Эмбрион (דנוע). — По вопросу ο правоспособности человеческого существа в период от его зарождения до появления на свет сохранилось древнее юридическое правило, приписываемое дуумвирам Шемайе и Абталиону (ок. 50 лет до Р. Хр.). На большую древность указывает и характерный сжатый стиль правила. Для понимания его необходимо принять во внимание следующее. Рабы священника, считаясь членами его семьи, пользуются правом есть сакральный хлеб (возношение) наравне со своим господином. Если жена священника после его смерти остается беременной, то рабы, как часть наследственной массы, переходят в собственность Э.; они уже являются имуществом того существа, которое должно родиться (среди прочих детей наследников). Правило это и провозглашает, что наличность Э. как унаследовавшего или соунаследовавшего этих рабов, лишает их права на возношение, так как он рассматривается как новый субъект прав, но еще не получивший привилегий священника, и потому, хотя в день рождения он станет священником и его рабы получат право на употребление в пищу возношения, но пока он еще этого права не дает. С другой стороны, если дочь священника вышла замуж за мирянина и он умер без детей, то жена, вернувшись в дом отца, получает, согласно Чис., 22, 13, право есть возношение; если же она была беременна от своего мужа мирянина, то лишается этого права. Старинное изречение гласит: רנועה ליכאמ וניאו לסופ (Иеб., VII, 3). — «Зародыш лишает прав на употребление сакральной пищи, но никогда никого не наделяет подобными правами». — Вывод из него тот, что Э. признавался в качестве правоспособного лица, в качестве наследника, но не пользовался преимуществами священнического звания. Другой, может быть, несколько менее древний текст Мишны гласил: «ребенок со дня рождения может быть наследником и наследодателем» (Нид., V, 3). Гемара и исследователи усматривают в этих текстах противоречие. Между тем, этот второй отрывок, судя по контексту и общему смыслу, вовсе не дает основания для вывода, что только после рождения человек получает наследственные права, a до этого нет: отрывок перечисляет лишь те отношения, в которых человек уже со дня рождения, еще до наступления половой зрелости уже рассматривается в ритуальных и юридических вопросах как вполне правоспособная личность. Наконец, третий отрывок Мишны (Б. Б. IX, 2) удостоверяет, что дарение отца в пользу зародыша имеет юридическую силу. Таким образом, Мишна наделяет Э. правом наследования (которое по Талмуду происходит ipso jure, без особого действия наследника) и правом приобретать дарения, правда, только от отца. Позднейшие законоучители 3 в. вновь рассматривают этот вопрос. На точке зрения ясно формулированных в Мишне правил остается р. Иоханан. Самуил и позднейший его последователь, р. Шешет, расширяют эту норму в том смысле, что Э. может приобретать дарения и от посторонних лиц. По их мнению, юридически безразлично, от кого исходит дарение. Р. Иоханан же находит, что хотя приобретение дарений Э. принципиально невозможно, но приобретение их от отца допускается только потому, что в этом случае отсутствие права и дееспособности y приобретателя-зародыша как бы восполняется, возмещается горячей отеческой любовью дарителя, его сильным, решительным желанием одарить своего будущего ребенка, ונבּ לצא הנורק םדא לש ותעד. Последняя мотивировка оригинальна и очень характерна для Талмуда. Нашлись также законоучители, которые, вопреки прямому тексту Мишны, считали недействительными дарения отца в пользу Э. (р. Гуна). Есть также и компромиссный взгляд. Именно, по мнению р. Нахмана, дарение в пользу Э. недействительно, но получает силу, если даритель указал, что Э. получит дар при появлении своем на свет Божий (если дарение до тех пор не отменено дарителем [Б. Батр., 141, 142]. Талмудом отвергнуты взгляды Самуила и Шешет, и к руководству принято мнение р. Иоханана, совпадающее с текстом Мишны. — Ср.: Mayer, D. Rechte d. Israeliten etc., II, § 121; Rubin, Der Nasciturus als Rechtssubject im talm. u. römisch. Recht, в Zeitschr. f. vergl. Rechtsw., 1907 (XX), стр. 119—156.
Ф. Дикштейн.3.