наставляющий нас быть готовыми всегда̀ ко ѿвѣ́тꙋ всѧ́комꙋ вопроша́ющемꙋ нас словесѐ ѡ҆ нашем ᲂу҆пова́нїи, ибо обещал Бог дать ᲂу҆ста̀ и҆ премꙋ́дрость, є҆́йже не возмо́гꙋтъ проти́витисѧ и҆лѝ ѿвѣща́ти нам всѝ противлѧ́ющїисѧ нам[1]. И я первый насмеялся над вашими идолами, которых вы называете богами; теперь же я смеюсь над твоим великим безумием, что ты надеялся отторгнуть меня от Создателя моего, Который и тебя, неблагодарное создание, почтил Своим образом. За что ты меня привел связанным на свой суд и положил пред моими глазами орудия мучений? Не хочешь ли ты ими устрашить меня, чтобы я, убоявшись, повиновался твоему безбожному повелению? Но этим ты не в состоянии устрашить того, кто сам желает умереть за Господа своего. Предлагай это вниманию тех, которые малодушны и трусливы, для которых сия временная жизнь представляется великим утешением, а потеря временной жизни — великою скорбию: устрашай их, а не меня. Для меня же сие бренное тело и сия временная жизнь суть как бы тяжкие узы и темница, не позволяющие моей душе перейти к вожделенному Богу; твои же угрозы, казни, мучения для меня тем приятнее всякого земного наслаждения, что за ними последует смерть, которая, освободив меня от телесных уз, переселит туда, куда устремлено всё мое желание.
После того, как святый произнес сии слова, мучитель повелел бить его камнями по шее. Анфим же, с благодарностию принимая эти побои — как начало страданий за Христа и основание венцов мученических, желал еще больших страданий, желая наследовать высшее воздаяние и, то насмехаясь и поругаясь над мучителем, то приводя его в сильнейший гнев, чтобы повелел мучить его тягчайшими страданиями, повторял грозное пророческое слово: «Бо́зи, и҆̀же нб҃сѐ и҆ землѝ не сотвори́ша, да поги́бнꙋтъ»[2].
Сии слова пронзили сердце мучителя яростию, и он повелел раскаленными острыми железными кольями насквозь просверлить ноги священномученика. Но и сие мучение было для святаго радостию, ибо он, радуясь, прославлял Бога, сподобившего его терпеть за Имя Господа Иисуса Христа таковые страдания. Потом Максимиан повелел разложить на земле острые черепки, воз-
