Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015
ЕРАЛАШ править
Странное и удивительное время, когда писателю почти не приходится прибегать к помощи фантазии, не приходится выдумывать…
Рыба, вылавливаемая сим опытным ловцом из бурного океана жизни, уже изжарена в океане и из ротика даже торчит кусок лимона…
Положи на блюдо, выдави лимон и кушай.
Все готово и без тебя.
Иногда так хочется прикрасить какой-нибудь факт, так хочется «обработать» его острым, сверкающим ножом художественного вымысла, но не стоит — жизнь сама украсила, сама обработала.
Мне бы никогда и не пришел в голову тот разговор, который в действительности велся недавно в мастерской сапожника между самим сапожником и зашедшим к нему по делу артистом бывших императорских театров — N.
— Послушайте, дорогой мой, — сказал артист императорских театров. — Я зашел к вам по очень важному делу: скажите, в какой срок можно хорошо научиться шить ботинки?
— А вам зачем?
— Да вот, хочу выучиться, зарабатывать деньги буду.
— Это долго, учиться-то. Не меньше шести месяцев. Будет ли у вас столько времени?.. Вы чем же, вообще, занимаетесь?
— Я артист императорских театров N…
— Да что вы говорите?! Как же, я знаю вас, большой поклонник вашей игры… Я сам иногда… Меня очень тянет к театру. Кстати, послушайте: вы не возьметесь ли учить меня драматическому искусству?
Актер немного опешил:
— Да вам зачем?!
— Для души хочу. Скучно так. И зарабатываю я много, а все скучно. Очень к театру тянет.
— Гм… А мне, знаете ли, скоро есть будет нечего. Вот и хочу по сапожному делу пойти.
— И прекрасно. Вы учите меня, а я вас.
И тут же это странное условие было заключено. Факт!
Пройдет еще полгода, и все артисты императорских театров будут шить сапоги, а на сцене заиграют сапожники.
Разговор в аптекарском магазине:
— Слушайте, у вас случайно нет коленкору для подкладки?
— Что вы! У нас же аптекарский магазин. Ботинки продаем, пуговицы, сухое варенье, а коленкором не торгуем. Это вы спросите рядом в гастрономическом магазине.
— Я и спрашивал там. А они говорят: вата есть и принадлежности для упряжи.
— Ну, да. Это в левом от нас. А в правом, тоже гастрономическом, найдете и коленкор, и крепдешин. Это недалеко от нас. Как раз около мануфактурного магазина, где торгуют пирожками с повидлом, напротив обувного, еще там в окне выставлена большая кукла. Еще хозяин магазина — бывший сенатор.
— Как сенатор?!
— А так; он раньше с одной шансонетной певицей комиссионный магазин держал. А потом разошлись: шансонетная певица книжную лавку открыла, камни для зажигалок продает, а сенатор — обувной магазин. Впрочем, он сейчас продает дело одному профессору каллиграфии, и будет возить по Крыму в компании с мыльным фабрикантом известного певца интимных песенок, бывшего директора общества взаимного кредита.
— Вот скажите, вы так хорошо все и всех знаете, посоветуйте мне: кому бы выгоднее всего продать бриллиантовое кольцо?
— Самое лучшее — тут за углом кривой однорукий нищий стоит. Предложите ему — он даст больше, чем в магазинах.
— Как — нищий?
— Вы не удивляйтесь, нужно же как-нибудь жить! Нищенством теперь много ли заработаешь — десять-двенадцать тысяч в месяц… Вот и приходится халтурить на бриллиантах. У вас нет ли случайно пуделя?
— Нет, а что?
— Управляющий имениями князя Долгорукого замечательно пуделей стрижет. Просил рекомендовать.
Ах, как неприятно опытному безработному повару вытаскивать из океана уже готовую жареную рыбу даже с лимончиком в ротике.
КОММЕНТАРИИ править
Впервые: Юг, 1920, 26 февраля, № 173. Печатается по тексту газеты.
…у вас случайно нет коленкору для подкладки? — Коленкор (франц.) — легкая жесткая гладкокрашенная или отбеленная хлопчатобумажная ткань, лощенная, полотняного переплетения.