Сенковский О. И. Сочинения Барона Брамбеуса
М., «Советская Россия», 1989
Кто говорит, что наши времена прозаические? Кто смеет утверждать, что в нынешних наших нравах нет поэзии?.. Одни только вандалы, варвары, классики, люди без сердца и воображения, в голове которых, под мрачными, холодными, отягощенными сугробом старых теорий соломенными черепами оледенелые понятия висят длинными сосульками, как снеговая вода под дымною крышею хижины. Не верьте им, читатели! Мы живем в век баснословия и волшебства; мы окружены поэзиею высокою, блистательною, загадочною, чудесною, темною, таинственною, арабскою, волшебною, донкихотскою, поэзиею торговых балансов, табелей преступлений, банков, долгов, конкурсов, впек, бюджетов, отчетов, выставок, несчастных принцесс, богатых племянниц, продажей с молотка, португальских дел и заколдованных кладов. Чувствуете ли вы эту поэзию?.. Я сильно ее чувствую; мое сердце исполнено ее красот, Душа моя дышит и живет ею. Я давно умер бы со скуки, если бы на свете не было политической экономии, прибавлений к «Санктпетербургским ведомостям», Блейской крепости, корабля «Дон-Иоао» и заколдованных кладов. Но я в особенности восхищаюсь последними, потому что страстно люблю поэзию «Тысячи одной ночи», люблю все таинственное, волшебное и теперь крайне нуждаюсь в деньгах.
Пособите мне, ради бога, открыть хоть один заколдованный клад, число которых всякий день умножается: ведь вам деньги тоже нужны!..
Я знаю много таких кладов; знаю, где они схоронены; приведу вас на место, укажу пальцем — только пособите
мне до них добраться: с тех пор, как ищу занять денег, я приобрел удивительное искусство открывать местопребывания тайных заповедных сокровищ; глаза мои за пять и за шесть верст примечают блудящий огонь, вьющийся над их могилою; мои ноги, истоптав все тропинки, ведущие к чужим капиталам, прямехонько несут меня в ту сторону; бегу, прибегаю, смотрю: вижу клад, вижу его сквозь каменные преграды, сквозь дерево конторки, сквозь кожу портфели; вижу так ясно, что мог бы пересчитать все его бумажки; но лишь только зашевелюсь, чтоб коснуться его рукою, он мигом исчезает, потому что он клад заколдованный. Однако ж я не имею в виду грабить клады, ни брать их насильно — хочу только взять часть их взаймы; даю вексель, даю хороший процент вперед за два года и верное обеспечение, и все это ни к чему не служит! Клад никак не хочет выступить лицом к свету. Научите же меня, если вы искусные чародеи, как истребить странный заговор, которым он огражден, как стеною? Чем уничтожить колдовство? Каким путем проникнуть до очевидных для глаз и неприкосновенных для руки денег?..
Пожалуйте со мною в Летний сад: я покажу вам несколько мест, где лежат эти клады. Пойдем по большой аллее.
Вот на чугунном диване сидит уединенно волхв в синем сюртуке и шляпе с широкими полями и рисует палкою на песке чародейские фигуры: 8288 — 8288 — 8288… Знаете ли, что это значит?.. Это значит, что здесь есть клад 207 200 рублей наличных, чистогану. Таинственные числа 8288 суть банковый процент, по 4 на 100, от этой суммы. Положив ее в банк на неизвестного, может он получить в год только по 8288 рублей: это мало, но что делать!.. По крайней мере оно безопасно. И так видите, что я мигом открыл сокровище. Но протяните к нему руку — оно вдруг исчезнет; попросите дать вам взаймы хоть двадцать тысяч под самый верный залог и на восемь процентов — волхв посмотрит на вас недоверчиво и скажет вам со вздохом: «Откуда у меня быть деньгам! Я получаю полторы тысячи жалованья: этим не наживешь капиталов! Теперь не то, что бывало прежде!.. У кого завидят копейку, на того тотчас взводят подозрения. Загляните в мой послужной список: за мною не значится никакого имения, я служу чисто». Вот и пропал клад!.. Однако ж сами вы видели 8288!..
Посмотрите на этого другого колдуна, который стоит
пред статуею Юстиции, погруженный в глубокую думу: он молит доходную богиню, чтоб она сделала невидимыми деньги, которые по своей благости ниспосылает ему, недостойному рабу ее. Он уже заговорил свой клад: теперь и сам черт до него не доберется.
Вот идут два толстые чародея: они известны своим коварством в целом околотке, и добрые люди боятся даже встретиться с ними, потому что, как гласит общее поверье, черт тайно переносит деньги из чужих карманов в их засаленные портфели, лишь только взор их коснется чужого кармана. Послушайте мимоходом их рассуждений: увидите, что они колдуют. — Итак, вы говорите… — Я говорю, что на свете на все есть средства. Но прежде были имения благоприобретенные? А теперь есть имения благоприпрятанные. Конечно, оно выходит почти…
Ну, не говорил ли я вам, что они колдуют?.. И я уверен, что вы не поняли ни одного слова в их разговоре, потому что все эти слова таинственные и относятся к глубокому чернокнижию. Вот еще один колдун, в серой шинели!.. Вот другой, в зеленом фраке!.. Вот третий, четвертый и пятый… Согласитесь же сами, что мы живем в волшебном мире, в самом поэтическом веке, какой когда-либо существовал в Европе со времени сожжения в Испании последней толедской колдуньи, донны Мархиты, которая, как доказано по суду инквизиции, круглый год несла куриные яйца.
Но вот и самый страшный волхв, с огромною плешиною, длинный, тощий, бледный, с сухим сердцем и красным носом, в поношенном фраке и изломанной шляпе. Это дракон, вечно лежащий на заколдованном кладе и своею проницательностью беспрестанно уничтожающий хитрости кружащихся около него любителей денег с готовыми векселями и закладными в руках. Это воплощенная двестирублевая бумажка. На тусклой, покрытой серою сеткою пленке глаз его мелькает волшебная надпись: «Объявителю сей ассигнации Государственный банк платит» и прочая; и другие колдуны почтительно снимают перед ним шляпу, потому что колдовство его сильнее их заговоров и в удобном случае в состоянии даже перетянуть деньги из их кладов в его клад. Я давно имею его на примете, но никак не могу обмануть его бдительности и вытащить из-под него заветные сокровища. Несколько раз я уже держал их в горсти, и они молнией из нее исчезали. Однако ж нельзя сомневаться в их существовании. Рассмотрите его со вниманием: он имеет все признаки существа, одаренного высокими деньгами.
Во-первых, он долго занимал весьма выгодное место; за ним, ни за его женою нигде не показано ни родового, ни благоприобретенного имения, и он всегда горько жалуется на свою бедность. Следственно, у него есть деньги.
Во-вторых, он играет в карты по маленькой; садясь играть, повторяет три раза, что он не в состоянии проигрывать много денег, и, проиграв, почти плачет с отчаяния. Прежде живал он летом на прекрасной даче, теперь стал гулять в Летнем саду. Следственно, у него есть хорошие деньги.
С тех пор, как прикинулся несчастным, он более и более делается загадочным. В его доме, на стенах господствует нищета, а на столе отличное вино. Он упразднил у себя ливрею и на своем лафите прилепил карточку с надписью: «Медок». Несмотря на скромность его одежды, самодовольство отражается в его улыбке, гордость его усиливается и многих уже называет он дураками. Следственно, у него есть большие деньги.
Он уже начинает поговаривать о трудности службы и о потере своего здоровья. О, ежели так, у него должны быть огромные деньги!..
Но зачем ломать голову догадками и соображениями, когда все знают, что у него есть деньги: только они заколдованы. Вы не можете себе представить, каких не употреблял я средств, чтоб подкопаться к его кладу, и все мои попытки остались бесполезными.
Я дал ему уразуметь, что желаю жениться на его дочери. Он был в восторге и среди самого восторга, сделав прежалкое лицо, сказал мне, что за его дочерью не будет никакого приданого.
Я тесно подружился с его начальником, чтоб внушить ему мысль, что могу быть ему полезным. Он тотчас прибежал ко мне с жалобою, что на него клевещут, будто у него есть деньги, и просил меня уверить начальника, что скоро умрет с голоду.
Я написал поэму и посвятил ему. В посвящении я назвал его умнейшим из приказных и добродетельнейшим из беспорочных. Его самолюбие было тронуто до высочайшей степени. Он разнежился и чуть-чуть не дал мне денег взаймы, как вдруг вспомнил, что между сочинителями есть предатели, и затворился в завороженном кругу безденежья. Никогда не подходил я так близко к его
кладу, как путем подстрекнутого самолюбия, но и тут не успел.
Испытывая последнее средство подействовать на его жадность, я предложил ему двенадцать верных процентов. Он выпялил глаза, зажженные чудесным огнем сердечного удовольствия, и долго смотрел на меня в нерешительности. Но, по несчастию, я произнес роковое слово «нотариус», которое значит почти то же, что «объявление ко всеобщему сведению», и он вдруг воскликнул: «Ей-богу, у меня нет денег!.. Я имею много неприятелей».
Итак, нет никакой возможности пошевелить этот клад! Но постойте, вот идет хороший его приятель, которому, говорят, обязан он многим и ни в чем не отказывает. Мысль прекрасная! Через него я непременно исторгну часть клада у этого дракона. Как жалко, что я прежде не догадался употребить его посредничество!.. Деньги давно уже были бы в моем кармане.
— Здравствуйте, Тимофей Терентьевич. Хотите ли оказать мне важную услугу?
— С большим удовольствием.
— Скажите наперед правду: у вашего тощего приятеля, который вон там гуляет в аллее, есть деньги?
— Есть.
— Большие?
— Очень.
— Сделайте же мне благодеяние: достаньте у него для меня пятьдесят тысяч под хороший залог и на такой процент, какой ему угодно.
— Этого не могу я сделать.
— Почему?
— Потому что он недавно был обвинен в том, что нажил на службе огромное состояние, и я отстоял его пред его начальством, дав честное слово, что у него нет за душою ни гроша.
— Исчезла последняя надежда!..
Как тут быть?.. Деньги мне необходимо нужны; я умру, если не достану денег. Я должен купить себе новую карету, должен дать бал осенью, сжечь теперь великолепный фейерверк на Невке и пощеголять в свое рождение. Это внушает выгодное понятие о способностях молодого человека и открывает путь к отличию. Я брошусь в воду, если не найду денег. Но к какому прибегнуть средству? Чем смягчить свирепого волхва? Еду учиться чернокнижию, закабалю себя дьяволу, превращусь в огненного летучего беса и выкраду его сокровища.
Нет! Есть другой, гораздо вернейший способ. Иду служить в Уголовную палату; сяду за красный стол, спрячусь за правосудие и буду ожидать его в засаде. Он не минует палаты: тогда я доберусь до его денег!..
Что это?.. «Сенатские ведомости»! Надо прочитать их с досады. Как?.. Неужели?.. Мой дракон уволен от службы по расстройству здоровья!.. Боже мой, какое счастье!!! Поздравьте меня, друзья! Поздравьте от всего сердца: я счастлив, я теперь достану у пего денег. Он уволен с пенсионом!.. Теперь все колдовство снято, и клад свободно воссияет полным блеском, как восстающее из ночной тьмы солнце.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьВпервые: Северная пчела. — 1833. — № 220.
С. 215. …Блейская крепость, корабль «Дон Иоао»…-- указание на газетные заметки, посвященные «португальским делам» 1833 г.