Викитека

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Сентябрь/3

< Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского | Сентябрь
← День второйЖития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского
3 сентября		День четвертый →
Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. I. Месяц сентябрь. — С. 61—75.

[61]

День третий
Житие и страдание
святаго священномученика
Анфима,
епископа Никомидийского,
и с ним многих

‎Святый Анфим родился в городе Никомидии[1]. Еще в юных летах он проявлял в себе навыки уже совершенного мужа и отличался незлобием. Возрастая телом, возрастал он и духом. Достигнув совершеннолетия, он изо всех стал выделяться добродетельною жизнию; и в те годы человеческой жизни, когда страсти обыкновенно произрастают в человеке, как бы плевелы в пшенице, Анфим был уже образцом бесстрастия. Плоть его была умерщвлена в своих греховных вожделениях, дух его исполнен был смирения. Всякого рода зависть, гневливость и леность он совсем искоренил в своей душе, не давая и телу пресыщаться объедением и пьянством. Своим примером он, напротив, показывал: воздержание во всём, любовь и мир со всеми, благоразумие и усердное попечение о [62]славе Божией. За такую благочестивую и добродетельную жизнь, он был в непродолжительном времени удостоен священнического сана. В этом сане Анфим всем сердцем прилежал богомысленной молитве и душеполезным трудам, словом и делом наставляя всех спасительному пути добродетели. Когда скончался архипастырь Никомидийской церкви святый Кирилл, на его место был возведен Анфим. Избрание его во епископа, как мужа того достойного, было засвидетельствовано свыше: во время его посвящения небесный свет облистал церковь и был слышен свыше некий Божественный глас. Приняв на себя управление Никомидийскою церковию, святый Анфим, как искусный кормчий во время бури, соблюл ее, как бы невредимый от потопления корабль. Ибо если многие христиане и бывали потопляемы в море за Христа, но зато они не погрязли в злочестии: ни потопила их в себе буря идолопоклонения, ни пожрала их глубина преисподнего ада, но наставлением и управлением святаго архипастыря своего Анфима они достигли тихого и небурного пристанища небесного. Этот добрый пастырь Христов привел к Богу в венцах мученических почти всё свое словесное стадо. Когда идолопоклонники открыли великое гонение по всему востоку на христиан, а в особенности в Никомидии, — где тогда жили злочестивые цари Диоклетиан и Максимиан[2], — святый Анфим наставлял и укреплял всех верующих к мученическому подвигу.

«Ныне, — говорил он, — подобает нам показать себя истинными христианами, ныне — время подвига, ныне тот, кто действительно воин Иисуса Христа, да выступит мужественно для борьбы. Здесь нам предстоит пострадать лишь немного за много пострадавшего ради нас Христа; исповедуем Его здесь пред людьми, дабы там Он исповедал нас пред Отцом Своим Небесным. Здесь пред людьми Его прославим, дабы там Он [63]прославил нас пред Ангелами Своими. Итак, прославим Бога в телах наших, предав себя на мучения; умрем временною смертию, чтобы быть живыми вечно, не убоимся мучителей убивающих. Ибо если они и убьют нас, то будут виновниками нашего будущего блаженства: усеченную главу десница Подвигоположника нашего увенчает венцом нетленным; раздробленные члены просветятся, как солнце, в Царствии Его; нанесенные раны умножат нам вечное воздаяние; кровавые мучения введут нас в чертог Жениха Небесного. Будем же готовы пролить даже кровь свою, будем зрелищем поношения и уничижения пред взорами Ангелов и человеков».

Укрепляемые таковыми и подобными словами святаго, весьма многие верующие мужественно предавали сами себя на тяжкие муки за Сладчайшего Иисуса, Господа Своего. Один христианин из особенно пламенеющих верою, ревнуя по Боге, решился на такой смелый поступок. Когда был прочитан в Никомидии написанный на хартии царский указ об умерщвлении христиан и потом прибит на видном месте к стене, — он, выступив пред всеми, исповедал Христа и, сорвав со стены этот указ, разорвал его, громко обличая языческое злочестие/ И, таким образом, явился первым мучеником в Никомидии.

После этого весьма многие из вельмож и из придворных начальствующих лиц начали явно исповедовать Христа, провозглашая себя христианами: таковыми были Дорофей, Мардоний, Мигдоний, Петр, Индис, Горгоний[3] с прочею многочисленною дружиною; все они добровольно предавали себя на мучения за Христа, и многие из них были погублены мучителями посредством различных казней.

В то же самое время к тягостнейшей скорби христиан присоединилось еще следующее обстоятельство. Неизвестно отчего зажглись царские палаты, и большая часть их сгорела. Злочестивые язычники оклеветали христиан, говоря, будто они по ненависти подожгли царский дворец. Тогда ярость царя достигла до крайней степени, и, став лютее дикого зверя, он истреблял [64]христиан в великом множестве, осуждая их то на усечение мечом, то на сожжение огнем. Несмотря на всё это, верующие, видя мученическую смерть единоверных своих братий и зная, что и им предлежит такая же, разжегшись Божественною любовию, предавали себя мучителям на сожжение огнем, как будто в какое-либо приятное и прохладное место. А остальные многочисленные христиане были связаны мучителями, посажены на лодки и потоплены в морской глубине. По неукротимой своей ярости царь повелел потоплять не только живых, но выкапывать из земли и бросать в море ранее того погребенные тела святых мучеников, чтобы не почитали их оставшиеся в живых христиане. Столь жестоко было гонение, во время коего святый Анфим был разыскиваем, ꙗ҆́кѡ а҆́гнецъ на заколе́нїе[4]. Прежде, чем растерзать пастыря, волки устремились на его стадо; но Божий Промысл и Покров хранили его в одном селении, называемом «Семана», для того, чтобы он прежде привел к Богу своих словесных овец, а потом и сам отошел к Нему, запечатлев излиянием своей крови веру церкви Никомидийской. Тогда же в церкви, в день Рождества Христова, сожжено было до двадцати тысяч святых мучеников[5], а остальные из паствы святаго Анфима были заключены в темницы. Святый же своими частыми письменными посланиями, которые тайно отправлял к христианам, учил их и утверждал в вере; так что хотя и не был с ними телом, по воле Божией, быв удален от них на время, но духом своим соприсутствовал с ними в темницах, своими посланиями доставляя им пищу духовную. Овцы явно, а пастырь их тайно боролись с волками, и святый скрывался, не мучений боясь, но для того, чтобы учением и молитвою утвердить слабейших в вере, укрепить немощнейших, боязливых сделать мужественными, доколе всех представит Христу, а потом уже и самого себя предать на те же мучения.

Один из верующих, укрепленный святым Анфимом, по имени Зинон, воин по должности, изобличил пред всеми царя Максимиана в злочестии следующим образом. В Никоми[65]дии, близ цирка, находился храм языческой богини Цереры[6]. Однажды Максимиан с своими воинами и всем народом приносил идолу этой богини обильную жертву. Зинон же во время этого нечестивого праздника, став на возвышенном месте, громко воскликнул:

— Обольщаешься ты, царь, поклоняясь бездушному камню и немому дереву, ибо это обман бесов, приводящий к погибели их поклонников. Познай, Максимиан, истину, и свои телесные очи, вместе с духовными, обрати к Небу: воззри, и из рассмотрения сего пресветлого творения уразумей о его Создателе, каков Он — Творец. Познай сие из наблюдения над тварями; научись чтить Сего Бога, Который благоволит не к крови закалаемых и сжигаемых в удушливом дыме бессловесных животных, но к чистым душам и чистому сердцу разумного создания.

Услышав это, Максимиан повелел схватить Зинона и за таковые дерзновенные слова к царю бить камнями в лицо и уста. Мучители выбили ему зубы, растерзали лицо его, стерли его язык, исповедующий Христа, и, наконец, едва живого извели из города, и отсекли, по повелению царскому, святую главу его.

В это время святый Анфим из своего местожительства, где он скрывался, послал диакона с своими письмами к находившемуся в темнице Дорофею и к другим, заключенным с ним за Христа, увещевая их к терпению, дабы они с радостию готовы были умереть за Жизнодавца — Господа. Нечестивые схватили сего диакона и представили его с письмами святаго Анфима царю Максимиану. Царь прочел эти письма и нашел написанное [66]в них неприятным для себя: в письмах заключалось сердечное приветствие святаго мученикам, усердное сострадание о них, отеческое наставление к ним, пастырское учение, святительское благословение на подвиг мученический и укрепление к ниспровержению идолов. Сильно разгневавшись на всё сие, царь повелел вывести всех мучеников из темницы и представить к нему на суд. Бросив на них надменный и зверский взор, он долго укорял их. Потом велел прочитать послания святаго Анфима — в укор и обличение их.

— Вы веруете обманчивым басням этого злого человека, — говорил он, — и слушаете его развращенное учение, а не царское повеление!

Верующие, слыша читаемое послание, глубоко радовались и, проливая слезы от радости, приветствовали стоявшего в отдалении диакона Анфимова светлым взором, радостным лицом и преклоненною головою; слова же святаго Анфима, которые были читаны для укорения их, они слагали в сердце своем.

Тогда царь сказал диакону:

— Скажи нам, откуда ты пришел? Кто дал тебе эти, развращающие народ, послания? И где скрывается тот, кто послал тебя?

Диакон, раскрыв уста, исполненные благодати, начал говорить следующее:

— Тот, кто посылает сии послания, есть пастырь. Но так как он находится далеко от своего стада, то письмами наставляет его и возбуждает к благочестию; особенно же, когда он услышит про нашествие многих волков на стадо словесное, тогда громко извещает овец, что они должны делать. Возвещает же он им от Пастыреначальника следующие слова: «не ᲂу҆бо́йтесѧ ѿ ᲂу҆бива́ющихъ тѣ́ло, дꙋши́ же не могꙋ́щихъ ᲂу҆би́ти»[7]. Я принес это послание сему Христову стаду, чтобы сообщить им его содержание; но где ныне находится пославший его, — о том не скажу, ибо было бы великим безумием, если бы я стал предателем пастыря моего, от которого всем приносится великая польза, который и без моего извещения о нем, скоро будет явлен, ибо «не мо́жетъ гра́дъ ᲂу҆кры́тисѧ, верхꙋ̀ горы̀ стоѧ̀»[8].

[67]Разгневанный этими мужественными словами, мучитель осудил святаго диакона, имя которому было Феофан, на смерть. Прежде всего у него отрезали язык, столь благодатно вещавший, а потом убили его, побивая камнями и пронзая стрелами. После сего царь приказал, посредством разнообразных мучительных казней, умертвить и представленных на суд мучеников: святому Дорофею усекнуть голову, Мардония сжечь на костре, Мигдония живым бросить в яму и засыпать землею, Горгония, Индиса и Петра утопить в море, повесив на шею их жерновный камень, и всех прочих погубить посредством многих других казней. Таким образом, все они различными путями смерти преставились ко Господу. Тела мучеников, которые были брошены в море, рыбаки потом изловили сетями, и одна девица, по имени Домна, погребла их. Узнав об этом, язычники усекли ее мечом, в то время когда она молилась над мощами святых мучеников. В то же время и Евфимий, который своею проповедью обратил многих к исповеданию Христа и мученическому подвигу, там же в Никомидии, после различных мучений, принял кончину мученическую, будучи усечен мечом. После всего этого приспело время пострадать за исповедание Иисуса Христа и святому Анфиму.

Когда он скрывался в вышеупомянутом селении Семане и тайно сеял Слово Божие и умножал веру во Христа, Максимиан проведал о нем и немедленно послал двадцать воинов, чтобы схватить его. Достигнув этого селения, они встретили здесь святаго Анфима и его же самого спрашивали:

— Где находится Анфим, учитель христианский?

Встретив воинов, Анфим повел их в свою хижину и сказал:

— Я сообщу вам об Анфиме и предам его в ваши руки, но только отдохните немного от пути.

Затем он предложил им вкусить пищи и устроил им посильную трапезу, радушно угощая их. После сего святый открылся пред ними, что он — Анфим.

— Я, — сказал он, — тот, которого вы ищете; возьмите же меня и ведите к пославшему вас.

Услыхав это, воины изумились и стыдились поднять взоры на почтенные седины Анфима, потому что видели его сердечный прием и приветливое угощение. И вот они стали рассуждать между собою о том, что они должны повести сего невинного и доброго [68]человека не для благополучия его в сей жизни, а к мучителю, на крайнюю скорбь и имеющую последовать после лютых мучений очевидную смерть. Им стало жаль Анфима, и стыдно пред ним, и сказали они святому:

— Не возьмем мы тебя с собою, но советуем тебе скрыться; а мы скажем пред Максимианом, что везде, в окрестностях Никомидии, мы искали Анфима и нигде его не нашли.

Но Анфим ревностно сохранял Заповеди Господни и посему убеждал их говорить правду, так как не желал, чтобы ради его говорили ложь, и притом стремился пострадать и умереть за Христа; посему он пошел вместе с ними. По пути он проповедовал им Слово Божие, уча их вере в Господа нашего Иисуса Христа. Не без следа падало это сеянное Анфимом себя Слова Божия, но попало на добрую землю: оно вкоренилось в сердца воинов, процвело там и возросло к усовершению их в вере. Когда они достигли реки, Анфим сотворил о них молитву и крестил их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Потом они опять отправились в путь, ведя душеполезную беседу, пока не достигли Никомидии. Когда Анфим вошел в город, о нем было возвещено Максимиану, — и тот повелел связанным представить его к себе.

И вот святый предстал пред мучителем со связанными позади руками: ибо, во свидетельство истины, так именно до́лжно было ему явиться пред судилищем нечестивых язычников связанным, как бы злодею; но он был свободен душою и обратил ее к Небу, откуда ждал помощи. Мучитель приказал принести все орудия, употреблявшиеся при мучениях, чтобы, прежде всего, устрашить Анфима одним видом их, рассчитывая, что святый, убоявшись их, согласится исполнить волю царскую. Потом начали спрашивать его:

— Ты ли тот Анфим, который, заблуждаясь относительно одного простого человека, по имени Христа, приводит в то же заблуждение и простой народ, обманывая его и возбуждая противиться нашему царскому повелению, а наших богов бесчисленными ругательствами хуля и укоряя?

Анфим же, посмеявшись над принесенными орудиями мучений и над словами царскими, сказал:

— Знай, царь, что я совсем бы не отвечал на этот твой вопрос, если бы не советовал мне того Божественный Апостол, [69]наставляющий нас быть готовыми всегда̀ ко ѿвѣ́тꙋ всѧ́комꙋ вопроша́ющемꙋ нас словесѐ ѡ҆ нашем ᲂу҆пова́нїи, ибо обещал Бог дать ᲂу҆ста̀ и҆ премꙋ́дрость, є҆́йже не возмо́гꙋтъ проти́витисѧ и҆лѝ ѿвѣща́ти нам всѝ противлѧ́ющїисѧ нам[9]. И я первый насмеялся над вашими идолами, которых вы называете богами; теперь же я смеюсь над твоим великим безумием, что ты надеялся отторгнуть меня от Создателя моего, Который и тебя, неблагодарное создание, почтил Своим образом. За что ты меня привел связанным на свой суд и положил пред моими глазами орудия мучений? Не хочешь ли ты ими устрашить меня, чтобы я, убоявшись, повиновался твоему безбожному повелению? Но этим ты не в состоянии устрашить того, кто сам желает умереть за Господа своего. Предлагай это вниманию тех, которые малодушны и трусливы, для которых сия временная жизнь представляется великим утешением, а потеря временной жизни — великою скорбию: устрашай их, а не меня. Для меня же сие бренное тело и сия временная жизнь суть как бы тяжкие узы и темница, не позволяющие моей душе перейти к вожделенному Богу; твои же угрозы, казни, мучения для меня тем приятнее всякого земного наслаждения, что за ними последует смерть, которая, освободив меня от телесных уз, переселит туда, куда устремлено всё мое желание.

После того, как святый произнес сии слова, мучитель повелел бить его камнями по шее. Анфим же, с благодарностию принимая эти побои — как начало страданий за Христа и основание венцов мученических, желал еще больших страданий, желая наследовать высшее воздаяние и, то насмехаясь и поругаясь над мучителем, то приводя его в сильнейший гнев, чтобы повелел мучить его тягчайшими страданиями, повторял грозное пророческое слово: «Бо́зи, и҆̀же нб҃сѐ и҆ землѝ не сотвори́ша, да поги́бнꙋтъ»[10].

Сии слова пронзили сердце мучителя яростию, и он повелел раскаленными острыми железными кольями насквозь просверлить ноги священномученика. Но и сие мучение было для святаго радостию, ибо он, радуясь, прославлял Бога, сподобившего его терпеть за Имя Господа Иисуса Христа таковые страдания. Потом Максимиан повелел разложить на земле острые черепки, воз[70]ложить на них страдальца нагим и в таком состоянии бить еще сильнее палками, чтобы сердце его пронзала сугубая боль: сверху от биения палками, снизу — от острых черепков. Но святый и тогда не отчаивался в своей победе над мучителем, воспевая:

«Бл҃годарю̀ тѧ̀, гдⷭ҇и, цр҃ю̀ вѣкѡ́въ, ꙗ҆́кѡ препоѧ́салъ мѧ̀ є҆сѝ си́лою на бра́нь, спѧ́лъ є҆сѝ всѧ̑ востаю́щыѧ на мѧ̀ под̾ мѧ̀, и҆ врагѡ́въ мои́хъ да́лъ мѝ є҆сѝ хребе́тъ, и҆ ненави́дѧщыѧ мѧ̀ потреби́лъ є҆сѝ»[11].

Тогда мучитель изобрел иную муку: раскалив медные сапоги, надели их на ноги Анфима. Но Божественная благодать свыше осенила страдальца, укрепляя его в страданиях, и он слышал Голос, обещавший ему вскоре венец небесный, и сей Голос исполнил сердце Анфима блаженством. От сего Божественного утешения святый начал явно пред всеми не обращать внимания на мучения, и лицо его озарилось небесною радостью, как будто он не претерпевал никакого страдания. При виде этого, мучитель изумлялся и говорил про святаго Анфима, что он — волхв и посредством какого-то волшебства превозмогает огненную силу жжения. Стали спрашивать его: почему он, находясь в таких мучениях, радуется?

— Потому я так радуюсь, — отвечал святый, — что настоящие страдания служат мне твердым упованием обещанных благ, в скором же времени я препобежду твою надменную гордыню и докажу, что твои боги много беспомощнее сил человеческих, и ты будешь каяться о злобе своей во веки, но без пользы, — и не прежде отойдешь из сей жизни, чем будешь осужден на вечную погибель.

Еще более раздраженный сими словами, мучитель приказал привязать святаго к колесу и привести ось колеса вместе с ним во вращательное движение, причем тело его жечь огнем. Но когда слуги начали исполнять царское повеление — привязали Анфима к колесу и стали разводить под ним огонь, то они сами внезапно упали как бы мертвыми. Колесо остановилось, и огонь устремился на них и опалил их, и они после поведали мучителю следующее:

— Когда мы начали вращать колесо и поджигать привязанного к нему, около нас появились три светоносных мужа и сказали: «Не бойся, раб Божий Анфим!» Когда же они обратили взор [71]свой на нас, напал страх на нас, и огонь под колесом обратился на наши лица и попалил нас.

Услыхав это, мучитель был поражен, но всё сие приписал волхвованию. После того святаго Анфима сняли с колеса, и царь угрожал ему усечением меча, если он не принесет жертвы идолам. Мученик же, услыхав о том, что ему предстоит усечение мечом, возрадовался и усердно молил Бога, да даст ему скорее отойти к своему стаду, восшедшему к Небу путем мученичества прежде него, дабы и он мог сказать: «сѐ а҆́зъ и҆ дѣ́ти, ꙗ҆́же мѝ дадѐ бг҃ъ.»[12]

Но злочестивый царь предварительно повелел ввергнуть святаго в темницу и связать железными цепями. Когда Анфима вели в темницу, то он славил и благословлял Бога за всё. И вот, внезапно озарил его с неба свет, цепи его расторглись, а слуги, ведущие его, пали на землю от страха. Но Анфим, подняв их, велел исполнить то, что им было приказано. Дошедши до темницы, святый вошел в нее и остался в ней среди заключенных там злодеев и разбойников; но он радовался, как будто был введен на пир или брачное торжество. Предложив узникам духовную пищу Слова Божия и представив им питие благочестия, он приобрел их Христу и присоединил к Его святой Церкви, научив вере и добрым делам; там же, в темнице, он возродил их водою Святаго Крещения. И стала та темница светлою церковию, исполненной даров Духа Святаго, где верующие днем и ночью приносили Богу жертву хваления.

Узнав об этом, Максимиан повелел привести к нему святаго Анфима и старался ласкательствами склонить его к поклонению языческим богам, обещая сделать его первым из жрецов идольских. Но Анфим с обычным своим дерзновением отвечал царю:

— Я и прежде твоих слов — высший посреди Божиих иереев священник[13]; священник же я Пастыреначальника Христа, Который в плоть мою облекся, и ко мне, ради меня, снисшел с Небес. Он послужил пред Богом-Отцом искупительною жертвою за людей, умер на кресте, был погребен и чрез три дня воскрес, и вознесся со славою на Небеса, возводя туда всех верующих в Него. Его — я священник и потому [72]себя самого приношу Ему в жертву живую. А ваши жречество и жертвы и мнимые боги суть тьма и пойдут во тьму вечную.

Услыхав это, мучитель осудил Анфима на смерть. И пошел святый к смерти, исполненный небесной радости.

— Ныне, — говорил он, — время моего веселия, ныне исполнение моего желания, ныне отверзается мне дверь вечной жизни, да, изшедши от тела, вниду ко Господу, и насыщуся, внегда явится предо мною слава Его.

Достигнув места казни, где он чрез временную смерть имел перейти в нескончаемую жизнь, святитель испросил себе время для молитвы и, помолившись, склонил святую свою главу под секиру, которою и был он, согласно повелению царя, усечен, и так приял конец мученичества своего за Христа, сентября 3-го дня. Когда наступил вечер, некоторые из верующих тайно пришли на место казни, взяли с собою многострадальное тело святаго Анфима и с честию погребли его, прославляя Святую Троицу — Отца, и Сына, и Святаго Духа, Единого Бога, Которому слава во веки, аминь[14].

Конда́къ, гла́съ д҃:

Во сщ҃е́нницѣхъ бл҃гоче́стнѡ пожи́въ, и҆ мꙋче́нїѧ пꙋ́ть сконча́въ, і҆́дѡльскаѧ ᲂу҆гаси́лъ є҆сѝ слꙋжє́нїѧ, побо́рникъ бы́въ твоемꙋ̀ ста́дꙋ бг҃омꙋ́дре. тѣ́мже тѧ̀ и҆ почита́емъ ны́нѣ, тайнѡ вопїю́ще: ѿ бѣ́дъ и҆зба́ви на́съ твои́ми мл҃твами, приснопа́мѧтне а҆нѳі́ме.

[73]
Страдание святой мученицы
Василиссы

‎В царствование нечестивого римского императора Диоклетиана едва ли в каком другом городе было пролито столько мученической крови, как в Никомидии: в нем такое множество верующих было убиваемо за Христа, что только за один месяц приявших мученическую кончину насчитывалось до семнадцати тысяч, кроме двадцати тысяч, сожженных в церкви в день Рождества Христова. И такое неповинное убиение верующих в это жестокое гонение продолжалось не один месяц, а долгое время. Кто же в состоянии исчислить всех погибших за сие время христиан, кроме только единого Бога, исчисляющего и множество звезд! В Никомидии же пострадала и святая мученица Василисса. Слава всесильному Богу, проявляющему свою великую силу не только в людях взрослых, но и малых детях! Святой мученице было всего девять лет, когда ее привели на суд к игемону, или правителю Никомидии, Александру, пред которым эта мученица-отроковица, непорочная невеста Небесного Жениха, так смело исповедала Христа, что все были удивлены благоразумию и свободному разговору ее с мучителем, с которым она вела спор о вере Христовой, как вполне совершенный муж. Правитель надеялся склонить ее к почитанию своих богов ласками и обещаниями, но святая оставалась непреклонною; тогда правитель повелел бить ее по лицу: святая отроковица возблагодарила за сие Бога. Правитель приказал тогда снять с нее одежды и бить ее розгами: она воздала за сие еще бо́льшее благодарение [74]Господу. Это привело правителя в ярость, и он повелел бить ее еще сильнее; когда же всё тело ее покрылось как бы сплошною язвою, она воскликнула: «Боже, благодарю Тебя за всё сие». Тогда правитель приказал, провертев ей голени, повесить ее вниз головою и на разведенный под нею огонь бросать смолу, серу, масло и олово — в уверенности, что она скоро испустит дух от тяжких страданий и смрадного дыма; но святая и при этих мучениях, как в райской прохладе, не переставала воспевать хвалу Господу. Видя, что святая относится с пренебрежением к изобретаемым им мучениям, правитель приказал бросить ее в разожженную печь. Оградивши себя знамением Честна́го Креста, св. Василисса вошла в пламень и долго оставалась в нем без всякого вреда. Все присутствующие были объяты ужасом и с недоумением смотрели на столь чудесное видение. Тогда, выведши ее из печи, выпустили на нее двух львов, чтобы растерзали ее; но святая, помолившись, осталась невредимою: молитва отроковицы, подобно тому, как некогда молитва Даниила Пророка, заградила уста львов[15]. Ужас объял тогда самого правителя Александра, который, пробыв долгое время как бы в исступлении, наконец воскликнул: «Это — судьбы Божии!» Засим, припав к ногам святой мученицы, он воззвал: «Помилуй меня, слуга Небесного Царя и Бога, и прости за все мучения; помолись Богу твоему, чтобы не погубил меня Господь за тебя, ибо отныне и я верую в Него». Тогда святая мученица, громогласно прославив милосердного Господа, просветившего слепоту правителя и открывшего ему познание Истины, повелела епископу Антонину разъяснить Александру Истинную веру и, научивши ей, крестить его. Все бывшие там христиане искренне радовались обращению правителя Александра, который, по Крещении, принес покаяние в своем прежнем нечестии и причиненных им христианам мучениях и молил святую Василиссу, чтобы испросила ему прощение у Господа. По ходатайству и молитвам святой мученицы, правитель Александр, вполне уверовав, в скором времени преставился, исполненный истинного покаяния, и погребен был христианами с честию; святая же, после погребения его, удалилась из города на расстояние трех поприщ[16]. Здесь, почувство[75]вав жажду и найдя камень, святая стала на него и обратилась с молитвою к Господу, и тотчас из камня потекла вода. Утолив жажду, она отошла немного от этого места и, став с молитвою на колени, предала дух свой Богу. Узнав об этом, епископ Антонин пришел туда и похоронил святую близ того камня, из которого, по молитве ее, появилась вода. По молитвам святой мученицы, излей, Господи, и на нас Свою великую и богатую милость, аминь.

Память святаго священномученика
Аристиона

‎Сей святый Аристион был епископом Александрии Приморской, находившейся между городами Иссом и Антиохиею, в Сирии. Он ревностно проповедывал о Христе и Его спасительных страданиях, смерти и воскресении, а также поучал народ о том, что все на земле тленно и скоропреходяще, а вечны и нетленны только будущие небесные блага. За таковое учение он был приведен на суд к правителю города Александрии и, после того, как исповедал Христа истинным Богом, осужден был на сожжение, и в сем мученическом подвиге окончил свою блаженную жизнь.

Память святой
Фивы

‎О сей святой упоминает Апостол Павел в Послании к Римлянам. «Представляю вам Фиву, — пишет он, — сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской: примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому»[17].

  1. ↑ Никомидия — столица восточной империи, резиденция императора Диоклетиана, великолепный город в области Вифинии на берегу Пропонтиды (Мраморного моря), в северо-западной части Малой Азии.
  2. ↑ О Диоклетиане и Максимиане см. стр. 60, прим. 2. Но здесь разумеется не соцарствовавший соправитель Диоклетиану Максимиан, а зять первого — Максимиан Галерий, соправитель первого на востоке Римской империи, и после его преемник (305—311 гг.). Гонение на христиан при Диоклетиане началось в 303 г. Причиною гонения был Галерий, убедивший Диоклетиана издать общий закон против христиан. Закон предписывал — христианские храмы разрушать, сожигать книги св. Писания и лишать христиан всех гражданских прав и должностей. Гонения при Диоклетиане отличались, во-первых, жестокостию мучений, во-вторых, обилием числа мучеников, умерщвляемых зараз, — от 10 до 100 и более в один день.
  3. ↑ Дорофей — препозит (чиновник); Петр и Горгоний — сановники двора. Мощи Горгония перенесены в Рим. Мигдоний носит название по месту происхождения: Мигдонский, т.е. Фригийский или Масийский (в западной и северо-западной части Малой Азии). Индис — евнух. См. о них далее в этом же житии.
  4. ↑ Кн. Прор. Исаии, гл. 53, ст. 7.
  5. ↑ Память св. двадцати тысяч мучеников в Никомидии и между ними мчч.: Зинона, Дорофея, Гликерии, Феофила, Петра, Мардония, Мигдония, Индиса, Горгония, Евфимия и мчц.: Агафии, Домны и Феофилы, совершается 28-го декабря.
  6. ↑ Церера, или Деметра, — римская и греческая богиня плодородия, земледелия и брака. Безнравственные обряды в честь этой богини особенно были распространены во Фригии, лежавшей рядом с Вифинией.
  7. ↑ Еванг. от Матф., гл. 10, ст. 28.
  8. ↑ Еванг. от Матф., гл. 5, ст. 14.
  9. ↑ 1-е Послание Апост. Петра, гл. 3, ст. 15. Еванг. от Луки, гл. 21, ст. 15.
  10. ↑ Кн. Прор. Иеремии, гл. 10, ст. 11.
  11. ↑ Псал. 17, ст. 40.
  12. ↑ Кн. Прор. Исаии, гл. 8, ст. 18.
  13. ↑ Т. е. епископ.
  14. ↑ Мученическая кончина св. Анфима должна быть отнесена к 303 году: в этом году Диоклитиан велел сжечь в Никомидии храм со всеми бывшими там христианами, издал указ, воспрещавший христианам собираться для Богослужения, и потом — другой указ, повелевавший заключать епископов, пресвитеров и диаконов в темницы и требовать от них принесения жертвы языческим богам, в случае же отказа — пытать и убивать. — Византийский император Юстиниан (цар. с 527 по 565 г.) построил в честь священномученика Анфима великолепный храм на берегу Золотого Рога, украсив его мрамором и золотом. Император Лев Великий создал ему храм близ Ксироцирка. В X веке глава св. Анфима находилась в Никомидии, где от нее происходило много чудес и постоянно произрастали власы на ней.
  15. ↑ Кн. Прор. Дан., гл. 6.
  16. ↑ Мера длины, см. стр. 42, прим. 3.
  17. ↑ Посл. к Римл., гл. 16, ст 1—2. Селение Кенхреи было корабельною пристанью в Коринфе.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Жития_святых_по_изложению_свт._Димитрия_Ростовского/Сентябрь/3&oldid=3831028