Мать Мария (Скобцова; Кузьмина-Караваева, Е.Ю.) Встречи с Блоком: Воспоминания. Проза. Письма и записные книжки
М.: «Русский путь»: «Книжница»; Париж : YMCA-Press, 2012.
ЖУТКОЕ править
В деревне, — час езды от Парижа, два километра пешком от станции, — уже глушь, провинция.
Наискось через улицу, в ряду других домов, — дом из серого камня с захлопнутыми всегда ставнями. Даже когда из него несутся дребезжащие звуки расстроенного пианино, ставни закрыты. По вечерам только, в щель окна на втором этаже падает желтоватый свет.
Играют на пианино, желтый свет по вечерам, — значит, дом обитаем.
Среди фермеров, ведущих по мостовой своих тяжелых и медленных лошадей, среди рабочих, спешащих к утреннему поезду на вокзал, среди устойчивого быта, аперитива в свободную минуту, школьничьего гама от одиннадцати до часу, вяжущих чулки старушек в корсетах, — женщина, живущая через улицу, наискось, кажется совсем необычайной.
Лет ей под семьдесят. Начесанные наперед волосы крашены в ярко-рыжий цвет. И рыжесть эта, — (что живее рыжего огня?), — у нее кажется мертвенной, придает всему ее лицу печать смертную. Глаза умные и злые. На губах всегда улыбка, — так теперь не улыбаются, — улыбка только из вежливости, как еще со времен Марии-Антуанетты полагается улыбаться, — а за этой улыбкой ничего нет. — Не взыщите. Подбородок вперед выдается, — маленький и крепкий. Руки тоже маленькие, — кошачьи лапы, — кости легко прощупываются.
А тела нет. Вместо тела, — широко задрапированные траурные ткани, — и плащи какие-то, вуали траурные до пят, — тела же совсем не чувствуется. Будто как в куклах фетишах автомобильных, траурные ткани на проволоку намотаны, и голова и руки к проволоке прикреплены.
Она писательница, у нее есть своя собственная понедельничная газета.
На мой вопрос, какова программа этой газеты, она мне сказала:
— Мы занимаемся аграрным вопросом, феминизмом и спиритизмом.
Об аграрном вопросе у нее есть целая книга. Основной принцип ее, — каждый человек должен иметь возможность родиться, жить и умереть на своем клочке земли. А практическое применение этого принципа, — десятки десятин земли, разбитые на крошечные участки с полуобитаемыми свинушничками.
Феминистка… Во-первых, все мужчины, — бездарные и грязные животные. Во-вторых, они связали женщину традициями и законами, только им выгодными.
— Вы знаете, отчего французская революция приняла такой трагический оборот? — О, всего-навсего оттого, что Мария-Антуанетта отвергла ухаживание Мирабо.
Вторая Империя погибла из-за неприступности императрицы Евгении, — этой замечательной женщины, далеко опередившей свой век. Если бы она уступила!..
Нет сомнения, что высокие моральные качества русской императрицы сыграли трагическую роль в развитии русской революции, — не так ли, mon pauvre amf?
И, наконец, спиритизм…
Семидесятилетняя женщина, надевающая для поездок в Париж тяжелую серебряную цепь и брошку с аметистами, носящая на пальце аметист с вырезанным профилем Данте…
У меня нет основания утверждать, что по ночам не она, ощерившись черною кошкою, крадется вдоль желобов. Я не имею уверенности, что наш русский Левко в лунную ночь не увидит остов железных когтей сквозь кошачьи крепкую руку в просвет траурных тканей.
В ней живет дух мадам Жанлис, — в этом она не сомневается.
А мне кажется более вероятным, что в свое время, причастная к тайному колдовству Калиостро, была уведена она от ступеней гильотины и с тех пор скитается по Франции, ненавидя новую жизнь и презирая всех, кто моложе ее.
Впрочем, презирает не всех. Есть исключения. Среди них, — Шато-бриан, мистически воплотивший в себе романтическую душу Франции. Он, живший на всех семи планетах, он, растворившийся сейчас в солнце, подобно Жанне д’Арк, — с тою только разницей, что она была два раза на планете Земля: в первый раз в качестве св. Женевьевы.
Шатобриана она не презирает, а, заведя высоко свои умные и злые глаза, шепчет:
— Oh, mon pauvre ami![1]
В доме с закрытыми ставнями много книг, блох и пыли. Если сдвинуть посреди комнаты стоящий стул, — а стоит он так, наверное, не менее полугода, — хозяйка недовольна. Комната, — застывший хаос; будто давно здесь убили кого-то, перевернули убийцы все комоды и шкафы, — и ушли.
С тех пор люди в ней не живут, а живет колдунья, кошка черная, друг мадам Жанлис и Шатобриана, знающая, что Вильгельма Второго на земле не ждет никакое наказание, потому что в следующем своем воплощении он должен будет с мукой неописуемой все искупить.
Занятия спиритизмом накладывают особый отпечаток на всю жизнь.
До часу приходится лежать в постели: во-первых, так теплее, — не надо тратить лишних дров, во-вторых, именно в это время можно беседовать с потусторонними. Для этого существует полукруглая фанерная доска красного дерева. По бокам написано «oui» и «non»[2]. Веером расположены все буквы, под ними цифры. Надо только отдаться настроению и водить рукой, как она сама идет.
И вот точные сведения, касающиеся биографии Наполеона, в бытность его еще на Марсе и на Юпитере.
— …Да, да, это можно считать совершенно установленным, что ему была дана возможность совершить только эти два, хотя и значительные, но, конечно же, недостаточные путешествия.
Иногда в полдень, — правда, при закрытых ставнях, — около кровати появляется сияние. Это Жанна д’Арк воплощается, — обитательница солнца.
Спиритке, конечно, не страшно, но она очень устала. Необходимо подкрепить себя, а выползать из-под теплой перины на холод не хочется. Для таких случаев в ящике ночного столика заготовлен шоколад.
Беседа с Жанной д’Арк и плитка шоколада. И опять тайны обители солнца и опять шоколад.
— Когда священник говорит мне о Христе и о христианстве, я молчу. Я с ним согласна — я католичка… Но вместе с тем я жду, чтобы он кончил, потому, что там, где последнее слово христианства, там мое первое слово. Mon pauvre ami, как люди слепы!
Однажды она уговорила меня пойти в общество феминисток, где сама работала.
Помещение библиотеки. В задней комнате чай со сладкими пирожками. На дамах бриллианты, у всех красные губы сердечком.
Моя приятельница знакомит меня с рыжеватым господином, у которого за пенсне глаза бегают и косят.
Меня она представляет так:
«Вот мой русский друг, человек замечательный: дважды приговорен к смертной казни» и т. д.
Рыжий господин, писатель.
Ему нужны точные указания русского собрата для некоторых мелочей в авантюрном романе из эпохи русской революции.
Я удивляюсь: откуда знаком Monsieur с русской революцией?
Глаза писателя скашиваются:
— А, Боже мой, он много читал, и вообще…
Фабула романа не сложна. Действие происходит в транскавказских республиках. В лесах около Баку скрывается Grand duc[3].
О, эти грандюки! Они положительно вытеснили «Samovar» и «Vodka». Они смело конкурируют с развесистой клюквой. Я делаю вежливую и приличную улыбку:
— Monsieur не пытался еще написать авантюрный роман из истории Мексиканской революции?
— Нет, а что?
— Может быть, он бы вышел более похож на действительность. Писатель отходит.
Моя приятельница довольна: она вообще любит, когда говорят злые вещи с приятной улыбкой. А мы, русские дикари, мы так мало на это способны.
Вообще она воспринимает нас немного как сенегальцев: очень забавно молодо-зелено, а у нее в жилах двадцативековая кровь.
Я чувствую, я знаю, что древняя, медленная кровь и старинный, чеканный французский язык, и аметисты в серебре, и сладостно-приличная улыбка, — все это, — так, видимость одна. Я чувствую железные когти панночкиной матери, я угадываю оскал ощерившейся черной кошки.
Столб света, возвещающий появление Жанны д’Арк, — это не представляемо в пыльной комнате, с грудой непереплетенных книг на полу, с двумя полками карточек, — на одной живые, на другой, — мертвецы, среди мертвых и Императрица Евгения.
Свет — в сочетании с удушливой жутью Эдгара По… Солнечная обитель, — и блохи в пыли, неделями не убранная кровать.
А кроме того, запахи. Запахи плесени и тления. Запахи пожелтевшей бумаги и мышей, почти выветрившихся пачулей и развешенного в столовой стиранного белья. И среди них еле чуемый, скорее угадываемый трупный запах.
Нет, не юпитерская, и уж никак не солнечная обитель…
На днях мне пришлось узнать много новых подробностей о ней.
Раньше, оказывается, в доме жили три женщины. Моей знакомой, младшей из них, было тогда лет шестьдесят. С нею жила ее мать и мать матери столетняя старуха, неподвижно сидевшая и днем и ночью в кресле.
Тогда в доме топили, потому что две старшие любили тепло.
Старшие женщины были обычны, — трезвые и практичные француженки.
Сначала умерла собачонка. В ящике, обложенным цветами и еловыми ветками, ее зарыли в саду.
Потом стала болеть мать. Водянка вздула тело и душила ее. Много месяцев развивалась болезнь. Наконец, старуха умерла.
Тело ее было положено в гроб и на него надвинули крышку, потому что разложение шло очень быстро.
Столетняя бабушка смертью дочери не то что была огорчена, а просто отупела как-то, — без сна и без сознания сидела в своем кресле на верхнем этаже.
И вот воистину делятся люди на тех, кто связан с жизнью, на дневных, солнечных, от воли и от ветра, — и на тех, кто насыщен смертью, на людей ночных, с лунным загаром, с безвольными заклинаниями и тихой болотной прелестью.
Внучка была из их числа.
В доме трех старух, трех оттрудившихся поколений, в ночную пору, при желтом свете свечи и при закрытых ставнях, в окологробовой тишине начала она действовать по-своему, по-дикому, по-ночному.
Тайком в саду кухонным ножом выкопала ящик с останками собаки, принесла его в комнаты, напрягаясь и задыхаясь, сдвинула крышку с гроба, — и неловко сдвинула: задела углом голову матери, — ив ноги поставила собачий ящик.
Так их и хоронили потом…
Вот, услышав это и вспомнив бестелесные плащи и вуали, я как-то сразу понял, что в жизни самой размеренной и трезвой, там, где танцуют фокстрот и вообще упразднили тайну, иногда может быть…
О, Господи, зачем нам Шатобриан, и Наполеон, и Жанна д’Арк, и все планеты, когда наше дело при земном ветре и под земным солнцем упорно и упрямо волочить свой плуг.
ПРИМЕЧАНИЯ править
авт. — автограф
Арх. о. С.Г. — основной архив матери Марии, на хранении у о. Сергия Гаккеля (Льюис, Великобритания)
Арх. С.В.М. — архив, собранный С. В. Медведевой, на хранении у Е. Д. Клепининой-Аржаковской (Париж)
Арх. YMCA-Press — архив издательства «YMCA-Press» (Париж)
б. д. — без даты
гл. — глава
изд. — издание
кн. — книга
маш. — машинописный, машинопись
наст. — настоящий
неопубл. — неопубликованное
опубл. — опубликован
переизд. — переиздание, переиздан
псевд. — псевдоним
ред. — редактор, редакция
рук. — рукопись
сб. — сборник
св. — святой
сокр. — сокращение
соч. — сочинение
ст. — статья
стих. — стихотворение
указ. — указанный
урожд. — урожденная
фам. — фамилия
ААМ — Архив Анапского музея
АДП — Архив Дома Плеханова РНБ (Санкт-Петербург)
БАР — Бахметьевский архив Колумбийского университета (Нью-Йорк) (Columbia University, Rare Book and Manuscript Library, Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture)
ВСЮР — Вооруженные силы на Юге России
ГАКК — Государственный архив Краснодарского края
ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации (Москва)
ГОПБ — Государственная общественно-политическая библиотека (Москва)
ГРМ — Государственный русский музей (Санкт-Петербург).
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (Санкт-Петербург)
ОР РГБ — Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва).
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)
РГБ — Российская государственная библиотека (Москва)
РГИА — Российский государственный исторический архив (Санкт-Петербург)
РНБ — Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург)
РСХД — Русское студенческое христианское движение
РХД — Русское христианское движение
РЦХИДНИ — Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (Москва)
ММ 1 и 2, 1992 — Мать Мария (Скобцова). Воспоминания, статьи, очерки: В 2 т. Париж: YMCA-Press, 1992.
ВК — «Вольная Кубань». Орган Кубанского краевого правительства (Екатеринодар), 1918—1920. Издание возобновлено в наше время.
ВР — «Воля России». Первоначально газета, затем ежемесячный журнал политики и культуры под ред. В. И. Лебедева, М. Л. Слонима, В. В. Сухомлина, выходивший с 1922 в Праге. С 1927 по 1932 издавался в Париже.
ГМ — «Голос минувшего на чужой стороне: Журнал истории и истории литературы». Выходил с 1926 по 1928 в Париже под ред. СП. Мелыунова, В. А. Мякотина и Т. И. Полнера.
Д — «Дни». Ежедневная берлинская газета. С сентября 1928 по июнь 1933 — еженедельник, издаваемый в Париже под ред. А. Ф. Керенского.
ЗК — Блок A.A. Записные книжки: 1901—1920. М.: Художественная литература, 1965.
К-К, 1991 — Кузьмина-Караваева Е. Ю. Избранное / сост. и примеч. Н. В. Осьмакова. М.: Советская Россия, 1991.
К-К, 1996 — Кузьмина-Караваева Е. Ю. Наше время еще не разгадано… / сост. и примеч. А. Н. Шустова. Томск: Водолей, 1996
К-К, ММ, 2001 — Кузьмина-Караваева Е. Мать Мария. Равнина русская: (Стихотворения и поэмы. Пьесы-мистерии. Художественная и автобиографическая проза. Письма) / сост. А. Н. Шустов. СПб.: Искусство — СПб., 2001.
ММ, 1947 — Мать Мария. Стихотворения. Поэмы. Мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. Paris: La Presse Franèaise et Étrangère, 1947.
MM, K-K, 2004 — Мать Мария (Кузьмина-Караваева Е.) Жатва духа: Религиозно-философские сочинения / сост. А. Н. Шустов. СПб.: Искусство — СПб., 2004.
ОЛ — «Одесский листок». Основатель В. В. Навроцкий, выходил в 1918—1920 в Одессе.
ПК — «Приазовский край». Ежедневная политическая, экономическая и литературная газета, основана С. Х. Арутюновым, выходила в Ростове-на-Дону в 1917—1919.
ПН — «Последние новости». Русская ежедневная газета, выходившая с 1920 по 1940 в Париже под ред. М. Л. Гольдштейна, с 1921 — П. Н. Милюкова. Издание прервано в связи с немецкой оккупацией.
Руфь — Кузьмина-Караваева Е. Ю. Руфь. Пг.: Тип. Акционерного общества типографского дела, 1916.
СЗ — «Современные записки». Ежемесячный общественно-политический и литературный журнал под ред. И. И. Бунакова-Фондаминского, Н. Д. Авксентьева, М. В. Вишняка, В. В. Руднева и А. И. Гуковского. Издавался с 1920 по 1940 в Париже. Издание прервано в связи с немецкой оккупацией.
СС — Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. М.; Л.: ГИХЛ, 1960—1963.
Стихи, 1937 — Мать Мария. Стихи. Берлин, 1937.
Стихи, 1949 — Мать Мария. Стихи. Париж, 1949.
УЮ — «Утро Юга». Ежедневная литературная и общественно-политическая газета, выходившая в 1918—1920 в Екатеринодаре.
ЖУТКОЕ. Очерк. править
Впервые: Д. 1926.3 янв. № 894. С. 2. Подпись: Юрий Данилов. Публикуется по этому изданию. Не переиздавался.
Евгения, императрица Франции (1853—1871) — супруга Наполеона III, время правления которого (1852—1870) вошло в историю Франции как «Вторая империя». После низложения Наполеона III в 1870 г. удалилась в Англию.
…что наш русский Левко в лунную ночь не увидит остов железных когтей сквозь кошачьи крепкую руку… — Левко — герой «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя. Своей невесте Левко рассказывает историю («Майская ночь») о панночке, мачеха которой была ведьмой, оборачивавшейся черной кошкой с железными когтями. Ведьма, черная кошка и «когти панночкиной матери» упоминаются и далее в очерке «Жуткое».
Де Жанлис, графиня (1746—1830) — французская писательница, автор многочисленных сентиментальных романов, весьма популярных в России в первой четверти XIX в.
Калиостро Алессандро (1743—1795) — знаменитый итальянский авантюрист, заявлявший о себе как о чародее и врачевателе.
Шатобриан Франсуа Рене (1768—1848) — французский писатель, один из основоположников романтизма в европейской литературе.
…знающая, что Вильгельма Второго на земле не ждет никакое наказание… — Фридрих Вильгельм Виктор Альберт Прусский (1859—1941), последний император Германской империи и король Пруссии (1888—1918). После революции в Германии в ноябре 1918 г. отрекся от престола и поселился в Нидерландах. По Версальскому мирному договору как виновник войны подлежал суду Международного трибунала, но правительство Нидерландов отказалось его выдать.
По Эдгар Аллан (1809—1849) — американский писатель и поэт, основоположник американского романтизма, автор детективно-фантастических рассказов.
…наше дело при земном ветре и под земным солнцем упорно и упрямо волочить свой плуг. — Библейская тема связи земного труда с изгнанием Адама из рая: «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Быт 3: 23).