Жница из Сапри (Меркантини)/Версия 2

Жница из Сапри
автор Луиджи Меркантини, пер. Луиджи Меркантини

Оригинал: ит. La spigolatrice di Sapri, опубл.: 1857. — Источник: az.lib.ru • 1. Прозаический перевод А. И. Герцена (1858).
2. Жница из Сапри. Перевод Николая Курочкина (1867).
3. Три Сотни. Рассказ девушки. Перевод Павла Ковалевского (1876).

Луиджи Меркантини

Жница из Сапри

La spigolatrice di Sapri (1857)

Оригинал.

Eran trecento: eran giovani e forti:

E son morti!

Me ne andava al mattino a spigolare

Quando ho visto una barca in mezzo al mare:

Era una barca che andava a vapore,

E issava una bandiera tricolore.

All’isola di Ponza si è fermata,

È stata un poco, e poi s'è ritornata;

S'è ritornata, e qui è venuta a terra;

Sceser con l’armi, e a noi non fecer guerra.

Eran trecento: eran giovani e forti:

E son morti!

Sceser con l’armi, e a noi non fecer guerra,

Ma s’inchinaron per baciar la terra:

Ad uno ad uno li guardai nel viso;

Tutti aveano una lagrima ed un sorriso:

Li disser ladri usciti dalle tane,

Ma non portaron via nemmeno un pane;

E li sentii mandare un solo grido:

— Siam venuti a morir pel nostro lido! —

Eran trecento: eran giovani e forti:

E son morti!

Con gli occhi azzurri e coi capelli d’oro

Un giovin camminava innanzi a loro;

Mi feci ardita, e presol per la mano,

Gli chiesi: — Dove vai, bel capitano?

Guardommi, e mi rispose: — O mia sorella,

Vado a morir per la mia Patria bella! —

Io mi sentii tremare tutto il core,

Nè potei dirgli: — V’aiuti il Signore! —

Eran trecento: eran giovani e forti:

E son morti!

Quel giorno mi scordai di spigolare,

E dietro a loro mi misi ad andare:

Due volte si scontrar con li gendarmi,

E l’una e l’altra li spogliar dell’armi:

Ma quando fûr della Certosa ai muri,

S’udirono a suonar trombe e tamburi;

E tra il fumo e gli spari e le scintille

Piombaron loro addosso più di mille.

Eran trecento: eran giovani e forti:

E son morti!

Eran trecento, e non voller fuggire;

Parean tremila e vollero, morire:

Ma vollero morir col ferro in mano,

E innanzi ad essi correa sangue il piano.

Finchè pugnar vid’io, per lor pregai;

Ma a un tratto venni men, nè più guardai…

Io non vedeva più fra mezzo a loro

Quegli occhi azzurri e quei capelli d’oro!…

Eran trecento: eran giovani e forti:

E son morti!

I.

Прозаический перевод А. И. Герцена в книге «Былое и думы», глава 37.

Вот бедный прозаический перевод этих удивительных строк, перешедших в народную легенду:

«Они сошли с оружием в руках, но они не воевал с нами: они бросились на землю и целовали ее; я взглянула на каждого из них, на каждого — у всех дрожала слеза на глазах, и у всех была улыбка. Нам говорили, что это разбойники, вышедшие из своих вертепов; но они ничего не взяли, ни даже куска хлеба, и мы только слышали от них одно восклицание? „Мы пришли умереть за наш край!“

Их было триста, они были молоды и сильны… и все погибли!

Перед ними шел молодой золотовласый вождь с голубыми глазами… Я риободрилась, взяла его за руку и спросила: „Куда идешь ты, прекрасный вождь?“ Он посмотрел на меня и сказал: „Сестра моя, иду умирать за родину“. И сильно заныло мое сердце, и я не в силах была вымолвить: „Бог тебе в помочь!“

Их было триста, они были молоды и сильны… и все погибли!» И я знал bel capitano (прекрасного вождя) и не раз беседовал с ним о судьбах его печальной родины…

II.

Перевод Николая Степановича Курочкина (1867)

Жница из Сапри

Eran trecento, eran giovanile-forti

E sono morti!

(Было их триста: все юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!)

Шла я на жниву, гляжу — на волнах

С скоростью, глазу заметной

Судно несется на всех парусах,

Флаг развевая приветно.

К острову Понца пристало оно,

Но не осталося там,

Высадку сделать, казалося, к нам

Было на нем решено.

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

Много оружие было на них,

Но, без боязни напрасной,

Я посмотрела и, лиц молодых

Помню я образ прекрасный.

На берег выйдя, к земле дорогой

Каждый устами приник;

Можно ль, чтоб в души такие проник

Умысел злобный какой?

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

Я поняла, что любовью полны,

А не враждою их груди,

Не на грабеж и разбои войны,

Видно пришли эти люди.

Дружный их клик и доселе живет

В сердце глубоко моем:

«Братья! за родину дружно умрем,

Дело нас славное ждет!»

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

Юноша вел их: задумчив был он,

С твердой походкой героя,

Ясные очи и кудри, как лен

Не позабуду его я!

Что со мной сталось, мне трудно понять,

Но, я спросила его

Смело, куда он идет? для чего?

Он отвечал: «умирать!»

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

«Родине нашей», он так мне сказал,

«Славное время настало»,

Кротко — сестрою меня он назвал;

Сердце во мне застучало.

Я в этот день работать не могла…

Я полюбила их всех!

С горьким предчувствием, будто на смех,

Я вслед за ними пошла.

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

Боже мой! что мне увидеть пришлось!

Дважды солдат мы встречали,

Дважды нам дело легко обошлось,

Ружья мы их отобрали!

Но, лишь до стен мы Чертозы дошли

Встретили войско, и град

Пуль полетел в нас — дым черный и смрад

Клубом вставали вдали…

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

Более тысячи было солдат,

Их только триста, но смело

Бились они — не сдаваясь назад

Кровь их рекою алела…

Тщетно с тоской я молилась за них

Все они пали… и он —

Ясные очи и кудри, как лен

Пал, проклиная злодеев своих.

Было их триста: всё юношей цвет,

Смерть их скосила — их нет!

Комментарии

В настоящее время, когда энтузиазм всего русского общества к геройским подвигам Кандиотов охватил всю Россию, я счел не лишним напечатать это, переведенное мною уже несколько лет назад, стихотворение, одного из популярнейших итальянских поэтов, Луиджи Меркантини, известного своими искреннейшими симпатиями к делу греческого возрождения. Он посвятил этому делу несколько самых горячих своих песень (La bandiera Ellenica, Spiros d’Alastro di Zante, Inno a Constantino Riga Ferreo, lu morte di Dionigi Salomus и т. д.). К сожалению, в настоящую минуту у меня нет под рукою зтих его произведений, и я, по крайней мере, в 1-м томе «Невского Сборника» не мог познакомить с ними русскую публику. Из его нацонально-итальянских стихотворений «Жница» едва ли не лучшее. По русски переведено и напечатано до сих пор всего только одно из его стихотворений (покойным Л. А. Меем) знаменитый «Гарибальдийский гимн».

Источник: Невский сборник. — Типография К. Вульфа. — С.-Петербург: Издание Вл. Курочкина, 1867. — С. 712—714.

III.

Перевод Павла Михайловича Ковалевского. (1876)

Три Сотни [1].

Рассказ девушки.

Они к нам с оружьем на землю вступали,

Но падали ниц и ее целовали.

В лицо я им всем заглянула: на лицах

Улыбка была и слеза на ресницах.

От них нам сулили разбои и кражи —

Они куска хлеба не тронули даже!

И слышали крик мы один несдержимый:

«Пришли умереть мы за край наш родимый!»

Три сотни их шло; они сильны и молоды были —

И все в могиле!

Один впереди, с голубыми очами,

Шел юноша русый и вел их рядами.

Я руку взяла его: «вождь мой прекрасный,

Куда ты идешь?» я спросила участно.

Взглянув, он ответил: «сестра дорогая,

Иду умереть за свободу я милого края!»

Забилося сердце и дрожь пробежала по коже;

Не в силах была я сказать: «помоги тебе Боже!»

Три сотни их шло; они сильны и молоды были —

И все в могиле!

Примечания.

[1] — Знаменитая высадка Пизаконе на неаполитанский берег, с тремя сотнями патриотов, которые пали все до одного в борьбе за освобождение. (Прим. перев.)

Источник: Братская помощь пострадавшим семействам Боснии и Герцеговины. — В типографии А. А. Краевского. — С.-Петербург: 1876. — С. 184.