? И какие же?
Роза. Здоровье Клары. Быть может, это вас изумит или приведёт в недоумение, но в последнее время с ней творится неладное. Будучи вашей близкой подругой, я не могла не проявить сочувствие. У неё вновь эти припадки и видения? Новый доктор, о котором вы когда-то говорили, осматривал её?
Люсия. Да… Но я не желала бы говорить об этом, прошу вас Роза!
Роза. Мне это понятно. Вероятно, сегодня, вернее, вчера вечером, с мисс Бернгем вновь произошла резкая перемена. Как она себя чувствует?
Люсия. Благодарю. Ей уже лучше. Няня отвела её в её комнату, я посоветовала ей вздремнуть. Ей нужно отдохнуть после пережитого потрясения.
Роза. Как? Неужели вчера?
Миссис Стивентон. О Люси, умоляю вас, расскажите Розе о причине болезни Клары. Вы видите, как она испугана, и желает вам помочь!
Люсия. Не знаю, могу ли я…
Миссис Стивентон. Можете, можете, о, конечно, можете. Ведь я хорошо знаю Розу и знаю так же то, что всё известное ей не выйдет за пределы нашего узкого круга. Миссис Эбсворт — жена капитана, вполне достойная леди. И не исполнить её маленькой просьбы означало бы для нас оскорбить её недоверием.
Роза. Да, расскажите всё, что вы знаете о Кларе? Эта ужасная ночь! Когда я смотрела в окно, я думала о бедняжке Кларе. Если подобные виды оказывают на меня такое сильное действие, то какое же впечатление они должны были бы произвести на неё? Это был сон? Тяжкий гнетущий кошмар? Ощущение грозящей опасности?
Люсия (постепенно оживляясь). О да, грозящей опасности. Только не для неё, а для горячо любимого ей молодого человека. Так как наша Клара — девушка, весьма молодая и чувствительное, нет ничего удивительного в том, что она имела случай, — не могу сказать: счастливый ли, или же несчастный, — влюбиться в некоего молодого человека. Думаю, называть его имя совершенно излишне. Этот человек — моряк и, подобно нашим мужьям, был одним из членов полярной экспедиции. Его имя напечатано среди погибших и пропавших без вести. Но ещё раньше она, стоя в саду, шептала его имя, а затем будто что-то её сильно испугало. Она чувствовала, что ему грозит гибель. А теперь она, верно, считает его умершим. Её отчаяние безмерно. Иначе, как объяснить её слова: «Я, я одна во всём этом виновата. Впрочем, мы недолго будем в разлуке. Я пойду к нему, так как он не вернётся ко мне». Очевидно, что горя лишило её желания жить и погрузило в пучину отчаяния и уныния.
Роза. С чего вы взяли, Люси, что она хочет умереть, и что она убеждена в смерти своего возлюбленного? Из приведённых вами её слов этого не выходит. Да, при желании можно придать им какой угодно смысл, но для меня здесь ясно одно: она чувствует, что её…
Миссис Стивентон. Жених.
Роза. Её жених в беде, и хочет помочь ему возвратиться домой. Она опасается, что иначе для него всё закончится самым печальным образом.
Люсия. Но как хрупкая, слабая девушка с расстроенным воображением может помочь моряку, для спасения которого трудится множество опытных мужчин. И почему без неё их усилия обречены на неудачу? Это вздор, мечты, фантазии, но от них мне не становится спокойнее за нашу бедную Клару.
Роза. Нет, это не пустые фантазии. Любовь может совершать настоящие чудеса. Я просто в этом уверена. Что же касается состояния здоровья Клары, то, кажется, я знаю, как ей помочь.
Люсия. Как же?
Роза. Нужно попробовать перемену в жизни, увезите её отсюда.
Люсия. Она не согласится, я не раз предлагала ей уехать отсюда, но она и слышать не хотела об этом.
Роза. Но оставаясь здесь, она не сможет помочь своему жениху, чего ей так сильно хочется. Недавно я слышала об одном распоряжении, которое, может быть, даст нам возможность удалить то затруднение, о котором вы говорите. Я уверена, что мисс Бернгем не откажется от перемены, которую я предложу.
Люсия. Что вы думаете сделать?
Роза. Извините, если, прежде ответа, я задам вам вопрос: есть у вас рука в Адмиралтействе?
Люсия. Есть, мой отец там служит, и два лорда Адмиралтейства — его искренние друзья.
Роза. Прекрасно, теперь я могу прямо высказать свой план, не боясь вас разочаровать. После всего, что сказано, вы согласитесь со мною, что единственная перемена в жизни Клары, которая может принести ей пользу, заключается в изменении теперешнего настроения. Поставьте её в такое положение, что она могла фактически убедиться, жив или нет её жених, и сами собою исчезнут в её уме те болезненные фантазии, которые грозят окончательно разрушить её здоровье. Даже в самом худшем случае, если этот человек погиб в полярных льдах, фактическое подтверждение этого будет для неё не так гибельно, как постоянное сосредоточение её мыслей на суеверных предчувствиях, что будет продолжаться до получения следующих известий о полярной экспедиции, чего, как вы знаете, нельзя ожидать ранее нескольких недель. Одним словом, я хочу, что бы через 5-6 дней вы дали возможность Кларе практически испытать справедливость её теперешнего убеждения о судьбе её жениха и исполнить намерение двинуться ему навстречу, конечно, в том случае, если он всё-таки жив. Если бы вы, например, скажете ей: «Если вы думаете, что способны спасти своего возлюбленного, то вы ошибаетесь, возможно, что мы и вовсе расходимся с вами, моя милая, насчёт его судьбы: вы, быть может, без всякого основания уверились, что он умер, или, что ещё хуже, убит своими товарищами, а я утверждаю на основании газетного известия, что ничего подобного не было и что, по всей вероятности, он жив, и не только вы одна способны спасти его. Хотите пойти к нему, если боитесь, что он к вам не вернётся? Отправиться через Атлантический океан и фактически разрешить, кто из нас прав»? — откажется ли она от такого предложения, как вы полагаете, Люси? Насколько я знаю человеческую натуру, я убеждена, что она с радостью воспользуется этим случаем для убеждения вас в справедливости её видения.
Люсия. Боже милостивый! Вы хотите, что бы мы отправились в море, навстречу возвращающейся домой полярной экспедиции?
Роза. Вы совершенно точно угадали мою мысль, Люси, я именно этого и желаю.
Люсия. Но как же это сделать?
Роза. Я сейчас объясню. Если не ошибаюсь, я уже упоминала, что на днях слышала важную новость.
Миссис Крэфорд и миссис Стивентон (в один голос). Да!
Роза. Вчера у самых ворот моего дома я встретила приятеля, друга моего мужа, который ненадолго составил мне компанию. Он недавно обедал у адмирала в Портсмуте, в числе гостей там был один из министров, привёзший из Лондона известие о полярной экспедиции. Он уверял, что Адмиралтейство непременно вышлет пароход к берегам Америки, что б привезти домой оставшийся в живых экипаж.
Люсия. До того, как Каролина, идя ко мне, принесла вам газету?
Роза. Подождите, Люси, не перебивайте меня. Ещё неизвестно, какую инструкцию получит пароход, но при подобных обстоятельствах всегда случалось, что казённые корабли брали пассажиров или, лучше сказать, гостей, отказывать в том, что прежде допускалось, нет никакой причины. Итак, если вы не боитесь морского путешествия, я надеюсь, что последует перемена к лучшему. Я ручаюсь, что путешествие принесёт большую пользу для здоровья Клары. Что вы на это скажете? Согласны ли вы написать своему отцу и попросить его выхлопотать разрешение Адмиралтейства?
Люсия. Написать? Я сделаю гораздо лучше: мне не трудно съездить в Лондон, а во время моего отсутствия экономка и, возможно, вы с Каролиной будете ухаживать за Кларой. Я сегодня же вечером увижу отца, и вы можете быть уверены, что он употребит все старания для получения удовлетворительного ответа от Адмиралтейства. О! Милая Роза, как хорош ваш план! Какая вы умная, драгоценная женщина! Как мне благодарить вас?
Роза. Успокойтесь, милая Люси, не радуйтесь заранее. Мне хочется и самой сопровождать вас и Клару, что бы пораньше встретить моего дорогого капитана. Да и вы с Каролиной так же, возможно, встретитесь со своими мужьями раньше, чем это бы произошло в ином случае. Нам нечего опасаться и отказа со стороны самой Клары, но лорды Адмиралтейства могут воспротивиться, и тогда никто из нас не поедет навстречу нашим мечтам, что бы тайное стало явным.
Люсия. В таком случае мы отправимся к ним сами. Лорды — мужчины, а от мужчин я, как любая женщина, ещё никогда не слыхала слова «нет».
Семь часов утра, дамы. Сейчас я скажу, что бы подавали чай. (Звонит).
Акт III.
правитьДаркер. Что ж ты, Джон Вант, не кончил работы? Лейтенант Крэфорд идёт сюда. (Уходит).
Вант (проводив взглядом Даркера, про себя). Если б я только знал, если только знал, что меня привезут сюда, то, право, кажется, предпочёл бы остаться у Северного полюса. Я был счастлив, поддерживая там весёлое настроение всего экипажа. Право, кажется, мне было очень хорошо у полюса. Другой человек на моём месте стал бы жаловаться на этот ньюфаундлендский сарай, как на холодное, мокрое, грязное жилище. Другой человек на моём месте мог бы посетовать на вечные ньюфаундлендские туманы, на вечную здешнюю треску и на вечных ньюфаундленских собак. А на Северном полюсе у нас были славные медведи. Но всё равно я не жалуюсь, не ворчу.
Крэфорд. Вы связали ящик?
Вант. Я сделал, как мог, сэр, но сырость Ньюфаундленда действует даже на верёвки. Я не говорю уже о наших лёгких.
Крэфорд. Фу! По вашему кислому лицу, пожалуй, можно было бы предположить, что вы считаете несчастьем наше спасение. Вы, право, заслуживаете, что б вас обратно отправили к Северному полюсу.
Вант. Если б меня туда отправили, то я сохранил бы своё весёлое расположение духа, сэр. Конечно, я очень благодарен за спасение, но я не люблю, что б Северный полюс бранили в такой сырой дыре, как Ньюфаундленд. Там всё было чисто — снег и лёд, а здесь сырость и песок. Вы сожалеете, сэр, о нашем костяном супе? А я сожалею. Конечно, он мог быть покрепче, но помните, какой он был горячий? Окружающий холод как бы придавал ему вкус говядины. Это вы, сэр, так долго кашляли вчера ночью? Я не хочу жаловаться на здешний климат, но желал бы, что бы вы не так сильно кашляли. Не угодно ли вам пощупать, в каком положении находятся верёвки, сэр? Потом вы можете обтереть ваши руки об мою спину.
Крэфорд. Не руками, а палкой надо бы пройтись по твоей спине, каркающая ворона! Отнеси сейчас же ящик в лодку, ворчун! Ты, кажется, не перестал бы ворчать, даже если бы попал в рай.
Вант. Кажется, я могу везде быть весёлым, сэр, но позвольте вам заметить, что в раю, должно быть, было очень много беспокойства и хлопот с цветами. (Поднимает ящик, взваливает на плечи и выходит из сарая).
Крэфорд (в сторону). Даркер!
Даркер. Я здесь, сэр.
Крэфорд. Где дамы?
Даркер. Ваша жена скоро будет здесь, сэр.
Крэфорд. Мисс Бернгем с нею?
Даркер. Никак нет, сэр, мисс Бернгем осталась на берегу с офицерами. Я слышал, она спрашивала вас, сэр.
Крэфорд. Спрашивала меня? Скажите ей, что я здесь.
Крэфорд (один, расхаживая по сцене внутри сарая). Бедная Клара Бернгем! Едва она появилась здесь, прибыв на «Амазонке», то смутила всех своими странными речами. Из-за погоды «Амазонка» была вынуждена сделать то же, что и спасший нас «Блитвуд», а именно: пристать к берегу этого острова. Как только условия станут более благоприятными, мы все незамедлительно отправимся на родину. Но Клара?.. Она постоянно твердила о Фрэнке Олдерсли и Ричарде Вардоре, об их исчезновении. Хотя она делала это очень осторожно, но её слова невольно всех нас поразили. Она так ясно дала почувствовать, что подозревает Вардора в насильственной смерти Фрэнка, что я от волнения, а прочие — от удивления не смогли произнести ни слова. Вероятно, она вновь захочет расспрашивать об их судьбе, вернётся к прерванному разговору и задаст мне такие вопросы, на которые мне будет необходимо отвечать. А что я ей скажу? Как я могу скрывать от неё истину?
Ты видела Клару? Что, она всё ещё на берегу?
Люсия. Она идёт за мной, я говорила с ней сегодня утром, и она по-прежнему упорствует в своей решимости узнать от тебя все подробности исчезновения Фрэнка. У тебя нет иного выхода, как дать её прямой ответ на все её вопросы.
Крэфорд. Помоги мне в этом, Люси, скажи, прежде чем она придёт сюда, когда это страшное подозрение впервые закралось в её голову. Когда мы вышли из Англии, она знала, что Ричард и Фрэнк назначены на различные корабли? Что побудило её подозревать их совместное исчезновение?
Люсия. Она с самого начала, как только вы ушли в море, была уверена, что они сойдутся. Потом она постоянно читала в книгах о полярных путешествиях о людях, отставших от своих отрядов, о ледяных глыбах, уносящих в море несчастных, и о прочем. Подобные картины так крепко засели в её уме, что во время одного из её припадков она видела, или ей снилось, что она видит, Фрэнка и Ричарда. Я была в это время с ней рядом и слышала, что она говорила. Она предупреждала Фрэнка, что Вардор знает его тайну. Она ему кричала: «Пока ты на ногах, держись отряда, Фрэнк»!..
Крэфорд. Боже милостивый! Я произнёс почти те же самые слова, расставаясь с ним.
Люсия. Не признавайся в этом, Вильям. Не говори ей этого. Она не объяснит подобного факта случайным совпадением, а примет его за положительное подтверждение своей несчастной веры в ясновидение. Пока ты фактически не узнаешь, что Олдерсли умер, и от руки Вардора, отрицай всё, что она будет говорить, обманывай её ради неё самой, оспаривай все её заключения, как оспариваю их я. Помоги мне развить в ней более благородную и возвышенную веру в милосердие Божье. (Шёпотом). Тише, послушайся меня, ради Бога. Вот она.
Клара. Теперь нет бури и необходимых обязанностей на палубе, милорд, вы муж Люсии и ради неё питаете ко мне сочувствие, не бойтесь огорчить меня — я снесу всякое горе. Друг и брат, у меня достаточно мужества перенести самое худшее. Дайте мне слово, что вы не будете более меня обманывать насчёт Фрэнка.
Крэфорд (неуверенно). Милая Клара, чем я заслужил такое подозрение?
Крэфорд (оставляет Клару и подходит к Стивентону). Вы принесли какие-нибудь приказания с парохода, Стивентон?
Стивентон. Да, но только на словах, пароход выйдет в море с приливом. Пушечный выстрел объявит людям на берегу, что пора возвратиться на пароход, с которого пришлют ещё другую лодку, а пока вот провизия для завтрака. На пароходе такой беспорядок, что дамам будет удобнее подкрепить свои силы здесь.
Люсия. Ну, милая Клара, накроем стол, прежде чем соберутся мужчины.
Клара (к миссис Крэфорд). Сейчас я вам помогу… (Стивентону). Можете вы, сэр, пожертвовать мне две минуты, мне нужно задать вам несколько вопросов.
Стивентон. Я к вашим услугам, мисс Бернгем. (Делает знак матросам удалиться).
Крэфорд (тихо, жене). Не беспокойся, я предупредил Стивентона. На него можно надеяться.
Клара. Я недолго вас задержу, обещаю не злоупотреблять любезностью мистера Стивентона. Несмотря на мою молодость, вы увидите, что я умею владеть собой. Я не стану мучать вас расспросами о ваших лишениях и страданиях. Я хочу только удостовериться, что правильно понимаю обстоятельства, сопровождавшие отправку отряда для розыска средств к спасению экспедиции. Насколько мне известно, вы бросали между собой жребий, кому идти, а кому нет. Фрэнку выпало идти, а Ричарду Вардору остаться. (Вздрагивает). Заклинаю вас честью, как офицеров и джентльменов, скажите, правда ли это?
Крэфорд. Клянусь честью, правда.
Стивентон. Даю честное слово, что это именно так.
Клара. Вам обоим выпал жребий оставаться в хижинах, и вы оба здесь, Ричард Вардор так же вынул жребий остаться, а его здесь нет. Каким образом его имя стоит рядом с именем Фрэнка в списке пропавших без вести?
Крэфорд. Милая Клара, то обстоятельство, что их имена стоят рядом, ещё не доказывает, что б они исчезли вместе.
Клара. Фрэнк пропал из передового отряда, а Вардор, значит, пропал из хижин?
Люсия. Да, Вардор пропал из зимовья.
Клара (Стивентону). Заклинаю вас честью, отвечайте мне прямо, справедливо ли я полагаю, что миледи ошибается?
Стивентон. Вардор заменил одного офицера, который по случаю перелома ноги не мог сопровождать отряд, и он вместе с Фрэнком пропал без вести.
Клара (многозначительно поглядев на миссис Крэфорд). Вы слышите? Вы ошибаетесь, а не я. То, что вы называете случаем, а я судьбой, соединило, наконец, Ричарда и Фрэнка.
Клара (к Стивентону). Бывали вы когда-нибудь в горной Шотландии?
Стивентон. Нет, никогда.
Клара. Читали вы в книгах о горных шотландцах и об их способности к ясновидению?
Стивентон. Да.
Клара. Верите вы в ясновидение?
Стивентон. Я, право, не знаю, к какому пришёл бы убеждению, если бы лично посетил Шотландию, но я никогда не имел случая основательно изучить этот вопрос.
Клара. Я не буду подвергать вас испытанию в этом отношении, а только скажу, что видела в Англии недавно страшный сон, который открыл мне всё, в чём вы только что признались, и ещё многое другое. Каким образом эти оба пропавших человека расстались со своими товарищами? Произошло ли это благодаря простому случаю, или их намеренно бросили?
Крэфорд. Ни я, ни Стивентон не находились в отряде, — как же нам отвечать на ваш вопрос?
Клара. Ваши товарищи, бывшие в отряде, конечно, вам рассказали обо всём случившемся, я только прошу вас и мистера Стивентона повторить их рассказ.
Люсия. Завтрак всё ещё не приготовлен. Ну, Клара, время идёт, а мы не исполнили своей обязанности.
Клара. Завтрак подождёт несколько минут. (Крэфорду). Простите мне мою докучливость. Скажите, как они расстались с отрядом? Вы всегда были таким добрым другом для меня, не будьте же теперь жестоки.
Крэфорд. Рассказывают, что на третий день силы Фрэнка ему изменили и, изнемогая от усталости, он отстал от отряда.
Клара. Конечно, товарищи его подождали?
Крэфорд. Ждать его, милая Клара, было бы слишком большим риском. Их собственная жизнь и жизнь оставшихся в хижинах зависела в том страшном климате от быстроты их движения. Но Франк был общий любимец и товарищи дали ему полдня для подкрепления сил.
Клара. Пошёл с отрядом Фрэнк, отдохнув полдня?
Крэфорд. Он употребил все усилия…
Клара. Но не мог?
Крэфорд. Да.
Клара. Что сделали его товарищи, когда он не мог за ними следовать? Неужели они, как подлецы, бросили Фрэнка?
Стивентон (с чувством). Никто из них не был подлецом, мисс Бернгем, вы жестоко и несправедливо отзываетесь о благородных, храбрых людях. Самый сильный и здоровый из них предложил остаться с Фрэнком и догнать вместе с ним отряд.
Клара (внезапно). Что заставило Ричарда Вардора рисковать для Фрэнка жизнью? Сделал он это из дружбы к Фрэнку? Конечно, вы это мне можете объяснить. Перенеситесь мысленно в те дни, когда вы жили в хижинах в снежной пустыне. Что, Фрэнк и Вардор были тогда друзьями? Бывали ли когда-нибудь между ними ссоры?
Люсия. Милая Клара, как вы можете думать, что бы они могли припомнить такие пустяки, вероятно, между ними, как людьми, запертыми в уединённом месте, случались часто ссоры.
Крэфорд. Конечно, много было у нас ссор, но все они кончались мирно.
Люсия. Все кончались мирно, слышите? Кажется, нельзя получить более определённого ответа. Ну, теперь вы довольны? Мистер Стивентон, помогите мне развязать корзину, так как Клара не хочет. Вильям, не стой сложа руки: в корзине большой груз, нам надо разделить труд.
Стивентон. Каролина, помоги нам!
Крэфорд (матросам). Так, ты накрывай на стол, да проворнее! (1-ому). Ты развёртываешь скатерть, точно распускаешь паруса. (2-ому). Положи ножи направо, вилки налево, а салфетку и хлеб посередине.
Миссис Стивентон. Клара, вы должны быть голодны — идите сюда. Исполните хоть эту обязанность. Принимайтесь за завтрак.
Клара (бормочет). «Придёт время, когда, быть может, я вас прощу, но человек, отнявший вас у меня, проклянёт тот день, когда он впервые вас увидел». О Фрэнк! Фрэнк, неужели Ричард жив, обагрив свои руки твоей кровью и запечатлев в своём сердце мой образ? (Отбегает от дверей).
Люсия. Что вы видите там страшного, милая Клара? На берегу нет ничего, кроме лодок.
Клара. И я не вижу ничего, миледи.
Миссис Стивентон. Однако вы дрожите, точно видите что-нибудь страшное.
Клара. Да, в воздухе есть нечто страшное, — я чувствую это, хоть и не вижу. Я чувствую… Что-то ужасное наполняет пустой воздух и заслоняет солнце. Я не знаю, что это, но оно меня давит. Уведите меня отсюда!
Нет, не туда, не на берег. Я не могу пройти через эту дверь. Уведите меня куда-нибудь в другую сторону! В другую сторону!
Люсия (указывая мужу). Посмотри, Вильям, куда она выходит?
Крэфорд. Это не очень приятное место, моя милая, впрочем, пойдёмте, если вы желаете.
Клара (тихо и испуганно). Мне страшно, очень страшно. Пойдёмте со мною, женщины не защитницы, не покидайте меня. (Поглядывая на широкую дверь). О! Мне холодно, кровь леденеет. Пойдёмте отсюда!
Крэфорд. Оставь её на моё попечение, если ей не будет лучше на воздухе, я тебя позову. (Уходит вместе с Кларой, затворив за собой дверь).
Люсия. Что это значит, Каролина? Что могло её так напугать?
Стивентон. Кто вы?
Неизвестный. Голодный… (Жадно глядит на стол). Бросьте мне крохи вашего обеда, как собаке.
Стивентон (заслоняя собой жену и миссис Крэфорд). Сейчас вы получите хлеба и мяса и останетесь здесь. Не бойтесь, садитесь за стол.
Откуда вы?
Неизвестный. С моря.
Миссис Стивентон. Вы потерпели крушение?
Неизвестный. Да.
Стивентон. Слова несчастного скорее всего справедливы. Я слышал, что какую-то странную лодку выбросило на берег в тридцати или сорока милях отсюда. (Неизвестному). Когда вы, приятель, потерпели крушение?
Неизвестный (медленно подняв голову, с диким взором, глухо). Не знаю. В ушах звучит плеск моря, в мозгу блестят всю ночь звёзды, весь день лучи Солнца. Я ничего не помню. Когда меня выбросило на берег? Когда я впервые очутился в лодке? Когда я взял в руки весло и стал бороться со сном и голодом? Когда голова моя начала пылать, и грудь — рваться на куски? Я ничего не помню. Я не могу думать, не могу спать, не могу изгнать из головы этого плеска волн, этого блеска звёзд. К чему вы меня спрашиваете? Дайте мне есть.
Стивентон. Разумеется, берите, берите ещё.
Миссис Стивентон (осмелев и присев за стол, мужу). Милый, у нас есть ещё немного грога в бутылке. Может быть, дать ему?
Стивентон. Дадим, Каролина.
Вы приберегаете это для другого раза?
Неизвестный. Я унесу это с собой, но для чего — это моя тайна. (Водит глазами по помещению). Между вами две женщины! Они англичанки? Дайте мне поближе посмотреть на каждую.
Стивентон. Не бойтесь!
Люсия. Я не боюсь, сначала он меня испугал, но теперь он меня очень интересует. Пусть он поговорит со мной, если хочет.
Стивентон. Ну, что же?
Неизвестный (тяжело вздохнув). Нет, это не её лицо. (Осматривает миссис Стивентон). Нет, я её ещё не нашёл. (Отворачивается от дам).
Люсия. Кого вы ищете? Вашу жену?
Миссис Стивентон. Кого же? Какова она?
Неизвестный (медленно и тоскливо). Она молода, лицо прекрасное, грустное, глаза добрые, мягкие, голос чистый, мелодичный. Она молода и добра, любвеобильна. Её образ сохранился в моей голове, хотя я ничего другого не знаю, не помню. Я должен идти, идти, пока её не найду. По льду, по снегу, по морю, по земле, не зная покоя, сна крова, днём, ночью, я должен идти, пока не найду её! (Встаёт и направляется к двери).
Стивентон (неизвестному). Постойте! (Дамам). В нём есть что-то знакомое. Не один ли это из наших несчастных товарищей, кого мы считаем пропавшими без вести? Но он так измучен перенесёнными тяготами, что я никак не могу вспомнить, кто он и где прежде я видел его.
Крэфорд (жене). Ты бы лучше пошла к Кларе… (Заметив неизвестного). Кто это?
Миссис Стивентон (тихо, Крэфорду). Это бедный сумасшедший, мистер Крэфорд, его выбросило на берег, и он умирает с голоду.
Крэфорд (приближаясь к неизвестному). Сумасшедший? Уж не я ли рехнулся? (Хватает неизвестного за шиворот и трясёт, злобно). Ричард Вардор! Жив! Где Фрэнк? Ну, отвечай! (Вновь трясёт неизвестного). Где Фрэнк? Подлец, где Фрэнк?
Неизвестный (хрипло). «Подлец! Где Фрэнк»?
Клара. Я слышала имя Ричарда! Я слышала имя Фрэнка! Что всё это значит?
Вардор (радостно, указывая на Клару). Нашёл! (Убегает прочь в малую дверь).
Эбсворт. Что здесь произошло? Почему вы так все взволнованы?
Крэфорд. Ричард Вардор был здесь, капитан.
Эбсворт. Если бы мне самому не угрожала прежде гибель, и только чудо помогло мне исцелиться от опасной болезни и не умереть от истощения, то лишь тогда бы я удивился этому известию. Но я знаю, что чудеса возможны. Очень этому рад. Если он смог достичь этих берегов, то верно, сильно, ослаб и нуждается в помощи. Пошлите к нему доктора. Где он?
Стивентон. Он только что выбежал отсюда.
Эбсворт. Выбежал?.. Зачем?
Крэфорд. Он немного повредился рассудком…
Эбсворт. Думаю, не нужно было тебе сюда приезжать, милая. Ты должна беречь своё здоровье.
Роза. О, нет! Я должна была ехать, и не только ради нашей встречи, но что бы помочь бедняжке Кларе. О, что я слышу? Ричард Вардор жив? Быть может, и Фрэнк Олдерсли так же?
Эбсворт. Очень надеюсь на это. Но знаешь ли, чудеса не могут случаться слишком часто, иначе они перестанут быть чудесами. Три таких случая кряду — это уже слишком.
Вардор. Я его спас, Клара! Спас для вас.
Крэфорд (глянув на лежащего). Это же Фрэнк Олдерсли!
Клара (радостно, в возбуждении). Он жив! Жив! Сердце ещё бьётся!
Люсия. Ну, Клара, кто из нас прав? Я, вершившая в милосердие Божье, или вы, верившая снам?
Вардор (будто про себя, равнодушно). Теперь я могу отдохнуть, наконец-то я могу заснуть. Я исполнил свой долг, борьба окончена. (Готовится упасть).
Крэфорд. Ричард! Дорогой Ричард! Вспомните меня и простите!
Вардор (глядя на Клару и Олдерсли). Я сделал её счастливой! Теперь я могу сложить свою утомлённую голову на сырую землю, мать, убаюкивающую всех своих детей. Успокойся, сердце, довольно ты билось, довольно страдало. (Грустно). О! Посмотрите на них, они меня уже забыли!
Крэфорд. Ричард, посмотрите на меня! Скажите слово вашему старому другу!
Вардор. «Другу»? Глаза мои туманны, мысли тяжелы. Я ничего не помню, кроме неё одной. Всё умерло во мне, кроме её образа. И, однако, вы смотрите на меня с любовью. Отчего ваше лицо исчезло из моей памяти вместе со всем остальным? (Вглядывается в лицо Крэфорду, постепенно узнавая его). Послушайте, друг, не говорите никогда этого Фрэнку. Было время, когда злой голос громко говорил во мне, требуя его жизни. Я держал руками лодку, а искуситель шептал мне на ухо: «Спусти её на воду и оставь его умереть»! Я стоял долго и ждал, устремив на него взгляд. «Оставь его, оставь», — шептал тайный голос. «Люби его, — произнёс вдруг Фрэнк во сне, — люби его, Клара, за его попечение обо мне». Я слышал дуновение утреннего ветра среди гробовой тишины. Вдали и вблизи я слышал треск льда, плывшего в открытое море, в тёплый климат. И злой, нечестивый голос исчез вместе с ветром, со льдом, — далеко, навеки. «Люби его, люби, Клара, за попечение обо мне». Никакой ветер не мог унести этого. «Люби его, Клара»…
Олдерсли. Позвольте мне пройти к нему! Клара, пойдёмте со мной!
Олдерсли (слабым голосом). Ричард!
Вардор. Ах! Бедный Фрэнк! Я вас не забыл, Фрэнк, придя сюда за милостыней. Я помнил, что вы лежали на берегу за рыбачьими лодками. Я вам оставил половину пищи и питья. Но я теперь слишком слаб, что б дать вам их. Подождите, Фрэнк. Я соберусь с силами и отнесу вас на корабль…
Фрэнк (оборачиваясь, к окружающим). Ради Бога, достаньте что-либо для поддержки его сил. О друзья мои! Без него я не был бы здесь. Он своей силой сохранил мою слабость, а теперь посмотрите, как я силён и как он слаб! Клара! Я опирался на него, идя по снегу и льдам. Он караулил меня, когда я лежал без чувств в открытой лодке. Он вытащил меня из воды, когда лодку выбросило на берег. Скажите ему что-нибудь, Клара, скажите ему что-нибудь… (Ослабевает и опускается на соседний ящик близ Вардора).
Клара (осторожно подходя к Вардору). Ричард, вы меня забыли?
Вардор (собираясь с силами, напряжённо). Забыл вас? Разве у меня достало бы силы спасти его, если б я вас забыл? (Глядя на Крэфорда). Но это, кажется, Крэфорд? Да, я вас узнаю. Подойдите поближе, милый Крэфорд. В голове у меня проясняется, но в глазах темнеет. Вы будете обо мне помнить ради Фрэнка. Бедный Фрэнк! Зачем ты закрываешь лицо? Зачем ты плачешь? (Кларе). Подойдите ближе, я хочу посмотреть на вас в последний раз. Клара, любовь моя! Поцелуй меня, прежде чем я умру!
Крэфорд. Нам горе, ему счастье. Он одержал величайшую из всех побед — победу над самим собою — и умер в минуту торжества. Мы можем только завидовать ему после такой славной смерти.
1856 г. (Первая публикация: 1866 г).
Источник текста:
Коллинз В. В. «Замерзшая глубина». Драм. рассказ в 3-ёх актах, 5-ти сценах. — СПб., 1876 г. 108 с.