Хасидеи (евр. חסידים; в греческой транскрипции Άσιδαίοι; дословно: «благочестивые») — партия (не секта), сыгравшая крупную роль в истории иудаизма; выступление ее относится ко времени Хасмонеев. Около начала 2-го века до Р. Хр. греческая образованность успела сильно отразиться на образе жизни, верованиях и воззрениях значительной части палестинских евреев; она пробудила в них любовь к светской науке и искусству, но вместе с тем привила им страсть к наслаждениям и распущенность, которые стали подкапывать главные основы иудаизма. Это направление нашло приверженцев среди высших слоев населения, даже в священнической знати. Среди евреев начался процесс эллинизации; высшие слои населения сбрасывали с себя узы национальности и религии; народ же, остававшийся чуждым этому процессу по недостатку образованности, досуга и средств, терял культурную общность с верхами и превращался в грубую, лишенную идеалов массу. Но влияние Торы на народ было вполне достаточно, чтобы поддержать в нем чувство самосохранения. Выразителями национального движения, спасшего иудаизм от грозившей гибели, явились прежде всего Х. На первых порах их борьба носила оборонительный характер. Пока эллинизм не выходил из-за пределов умственного движения, противодействие заключалось в объединении благочестивых, верных древнему закону, с целью ревностного выполнения всех его требований; они образовали «общество благочестивых», קהל חםידים, или «общину справедливых», ערת צדיקים. Принадлежа к низшим слоям населения, они подвергались нападкам со стороны эллинистов. Наиболее пламенные ревнители веры, по-видимому, переносили даже жестокие гонения. В псалмах мы находим горькие жалобы на страдания, которые Х. испытывали от эллинистов; за жалобами, впрочем, следует глубокая уверенность, что Бог, в конце концов, будет на стороне благочестивых, и что враги божественного учения испытают позорную гибель. Этой радостной надеждой дышит, например, весь первый псалом; в псалмах 12, 17 Х. просят Бога явить к ним милость и спасти от львов, готовых растерзать их. Благочестивый во всякое время изучает Тору и выполняет ее заповеди; противники его — грешники и хулители, безумцы и глупцы (הוללים), только и думающие о том, чтобы повредить благочестивым. В дохасмонейский период на долю Х. выпали страдания, которые они пассивно переносили, и Велльгаузен преувеличивает их значение, когда говорит ο них, как ο секте, выступавшей против эллинистов. Но когда последние стали прибегать к коренной ломке древних устоев и обратились за содействием к греко-сирийским властям, тогда Х. стали действительно оказывать энергичное сопротивление. Чтобы не выполнять богопротивных указов сирийского царя, они скрывались в ущельях гор и пещерах и проявили немало подвигов самопожертвования во имя веры; своим героизмом они ободряли народ и внушали ему желание выступить в защиту религии и обычаев предков. Они сами не вели активной борьбы, но своим сопротивлением они вызвали к деятельности другие элементы, которые способны были вести открытую борьбу. Хасмонейский священник Маттафий соединил разрозненные силы защитников иудаизма и научил их геройски бороться за то дело, за которое Х. умели геройски умирать (I Мак., 2, 27—39, 42 Пс., 79, 2—3). Впоследствии Хасмонеи разошлись в своих стремлениях с Х., последние ограничивались борьбой за религиозную свободу и отрицательно относились к стремлению Хасмонеев добыть политическую независимость. Когда сирийское правительство признало за евреями религиозную свободу, прекратилось прежнее единение между Х. и Хасмонеями (ib., 7, 13). Какую роль Х. сыграли в этой борьбе, ясно видно из многих псалмов. Со славословиями на устах и мечом обоюдоострым они бросались на неприятеля (Пс., 149, 5—9); торжественно посылали они свою благодарность Богу за первые победы над внутренними и внешними врагами (ib., 148, 149); стоя против численно превосходящего врага в минуты величайшей опасности, они не сомневаются в том, что Бог им поможет, и посылали ему в горячей молитве благодарность за предстоящую еще победу (ib., 118, 5—24). Сирийское правительство поняло, что оно сделало ошибку, вмешавшись в религиозную борьбу между эллинистами и Х.; оно склонно было заключить мир с Х., которые также хотели мира. Два препятствия стояли на пути к миру: недоверие первосвященнических семейств к Х. и стремления Хасмонеев превратить войну за религиозную свободу в национальную. В этой войне Хасмонеи ушли уже слишком далеко и назад не могли вернуться; старый порядок лишил бы их верховной власти, к которой они стремились. Х. не сочувствовали этим стремлениям Хасмонеев, они согласны были даже стать на сторону первосвященника Алкима, полагая, что он, как потомок Аарона, не причинит им зла. Правда, они были наказаны за свою доверчивость, Алким казнил многих Х. (I Мак., 7, 13—17), но они продолжали быть противниками власти Хасмонеев; особенно они были недовольны переходом первосвященнической власти к Симону и его потомкам. Но не доказано, что они склонялись к активному сопротивлению хасмонейскому господству; напротив, они, по-видимому, вернулись к своему прежнему образу жизни, далекому от вмешательства в политику. Но надо согласиться с Велльгаузеном, что прямыми продолжателями направления Х. явились фарисеи (см.), которые действительно начали борьбу с Хасмонеями, соединившими в своих руках светскую и религиозную власть. Неправ только Велльгаузен в отожествлении Х. с фарисеями. Лишь короткое время принимали Х. участие в политической жизни; когда грозная опасность со стороны греко-сирийцев миновала, они стали тем, чем они были по существу своему с самого начала — строгими исполнителями религиозного закона. Они перестают быть партией и заботятся лишь ο непреложном выполнении на практике того, что теоретически признавалось всеми евреями; точно выполняют всю обрядовую сторону религии, а по отношению к ближним стараются быть не только справедливыми, как того требует закон, но подняться выше этого, משורת הדין לפנים. Они хотели углубить религиозной дух нации; они видели иудаизм только с его этической стороны и смотрели на него глазами пророков. В молитве они не ограничивались одним чтением предписанных славословий, но старались предварительно привести себя в надлежащее молитвенное настроение (Миш. Берахот, V, 1). После молитвы они старались сохранить еще некоторое время религиозное настроение, прежде чем вернуться к мирским интересам (Бер., 32б). Делами, по их мнению, надо было заниматься по возможности меньше. В отношениях к ближним они отличались чуткостью и преданностью; они остерегались наносить ущерб кому бы то ни было, хотя бы косвенным путем (Б. К., 30а). Они не хотели получать подарки от других, но охотно отдавали свои средства. Они сами помогали беднякам и побуждали других к благотворительности (Абот, V, 10 и 13). Благочестивый образ жизни — это путь к достижению нравственного совершенствования, он необходим для того, чтобы преисполниться пророческим вдохновением, даром святого духа (Мишна Сота, конец). Сохранились, с другой стороны, в Талмуде и указания на некоторые отрицательные черты Х.: допускалось, что вследствие своей необразованности они доводят благочестие до излишеств: «Необразованный человек не может быть благочестивым» (Абот, II, 5). Глупый Х., חםיד שוטה, ставится рядом с хитрым нечестивцем: оба одинаково губят мир, מנלי עולם. Если глупый Х. видит, как тонет купающаяся в реке женщина, то он воздерживается от оказания ей помощи, чтобы избавиться от греховного созерцания ее голого тела (Сота, 21а). Укоренившаяся в иудаизме антипатия к невежеству даже в том случае, когда последнее связано с преувеличенным благочестием, выразилось в изречении: «Не живи в соседстве с невежественным Х.» (Шаб., 63а). Но уважение к благочестивому и нравственному образу жизни Х. сохранилось через ряд веков в памяти народа. Этика Х. изложена была в одном народном сборнике «Книга Благочестивых» (םפר חםידים), появившемся в Германии в 11 или 12 веке. В этом сборнике передано этическое содержание иудаизма на основании Библии, Мишны, Талмуда, Агады и других религиозных сочинений; указывается отношение человека к Богу и вытекающее отсюда отношение ко всему окружающему — семье, соседям, общине и человечеству; ученость и религиозность, иначе говоря, знание и благочестие, составляют источник всякой добродетели и основу всех обязанностей. Этика Х. учит доброжелательству ко всем людям — евреям и неевреям, даже к животным, которых не следует обременять слишком тяжелой ношей. Учение хасидеев принимало в разные времена разные формы, сохраняя неизменным тот взгляд, что простое выполнение религиозного обряда является бессмысленным, если оно не исходит из благочестивого настроения и не имеет своим последствием нравственное совершенствование. См. Ессеи.
Ср.: Grätz, Gesch., II и III; Herzfeld, Gesch. des Volkes Israel, III, pp. 359 и сл., 384, 395 и сл.; Hamburger, Realencyclop., II, s. v. Chassid; Lehmann, Revue des études juives, t. XXX, p. 182—187; Ewald, Gesch., IV, p. 367, 391, 417, 477 и сл.; Renan, Histoire du peuple d’Israel, IV; Wellhausen, Israelitische und jüdische Geschichte; id., Sadduzäer und Pharisäer.
С. Бернфельд.2.3.