Жизнь русского человека (Азов)

Жизнь русского человека
автор Владимир Александрович Азов
Опубл.: 1911. Источник: az.lib.ru • (Представление в 5-ти неприятностях, с прологом).

Владимир Азов.

править

Жизнь русского человека

править
(Представление в 5-ти неприятностях, с прологом).

Пролог.

править
НЕКТО В МУНДИРЕ.

Слушайте вы, пришедшие сюда с разрешения начальства! Сейчас перед вами пройдет жизнь Русского человека, с ее неприятным началом и противным концом. Под надзором полиции протечет жизнь Русского человека и, на основании железных положений об усиленной охране, свершит он круг предначертаний начальства.

Рождение Русского человека.

править

— Вот родился еще один Русский человек.

— Наверное, это будет мальчик.

— Я хочу, чтоб он был инженером.

— Инженеров часто убивают.

— Меньшиковы часто пишут на инженеров доносы.

— Лучше пусть он будет редактором большой газеты.

— Редакторов часто сажают в тюрьму.

— Зачем рождается Русский человек? Разве он не чувствует, что положение об усиленной охране еще не отменено?

— Он ничего не чувствует.

— А когда вырастет, станет жаловаться: «Зачем, — скажет, — меня мать родила»!

— Меньшикова тоже мать родила?

— Конечно.

— И Крушевана?

— Разумеется.

— Странно!

— Может быть, он сделается беллетристом.

— Я не хочу, чтобы он был порнографом.

— Кажется, пришел доктор.

— Нет, это пришел околоточный надзиратель: он увидел освещенные окна и подумал, что здесь неразрешенное собрание.

— Может быть, он пришел за праздничными?

— Ему запрещено теперь принимать праздничные.

— А правда ли, что в Москве он принимал по будням?

— Да, но не менее 20-ти тысяч.

— Кажется, закричала наша роженица?

— Нет, это закричал на улице еврей.

— Разве его опять бьют?

— Да, он опять вызвал народное негодование.

— Как наша бедная роженица мучается.

— Родить ребенка — не то, что родить законопроект.

— Кажется, пришел, наконец, доктор.

— Нет, это пришел секундант.

— Разве кто-нибудь кого-нибудь оскорбил?

— Нет, но он пришел на всякий случай.

— Надо сказать ему, чтобы он зашел наведаться завтра.

— Какой ужасный треск: должно быть, это кухарка мелет кофе.

— Нет, это Марков 2-й бьет себя в грудь и говорит о любви к родине.

— Как ей трудно родить!

— Смотрите, какая огромная толпа: должно быть, это процессия безработных.

— Нет, это процессия недоставших билеты в Художественный театр.

(Раздается крик роженицы).

— Наконец-то закричала наша роженица… теперь она скоро родит.

— Какой у нее противный голос.

— Противнее, чем у г. Валишевского.

— Господи, как томительно ожидание!

— Хотите почитать газету?

— Я хожу в баню только на дворянскую половину, в трактир — только в дворянское отделение, и читаю только дворянскую газету.

— Скоро начнет издаваться дворянская газета. Говорят, она будет выходить с красным околышем.

— Как мне жаль кн. Мещерского!

— А мне Глинку-Янчевского.

— Разве дворяне поедают дворян?

— Молодые и голодные всегда поедают старых и сытых.

— Говорят, крестьяне опять хотят голодать.

— Русский народ консервативен по природе и крепко держится своих привычек.

— Как ей трудно родить! Надо будет послать ее после родов в Ялту.

— Разве генерал Думбадзе уже назначен на Кавказ?

— Нет, он еще пишет письма в редакции газет.

(Снова крик роженицы).
НЕКТО В МУНДИРЕ.

— Тише! Русский человек родился! Надо дать знать паспортисту в участок.

Картина вторая.
Молодость и бедность.

править
СОСЕДИ.

— У него в комнате одни книжки да тетрадки.

— А иконы не видать.

— Вишь, колбаса на окне: постом скоромное лопают.

— А по ночам читают. Я сама видела: другой раз до свету за книжкой сидят.

— Ясное дело — сицилисты.

— Надо бы заявить околоточному надзирателю.

— Не венчанные живут.

— И чего это дворники смотрят.

— Идут!

(Соседи бросаются врассыпную.
Входят Русский человек и жена Русского человека).

— Ну, что, получил работу?

— Где ее достать? Без свидетельства о благонадежности никуда не принимают.

— Чем же мы заплатим за комнату?

— Вот обещал один приятель достать переписку.

— С твоими способностями корпеть над перепиской!

— Что же делать, если цензор систематически не пропускает моих статей!

— Лучше уж поискать физического труда.

— Полиция не любит, когда интеллигенты занимаются физическим трудом. Меня могут выслать.

— Что ж нам — помирать с голоду?

— На завтра мне обещали чек в бесплатную студенческую столовую. Суп я съем, а мясо заверну в бумажку и принесу тебе.

— Неужели так всю жизнь?

— О, мы еще поборемся! Ведь я молод, силен, образован, кажется, даровит.

— Ты — талант!

— Ну, вот видишь! Неужели мы не победим! Ты будешь моим оруженосцем в борьбе, которую я начну. Сюда, ко мне, мой верный оруженосец! Где мой меч? Выходи, трусливый, низкий враг! Побренчим щитами, позвеним мечами! Вперед, мой оруженосец! За свободу! За право! За народ!

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Жалкий человек! Он и не подозревает, что уже больше недели два шпика следуют за ним по пятам, куда бы он ни пошел, что выехала уже из депо карета, и что не пройдет и часу, как она остановится перед его крыльцом. Слепой, он не знает, что для него приготовлена уже камера в доме предварительного заключения.

Картина третья.
Бал у Русского человека.

править

— По какому случаю бал у Русского человека?

— Он празднует открытие первой Думы и пьет со своими друзьями за новый строй.

— Как пышно, как богато, как светло у Русского человека!

— О, да, он последний грош поставил ребром.

— Его выбрали огромным большинством?

— Единогласно! Мудрено ли? Он столько жертв принес народу, так много выстрадал за народ…

— Как счастлив Русский человек. Он думает, что наступил конец произволу.

— А как счастлива его жена. Она думает, что прошлое погибло безвозвратно.

— Кто это вокруг Русского человека? Такие симпатичные?

— Это его друзья. Они также боролись за свободу.

— А эти кто? Такие противные?

— Это его враги. Они всеми силами отстаивали произвол.

— Какие они робкие! Как униженно они держатся, как раболепствуют они перед Русским человеком.

— Их дело проиграно навсегда!

— Какие пышные свободы!

— Как светло у Русского человека.

— Посмотрите на его врагов. Как они притихли!

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Празднует и веселится Русский человек. Жалкий, он не знает, что Дума будет распущена, и что враги его выше прежнего поднимут головы.

Картина четвертая.
Несчастье Русского человека.

править

— Вот мои игрушки. Боже, в каком виде эти бедные игрушки! Вот Конституция. Что же это ты, Конституция? А это что? Неужели это Неприкосновенность личности? Вот так Неприкосновенность личности: вся пакля вышла наружу, а пружины сломаны. Боже мой, в каком ты ужасном виде. Свобода печати… Жена, помнишь ли ты, какая она была новенькая — Свобода печати?

— Она была прекрасна. Ты любил ее больше всех остальных игрушек. Ты любовался ею по целым часам.

— Во что она превратилась…

— Но больше всего мне жаль Конституции.

— Что это там в углу, жена?

— Это Хулиганство.

— А это, там… что это ползет? Что это пресмыкается?

— Это Реакция.

— А вот Порнография…

— Вот Черная сотня…

— Как загажен наш светлый дом…

— В нем было так прекрасно, так пышно… Где друзья мои?

— Они далече…

— А враги мои?

— Они поднялись и низвергли тебя.

— О, я еще поборюсь… еще цел мой щит, еще цел мой меч, при мне еще мой верный оруженосец… Эй вы, черные, мрачные силы! Выходите на бой! Будет вам прятаться! В открытую сразимся, в честном бою… А, вы предпочитаете жалить исподтишка! Вы избегаете честной борьбы? Мечу вы предпочитаете ложь и клевету? Проклинаю вас, черные силы!..

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Жалкий человек. Он лбом хочет прошибить стену, не замечая, что дни его уже сочтены. Силен мрак, окруживший его; тесно кольцо, охватившее его. Не рассеять ему этого мрака, не вырваться ему из этого кольца… Слепой, он и не подозревает, что в другом городе, в только что вышедшем листке, напечатано уже известие о его смерти и помещен уже его некролог.

Картина пятая.
Кладбище.

править

— Жил-жил Русский человек, да и умер.

— Он нажил себе в ссылке болезнь, которая и свела его в могилу.

— Он оставил книгу.

— Ее конфисковали.

— Отчего нет его жены?

— Она не имеет здесь права жительства…

— Где его сын?

— Его по ошибке задержали в Белоострове.

НЕКТО В МУНДИРЕ.

— Расходитесь, господа! Прошу расходиться! Нельзя произносить никаких речей над могилою Русского человека.


Отдел "Из репертуара кабарэ «Конституция»

Влад. Азов. Цветные стекла. Сатирические рассказы. Библиотека «Сатирикона». СПб.: Издание М. Г. Корнфельда. Типография журнала «Сатирикон» М. Г. Корнфельда, 1911.