Луиджи Меркантини править
Жница из Сапри править
Оригинал. править
Eran trecento: eran giovani e forti:
E son morti!
Me ne andava al mattino a spigolare
Quando ho visto una barca in mezzo al mare:
Era una barca che andava a vapore,
E issava una bandiera tricolore.
All’isola di Ponza si è fermata,
È stata un poco, e poi s'è ritornata;
S'è ritornata, e qui è venuta a terra;
Sceser con l’armi, e a noi non fecer guerra.
Eran trecento: eran giovani e forti:
E son morti!
Sceser con l’armi, e a noi non fecer guerra,
Ma s’inchinaron per baciar la terra:
Ad uno ad uno li guardai nel viso;
Tutti aveano una lagrima ed un sorriso:
Li disser ladri usciti dalle tane,
Ma non portaron via nemmeno un pane;
E li sentii mandare un solo grido:
— Siam venuti a morir pel nostro lido! —
Eran trecento: eran giovani e forti:
E son morti!
Con gli occhi azzurri e coi capelli d’oro
Un giovin camminava innanzi a loro;
Mi feci ardita, e presol per la mano,
Gli chiesi: — Dove vai, bel capitano?
Guardommi, e mi rispose: — O mia sorella,
Vado a morir per la mia Patria bella! —
Io mi sentii tremare tutto il core,
Nè potei dirgli: — V’aiuti il Signore! —
Eran trecento: eran giovani e forti:
E son morti!
Quel giorno mi scordai di spigolare,
E dietro a loro mi misi ad andare:
Due volte si scontrar con li gendarmi,
E l’una e l’altra li spogliar dell’armi:
Ma quando fûr della Certosa ai muri,
S’udirono a suonar trombe e tamburi;
E tra il fumo e gli spari e le scintille
Piombaron loro addosso più di mille.
Eran trecento: eran giovani e forti:
E son morti!
Eran trecento, e non voller fuggire;
Parean tremila e vollero, morire:
Ma vollero morir col ferro in mano,
E innanzi ad essi correa sangue il piano.
Finchè pugnar vid’io, per lor pregai;
Ma a un tratto venni men, nè più guardai…
Io non vedeva più fra mezzo a loro
Quegli occhi azzurri e quei capelli d’oro!…
Eran trecento: eran giovani e forti:
E son morti!
I. править
Вот бедный прозаический перевод этих удивительных строк, перешедших в народную легенду:
«Они сошли с оружием в руках, но они не воевал с нами: они бросились на землю и целовали ее; я взглянула на каждого из них, на каждого — у всех дрожала слеза на глазах, и у всех была улыбка. Нам говорили, что это разбойники, вышедшие из своих вертепов; но они ничего не взяли, ни даже куска хлеба, и мы только слышали от них одно восклицание? „Мы пришли умереть за наш край!“
Их было триста, они были молоды и сильны… и все погибли!
Перед ними шел молодой золотовласый вождь с голубыми глазами… Я риободрилась, взяла его за руку и спросила: „Куда идешь ты, прекрасный вождь?“ Он посмотрел на меня и сказал: „Сестра моя, иду умирать за родину“. И сильно заныло мое сердце, и я не в силах была вымолвить: „Бог тебе в помочь!“
Их было триста, они были молоды и сильны… и все погибли!» И я знал bel capitano (прекрасного вождя) и не раз беседовал с ним о судьбах его печальной родины…
II. править
Жница из Сапри
Eran trecento, eran giovanile-forti
E sono morti!
(Было их триста: все юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!)
Шла я на жниву, гляжу — на волнах
С скоростью, глазу заметной
Судно несется на всех парусах,
Флаг развевая приветно.
К острову Понца пристало оно,
Но не осталося там,
Высадку сделать, казалося, к нам
Было на нем решено.
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
Много оружие было на них,
Но, без боязни напрасной,
Я посмотрела и, лиц молодых
Помню я образ прекрасный.
На берег выйдя, к земле дорогой
Каждый устами приник;
Можно ль, чтоб в души такие проник
Умысел злобный какой?
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
Я поняла, что любовью полны,
А не враждою их груди,
Не на грабеж и разбои войны,
Видно пришли эти люди.
Дружный их клик и доселе живет
В сердце глубоко моем:
«Братья! за родину дружно умрем,
Дело нас славное ждет!»
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
Юноша вел их: задумчив был он,
С твердой походкой героя,
Ясные очи и кудри, как лен
Не позабуду его я!
Что со мной сталось, мне трудно понять,
Но, я спросила его
Смело, куда он идет? для чего?
Он отвечал: «умирать!»
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
«Родине нашей», он так мне сказал,
«Славное время настало»,
Кротко — сестрою меня он назвал;
Сердце во мне застучало.
Я в этот день работать не могла…
Я полюбила их всех!
С горьким предчувствием, будто на смех,
Я вслед за ними пошла.
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
Боже мой! что мне увидеть пришлось!
Дважды солдат мы встречали,
Дважды нам дело легко обошлось,
Ружья мы их отобрали!
Но, лишь до стен мы Чертозы дошли
Встретили войско, и град
Пуль полетел в нас — дым черный и смрад
Клубом вставали вдали…
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
Более тысячи было солдат,
Их только триста, но смело
Бились они — не сдаваясь назад
Кровь их рекою алела…
Тщетно с тоской я молилась за них
Все они пали… и он —
Ясные очи и кудри, как лен
Пал, проклиная злодеев своих.
Было их триста: всё юношей цвет,
Смерть их скосила — их нет!
Комментарии править
В настоящее время, когда энтузиазм всего русского общества к геройским подвигам Кандиотов охватил всю Россию, я счел не лишним напечатать это, переведенное мною уже несколько лет назад, стихотворение, одного из популярнейших итальянских поэтов, Луиджи Меркантини, известного своими искреннейшими симпатиями к делу греческого возрождения. Он посвятил этому делу несколько самых горячих своих песень (La bandiera Ellenica, Spiros d’Alastro di Zante, Inno a Constantino Riga Ferreo, lu morte di Dionigi Salomus и т. д.). К сожалению, в настоящую минуту у меня нет под рукою зтих его произведений, и я, по крайней мере, в 1-м томе «Невского Сборника» не мог познакомить с ними русскую публику. Из его нацонально-итальянских стихотворений «Жница» едва ли не лучшее. По русски переведено и напечатано до сих пор всего только одно из его стихотворений (покойным Л. А. Меем) знаменитый «Гарибальдийский гимн».
Источник: Невский сборник. — Типография К. Вульфа. — С.-Петербург: Издание Вл. Курочкина, 1867. — С. 712—714.
III. править
Три Сотни [1]. править
Они к нам с оружьем на землю вступали,
Но падали ниц и ее целовали.
В лицо я им всем заглянула: на лицах
Улыбка была и слеза на ресницах.
От них нам сулили разбои и кражи —
Они куска хлеба не тронули даже!
И слышали крик мы один несдержимый:
«Пришли умереть мы за край наш родимый!»
Три сотни их шло; они сильны и молоды были —
И все в могиле!
Один впереди, с голубыми очами,
Шел юноша русый и вел их рядами.
Я руку взяла его: «вождь мой прекрасный,
Куда ты идешь?» я спросила участно.
Взглянув, он ответил: «сестра дорогая,
Иду умереть за свободу я милого края!»
Забилося сердце и дрожь пробежала по коже;
Не в силах была я сказать: «помоги тебе Боже!»
Три сотни их шло; они сильны и молоды были —
И все в могиле!
Примечания. править
[1] — Знаменитая высадка Пизаконе на неаполитанский берег, с тремя сотнями патриотов, которые пали все до одного в борьбе за освобождение. (Прим. перев.)
Источник: Братская помощь пострадавшим семействам Боснии и Герцеговины. — В типографии А. А. Краевского. — С.-Петербург: 1876. — С. 184.