Жена австрийца (Берше; Ковалевский)

Жена австрийца (Отрывок)
автор Джованни Берше, пер. Павел Михайлович Ковалевский
Оригинал: итальянский, опубл.: 1824. — Источник: az.lib.ru

Итальянская поэзия XIII—XIX вв. в русских переводах: Сборник

М.: Радуга, 1992.

Перевод П. Ковалевского

ДЖОВАННИ БЕРШЕ

править
ЖЕНА АВСТРИЙЦА
(Отрывок)

Она одинока в веселом собраньи

И взора не смеет поднять на подруг,

От страха, что встретит одно порицанье,

Насмешки и строгие взоры вокруг.

А те же как прежде затеи и пляски,

Но руку никто не протянет уж ей,

И льстивые речи исполнены ласки —

Лишь нет для нее этих льстивых речей.

Ребенок цветущий, что розан весенний,

К отверженной всеми один прибежал

И, к матери бедной вскочив на колени,

С ресницы слезу поцелуями снял.

Безмолвно проходят пред милым дитятей,

Его не похвалит внимательный свет:

Ни детских забав, ни раскрытых объятий

Ему, как привета для матери, нет.

Но если сторонний вдруг спросит неловко:

«Кто эта, прильнувшая нежной щекой

К курчавой и русой ребячьей головке,

С такою покорной и тихой тоской?» —

Сто уст ему разом ответят, бледнея —

Сто уст, и их речь будет злобы полна:

«Жена она общего всем нам злодея —

Жена человека чужого она!»

В театре, на пире, пред Богом во храме,

Пред Богом, прощенье дарующим всем, —

В толпе, сторожимой шпионов ушами, —

Вопль кары народной не сдержан ничем!

И встречены всюду одним восклицаньем

Ее ненавистные взору черты:

«Проклятье тебе! итальянским лобзаньем

Солдата-австрийца счастливила ты!»

Она одинока. Но дней сиротливых

Биением сердца часы сочтены,

И полно оно ожиданий счастливых:

Вот муж из далекой придет стороны…

Неправда! Разбитое сердце не знает

Давно отлетевшего вздоха любви:

Иная забота его занимает,

Иное тревожное чувство в крови.

«За что Ты мне, Боже, послал наказанье

(Твердит она в мраке бессонных ночей),

Когда допустил за чужое лобзанье

Меня позабыть об отчизне моей?

Не я ли была ее дочерью милой?

Моя ли не в радостях юность цвела?

И что ж? этой родине я изменила,

Пред нею и братьями я солгала;

От общих страданий и мук отказалась,

Отвергла их стоны, как будто чужих,

Тиранам Италии я улыбалась,

Я гостьей сидела на пире у них.

Презренная! ты из стыда и позора

Сама одеянье соткала себе:

Останься ж в нем вечным предметом укора —

Не снять его плачем бесплодным тебе.

Любви непреступной святая награда —

Невинный младенец, на стыд осужден,

Отвержен и проклят, как блудное чадо,

Чужой тому краю, в котором рожден.

Теперь он на груди у матери прячет

Обиду, которой не в силах понять;

А позже узнает он, что она значит —

И, может быть, сам оскорбит свою мать…

И если случится, что узел неволи

Отыщут изнывшие люди в цепях,

И в сердце у трусов, для доблестной доли,

Воскреснет сознание силы в руках, —

К какому народу пристану, с судьбою

Кого я в сердечный союз заключу,

О ком к небесам обращуся с мольбою,

Чье знамя победным узреть захочу?

Сестра и гражданка, и мать, и супруга,

Иду я особо колючей тропой;

Я в тернье вошла из цветущего круга

И с болью ступаю дрожащей стопой…

Презренная! ты из стыда и позора

Сама одеянье соткала себе:

Останься ж в нем вечным предметом укора —

Не снять его плачем бесплодным тебе…»