Ф. М. Достоевский. В забытых и неизвестных воспоминаниях современников
С.-Пб., «АНДРЕЕВ И СЫНОВЬЯ» 1993
Воспоминания, собранные H. Яковлевым, дополняют книгу семипалатинского друга писателя, барона А. Е. Врангеля «Воспоминания о Достоевском в Сибири 1854—56 гг.» // Две любви Ф. М. Достоевского (СПб., 1992). В свете их становятся понятными слова Достоевского из письма к брату из Семипалатинска о своей солдатской службе: «Я не ропщу; это мой крест, и я его заслужил».
В 1854 г. Достоевский, по отбытии каторжных работ, был определен рядовым в 7-й западносибирский линейный батальон, расположенный в г. Семипалатинске, где Достоевский и пробыл до 1859 г., когда ему было разрешено вернуться в Россию. В настоящее время Семипалатинск небольшой областной город, с очень слабыми признаками культурной жизни, сорок же с лишком лет назад это было захолустье, затерянное в глухой киргизской степи, недалеко от китайской границы. Из современников Достоевского, знавших его в Семипалатинске, осталось в живых очень немного; с их разрешения я и печатаю настоящую заметку, составленную на основании полученных от них сведений.
По определении в батальон Достоевский жил первое время в казарме, вместе с солдатами. По словам Н. Ф. Каца, отбывавшего службу в одной роте с Достоевским, последний держал себя очень осторожно и к службе относился с педантической аккуратностью, стараясь, по-видимому, больше всего избегать всяких неприятностей. Ни о деле, за которое попал в Сибирь, ни о своей жизни вообще Достоевский никому в казарме не рассказывал; к сослуживцам относился мягко и был всегда готов, чем возможно, помочь. Приблизительно через год Достоевского произвели в унтер-офицеры и отношение к нему военного начальства значительно изменилось: ему было разрешено жить на частной квартире, и он был почти освобожден от всякой службы. Когда он нужен был зачем-либо в казармы, за ним посылался вестовой. Посыльным Достоевский всегда давал деньги, так что солдаты очень любили за ним ходить.
Когда Достоевскому было разрешено оставить казармы, в точности я не мог узнать. Первой квартирой его был дом Пальшиных (теперь уже не существует), у которых он снимал две небольшие комнаты с обедом и пр. Дальнейшее изложение основано на рассказе П. Л. Пальшина, которому тогда было 14—15 лет. К своим хозяевам Достоевский относился просто, без всяких претензий, и иногда любил с ними поговорить. На службу ходил редко, много очень работал: читал и писал. На квартире у Достоевского мало кто бывал; сам же он чаще всего ходил к казачьему офицеру Каментовскому1, батальонному командиру Велихову2, горному ревизору Ковригину3 и смотрителю провиантского магазина Ордынскому4 (никого из них в живых нет). Особенно тесные отношения были у него с последним: на квартире у Ордынского Достоевский иногда проводил целые дни за своей работой. О жизни Достоевского от Ладыниных полиция никаких сведений не отбирала. Припадки падучей болезни бывали у Достоевского часто, особенно по ночам, но продолжались недолго. К рассказчику, П. Л. Паль-шину (сын хозяина дома), которому, как я сказал выше, было тогда 14—15 лет, Достоевский относился очень сердечно. Заметив, что мальчик недурно рисует, он предлагал устроить его, при помощи брата, в Петербург, но отец П. Л. Пальшина не согласился на это. В деньгах Достоевский не нуждался: получал ежемесячно по 50 р. от брата.
У себя на квартире Достоевский не держался так сдержанно, как в казарме, и охотно рассказывал о своей прежней жизни. Особенно врезался П. Л. Пальшину рассказ Достоевского о том, как его с товарищами везли на казнь. Это был ужасный рассказ и, оканчивая его, Достоевский добавил, что он никому не поверит, будто можно идти на казнь с более или менее спокойным духом: сам он в те страшные часы ничего как следует не сознавал и очнулся лишь, когда им объявили помилование. По словам П. Л. Пальшина, Достоевский показал ему однажды хранившийся у него в сундуке белый саван, в котором он стоял на эшафоте… На свою тяжелую судьбу Достоевский никогда не жаловался и часто говорил, что Сибири ему все равно бы рано или поздно не миновать… С гораздо большей горечью и даже гневом рассказывал Достоевский, как он, будучи уже солдатом, получил удар по голове («подзатыльник»…) от фельдфебеля за то, что не тотчас исполнил какое-то его приказание. Говоря про этот случай, Достоевский всегда ужасно волновался…
Живя в Семипалатинске, Достоевский женился на вдове таможенного чиновника Исаевой[1]. Занимали они небольшую квартиру в доме почтальона Липухина. Дом этот существует и теперь. Сам Липухин давно умер, вдова же его, теперь очень пожилая женщина, на мою просьбу рассказать, что помнит о жизни у них Достоевского, вся встрепенулась и, называя его по имени и отчеству, с видимым удовольствием стала говорить, кто из Достоевских занимал какую комнату, какая у них обстановка и проч. Вообще, меня поразила та особенная мягкость, с которой мне все рассказывали о Достоевском. Так можно вспоминать только об очень хорошем человеке… Жили Достоевские очень скромно; сам он много работал и все больше по ночам.
В общем приведенным рассказам не противоречат и сведения, полученные мною от отставного подполковника А. И. Бахирева, бывшего командиром той роты, где служил Достоевский. По словам г. Бахирева, батальонный командир Велихов, был гуманный человек, хорошо относившийся к Достоевскому, который часто у него бывал. Велихов, Достоевский, Ковригин, Ордынский (о них см. выше) — это была одна компания, как выразился г. Бахирев.
Вот и все сведения, которые мне удалось собрать о Достоевском в Семипалатинске. На вопрос мой, отличался ли Достоевский особенной религиозностью, не говорил ли о Евангелии и проч., — решительно все отвечали отрицательно6. Чтобы судить, сколько мелких, но жестоких уколов приходилось испытывать самолюбию Достоевского, расскажу переданный мне анекдот. Достоевский был у кого-то на «вечере» и вышел зачем-то в прихожую, где в ту минуту раздевался только что пришедший офицер. Бравый воин, увидя солдата, тотчас же подставил ему свою спину. Достоевский, не говоря ни слова, снял с него шинель, а потом с тем же офицером вошел в гостиную7.
В Семипалатинске же живет теперь отставной чиновник Н. Е. Гладышев, служивший в 50-х годах фельдшером в Омском военном госпитале, который Достоевский описал в «Записках из Мертвого дома». Достоевский часто бывал, как и другие политические каторжные, в этом госпитале, не столько по болезни (после припадков), как затем, чтобы отдохнуть от порядков каторжной жизни. По словам Гладышева, Достоевский всегда оказывал ему большую помощь, ухаживая за приводимыми в госпиталь после экзекуций солдатами и арестантами. Он обмывал и перевязывал им раны и проч. Никто в госпитале не относился так мягко и нежно к наказанным, как Достоевский.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьПечатается по газете «Сибирь», СПб., 1897, 11 июля, № 80.
1 Точнее Хоме(я)нтовский Михаил Михайлович, бригадный генерал, с 1859 г. начальник провиантской комиссии во Владимире. См. о нем: А. Е. Врангель «Воспоминания о Достоевском в Сибири. 1854—56 гг.». СПб., 1912. С. 29—30.
2 Г. Белих(к)ов, подполковник, командир 7-го линейного Сибирского батальона, в котором Достоевский служил рядовым, много сделавший для облегчения участи писателя. Растратив батальонные деньги, Велихов застрелился (см.: А. Е. Врангель «Воспоминания о Достоевском в Сибири. 1854— 56 гг.» СПб., 1912. С. 25—26). Возможно, Велихов послужил первым толчком к созданию образа Дмитрия Карамазова.
3 Николай Никифорович Коври(ы)гин (1809—?), подполковник, горный ревизор при военном губернаторе Западной Сибири. О его взаимоотношениях с Достоевским см.: В. Ф. Гришаев. К пребыванию Достоевского на Алтае//Достоевский. Материалы и исследования, т. VI. Л., 1985. С. 195—196.
4 Ссыльный поляк Карл Иванович Ордынский стал затем казначеем 7-го линейного Сибирского батальона в Семипалатинске.
5 Достоевский венчался с Марией Дмитриевной Исаевой (1824—1864) в Кузнецке в феврале 1857 г.
6 Это противоречит «Воспоминаниям о Достоевском в Сибири. 1854—56 гг. // Две любви Ф. М. Достоевского». СПб., Андреев и сыновья, 1992.
7 Эпизод, вошедший в роман «Идиот», с князем Львом Николаевичем Мышкиным.
- ↑ Свадьба была, кажется, в Усть-Каменогорске или Кузнецке, куда Достоевский ездил в отпуск5.