_-_%D0%B7%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0_20.png)
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%A1.png){kind=small}
вятая дева Кикилия[1] родилась в Риме от почтенных и богатых родителей. Услышав евангельскую проповедь, она уверовала во Христа и, возгоревшись сердечною к Нему любовию, положила в уме не выходить замуж и соблюсти чистым девство свое ради Непорочного Жениха — Христа Бога. Но родители ее, против ее воли, обручили ее с одним благородным юным язычником, по имени Валерианом, и стали заставлять ее ходить в драгоценных одеждах и золотых украшениях. Но она носила под драгоценною одеждою на теле жестокую власяницу, а в сердце — Христа и постоянно горячо молилась Ему, чтобы Он Сам, как благоугодно будет Ему, сохранил ее чистою, непорочною и свободною от брачного союза. Когда же наступил день свадьбы и началось свадебное веселье, она, вздыхая из глубины своего сокрушенного сердца, тайно взывала к Господу:
«Бꙋ́ди се́рдце моѐ непоро́чно во ѡ҆правда́нїихъ твои́хъ, гдⷭ҇и, ꙗ҆́кѡ да не постыжꙋ́сѧ»[2].
И усердно, со слезами, молила Его послать для охранения ее девства Своего Ангела. При наступлении ночи новобрачные были введены в брачную комнату, и Кикилия сказала своему жениху:
— Я хочу, любезный юноша, объявить тебе некую тайну: у меня есть невидимый тобою хранитель моего девства — Ангел Божий, и если ты коснешься меня, то он тотчас убьет тебя, ибо он стоит здесь, готовый защитить меня от всякого насилия.
Услышав это, Валериан почувствовал страх, так как при Кикилии действительно невидимо был Ангел, посланный с Неба охранять невесту Христову от союза с языческим юношей. Он начал умолять Кикилию показать ему Ангела. Девица отвечала:
— Ты — человек, не знающий Истинного Бога, и потому не можешь и видеть Ангела Божия, пока не очистишься от нечистоты твоего язычества.
— Но как же, — спросил Валериан, — могу я очиститься?
— Есть один старец, — отвечала она, — по имени Урван, епископ христианский: он может очищать язычников Крещением и делать их способными видеть Ангелов. Если хочешь очиститься и увидеть Ангела Божия, то иди к нему и расскажи ему все, что ты от меня здесь слышал; и, когда он очистит тебя, тогда возвращайся сюда, и ты увидишь Ангела и получишь от него, чего пожелаешь.
— Но где же мне искать этого старца? — спросил Валериан.
— Ступай, — отвечала Кикилия, — по Аппиевой дороге[3] и, когда встретишь по пути нищих, скажи им: Кикилия, желая передать чрез меня одну тайну старцу Урвану, послала меня к вам, чтобы вы отвели меня к нему.
Валериан пошел, и на Аппиевой дороге, согласно с словами своей обрученницы, встретил нищих, которым святая Кикилия _-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_03221_%D0%9A%D0%B8%D0%BA%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D1%8F_%D0%B8_%D0%92%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BD.png)
была хорошо знакома, так как часто раздавала им милостыню: они привели его к епископу Урвану, скрывавшемуся от гонителей по гробам, пещерам и разоренным бедным храмам. Когда Валериан передал ему слова святой Кикилии, епископ весьма обрадовался и, преклонив колена и воздев руки к Небу, со слезами произнес:
— Вот какова раба Твоя, Господи Иисусе, подобно пчеле приносящая мед в церковь! Юношу, которого она приняла подобным льву, она прислала ко мне как покорного ягненка, так как если бы он не верил ее словам, то и не пришел бы ко мне. Итак, отверзи, Господи, сердце его к познанию истины до конца, — да познает он Тебя, Истинного Бога, и да отречется от сатаны и дел его.
Когда он молился так, внезапно явился старец, почтенный видом, одетый в белые, как снег, одежды и державший в руке книгу; ставши пред Валерианом, он открыл книгу для чтения. Валериан, устрашенный этим видением, пал на землю, но явившийся старец поднял его и сказал:
— Читай, сын мой, то, что написано в этой книге, и ты сподобишься быть очищенным и увидеть Ангела, которого обещала показать тебе твоя обрученница.
Валериан посмотрел в книгу и прочел следующие написанные золотом слова: Е҆ди́нъ гдⷭ҇ь, є҆ди́на вѣ́ра, є҆ди́но креще́нїе: є҆ди́нъ бг҃ъ и҆ ѻ҆ц҃ъ всѣ́хъ, и҆́же над̾ всѣ́ми, и҆ чрез̾ всѣ́хъ, и҆ во всѣ́хъ на́съ, а҆ми́нь[4].
Когда Валериан прочел эти слова, явившийся старец спросил его:
— Веруешь ли, чадо, что это — истина, или всё еще сомневаешься?
Валериан громко ответил:
— Поистине под небесами нет ничего более достоверного, чем эти слова.
И тотчас явившийся стал невидим, а епископ Урван, начав с прочтенных Валерианом слов, достаточно научил Валериана и, окрестив его, отослал к его святой обрученнице.
Валериан, возвратившись к себе, нашел святую Кикилию в ее покое на молитве, а при ней увидел стоящего Ангела Божия, сиявшего великим светом и красотою; в руках Ангел держал два венка, сплетенные из красных роз и белых лилий и испускавшие необычайное благоухание; один венок он надел на голову девицы, а другой на голову Валериана, говоря:
— Сохраните эти венки, оставаясь оба чистыми сердцем и непорочными телом, — я принес их вам из рая, и они имеют такое чудесное свойство, что никогда не увянут и не потеряют своего благоухания и никто, кроме любящих, подобно вам, чистоту, не может увидеть их. Ты, Валериан, согласился с решением твоей обрученницы сохранить чистоту: за сие Бог послал меня к тебе, чтобы ты получил всё, чего у Него ни попросишь.
— У меня нет никого в этом мире дороже брата моего Тивуртия, — отвечал, поклонившись Ангелу, Валериан. — Посему, молю Господа, чтобы Он избавил брата моего от погибели и власти диавола, как избавил меня, обратил его к Себе и дал обоим нам быть совершенными в деле исповедания Его святаго Имени.
Ангел с радостным лицем сказал ему:
— Угодно Богу прошение твое, и Он исполнит твое сердечное желание: Он спасет брата твоего Тивуртия чрез тебя, как спас тебя чрез девицу, и вы оба вместе пойдете на подвиг мученический.
Сказав сие, Ангел стал невидим, а Валериан с святою Кикилиею радовались во Христе и проводили время в душеполезных беседах.
В это время однажды приходит к ним Тивуртий и говорит:
— Удивляюсь: я слышал здесь благоухание роз и лилий, но откуда же это благоухание, которым я так усладился, что чувствовал всего себя как бы обновленным?
— Ты и действительно наслаждался благоуханием, любезный брат, — отвечал Тивуртию Валериан, — ибо я молил о тебе Бога, чтобы и ты сподобился неувядаемого венца и возлюбил Того, Чья кровь подобна цвету роз, а плоть — белым лилиям.
— Во сне я слышу это, или ты говоришь правду? — воскликнул Тивуртий.
— До сих пор мы жили действительно как во сне, — отвечал Валериан: — мы поклонялись ложным богам и нечистым бесам, а теперь живем в истине и благодати Божией.
— Кто научил тебя сему? — спросил Тивуртий.
— Меня научил Ангел Божий, — отвечал Валериан. — И ты так же будешь в состоянии видеть его, если очистишься от идольского осквернения.
Тивуртий пожелал увидеть Ангела, но Валериан сказал, что необходимо сначала уверовать во Единого Истинного Бога и принять Святое Крещение, а потом уже возможно будет и ожидать явления Ангела, а святая Кикилия взяла на себя обучение Тивуртия истинам Христовой веры и доказывала ему — с одной стороны ложность языческих богов и бессилие неодушевленных идолов, а с другой — силу и всемогущество Истинного Бога Господа нашего Иисуса Христа. И богомудрые беседы святой девицы возымели такую силу над Тивуртием, что он совершенно оставил язычество и однажды сказал Кикилии:
— Я верую, что нет иного Бога, кроме христианского, и отныне хочу служить Ему Единому.
Слыша это, Кикилия рада была несказанно и еще усерднее стала поучать Тивуртия, повествуя ему о воплощении Сына Божия, о Его чудесах, вольных страданиях и смерти, которую Он понес из любви к человеческому роду. А Тивуртий с своей стороны всё более умилялся сердцем и разгорался любовию к Господу. Видя теплоту его веры, девица сказала ему:
— Если ты веруешь в Господа нашего Иисуса Христа, то ступай вместе с братом своим к нашему христианскому епископу и прими от него Святое Крещение: тогда, очищенный от грехов, ты будешь достоин узреть Ангела.
Тивуртий, взглянув на брата, спросил его:
— К кому ты хочешь меня вести?
— Мы пойдем к человеку Божию Урвану, — отвечал Валериан. — Он — епископ христианский, человек старый, мудрый и праведный; лицо у него, как у Ангела, и все слова его — истинны.
— Не о том ли Урване говоришь ты, — продолжал Тивуртий, — относительно которого я слышал, что он два раза был осуждаем на смерть и теперь где-то скрывается, спасаясь от смерти? Но ведь если мы пойдем к нему и если ищущие его смерти застанут нас у него, то непременно убьют и нас.
На этот вопрос Тивуртия отвечала святая Кикилия. Она начала говорить ему о вечной, никогда уже ничем невозмущаемой жизни на Небесах и о воздаянии святым мученикам, понесшим смерть за Христа.
Тогда Тивуртий, возгоревшись желанием пострадать за веру, сказал:
— Пусть люди, лишенные ума, любят эту кратковременную жизнь, а я желаю жизни вечной: веди же меня, брат, к епископу и пусть он очистит меня и сделает причастником жизни вечной!
Валериан повел брата к епископу Урвану, которому и рассказал всё. Обрадованный обращением Тивуртия, Урван принял его с любовию, окрестил и до семи дней оставил его у себя, пока не научил его вполне всем тайнам святой веры.
После Крещения Тивуртий сподобился такой благодати, что видел святых Ангелов и беседовал с ними и получал от Бога всё, о чем ни просил. Много чудес творил он вместе с братом, исцеляя больных. Имение же свое они раздавали неимущим христианам, сиротам и вдовам, выкупали из темниц узников и с честию погребали тела святых мучеников за Христа, которые в то время были убиваемы во множестве.
Начальник города, по имени Алмах, по приказу императора беспощадно проливавший кровь христиан, предавая их мучениям и смерти, узнавши обо всем этом от своих доносчиков, велел немедленно схватить и привести Тивуртия и Валериана к себе.
— Зачем вы бесчестите свой высокий род, — спросил он их, — и погребаете тех, которые были убиты по императорскому _-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_03222_%D0%A2%D0%B8%D0%B2%D1%83%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%B9_%D0%B8_%D0%9C%D0%B0%D0%BA%D1%81%D0%B8%D0%BC.png)
повелению за многие преступления, и раздаете имение свое людям, от которых все отвернулись? Ужели и вы держитесь одинакового с ними заблуждения и хотите быть тем же, что и они?
— О, если бы, — отвечал Тивуртий как старший, — Бог сподобил нас быть причтенными к числу рабов Его, которые отвергли то, что, кажется, существует, и чего на самом деле нет, и взамен нашли то, чего, по-видимому, нет, и что в действительности существует.
— Что это такое, — спросил его начальник, — что, по-твоему, кажется существующим, а на самом деле не существует? Я не понимаю, что ты говоришь.
Тивуртий растолковал ему, что всё, что имеет в себе и показывает и обещает дать людям этот временный мир, который только представляется чем-то существенным, а на самом деле — ничто, ибо гибнет в короткое время; будущей же жизни, по мнению людей, привязанных к миру, не будет вовсе, так как они ее не видят; а между тем она есть и без всяких перемен будет во веки, и в ней людям праведным и верующим будет щедрая награда, а злым и неверным — огонь и вечные мучения.
Начальник вступил с ними в продолжительную беседу и выслушал от них благодатное учение о святой вере и отречении от мира, но не согласился с этим учением и велел им принести жертву языческим богам. Когда же они отказались повиноваться его приказанию, он велел жестоко бить Валериана палками; но святой во время истязания радовался, говоря:
— Вот настало время, которого я желал всем сердцем, вот — мой праздник, вот — день веселия для меня.
В это время глашатай кричал:
— Не унижай богов и богинь!
Но и Валериан громко взывал к окружавшим:
— Мужи, граждане римские! Пусть мои муки не отвращают вас от истины, будьте мужественны и разбейте деревянных и каменных богов, ибо все поклоняющиеся им будут опаляемы вечным огнем.
Между тем к начальнику города подошел один вельможа, по имени Тарквиний, и тихо сказал ему:
— Если ты не предашь этих христиан смерти как можно скорее, то всё имение их будет роздано их единоверцами нищим, а тебе не останется ничего.
Выслушав Тарквиния, начальник города приказал вести мучеников на место, называвшееся Паг, мимо капища Юпитера[5], где они должны были принести ему жертвы под угрозою, в случае нежелания, смерти от меча. При этом вместе с палачами и воинами он отправил своего постельничего, по имени Максима, для того чтобы усекновение мучеников совершено было под его присмотром. Но во время пути Максим, глядя на святых страстотерпцев, прослезился и воскликнул:
— О драгоценный цвет юности! О союз братской любви! О прекрасная двоица благородных и досточтимых юношей! Почему вы так спешите на смерть, как будто на великий пир?
— Если бы мы, — отвечал ему святый Тивуртий, — не знали наверное о вечной жизни, которая ожидает нас после этой смерти, то не радовались бы так, лишаясь жизни временной.
— Какова же жизнь, будущая после земной? — спросил Максим.
Тивуртий отвечал:
— Как плоть наша облекается в одежды, так душа покрывается телом, а по смерти — плоть обратится в прах, хотя и оживет, подобно птице фениксу[6], когда придет время, — а душа, если окажется святою и праведною, тотчас будет отнесена (Ангелами) в райские чертоги и там, пребывая в радости, будет ожидать всеобщего воскресения.
— И я также, — сказал тогда Максим, приведенный в умиление словами Тивуртия, — отрекся бы от этой временной жизни, если бы наверное узнал, что я удостоюсь той жизни, о которой ты говоришь.
— Если ты хочешь удостовериться в вечной жизни, — обратился к нему Валериан, — то дай нам обещание, что ты искренно покаешься и, отрекшись от язычества, обратишься к Богу, Которого мы проповедуем; а мы обещаем тебе, что как только мы будем усечены и души наши разлучатся с телом, тотчас же Бог откроет очи твои и ты увидишь даруемую нам славу вечной жизни.
Максим дал клятвенное обещание:
— Пусть я сгорю в огне, — сказал он, — если с того же времени не уверую в Единого Бога, подающего вечную жизнь после сей временной, — только бы вы исполнили свое обещание.
— Так вели же своим слугам, — сказали святые, — чтобы они не препятствовали нам зайти на короткое время в твой дом, а мы постараемся призвать к тебе такого человека, который просветит твою душу, так что ты будешь в состоянии ясно увидеть обещанное нами.
Максим с радостию ввел их в свой дом, так как никто из сопровождавших их не смел ему ни в чем прекословить. Здесь святые начали спасительную проповедь и учили вере в Господа нашего Иисуса Христа; все, бывшие в доме, внимательно слушали их до самой ночи и уверовали — Максим со всем своим домом и многие из стражей. Ночью пришла к ним святая Кикилия вместе с клириками, и все уверовавшие были крещены. Ночь они провели в молитве и беседе о вечной жизни, а когда начало светать, святая дева сказала страстотерпцам Христовым:
— Будьте мужественны и неустрашимы, воины Христовы! Вот, уходит ночная тьма и начинает сиять свет: облекитесь и вы в оружие света и выходите совершить свой подвиг. Вы подвизались добрым подвигом, соблюли веру, — идите же принять вѣне́цъ пра́вды[7], который воздаст вам Господь.
И святые поспешно пошли к названному месту. Когда они проходили мимо храма Юпитера, жрецы его стали принуждать их воскурить фимиам на жертвеннике бога, так как без этого никто не смел проходить мимо этого храма; всех входивших в город и выходивших из него жрецы останавливали и заставляли принести означенную жертву Юпитеру. Но святые не только не послушались жрецов, но еще и посмеялись над их безумием и за то были немедленно усечены мечом.
Как только совершилась казнь, Максим под клятвою засвидетельствовал пред всеми, что он видит Ангелов Божиих, сияющих как солнце, которые, выведши души святых из телес, как каких-либо прекрасных девиц из чертога, возносят их в высокой славе к Небесам. Вследствие этого, многие из язычников уверовали во Христа. Начальник же города, узнав, что Максим принял христианскую веру, приказал бить его без милосердия лозами, под которыми Максим и предал душу свою Господу, а тело его взяла святая Кикилия и погребла вместе с телами мучеников Тивуртия и Валериана. На гробе святаго Максима она, желая обозначить, что он уверовал в будущее воскресение мертвых, как в нечто подобное возникновению феникса из пепла, приказала изобразить эту птицу.
Предав смерти Тивуртия и Валериана, начальник города думал воспользовался их имуществом, но такового не оказалось, так как святая Кикилия успела уже все раздать нищим, почему и была схвачена, по приказанию градоначальника, его служителями. Когда последние пришли к святой, она сказала им:
— Послушайте меня, мои сограждане и братия! Хотя вы и слуги градоначальника, но думается мне, что в душе не хвалите вы его неверия. Я желаю пострадать и умереть за Христа моего, так как не дорожу нисколько краткою земною жизнию, а ищу жизни вечной: чтобы скорее мне перейти к ней, возьмите меня, мучьте, не щадя моей юности, и предайте смерти.
Слушавшие ее весьма сожалели о том, что такая прекрасная, благородная и мудрая девица желает себе смерти, и упрашивали ее не губить добровольно своей красоты. Но она сказала им:
— Я не гублю своей цветущей юности, а только меняю ее на лучшее, отдаю грязь — за золото, глину — за драгоценные каменья, земную телесную темницу — за светлосияющие небесные чертоги. Разве плоха такая мена? Желаю такой же и вам.
Долго еще она говорила им о награде, ожидающей праведников, так что все слушатели ее были растроганы, а их, как мужчин, так и женщин, собравшихся в ее доме, было великое множество. Наконец, святая громким голосом спросила их:
— Веруете ли, что всё, что я говорю — истинно?
И все, как один человек, ответили:
— Да, веруем и исповедуем, что Христос, Которого ты проповедуешь, есть Истинный Бог, а ты — истинная раба Его.
Обрадованная до глубины души этим ответом, святая дева сейчас же послала за епископом Урваном, и он, прибывши в ее дом, крестил до 400 душ мужчин и женщин, уверовавших во Христа. И дом Кикилии соделался церковию Божиею.
Затем градоначальник Алмах велел представить праведную рабу Христову на суд и, допросив ее о ее вере, услышал от нее дерзновенное исповедание Имени Христова.
— Откуда у тебя такая смелость? — спросил он ее с гневом.
— От доброй совести, — отвечала святая, — и от непоколебимой веры.
— Разве ты не знаешь, несчастная, — возразил Алмах, — что я имею от императоров право над жизнию и смертию граждан?
— Ты лжешь, — отвечала святая, — говоря, что имеешь власть над жизнию: тебе следовало сказать, что ты имеешь власть только умертвить, а не даровать жизнь, потому что ты можешь убить, но не можешь оживить.
— Принеси жертву богам, — настаивал судья, — и отрекись от Христа, и ты будешь освобождена.
Но святая объявила, что она готова умереть за Христа. Тогда мучитель велел отвести ее домой и там заморить в жарко натопленной бане. Три дня и три ночи морили ее жаром и дымом, но благодать Божия прохлаждала и оживляла ее. Узнав о том, что мученица столько времени остается в накаленной бане живою, Алмах велел ее там же обезглавить мечом. Палач, явившись к ней, три раза ударил ее мечом в шею, но не отсек головы совсем и, оставив ее там, ушел. Верующие губкою и платом собрали кровь ее, и святая прожила еще три дня, рассуждая совершенно здраво и утверждая окружавших ее христиан в вере, и, наконец, во время молитвы предала дух свой Богу и была с честию погребена верующими.
_-_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_1.png)
вятые апостолы Филимон, Архипп и Апфия были обращены в христианство святым Апостолом Павлом[8] и пострадали за Христа от греков-язычников, в царствование императора Нерона[9], в городе Колоссах[10]. Когда они однажды находились вместе с другими христианами в молитвенном собрании, язычники неожиданно напали на них. Все находившиеся в собрании, кроме Филимона, Архиппа и Апфии, разбежались, а их троих схватили и привели к Артоклису, житохранителю ефесскому[11].
_-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_03223_%D0%A4%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%BD,_%D0%90%D1%80%D1%85%D0%B8%D0%BF%D0%BF_%D0%B8_%D0%90%D0%BF%D1%84%D0%B8%D1%8F.png)
Сначала жестоко били Архиппа, причем проходившие, даже дети, кололи его по всему телу ножами. Затем без милосердия был истязуем святый Филимон и побит камнями. Точно так же была побита камнями и святая Апфия.
Так, в мучениях, святые угодники отошли ко Господу[12].
Ꙗ҆́кѡ ѕвѣ́зды бг҃освѣ̑тлыѧ просвѣща́ющыѧ концы̀, а҆пⷭ҇лы хрⷭ҇тѡ́вы восхва́лимъ, фїлимо́на сла́внаго и҆ а҆рхі́ппа сщ҃е́ннаго, и҆ ѻ҆ни́сїма, и҆ ма́рка, и҆ а҆поллѡ́са, съ ни́миже и҆ а҆́пфїю всемꙋ́дрꙋю, вопїю́ще: моли́те непреста́ннѡ ѡ҆ всѣ́хъ на́съ.
_-_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_12.png)
вятый Михаил жил в царствование Михаила III[14]. По своему происхождению он был болгарин и родился в городе Потуке[15], принадлежавшем тогда царству Греческому. Знатные родители Михаила принадлежали к числу первых христиан болгарских; таковым же христианином с детства был и Михаил, которого родители и знакомые за его благочестие называли: святое дитя. С младенческих лет он отличался чистотою жизни, всегда имел в сердце своем страх Божий, пребывал в посте и молитве, подавал милостыню нищим и посещал больных, украшаясь кротостью и смирением и всякими добродетелями.
По достижении двадцатипятилетнего возраста Михаил поступил в военную службу и начальствовал над значительным военным отрядом.
В то время поднялись войною на царство Греческое Эфиопляне и Агаряне, то есть, Арабы магометанской веры[16], и направились к столице Греческого царства. На защиту отечества выступило большое греческое войско и встретилось с многочисленными войсками агарянскими. Видя, что Эфиопляне и Агаряне превосходят силою и готовы одолеть, Греки бежали в горы и скрылись в безопасных местах.
В греческом христианском войске находился и Михаил Воин со своим отрядом. Он не испугался неприятеля, не обратился в бегство, а непрестанно укреплял и ободрял своих людей. Увидя всеобщее бегство Греков, он прослезился и, пав ниц на землю, молился Господу Богу о спасении христиан. По окончании молитвы, он со своим отрядом неудержимо устремился на неприятелей и врезался в самую средину Эфиоплян и Агарян, жестоко поражал врагов без вреда для себя и для своего отряда. В то же время на помощь христианским воинам внезапно поднялась гроза: молнии и громы поражали и устрашали врагов, так что они все обратились в бегство. С помощию Божиею, Михаил разогнал всех врагов, сам же и отряд его остались совершенно невредимыми.
Возблагодаривши Бога за дарованную победу, Михаил распустил свое войско и сам с немногими слугами отправился в обратный путь на свою родину. Во время этого путешествия совершилось следующее чудо.
Михаил остановился в одном месте[17] для отдыха. Там находилось большое озеро, из которого выходил чудовищный змей и поедал людей и скот.
Один из слуг Михаила увидал с места остановки вблизи озера дым и, наскоро взяв припасы для пищи, пошел туда, где был дым. Там он увидел девицу, которая сидела в слезах и чего-то ожидала. Слуга стал расспрашивать ее и так заслушался ее повествованием о страшном змие, что на огне пригорела та пища, варить которую он пришел. Когда слуга вернулся к своему господину, то Михаил Воин спросил его, почему он замедлил и отчего пригорела пища. Тогда слуга подробно рассказал всё, что видел и что слышал от девицы о змие.
Святый Михаил, выслушав рассказ, решил пойти туда и стал звать своих слуг, но они, убоявшись, отказались идти с своим господином. Тогда Михаил, помолившись Господу Богу и осенив лице свое крестным знамением, сел на коня и поехал к озеру, взяв только одного старейшего слугу.
Прибывши на место, он стал расспрашивать девицу, зачем она прибыла на это место.
Девица уговаривала сначала Михаила Воина удалиться, чтобы не быть съеденным чудовищным змеем, но, по настоянию святаго, рассказала об установившемся в городе обычае по очереди отдавать детей на съедение змию.
Изумленный рассказом девицы, Михаил приказал своему слуге отойти с конем и ожидать вдали, а сам пал на землю и стал молиться Господу Богу. Когда святый окончил молитву и встал, среди озера появился змий и, поднявши высоко голову и ударяя хвостом по воде, стал приближаться к берегу, раскрывши три свои пасти. Святый взял щит и меч и отсек лукавому три головы, с которыми он показался. Змий же, свернувши хвост, ударил святаго в правую щеку и левую руку и причинил ему рану. Михаил упал без сознания, но скоро очнулся и встал.
Слуга Михаила, видя такое чудо, поспешил в город и сообщил о происшедшем. Граждане вышли из города и торжественно встретили избавителя, а девицу вручили ее родителям.
И так Богу угодно было прославить Михаила Воина таким же чудом, какое совершено было древле святым Георгием Победоносцем.
После этого, дав наставление гражданам твердо держаться христианской веры, Михаил Воин продолжал свой путь и возвратился в свой дом. По прошествии недолгого времени, он с миром предал блаженную душу свою Господу.
При гробе святаго Михаила стали совершаться многие знамения и чудеса и исцеления от болезней приходивших с верою к его гробу.
Спустя много лет, во времена второго Болгарского царства, болгарский царь Калоиоанн, воюя в пределах Греческого царства, столица которого тогда занята была латинянами, занял город Потуку и решил перенести мощи святаго Михаила Воина в свою болгарскую столицу, город Тернов. Болгарский Патриарх Василий, услышав о приближении святых мощей, вышел со всем своим духовенством и гражданами навстречу святых мощей с крестным ходом, свечами и кадилами. Болгарский царь и Патриарх взяли святые мощи на свои плечи и своими руками отнесли и поставили в соборном кафедральном патриаршем храме[18].
вятый Прокопий был родом из Иерусалима. Он строго относился к своей жизни и украшал себя многими добродетелями. Назначенный на должность чтеца церкви Кесарийской[19] и имея дар разумения Писаний, Прокопий изъяснял верующим Слово Божие. Кроме сего, он занимался переводом Священного Писания на сирский язык и исцелял при жизни одержимых недугом беснования, изгоняя бесов.
Однажды, путешествуя в Скифополь, он читал Слово Божие в церквах христианских и соединял с чтением толкование. Когда о святом Прокопии услышал правитель Кесарии, то приказал схватить его как христианина. В это время было гонение на христиан[20]. Правитель Кесарийский потребовал от святаго Прокопия, чтобы он принес жертву языческим идолам и воздал поклонение четырем царям, правившим тогда в империи[21]. Но святый дерзновенно ответил на это:
— Христиане не должны почитать и поклоняться многим богам и владыкам. У нас только один Владыка, один Царь и Господь — Творец и Создатель всего.
Услышав это, правитель Кесарийский исполнился ярости на святаго и приказал мечом отсечь ему голову. Так святый Прокопий окончил земное поприще и кратким путем возведен был к Небу, получив мученический венец от Христа Бога.
вятый Менигн был родом из города Парии, Геллеспонтской области[22]. По ремеслу своему он был белильщик, занимался мытьем и чисткой одежд и холстов. Во время этих занятий при реке святый Менигн дважды слышал Голос с Неба, призывавший его на подвиг ради Имени Христова. Это было в царствование жестокого гонителя христиан Декия[23].
По приказанию царя, в городе, где проживал Менигн, было схвачено множество христиан, коих обрекли на мучение и заточили в темницу. Когда врата темницы были запечатаны и охранялись воинами, Ангел Господень явился узникам в темнице. Сняв оковы с узников, Ангел отпустил их из темницы на свободу невредимыми.
Мучители, хватившись узников и не нашедши их в темнице, спрашивали о них у стражников, но и воины ничего не могли сказать, так как ворота оставались запечатанными. Язычники пришли в смущение, а от воинов распространилась по городу весть, что Иисус Назорей ночью, пришедши в темницу, вывел заключенных. Язычники, ослепленные злобою, разыскивали христиан. Верующие же, укрепляемые бывшим им знамением, готовились с радостию к страданиям.
Святый Менигн, слыша этот рассказ от воинов, воспылал ревностною любовию ко Христу и вспомнил о Небесном Голосе, звавшем его на подвиг. Недолго раздумывая, он роздал заказчикам данные ему для мытья одежды и объявил себя последователем Христовым. Он разорвал указ нечестивого царя Декия, повелевавший предавать мукам и смерти всех христиан, если они после убеждений не отрекутся от Христа. После сего Менигн был схвачен и представлен властям. Судья приговорил отрезать персты его, разодравшие царский указ. Когда отрубили ему пальцы, то из них вытекла не кровь, а молоко. После сего мученика стали уговаривать принести жертву идолам, чтобы избежать ему дальнейших мук и смерти. Но святый мужественно исповедал Христа. Тогда мучитель приказал без милосердия бить его и мучить. Он был повержен на землю сильными ударами палачей, потом повешен на дереве и строган железом. Однако это не ослабило ревности исповедника Христова. Тогда его сняли с дерева и отсекли главу. В это время из уст святаго вылетела к Небу чистая горлица. Так, повинуясь небесному призыву, святый Менигн совершил свой подвиг за Христа, и душа его отлетела к Небу, чтобы приять от Господа мученический венец.
Христиане после кончины святаго тайно ночью пришли на место его мучений и взяли тело его. А глава его, оставленная на месте, обретена была после одним христианином. Святый мученик явился в видении сему христианину, который после видения нашел главу святаго, по указанию яркой звезды, сиявшей над ней.
_-_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_17.png)
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%9F.png){kind=small}
реподобный Агавва был родом измаильтянин. Оставив свое отечество, родителей и богатства, он последовал за одним иноком, от которого принял монашеский образ. Наставник святаго Агаввы отправился вместе с ним к великому подвижнику Евсевию: у него святый Агавва научился пребывать долгое время в молитвенном бодрствовании. По смерти блаженного Евсевия святый Агавва остался в его келлии и там прожил 38 лет. Он никогда не надевал обуви, на чреслах носил тяжелые вериги; пищею ему служило сочиво, разведенное в воде. В продолжение дня и ночи он бо́льшее время проводил стоя и на коленах и совершая служебные молитвословия Всевышнему. От сидения он совершенно отказался: его никто и никогда не видал сидящим. Как подвижник, он представлял пример мудролюбия и послушания. Скончав в таких подвигах свое житие, он с миром почил о Господе[24].
В тот же день память святаго благоверного князя Михаила Тверского.
_-_%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B0_55.png)
- ↑ Имя Кикилия есть переделка римского имени Цецилия, которое означает слепая.
- ↑ Псал. 118, ст. 80. Ѡ҆правда́нїѧ бж҃їи — закон Божий, заповеди Божии.
- ↑ Аппиева дорога вела из Рима в южную Италию; названа по имени строителя, некоего Аппия Клавдия Слепого в IV веке до Р. Хр.; остатки ее сохранились доныне.
- ↑ Посл. к Ефес., гл. 4, ст. 5—6.
- ↑ Юпитер — главный языческий бог Римлян.
- ↑ Феникс — баснословная птица древности. По верованию древних народов (египтян), птица эта (одна во всем мире) чрез каждые 500 лет сама себя сжигала и вновь возрождалась из пепла. О ней упоминают и некоторые христианские писатели, напр., св. Климент Римский, св. Кирилл Иерусалимский и другие, которые в языческом сказании о ней видели доказательство того, что у язычников была вера в возможность воскресения тела. На древних христианских памятниках можно встретить изображение феникса как образ бессмертия.
- ↑ Ср.: 2 Посл. к Тим., гл. 4, ст. 8.
- ↑ К Филимону написано Ап. Павлом одно из его посланий (в 63 г.).
- ↑ Император Нерон, известный своею бесчеловечною жестокостью, царствовал с 54 по 68 год.
- ↑ Колоссы — город в малоазийской области Фригии, находившейся в западной части полуострова; в средние века город этот переименован был в Хоны (теперь Хонас или Конус). К жителям Колосс Апостол Павел написал послание. Город этот известен в истории церкви чудом Архистратига Михаила (см. Минею-Четью под 6 сентября).
- ↑ Житохранитель — начальник над запасами хлеба, принадлежащими какому-либо городу, области или государству. Ефес — один из знаменитейших городов древней Малой Азии, на западном берегу полуострова. К жителям его Апостол Павел, который проповедывал там Евангелие, написал Послание.
- ↑ Память сих святых празднуется еще 19 февраля.
- ↑ Житие изложено на основании во-первых, славянского синаксарного сказания, древние тексты коего были изданы преосвященным архиепископом Филаретом и академиком А. Н. Веселовским; то же сказание с некоторыми отличиями вошло в печатный славянский Пролог; во-вторых — Похвального слова Михаилу Воину, написанного Евфимием, Патриархом Терновским (1375—1393), и изданного в числе творений Евфимия г. Калужницким в Вене в 1901 году.
- ↑ Византийский император Михаил III умер в 867 году.
- ↑ Полагают, что это нынешний Батак, в пределах города Пловдива, или Филиппополя.
- ↑ Вероятно, разумеется здесь война императора Михаила III с Арабами в 865 г.
- ↑ Место чуда со змеем в печатном Прологе названо Раифским, и преосвящ. Филарет полагает, что здесь разумеется известная Раифская пустыня в двух днях пути от Синая. Но в рукописных древних житиях говорится не о Раифском месте, а Стыранском, или Тиранском. Может быть, под «Тиранским местом» разумеется, по мнению акад. Веселовского, Тиранна, город и область близ Дураццо и Алессио на Балканском полуострове близ Адриатического моря.
- ↑ В XIV в. при последнем Терновском Патриархе Евфимии, составившем святому Михаилу похвальное слово, мощи почивали в Тернове в патриаршем соборном храме. В начале XIX столетия они перенесены в Валахию.
- ↑ Здесь разумеется Кесария Палестинская — город на восточном берегу Средиземного моря; по разрушении Иерусалима (в 79 г.), была главным городом Палестины и местопребыванием епископа, которому подчинен был некоторое время и Иерусалим. Впоследствии Кесария была разрушена и ныне представляет совершенную пустыню с грудами развалин.
- ↑ При императоре Диоклетиане (294—305 гг.).
- ↑ Император Диоклетиан разделил власть над империей с Максимианом, которому уступил восточную половину. При этом каждый император имел своего соправителя: Диоклетиан имел соправителем Максимиана Галерия, который по смерти Диоклетиана стал императором Востока; а на Западе империи правил Максимиан Геркул с Констанцием Хлором. Таким образом, во время мученичества святаго Прокопия в 303 году, были четыре правителя в Империи. А цари почитались язычниками наравне с богами и в честь их ставились жертвенники и статуи и им приносили жертвы. Этому заблуждению язычников и не хотел послужить мученик Прокопий.
- ↑ Геллеспонт — северная область Малой Азии, по берегу Черного моря.
- ↑ Декий — Римский император, царствовал с 249 по 251 г.
- ↑ Время подвигов и преставления преподобного Агаввы относят к V в.