Еще нѣсколько словъ о Серальской Библіотекѣ[1]
Въ Сѣверныхъ цвѣтахъ на 1825 годъ (стр. 162—165) было помѣщено извѣстіе о Серальской Библіотекѣ, почерпнутое мною въ Константинополѣ изъ достовѣрнаго источника. Я разсказалъ, по какому случаю Скарлать Караджа, дѣдъ бывшаго Господаря Валахскаго, осмотрѣлъ уцѣлѣвшія въ оной Греческія и Латинскія рукописи, и нашелъ, что въ числѣ ихъ нѣтъ ни одного сочиненія древняго, которое не было бы уже извѣстно.
Издатель Болонскаго всеобщаго Бюллетеня, желая увѣриться въ истинѣ сообщеннаго мною свѣдѣнія, обратился къ сыну Господаря, Константину Караджѣ, и напечаталъ въ своемъ журналѣ (Іюль 1825) его возраженіе. Московскій Телеграфъ (№ 23, стр. 314—317) передалъ оное Русскимъ читателямъ.
Мое положеніе затруднительно. Я долженъ, для своего оправданія, спорить съ правнукомъ самого Скарлата, утверждающимъ, что его предокъ никогда не бывалъ въ семъ книгохранилищѣ. Мы оба не имѣемъ и не можемъ имѣть точныхъ доказательствъ: даже въ Сералѣ мы конечно не нашли бы слѣдовъ помянутаго посѣщенія. Люди безпристрастные не потребуютъ отъ меня свидѣтельствъ подъ присягою изъ такой земли, гдѣ часто самое невидное знакомство съ Европейцомъ вмѣняется Греку въ преступленіе. Они не отвергнутъ правдоподобій, за недостаткомъ ясныхъ доводовъ, и только спросятъ: былъ ля я въ состояніи судить о достовѣрности того источника, на который ссылаюсь?
Бейзаде Константинъ Караджа весьма учтиво называетъ мое извѣстіе[2] «сказкою, нe имѣющею тѣни истины, и выдуманною, по старому обычаю, какимъ нибудь путешественникомъ»; а вслѣдъ за тѣмъ говоритъ о легковѣрныхъ, «которые, не зная языка и на короткое время останавливаясь въ странѣ, гдѣ все для нихъ ново, принуждены повторять нелѣпости, какія тамъ услышатъ.» Одно заключеніе противорѣчитъ другому; но молодый нашъ критикъ не заботится о такой мелочи.
Онъ не зналъ моего имени; но слышалъ человѣка, разсказывающаго подробности о собственномъ его семействѣ за 50 или 60 лѣтъ — подробности, отчасти имъ самимъ подтверждаемыя. Слѣдовательно ему не льзя было принять меня за минутнаго гостя въ его отчизнѣ, принужденнаго повторять нелѣпости.
Находясь нѣсколько лѣтъ сряду въ Константинополѣ при Россійскомъ Посольствѣ, и потомъ путешествуя по Греціи, я вездѣ навѣдывался усердно о древнихъ рукописяхъ, въ надеждѣ, что какой нибудь счастливый случай поможетъ мнѣ отыскать всего Тита-Ливія и Діодора, или утраченныя Анѳологіи Мелеагра, Филиппа Ѳсесалоникскаго, Агаѳія… Особливо желалъ я имѣть понятіе о Серальской Библіотекѣ, вообще для Христіанъ неприступной, и просилъ въ 1817 году содѣйствія А. А. Фонтона, бывшаго тогда первымъ нашимъ Драгоманомъ. Онъ распрашивалъ нарочно многихъ Турковъ и Болгаръ Греческихъ, и наконецъ узналъ отъ одного изъ послѣднихъ о случившемся съ Караджею.
Г. Фонтонъ, по мѣсту своему и по долговременной опытности, могъ судить, лучше иныхъ жителей Фанаря, вѣроятны ли сіи подробности? Его знакомецъ былъ человѣкъ свѣдущій и правдивый[3]; главныя обстоятельства сей повѣсти, какъ-то, болѣзнь и опасенія Мустафы III на счетъ отравы, особенное его благоволеніе къ обоимъ Караджамъ, ихъ познанія въ медицинѣ и свободный доступъ въ Сераль, были давно извѣстны. Скарлатъ пользовался даже въ дѣлахъ государственныхъ довѣренностію Султана и помогалъ ему въ любимомъ его занятіи: въ астрологическихъ исчисленіяхъ. Должно ли, послѣ того, называть нелепостію дошедніес до насъ преданіе, что сему хитрому Греку удалось проникнуть и въ Серальское книгохранилище, подъ видомъ исканія записокъ о древнихъ лекарствахъ противъ яда?
Нашъ критикъ, кажется, обреченъ судьбою на противорѣчія. Онъ говоритъ сперва, что, сколько ему извѣстно, ни одинъ Христіанинъ никогда не былъ въ сей библіотекѣ, — а потомъ, что «Генералъ Себастіани, испросивъ дозволеніе осмотрѣть оную, получилъ въ подарокъ географію Птоломееву и харатейный списокъ Ветхаго и Новаго Завѣта»… Спрашиваю; если, по словамъ К. К., было дано сіе дозволеніе иностранному Послу, то не уже ли бы отказали въ томъ любимцу Султанскому, для спасенія жизни самого Государя?
Генералъ Себастіани осматривалъ Сераль незадолго до начатія послѣдней войны съ Россіею, въ то время, когда Селимъ III и его харемъ жили въ Бешикташѣ. Вотъ, что я слышалъ отъ Г. Ст. Сов. Влангали, находившагося при Драгоманѣ Порты Кн. Каллимахи, коему поручено было сопровождать Посла при семъ посѣщеніи.
На внутреннемъ дворѣ, за вратами блаженства (Бабъ-усь-сеадетъ), рядъ большихъ комнатъ заключаетъ въ себѣ драгоцѣнности, издревле собираемыя Оттоманскими Государями. Тамъ хранится оружіе разныхъ Султановъ, множество рѣдкихъ книгъ Арабскихъ, Персидскихъ и Турецкихъ[4]; рукописи Греческія и сокровища, доставшіяся Могаммеду II при взятіи Царяграда — даже части мощей и цѣлыя тѣла святыхъ, въ серебряныхъ вызолоченыхъ ракахъ и въ украшенныхъ алмазами ковчегахъ, предъ коими горятъ день и ночь лампады и свѣчи[5]. Г. Влангали былъ прежде, по особенному случаю, во всѣхъ сихъ отдѣленіяхъ; но не могъ ни до чего дотрогиваться, ибо Турки боятся навлечь бѣдствія на Имперію, если позволятъ невѣрнымъ разбирать оныя древности. Ему издали показывали и то святилище, въ коемъ Хассъ-одалы стрегутъ Хыркаи-шерифъ и Санджаги-шерифъ, т. е. ризу и знамя Пророка[6]. Генералъ Себастіани видѣлъ мимоходомъ внутреннія комнаты, сады, оружейныя и восточную Библіотеку; но не былъ тамъ, гдѣ лежатъ мощи и Греческія рукописи. Впрочемъ, судя по отличному къ нему уваженію Султана Селима (особливо послѣ неудачнаго появленія Англійскаго флота въ Мраморномъ морѣ), легко станется, что онъ вторично входилъ въ Сераль и получилъ въ подарокъ нѣсколько книгъ: тѣмъ еще не доказывается, чтобы онъ самъ выбиралъ ихъ.
Критикъ продолжаетъ: «въ Константинополѣ люди, болѣе другихъ знающіе внутренность Сераля, полагаютъ, что тамошняя Библіотека состоитъ изъ небольшаго количества учебныхъ книгъ Греческихъ, Латинскихъ и Арабскихъ, изъ нѣсколькихъ старинныхъ медицинскихъ книгъ, на Латинскомъ языкѣ, и что въ ней нѣтъ ни одного классическаго творенія.» Трудно говорить о семъ утвердительно, если подлинно ни одинъ Христіанинъ не бывалъ въ Библіотекѣ; Турки же не учатся Европейскимъ языкамъ и не станутъ рыться въ пыли и гнили, дабы удовлетворить любопытство Гяуровъ. Но я готовъ допустить сіе заключеніе, и желаю только знать: въ чемъ К. К. со мною споритъ? Отвергаемое имъ приключеніе его предка есть обстоятельство совсѣмъ постороннее, было сообщено единственно для показанія, отъ кого могли узнать, что въ Сералѣ нѣтъ Греческихъ и Латинскихъ рукописей, важныхъ и донынѣ неизвѣстныхъ. Тоже самое и почти въ тѣхъ же словахъ утверждаетъ нашъ Бейзаде, хотя началъ было говоришь о сказкахъ и нелѣпостяхъ… Не похожъ ли онъ на того Ирландца, который въ богословскомъ преніи отвѣчалъ своему противнику; «твое предложеніе справедливо, и вотъ какъ я его оспориваю!»
Скажу наконецъ, что Италіанскій журналистъ напрасно обратился съ своимъ запросомъ къ молодому человѣку, выѣхавшему изъ Константинополя въ 1812 году почти ребенкомъ и могущему судить о настоящемъ дѣлѣ по однимъ слухамъ, а не къ отцу его, Господарю Іоанну. Мнѣніе сего опытнаго старца было бы гораздо убѣдительнѣе для всѣхъ читателей — и для меня самого.
Примѣчанія
- ↑ Доставлено издателю при слѣдующей запискѣ: «Въ попавшейся мнѣ случайно 23 книжкѣ Московскаго Телеграфа 1825 г., увидѣлъ я возраженіе на помѣщенную въ прошлогоднихъ Сѣверныхъ цвѣтахъ мою статью о Серальской Библіотекѣ. Считаю долгомъ оправдаться и на сей разъ подписалъ свое имя. Благодарю искренно г. издателя Моск. Телеграфа за его доброе мнѣніе, и прошу извиненія въ томъ, что печатаю свой отвѣтъ не въ его журналѣ».
- ↑ Не имѣя у себя Италіанскаго подлинника, я долженъ положиться на вѣрность перевода въ Моск. Телеграфѣ и буду выписывать его точныя слова.
- ↑ Прибавлю еще, что сей Грекъ служилъ нѣкогда при Драгоманѣ Порты, и что его отецъ былъ коротко знакомъ съ Господаремъ Іоанномь Караджею.
- ↑ А не однѣ учебныя Арабскія книги, какъ думаетъ К. К. (см. ниже). Ассимъ-Эфенди, переводившій на Турецкій языкъ словарь Камусъ, доставалъ оттуда многія важныя рукописи. Мураджа д’Оссонъ (Tableau de l’Emp. Othom, t. II. р. 493) говоритъ, что въ Сералѣ есть двѣ восточныя Библіотеки, одна Ахмеда III, а другая Мустафы III, содержавшія въ его время болѣе 15 тысячь томовъ.
- ↑ Не смотря на свою ненависть къ Христіанамъ, Мусульмане чтятъ многихъ нашихъ святыхъ. Въ Салоникѣ могила Великомученика Димитрія находится внутри одной изъ главныхъ мечетей и обставлена неугасающими лампадами. Славный Капуданъ-Паша, Гази-Хассанъ, возилъ всегда съ собою десницу Іоанна Крестителя, отнятую у какого-то Аѳонскаго монаха, и имѣлъ къ ней особую вѣру; по смерти его сія святыня была нѣсколько времени въ Сералѣ, гдѣ Кн. А. Каллимали, отецъ Господаря Скарлата, видѣлъ ее въ богатомъ ковчегѣ съ Греческою надписью: ἄυτη ὲστὶν ἡ χεῖρ ἡ ἄψασα κορυφῆς τοῦ δεσπὀτοῦ — сія есть рука, прикоснувшаяся верху владычню (см. службу 5 Января).
- ↑ Въ семъ мѣстѣ каждый Султанъ, при восшествіи на престолъ, совершаетъ первую свою молитву и принимаетъ поздравленія отъ придворныхъ. Туда входятъ съ нимъ однажды въ годъ (15 Рамазана) Садразамъ и Шейхъ-уль-Исламъ (Верховный Везирь и Муфти), съ первѣйшими государственными сановниками, снимаютъ покрывала съ ризы Могаммедовой, цѣлуютъ ея край и обмакиваютъ оный въ воду, которая потомъ разсылается, какъ святыня, къ Принцамъ крови, въ харемъ Султанскій и ко всѣмъ присутствовавшимъ при семъ обрядѣ.
